Бакуго был нервным. Мидория это сразу заметил, хоть альфа и старался не показывать своего беспокойства, дабы не тревожить парня зазря. Омега видел, как тот постоянно дёргался, совершал резкие движения, а иногда что-то и вовсе валилось из рук под достаточно красноречивые ругательства, которых тот явно не стеснялся. Совершенно не похоже на обычного Кацуки, тем более когда он находится на кухне. Всё-таки готовка – его призвание, в котором никто из знакомых за всю его жизнь не смог переплюнуть. Мидория, безусловно, любил домашнюю еду от матери, но даже это не сравнится с Каччаном. Казалось, никто никогда с ним не мог в чём-то сравниться, даже и близко.

Правда, сегодня ему было трудно даже в том деле, где всегда себя чувствовал как рыба в воде.

– Каччан, всё хорошо? Я переживаю за твоё состояние. Может быть, лучше перенести сегодняшний ужин? – Пришлось набраться смелости и заранее мысленно выкопать себе небольшую могилу на всякий случай, чтобы сказать подобное, ведь альфа может и не так понять его намерения. На самом деле, Изуку просто слишком заботливый, гипер-опекун, и часто ведёт себя прям как мамочка, что временами раздражает Бакуго.

– Я в порядке, – с небольшим недовольством ответил Кацуки, хмуря свои светлые брови и поджимая пересохшие губы.

– Не ври мне. Я не слепой, к слову, и в состоянии заметить, что что-то не так. Не хочешь поделиться своими чувствами?

– А ты в психологи заделался? – язвительно спросил альфа, после чего сразу же дал себе мысленный подзатыльник. Дурак, по-другому и не сказать.

Они простояли какое-то время в полном молчании, которое начинало душить Кацуки, словно кто-то не видимый для его поля зрения подошёл сзади и крепко, точно намертво, обхватил руками горло, с каждой секундой увеличивая давление. Было в тягость сделать полноценный вдох, а вот желание отмудохать себя самого за любую малейшую грубость и неверный взгляд в сторону этого солнца становилось всё ярче и хлеще, ощущаясь каждой клеточкой тела.

Сейчас пришло осознание, как его легко всё-таки вывести из равновесия, сказав хотя бы одну фразу, которая ему не понравится. Бакуго глубоко и медленно дышал, пытаясь успокоиться и не нагрубить снова. Не зря же ходит к Ямато, выносит что-то важное для себя и старается пользоваться данными советами и исправляться, а не забивать.

– Я просто... Не знаю. Этот полудурок меня раздражает. Я боюсь, что не смогу сдержаться, Изуку. Несмотря на то, что он помогал тебе и по твоим рассказам кажется... неплохим, мне всё равно хочется разнести его. Потому что это <i>я</i> должен быть самым охуенным, а не какой-то парень с улицы, – тяжёлый вздох и грустная усмешка озарила лицо блондина. – Блять, это тупо, забудь, – быстро проговорил Кацуки, потирая рукой лицо.

Зря он это сказал. Ведёт себя как маленький ребёнок, у которого хотят отобрать любимую игрушку. Только вот основная загвоздка в том, что Изуку далеко не игрушка и не какая-то вещь, а настоящий человек, который имеет полное право общаться с другими людьми, включая альф, и это осознание медленно убивает изнутри, съедает заживо, затмевая все вменяемые остатки разума. Бакуго не может запрещать ему что-то делать, даже если это желание буквально разрывает грудную клетку изнутри. Это ненормально, и ему хочется кричать и крушить всё вокруг от безысходности.

– Ох, Каччан... Это не глупо, ведь это твои чувства, и я рад, что ты поделился со мной. Но запомни одну простую вещь, – Мидория практически вплотную подошёл к нему, обхватывая его лицо своими небольшими и невероятно нежными ладонями, – ты – самый лучший для меня. И не сравнивай себя с другими никогда, слышишь? – Лёгкий, но уверенный кивок. – А теперь соберись, осталось не так много времени до прихода Шото.

