Джеймс не выставляет его за дверь, не предлагает расстаться, просто исчезает из собственной квартиры, не снисходя даже до разговора, и Стив злится, не обнаруживая его дома ни после смены, ни на следующие сутки, ни неделей позже. То, что произошло, не повод рушить их отношения, так какого хрена Барнс все решил за них двоих, думает он, отказываясь съезжать: рано или поздно Джеймс же должен вернуться за вещами, и тогда они все-таки поговорят.

Только оказывается, что они умудряются жить в квартире Баки по очереди, и все то время, пока Стив на смене, Джеймс проводит дома: тарелки, чашки, исчезающие и появляющиеся продукты - Барнс даже не скрывает своего присутствия в отсутствие Роджерса, чем неимоверно его бесит. Даже простыни и подушки по-прежнему пропитаны его запахом, а однажды Роджерс и вовсе успевает запутаться в одеяло прежде, чем оно лишается тепла чужого тела. Но как поймать Джеймса, он не знает.

Выручает, как ни странно, Старк. Стив натыкается на него на улице совершенно случайно: прогуливается по выученному наизусть району, уже не боясь свернуть не туда или наткнуться не на те лица. Под глазом Тони сияет фингал, а огненно-рыжий хвост выглядит откровенно поредевшим и измятым, и Роджерсу даже не нужно спрашивать, что случилось, потому что Старк успевает обругать Джеймса еще до того, как Стив вообще открывает рот.

- Ты его на привязи держи, если вы, конечно, такое практикуете: цепи, ошейники, намордники. А то как с цепи сорвался, - собственный каламбур кажется ему невероятно смешным, и Старк растягивает губы в широкой улыбке, тотчас же кривясь от боли, - чуть не выпотрошил, как цыпленка, а ведь адекватный же вроде парень, Барнс твой.

- Не мой, - отвечает Стив прежде, чем успевает подумать.

- Вполне твой, как я погляжу, - вскидывает брови Старк, кивая на поджившую уже метку, выглядывающую из-за воротника рубашки, а после недовольно добавляет: - Ладно вы, кролики, без головы, но как Барнс решился, не понимаю. Это же навсегда, поэтому лисы и не спешат ввязываться в отношения.

Стив чувствует себя рыбой, выброшенной на берег, он замирает, переваривая полученную информацию, и Тони приходится несколько раз встряхнуть его, возвращая в чувство, прежде чем Роджерс перестает открывать-закрывать рот, пытаясь прийти в себя.

- Он сбежал, - наконец сипит Стив, понимая, что рассказывать Старку что-либо, особенно, после их с Джеймсом драки, не то чтобы верный ход, но все равно кратко излагая произошедшее между ними: и про ссору, и про срыв, и про то, что они с Баки теперь живут вместе, не сталкиваясь совершенно.

- Это не срыв, это просто ты нежная фиалка, - закатывает Тони глаза, и Роджерсу становится стыдно. - Как иначе, по-твоему, обновляется метка, - он дергает Стива за воротник, обнажая ее полностью, - дающая остальным лисам понять, что ты занят и твоя пара жива и рядом, и готова надрать задницу любому, кто посмеет к тебе полезть?

Он ворчит себе под нос что-то о нерадивых кроликах, а после добавляет, вглядываясь в погрустневшее лицо Стива:

- Барнс просто не сможет это делать постоянно, не с тобой точно, я имею в виду, обновлять метку и не чувствовать себя виноватым за боль, которую он тебе причиняет. Поэтому сейчас ему нужно время, чтобы придумать, как вам поступить дальше. Не вздумай сбегать, как трусливый заяц, - и в этот раз глаза закатывает уже Роджерс, потому что каламбур у Старка выходит откровенно дерьмовым, а после вмиг становится серьезным:

- Спасибо, Тони, - и даже не вырывается, когда Старк зачем-то его обнимает и, словно утешая, гладит, как дитеныша, по ушам.

***

Он едва успевает лечь спать по возвращении домой, когда хлопает входная дверь. Стив пугается на доли секунд, тянется к выключателю, но успокаивается тут же, едва различает, проморгавшись, возникший на пороге спальни родной силуэт.

- Где он? - у Джеймса больной изможденный вид, он озирается по сторонам, пристально цепляясь взглядом за каждый предмет. Стив отвлекается на его разглядывание, пропуская вопрос мимо ушей, и тогда Барнс в два шага оказывается возле кровати, буквально вытряхивая Роджерса из одеяла. - Где Старк, Стив? - Баки трясет его, как игрушку, и выражение лица у него отчаявшееся и злое.

