Просто обновляю страницу. Раз за разом бесцельно обновляю каждый аккаунт и лишь смотрю, как ничего не меняется. Смотрю и не вижу.

Открываю ворд. Обновила бы и его, да только как это сделать? Вот и получается, что я лишь на мигающий курсив смотрю и все что-то пишу. О чем? Наверное, о небе. Оно сегодня удивительно. Рваное. Я себя так же чувствую. Разорванной, но не до конца. Просто с дырами посреди тела, вот только как их увидеть?

И облака двигаются, как и мои невидимые раны. Плывут куда-то, но все не достигнут сердца.

И я снова думаю о том, что хотела бы умереть.

И снова спрашиваю себя, действительно ли этого хочу.

Нет.

Ведь иначе не заставляла бы себя писать каждую свободную минуту. Не ходила бы по больницам, не просила бы о помощи.

Но все эти мысли… они сводят с ума.

Или я уже сошла?

Сошла с поезда жизни не на той станции. И лишь смотрю ему вслед и не знаю, что теперь делать, как догнать. Город-то мертвый, ни автобусов, ни такси. Пустошь.

И я пустая.

Даже слова все сильнее рождаются.

Или это лишь потому, что я снова забыла выпить лекарства? Второй день уже забываю. Выпить сейчас? Или еще подождать, пока агония не станет последней. Пока…

Пока не напишу на белом кафеле свое последнее багровое «прощайте».

Но я слишком боюсь крови, чтобы так все закончить. Боюсь высоты. Не переношу резкие звуки. Не люблю все эти зловония дыма и газа. И забываю выпить таблетки. Даже если решу умереть, не смогу.

Продолжу бесцельно слоняться вдоль железной дороги, ожидая новый локомотив, что так и не придет — я на последнем ехала.

Может, самой построить новый? Из веток и грязи, камней и остатков проржавевших деталей? Собрать себя по крупицам, заставить за стол сесть и писать. Писать, лишь только писать и не думать.

Писать о том, как красиво небо в начале сентября и как я люблю осень. Раннюю, позднюю. Просто осень. Когда она умирает. Я тогда не чувствую себя столь одиноко.

Но сегодня осень живет. А я бесцельно печатаю что-то, не видя даже клавиатуру. И ноутбук уже выкинуть пора да новый купить. И меня уже выкинуть пора. Новую купить. Или просто переписать систему. Наново. Чтобы без багов. Чтобы не черно-белый экран был, а цветной. Яркий. И чтобы на скорости.

Вылететь с горной дороги и падать. Так бесконечно долго падать. Лететь, зная, что однажды разобьешься, вернешься на пыльную землю на своем последнем издыхании.

Так больно. Закрываю глаза и путаю строки. Вою соседям через стены, что эта жизнь убила меня, когда подарила жизнь. Когда взяла обещание жить.

И я вечно влюбляюсь не в тех. Умираю, когда наступает конец. Не доживаю даже до пресловутого конца.

И продолжаю бесцельно жить своей черно-белой жизнью.

Повторяю себе, что еще не все потеряно, что со мной еще не покончено.

Но я даже писать боюсь. Лишь когда бутылку дешевого, отдающего спиртом виски выпью, могу хоть что-то написать. Отправить несколько глупых сообщений, ждать и не дождаться ответа.

И бесцельно писать, как же плохо теперь встречать осень. Одной.

И бесцельно бродить по квартире, глядя на бесконечный бардак, который нет сил убрать. И пыль на полках лежит уже второй месяц. Ей хорошо, спокойно.

А я себе делаю больно беспричинной тревогой. Абсолютно бесцельной.

И однажды я вернусь в тот город, куда однажды нас учителя привезли на экскурсию. Вернусь в тот пятиэтажный старый городок. Не вернусь.

И снова достаю вино. Такое же дешевое — на большее денег попросту нет. И забываю выпить лекарства, забываю написать, что хотела. Забываю маме написать, что да, я в порядке. В порядке. В порядке…

Я в полном порядке.

Лишь только без цели теперь.

Должна писать. Так много писать.

Продолжение. Не одно. Я так много придумала. Но не могу начать. Страшно. Вот и сижу бесцельно, играю с повторяющимися словами и снова не попадаю в нужный темп. Хотела бы создать хоть какой-то ритм, но получается только смотреть на мелькающие буквы, что прячутся за моими же пальцами.

И что-то ноет в груди, как я ночью в голосовых сообщения вою единственному другу. Так сильно ноет, что темнеет в глазах, что становится больно двигать рукой.

Не надо было столько пить. Не надо было вообще пить.

Не надо было жить.

Бью себя по руке. Отвратные мысли.

Я хочу жить.

Я так сильно хочу жить…

Хочу снова увидеть старый город. Но боюсь купить билет и потеряться.

Хочу снова связно писать. Но не могу поймать собственные мысли.

И я снова выбираю одиночество. Я выбираю врача. Надо лечиться, но я не хочу. Я боюсь. Я не пью таблетки вовремя. Я не прихожу на прием вовремя. Я не успеваю даже писать вовремя.

И я пишу про небо в сентябре, пока за окном душный август. Хочу осень.

Хочу на море.

Хочу на море в октябре. Вот старый город. Но я никогда не куплю билеты. Я такая бесцельный сейчас, серая. А все вокруг влюбляются, учатся, живут. Я когда-то лучшей ученицей была, а сейчас не знаю, как жить. Не научили.

И я так отвратительно люблю смерть. И я люблю свои глупые тексты. Бессвязные, серые. Но так люблю их, хоть и не чувствую ничего, пока пишу.

И хочу книгу написать. Описать свою депрессию и назвать ее великой. Затяжной. И каждую строку пронизать сигаретным дымом и вином.

Во мне ничего больше не осталось, кроме вина и сигарет.

А мне когда-то говорили всегда выбирать себя.

Но что если у этого «себя» нет никакой цели? Оно просто дышит и пьет свои ядовитые таблетки. Просто смотрит на уже не пустые страницы и не понимает, а что дальше писать.

Как дальше жить.

Где найти чертов поезд, когда поблизости только пустая бутылка и старый розовый ноутбук в старых наклейках и старых стразах?

Где мне найти себя, когда вокруг только жаркое лето, а я терпеть его не могу?

И мне бы найти силы, но я лежу на полу и одной рукой, одним пальцем по клавиатуре стучу, чтобы попросту не умереть.

Смерть эта бесцельной будет.

И я бесцельная. Без цели. Глупая и пьяная. Хочу быть счастливом, но могу лишь обо всем забывать и слоняться по чужой квартире в поисках своих лекарств, что дома остались.

Это последние дни.

Еще немного бесцельных дней, и я остановлюсь. Я правда. Остановлюсь. Буду писать каждый день, каждый час, каждый миг. Я закончу все то, что я начала, и я…

Я не буду бесцельном.

Я выпью эти чертовы лекарства и снова пойду к врачу, поднимаясь на чертов четвертый этаж, и буду ныть уже той милой женщине с рыжими волосами. Но она взяла отпуск.

Но это потом. Сперва я закончу отбивать на клавиатуре все ту же музыку без определенного ритма и темпа, без музыки даже. Просто закончу и лягу спать, чтобы видеть глупые сны о том, как я купалась в ядовитых водах соленых мертвых озер, как она кожу разъедала и стала последним, что исцелило мои рваные, как те облака за окном, раны.

И облака стали кровью наливаться, а солнце все ниже, все ниже я, все выше полумесяц, все выше градус.

Спокойно ночи.

Беспокойной.