Изуку быстро чмокнул альфу в щёку и с нежной улыбкой пошёл дальше прибираться в доме, даже не подозревая, что Бакуго, словно мелкий школьник-девственник, прикоснулся к месту поцелуя и расплылся в глупой улыбке. Он давно не ощущал эти мягкие и тёплые губы, эту нежность, которая читалась во взгляде, в действиях, в прикосновениях. Было невероятно приятно, когда его омега проявляла какие-то такие простые, но в то же время значимые знаки внимания, которые придавали сил и уверенности. А в последнее время ещё и стояк в штанах, с чем с каждым разом становилось всё тяжелее справляться.

Кажется, после сеансов он стал совсем мягким и это было слишком непривычно.

***

Тодороки, как пунктуальный человек, пришёл в ровно назначенное время, ни минутой раньше или позже. Бакуго от такого даже не поленился закатить глаза, чувствуя как отвращение вперемешку с раздражением растекались по венам. У этого ублюдка вообще есть хоть какой-то изъян или он во всём старается придерживаться идеала?

Мидория радостно побежал открывать дверь и встречать гостя, перед этим ненадолго остановившись у зеркала, чтобы поправить волосы и одежду, что сразу вызвало хмурость на лице альфы. За каким хреном ему так прихорашиваться для какого-то индюка?

Шото не успел переступить порог, как Изуку уже полез обниматься, наплевав на ледяную огромную куртку. Кацуки почти сдержался, чтобы омерзение не было написано на его лице.

Почти.

Наверное.

Да кого он обманывает.

Им овладело невообразимое желание отвернуться, лишь бы не видеть ничего из того, что успели уже застать его бедные глаза, из которых практически уже лилась кровь и летали искры.

Сделал глубокий вдох и стиснул зубы, чтобы не начать рычать и ненароком напугать омегу и не испортить вечер, который даже не успел толком начаться. Глаз начал немного дёргаться, но он должен, просто обязан, держать себя в руках и не дать злости вырваться наружу. Лучше уж после ужина немного побьёт стену для душевного спокойствия, если уж совсем всё хреново пройдёт. Хотя омега не очень одобрял такой способ выплеска агрессии, каждый раз повторяя, что альфа только больше вредит себе, нежели чем помогает. Мебель и прочее его не сильно интересовали, в отличие от здоровья любимого. Он предлагал ему бить подушку, на что Кацуки посмотрел на него как на полного кретина.

– Выглядишь лучше, чем обычно. Не думал, что это возможно, – мягко посмеялся Тодороки, слегка потрепав волосы на голове Изуку. И вот нахуя он только что их пытался более менее уложить, если этот придурок всё снова растрепал? Бессмыслица.

– Это потому, что он наконец-то дома. Со мной, – не выдержал и встрял в диалог Бакуго, подходя вплотную к Мидории. Он положил свою левую руку ему на талию, слегка сжимая, и протянул правую для рукопожатия. Хотелось всегда напоминать о том, чьей омегой является Изуку. Пора уже, по всей видимости, серьёзно задуматься о метке, которая прекрасно бы украшала эту тонкую бледную шею с россыпью веснушек. – Думаю, представляться нет смысла.

Шото с лёгкой улыбкой кивнул и пожал руку. На лице Кацуки также присутствовала улыбка, как он думал, но со стороны это больше было похоже на оскал. Альфа крепче сжал руку гостя, внимательно смотря на реакцию, но у Тодороки не дрогнул ни один мускул. Кажется, он не был удивлён и ожидал примерно чего-то подобного.

Изуку, пока оба отвлеклись, выбрался из крепкой хватки и предложил лучше пройти к столу, чтобы этот детский сад прекратился, пока не произошло чего похуже сжатой руки. Омега отправил Кацуки накрывать на стол, а сам остался в коридоре, чтобы закрыть дверь и поговорить наедине с Шото, ведь навряд ли за этот вечер ещё удастся такая возможность, поэтому её лучше не упускать.