- Какой Старк? - Роджерс не понимает, откуда Тони взяться в его спальне, а после до него доходит: хитрая лиса знала, как помочь, и специально обнимала его, и так и сяк притираясь поближе, и вот результат: Джеймс, стоило ему почуять чужой запах на своей территории, тут как тут, чтобы поквитаться с посягнувшим на его пару. От понимания такой простой манипуляции Стиву хочется смеяться, и он едва сохраняет серьезность, потому что Джеймс действительно выглядит потерянным и подавленным, и обижать его еще сильнее он не имеет права.

Вместо этого Роджерс, сам не понимая, что и зачем делает, оттягивает ворот футболки, обнажая плечо, и когда Джеймс осторожно приближается и проводит носом по его виску, склоняет голову, вынуждая его спуститься ниже, туда, где подживает метка. Одна-единственная, оставленная самим Барнсом. Он терпит, когда Баки, судорожно вдохнув, отчаянно и зло впивается в нее зубами, раздирая едва успевшее покрыться корочкой место, задерживает дыхание, когда в нос ударяет запах крови, и сам же притягивает Джеймса ближе, выпуская мелкие, неспособные ранить когти, вонзая их в чужое тело.

А спустя несколько мгновений, когда Барнс принимается зализывать нанесенную им же рану, и вовсе чувствует себя иначе, чем прежде: попросить Баки укусить себя снова кажется странным, но необходимым, и он на пробу впивается когтями сильнее, медленно откидывая голову назад и демонстрируя шею. В этот раз Баки уже не сдерживается, но кусается без клыков, и Стив едва не скулит от удовольствия, подставляясь под чужой рот. Ему не нужно говорить Джеймсу, что все в порядке, поскольку Джеймс вполне может ощутить это сам по дрожащему в его ладони хвосту, по прерывистому дыханию, по когтям, вцепляющимся в его плечи все сильнее и сильнее.

- Спасибо, - тихо произносит Джеймс, утыкаясь носом ему в висок, а после на ощупь находит его губы своими и удивленно распахивает глаза, чувствуя, как Стив, отвечая на поцелуй, кусает его, тотчас же зализывая место укуса. Вид у него такой потрясенный, что Роджерс наконец не сдерживается и смеется, подмечая дернувшиеся уши и нервно бьющий по воздуху хвост.

- Ты белены объелся? - наконец интересуется Барнс, выпуская его из рук. - Откуда такая смелость?

- Ну, кто-то из нас ведь должны быть смелым, - улыбается Стив, утягивая его за собой в кровать и чувствуя, как Джеймс снова напрягается, улавливая отголоски постороннего запаха на подушке. - Это Тони придумал, сказал, что так ты быстрее сообразишь, что прятаться не вариант, учитывая все данные тобой клятвы и взятые на себя обязательства, - Роджерс приукрашает правду, чтобы лишний раз не заставлять Джеймса нервничать, и тот окончательно расслабляется, растягиваясь на постели и подминая Стива под себя.

- Какие такие обязательства, - если бы Баки был котом, раздавшееся мурчание можно было бы списать на особенности их поведения, только вот Джеймс не был, и понимание, что, черт возьми, упрямая, наглая хитрая лисица мурчит, как новорожденный котенок, уткнувшись ему в плечо, топит Роджерса с головой в нахлынувшей нежности.

- Любить, ценить и носить морковку, - шепчет он, надеясь, что голос его не подводит, а после целует Джеймса в лоб.

- С этим я справлюсь, - бормочет в ответ Барнс.

Стив почти засыпает, когда чувствует, как чужой хвост обвивается вокруг него, обнимая и согревая, а сам Баки осторожно накрывает его рукой, притягивая ближе, хотя, если подумать, куда уж ближе, и сон в ту ночь выходит крепким и спокойным - впервые с момента переезда Роджерса в столицу.

А наутро он просыпается один и успевает чертовски расстроиться, прежде чем наталкивается взглядом на входящего в комнату Барнса, чувствуя невообразимое облегчение от того, что их примирение ему все-таки не приснилось. И давится возмущением, удивлением и смехом, подмечая самую главную деталь: на подносе с завтраком, который Джеймс держит в руках, в маленькой ушастой вазе стоят три перевязанные ленточкой морковки.

- Лучшие цветы для моего кролика, - белозубо смеется Джеймс.