«Уши прижать, хвостом не дергать», - Стив честно пытался выполнить два этих простых действия, но нервы сдавали, да и злачный район, куда его отправили, не оставлял возможности загривку не встать дыбом от страха, поэтому в бар, который ему надлежало проверить, он вошел в самом неприглядном виде: уши дергались, выдавая смятение, нос шевелился, принюхиваясь, а хвост трясся, и только слепой не заметил бы, как он волнуется. Но он сам вызвался на обход, пенять было не на кого.

Бармен кивнул вместо приветствия, показывая взглядом, мол, у нас тихо, проваливай, и Стив честно собирался уйти. Но потом в нос ударил проклятый конфетный запах. Какого черта, подумал он. В пабе должно пахнуть чем угодно: алкоголем, рвотой, сигаретами, но никак не конфетами. Но запах был. И он перебивал для него все остальные. Посетителей было немного, и угадать, откуда он шел, казалось нетрудным. К тому же, запах становился все сильнее, а после Стив и вовсе оказался укутан в нем, как коконе, когда позади раздался веселый смешок, а после кто-то мимолетно коснулся его хвоста.

Пунцовея от этой неописуемой дерзости, Роджерс приготовился атаковать и выписывать штрафы, но все это улетело в мысленную трубу, потому что, стоило ему обернуться, он тут же утонул в двух глубоких синих колодцах, некстати вспоминая, что он совсем не умеет плавать.

- Малыш, ты, кажется, перепутал грядки с местом, куда таким, как ты, ни в коем случае нельзя, - перевести взгляд куда-нибудь, кроме парня, возникшего прямо перед его носом, оказалось непосильной задачей, вслушиваться в то, что он произносит, тоже получалось откровенно плохо. - Эй, малыш.

Уши нервно задергались, выдавая его с головой, и парень хмыкнул, наклоняясь ближе.

- Не смотри на меня, как на морковку, - а после, вопреки собственным же словам, облизнул губы, вынуждая Роджерса задержать на них долгий и совсем не профессиональный взгляд. - Ты мне на хвост наступил.

- Что? - Роджерс растерянно опустил взгляд, подмечая чужой хвост, вальяжно обвивавший его собственную ногу. Это ломало теорию, кто кому и на что тут наступил, но он все равно зачем-то извинился, наблюдая, как хвост, дернувшись в сторону, словно передумав, возвращается обратно к его ноге и обвивает ее уже теснее, а сам парень разом становится непозволительно близко.

Если бы Стив знал, что значат подобные жесты, он бы сбежал из проклятого бара, не раздумывая. Но, к сожалению, недавно поступивший на службу и переехавший из провинции парень был незнаком с нравами и обычаями большого города и проигнорировал чужой жест. Поэтому спустя мгновение, когда чужая рука прошлась по пояснице, зацепив ткань униформы когтями, а после погладила его хвост, он подскочил как ужаленный, чувствуя, как краснеют щеки. Нельзя, нельзя никогда и ни к кому прикасаться подобным образом, если только ты с ним не... От волнения его уши прижались, придавая ему слабый и беспомощный вид, но, кажется, парня это только позабавило.

- Морковка, так ты зеленая еще совсем, - и пушистый хвост поднялся выше, оглаживая бесстыдным жестом его коленку.

- Хватит, прекратите, - потребовал Стив, слыша, как посмеивается стоящий неподалеку бармен, - или я выпишу вам штраф.

Только вот парня было так просто не угомонить, он наклонился ближе, и Стиву почувствовал мягкие волоски на тонком симпатичном ушке, скользнувшие по щеке, когда тот произнес то, от чего Роджерс запунцовел еще сильнее.

- Закуешь в наручники? А то я не против.

Этого Роджерс вынести уже не смог, выскочил из бара с такой скоростью, что, будь он по-прежнему курсантом, побил бы собственный рекорд, поставленный на национальных соревнованиях. Но дурацкий запах конфет, как назло, словно въелся в ткань униформы и преследовал его весь следующий день, заставляя чуткий нос дергаться в поиске его источника, а маленький хвостик страшно дрожать, но уже совсем не от страха.

***

Когда тебя кусают за ухо посреди улицы, первое, что ты мечтаешь сделать, это заорать, отскочив подальше. Стива на месте удерживает только тот факт, что он теперь страж порядка, иначе бы он припустил вскачь что есть мочи подальше от этого сумасшедшего, пялящегося сейчас на Роджерса, как на лоток с конфетами. Он игнорирует укус, заставляя себя отвлечься от сонма мурашек, пробежавших по спине, и наступает на хвост, тянущийся к его ноге.

- Чего ты делаешь? - недовольно шипит его ночной кошмар, не дававший Стиву спать последние пару дней своим отсутствием в реальности и страшным навязчивым присутствием в каждом приторно-карамельном сне, но хвост отдергивает.

- Имей чувство такта, это общественное место, а ты хвостом размахиваешь и всех подряд трогаешь, - поджимает губы Роджерс.

- Не всех, только тебя, - и от этой наглой честности его собственный хвост почему-то дергается. То ли от испуга, то ли еще по какой причине, Стив не торопится вдаваться, молча разглядывает парня при ярком дневном свете, подмечая снова, какие тонкие и изящные у того уши, какой яркий и, кажется, мягкий-премягкий хвост.

- Нравится? - спрашивает тот, следя за его взглядом, и Роджерс кивает, мысленно обзывая себя идиотом: нельзя говорить кому-то, что ты в восторге от его хвоста, это невежливо.

- А мне твой, - и в этот раз Стив действительно подпрыгивает на месте, отскакивая подальше, потому что лапать себя за хвост прилюдно, да и вообще лапать себя, он не позволит, и чужая ладонь с когтями, зачем-то вылезшими наружу, повисает в воздухе.

- Хватит, - требует Стив, и парень мигом становится серьезным, даже взгляд меняется, а линия рта становится резкой и неприятной. От такой перемены его уши непроизвольно опускаются, и Стив не может заставить себя их выпрямить, хотя пытается изо всех сил.

- Я Джеймс, - рука, застывшая в воздухе, ложится в его ладонь, как будто так и было задумано, и Стив не оттолкнул ее минутой ранее, и Роджерсу не остается ничего другого, кроме как пожать ее. Острый коготь проходится по его запястью, вспарывая ткань рубашки, и он вскидывает недоуменный взгляд:

- Ты с ума сошел?

Царапать кого-то это настолько против правил, что алеющие щеки и бешено стучащее сердце как реакция на это бесстыдство еще мелочи по сравнению с тем, что сейчас происходит в его мыслях. Только вот Джеймса, кажется, не сильно интересуют правила, ровно как и то, что Стив - полицейский, а все, что сейчас творит Джеймс - хулиганство, потому что он лишь пожимает плечами и произносит:

- Боялся бы, сбежал бы, только пятки сверкали. Раз замер, значит, не против.

И кусает за ухо снова.