– Я заранее извиняюсь за его грубые действия, слова и оскал. Уж такой он, – произнёс шёпотом Мидория и нервно посмеялся, неловко потерев затылок.

– Тебе не нужно извиняться за его поведение. И я не держу каких-то обид, так что всё нормально, – он мягко улыбнулся. – Я, как альфа, в чём-то могу его понять.

Изуку стало немного легче после этих слов. Просто Тодороки всегда хотелось верить. Слишком уж уверенно и спокойно говорил, заставляя поверить в свои слова. Иногда казалось, что даже если он скажет о том, что вчера видел пришельца и подружился с ним, это будет чистой правдой и абсолютной нормой. И ответ на подобное всегда будет одним и тем же – это же Тодороки.

Они вдвоём прошли в гостиную, где Бакуго уже накрыл на стол и спокойно ждал парней. Хотя с последним можно было поспорить. Со стороны может именно так и показаться, но Мидория знал его слишком хорошо и понимал, что внутри у альфы творится полнейший хаос. Кацуки неплохо держался со стороны, даже старался сдерживать свои феромоны, чтобы не задушить запахом окружающих. Никто даже и близко представить не может, сколько сил ему на это требуется.

Изуку на мимолётное мгновение почувствовал сочувствие, но в ту же секунду со всей силы ущипнул себя за локоть, отгоняя подальше подобные мысли. Каччан точно не погладил бы его по голове за такое.

– Я приготовил кацудон, любимое блюдо Изуку. Ещё он мне сказал, что ты любишь холодную собу, она тоже есть, так что выбирай на свой вкус, двумордый, – произнёс Бакуго, лениво махнув рукой, указывая на еду.

– Каччан! – с упрёком прошипел омега, хмуря брови и скрещивая руки на груди.

– Что? – с непониманием отозвался альфа, также сведя брови к переносице.

– Его зовут Шото. Не двумордый. Не ублюдок. Не полудурок. Или что ещё ты там можешь придумать, у тебя фантазии на такое хватает. Он – Шото. Пожалуйста, – последнее слово Мидория умоляюще прошептал, посмотрев на него подобно коту из Шрека, перед чем Кацуки никогда не мог устоять. Беспроигрышный вариант и омега это знал, чем и любил частенько пользоваться.

– Кхм, да, прости... Ну, так что?

– Я бы попробовал оба блюда. Уж слишком много Изуку нахваливал твои способности в кулинарии, что мне теперь невероятно интересно, – бесстрастно ответил Шото, пропустив мимо ушей все оскорбления в свою сторону.

– Ещё бы, ты такое ни в одном даже самом лучшем заведении не попробуешь, – хмыкнул Бакуго, начиная раскладывать еду по тарелкам.

Кацуки хотел сесть посередине, но Изуку оказался, очевидно, более ловким и первым проскочил на это место. Омега понимал, что лучше его альфе сидеть подальше от гостя. На всякий случай. Бакуго мимолётно показал своё недовольство, которое не смогло скрыться от глаз Мидории, но ничего против не решился говорить, мысленно понимая из-за чего было сделано так.

Атмосфера неловкости наполнила всю комнату, не оставив и миллиметра спокойствия. Ощущение складывалось такое, будто они назначили знакомство не с другом Мидории, а с матерью, у которой хотят попросить благословения на брак. Когда-нибудь им придётся пройти и через это...

Никто из них не знал, с чего начать разговор, а потому решили первым делом попробовать блюда, над которыми Кацуки старался и потратил несколько часов.

В комнате стояла гробовая тишина, не считая звона приборов и шума за окном, что постепенно начинало напрягать Бакуго. Сейчас явно не тот самый момент, где ты наслаждаешься гробовой тишиной, ощущая умиротворение. Сейчас это заметно больше нагнетает. По крайней мере, Кацуки уж точно.

– Как тебе, Шото? – поинтересовался омега, обращая всё своё внимание на гостя, в предвкушении ожидая ответа.

– Ты действительно был прав. Это шикарно, Кацуки. Я не ожидал.

Бакуго в ответ только сдержанно кивнул, сжимая челюсти, чтобы не нагрубить. Не ожидал он, блять. Кацуки тоже не ожидал, что этот долбоклюй окажется каким-то образом в его собственном доме по его же инициативе.

По всей видимости, никто из присутствующих не собирался продолжать диалог, поэтому Бакуго посчитал, что лучше начнёт рубить с плеча, нежели жаться, как мелкая нашкодившая девчонка перед родителями.

– Не буду ходить вокруг да около, скажу сразу: если когда-нибудь попытаешься увести у меня Изуку, можешь начинать копать себе могилу или искать урну для праха, – спокойно и без единой запинки произнёс альфа. Если бы у него была способность убивать взглядом, то он бы довольно быстро стал профессионалом. И он в самом деле бы попал в книгу рекордов Гиннеса по количеству убитых.

– Каччан! У нас не такого плана взаимоотношения, хватит так себя вести.

– Я не имею подобных планов, так что, надеюсь, что никому ничего копать не придётся... – неловко произнёс Шото, откашлявшись.

– Да откуда мне знать! Может быть, он какой-то насильник, который просто пока что втирается в доверие!

– Каччан, это абсурд! Не нужно переходить из крайности в крайность!

– Вообще-то я не насильник... – быстро возразил Тодороки.

– Любой насильник бы так и сказал, вот видишь! Откуда нам знать, что у него в голове?

– По твоей логике, каждый может оказаться насильником! – Мидория укоризненно посмотрел на Бакуго.

– Ну, потому что так и есть, Изуку!

– Это глупо! – не выдержал омега.

– Повторюсь, – сказал Шото, – я не насильник.

Парни резко замолчали, хмуро глядя в свои тарелки, каждый думая о своём. Глупо как-то всё выходит. Наверное, Изуку был прав, когда предлагал отменить к чертям собачьим этот бесполезный ужин. Кацуки не может чисто физически переваривать нахождение рядом с Тодороки. Однако язык не может повернуться, чтобы сказать что-то подобное, – это выше его сил.

– Я пойду сделаю чай. Не убейте друг друга, пока меня нет. Каччан, это по большому счёту к тебе относится, – он строго посмотрел на альфу, переводя два пальца со своих глаз в его сторону, показывая, что будет следить за ним.

– Постараюсь, но не обещаю, – усмехнулся парень.

Изуку в ответ только неодобрительно покачал головой и тяжело вздохнул, уходя на кухню и оставляя бомбу замедленного действия рядом с другом, молясь о том, чтобы они не устроили погром. Шото в этот момент поднял взгляд на парня напротив, внимательно изучая, но не произнося ни слова. Это не могло скрыться от глаз Кацуки и постепенно начинало напрягать. Он в целом терпеть не мог, когда кто-то без остановки разглядывал его. Даже если это была его омега. Альфа чувствовал себя максимально некомфортно в подобные моменты, будто люди видели его насквозь. Видели все его слабости, все шрамы, словно читали как открытую книгу. Над этим, по всей видимости, тоже нужно поработать с Ямато.

– Хули пялишься, двумордый? – он посмотрел на него исподлобья, сжимая вилку в руке.

– Просто... интересно, – задумчиво произнёс.

– Что именно? – не понимая, спросил Бакуго.

– Интересно было увидеть вблизи альфу, которого выбрал Изуку.

– И как тебе? – он хрипло рассмеялся, ковыряясь вилкой в еде. Конечно, его не волнует, что думает какой-то там полудурок, но по какой-то неизвестной причине волнение трепыхало в груди, заставляя обратить всё своё внимание на человека напротив.

– Хочешь сказать, что тебе правда интересно, что я думаю? – Шото мягко улыбнулся. – На самом деле, я и сам не знаю. Ты кажешься неплохим парнем, Кацуки. Правда, слишком несдержанным, что ещё мягко сказано. Но видно, что ты дорожишь отношениями с Изуку, хоть и пытаешься особо не показывать этого. Ему это очень нужно, ты же понимаешь.

Альфа знал это, как никто другой, поэтому сейчас старается показывать больше своих чувств. Получается пока что не очень, но уже лучше, если сравнивать с тем, что было раньше. Главное же, что есть какой-то прогресс, верно?

Из кухни послышалось громкое «ой» и шум, на который Бакуго ни секунды не раздумывая рванул, испугавшись. Тодороки пошёл за ним, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Парни увидели грустно стоящего Мидорию посреди комнаты. Вокруг омеги было множество осколков, к котором он собирался потянуться, чтобы начать собирать.

– Не трогай! – прокричал Кацуки, больше напугав парня. – Я сам всё соберу, ты можешь пораниться. И стой на месте, блять, не двигайся.

Бакуго рассмотрел пол и нашёл немного свободного от осколков места, чтобы дойти до Изуку без особых проблем. Он быстро пересёк небольшое расстояние и, осторожно взяв за талию, ловко забросил парня себе на плечо.

– Прости, Каччан, я случайно разбил твою кружку... Ты же знаешь, что у меня кривые руки, – он нервно посмеялся. – Я мог бы и сам убрать за собой, я бы не поранился.

– Сам же говоришь, что у тебя кривые руки, вот так, блять, и не лезь, куда не надо. А на кружку мне плевать, у нас их много.

Большие и немного шершавые ладони лежали на ляжках омеги, прям под ягодицами, заставляя всё тело Мидории от непривычки покрыться мурашками. Кацуки же хотелось переместить свои руки повыше, чтобы спустя долгое время вновь ощутить эту невероятно приятную мягкость, услышать смущённые возмущения и увидеть розовое личико любимого, которому в такие моменты тяжело было смотреть в глаза альфе, но пришлось переступить через себя и перебороть это с каждой секундой возрастающее желание. Если бы не двумордый, наблюдавший всю эту картину... И вот за каким хреном он ходит по пятам, словно верный пёсик?

Бакуго опустил парня на ноги, когда они оказались в гостиной. На всякий случай осмотрев его руки и ноги на наличие порезов, которых, к счастью, не нашёл, и с облегчением выдохнул. И после этого он ещё считает Изуку гипер-опекуном?.. Сам ведь не лучше.

– Это приятно.

– Когда я тебя лапаю?

– Нет! То есть да... То есть нет! В смысле, твоя забота мне приятна... – Мидория покраснел до кончиков ушей, пряча свое лицо в ладонях. – Каччан! – смущённо пропищал, на что Кацуки лишь посмеялся, потрепав и так непослушные волосы омеги.

Альфа вернулся на кухню, начав собирать все большие осколки руками, а затем подметать пол. Тодороки же вернулся к Изуку, присаживаясь рядом на диван.

– Я спокоен за тебя, – только и сказал он.

– А я говорил, что Каччан замечательный, – гордо произнёс Мидория, поднимая подбородок вверх.

– Только это непросто заметить, – легко посмеялся альфа.

– Кости мне перемываете? – спросил Бакуго, прищурившись. Он встал позади Изуку, положив свои руки ему на плечи.

– Говорим о том, какой ты у меня хороший, – мягко улыбнулся Мидория, поднимая голову наверх и накрывая своими руками руки альфы.

– Ха, ещё бы, я самый лучший, – гордо произнёс Кацуки. Омега знал, как альфы любят похвалу. Особенно перед другими альфами.

Однако Изуку заметил, как щёки парня слегка покраснели, а глаза радостно заблестели, полностью выдавая его настоящие чувства. Как мало нужно человеку для счастья. Мило.

– Раз ты такой молодец, то, может быть, и чай всем заваришь? – Мидория решил испытать удачу, раз у Бакуго было подходящее настроение. Такую возможность точно не стоит упускать – не каждый день всё-таки подобное происходит.

– Вот, блять... Так уж и быть, но это только потому, что у тебя руки из жопы.

– Я помогу, – подхватил Тодороки, вставая с места и неспешно проходя вслед за Бакуго.

– Думаешь, что я не в силах самостоятельно заварить чай? – язвительно спросил хозяин дома, раздражённо цыкая.

– Глупо было бы так думать после сегодняшнего ужина, – улыбнулся Шото, опустив мимо ушей чужую колкость. – Я понимаю тебя. В плане... Если бы моя омега столько проводила времени с другим, я бы не знал, что и думать. У меня раньше были большие проблемы с доверием, да и сейчас есть, от этого никогда не избавиться, наверное, после не самого лучшего опыта. У нас похожие истории прошлых отношений, Кацуки. Но я думаю, мы оба понимаем, что Изуку...

– Я знаю. Знаю, двумордый, – устало произнёс парень, потерев переносицу. – Он и поводов никогда не давал. Кроме тебя, но это было слишком подозрительно, понимаешь? Я не мог сдерживаться... Я столько боли ему причинил, а он всегда был рядом, – он грустно усмехнулся, разливая кипяток по кружкам.

– Ты можешь загладить свою вину.

Кацуки только коротко согласно кивнул. Он старается, правда. Старается не срываться, не говорить какие-то грубости из привычки и защиты. Старается быть... Нежным? Заботливым? Ласковым? Над этим ему явно стоит поработать гораздо больше, но он пытается. Каждый день. Даже сегодня. Они оба прекрасно знали, что Мидория не калека и не настолько рукожопый, что не в силах собрать осколки сам, но Бакуго всё равно переживает и не знает, как иначе показать свою заботу. Изуку просто не против иногда уступать парню и давать почувствовать себя альфой, а Кацуки пока ещё не знает, как именно ему стоит себя вести и как показать себя с хорошей стороны перед своей омегой – чувство бесполезности накрывает с головой, поэтому хочется пользоваться любой выпавшей возможностью.

Парни выпили чай, поставив на стол различную выпечку, которую ел в итоге только Мидория, потому что альфы не были любителями сладкого. Оставшаяся часть вечера прошла относительно неплохо, особенно если вспомнить, как всё начиналось. Парни смогли найти общий язык и пообщаться на определённые темы, а Изуку же только изредка поддерживал диалог. Было приятно смотреть, как два близких ему человека подружились. Он не прекращая улыбался, что не смогло скрыться от парней.

Спустя несколько часов пара проводила Тодороки, а тот, в свою очередь, поблагодарил их за вкусный ужин и хороший приём. Всё-таки он готовился к худшему, поэтому этот вечер, на удивление, даже порадовал. Всех без исключения.

– Спасибо, Каччан, – устало произнёс Изуку с прикрытыми глазами, лениво обнимая альфу поперёк талии и утыкаясь ему носом в грудь. Кацуки покрепче обнял в ответ.

– Изуку...

Мидория почувствовал, как Бакуго напрягся всем телом, набирая побольше воздуха в лёгкие. Краем уха он услышал, как его сердцебиение начало постепенно ускоряться. Омега немного заволновался от такой резкой смены настроения партнёра.

– Да?

– Я... Чёрт, – он издал нервный смешок, на мгновение сильнее прижимая парня к себе. – Блять... Я... Пиздец, как же тяжело всё-таки. – Сделал глубокий вдох, слегка отстранившись и переместив свои руки на челюсть и шею, заглянул в глаза Изуку, который смотрел на альфу в полном замешательстве. Кацуки же сильный, он может всё. Может со всем справиться. Так какого хрена он не может сказать одну простую фразу, которую так сильно необходимо услышать его омеге. Сейчас или никогда.

– Я люблю тебя.

На изумрудные глаза выступили слёзы.