В подземных шахтах царила непроглядная темнота, освещаемая лишь редкими островками синих кристаллов. Зеркальная дева вытащила из очередного портала два фонаря, питаемые от тех же светящихся камней, и передала их Кэйе и его спутнику. По ее резким движениям стало понятно, что дама занята и снова куда–то спешит.

– Проследуйте к центру Разлома, там Вас ожидают, юный Господин Кэйа, – холодно произнесла дева и поторопилась откланяться.

«Юный Господин». Как давно Альберих не принимал без показного возмущения данное обращение? В последний раз, наверное, только от Аделинды на Празднике Вина. Тогда они с Дилюком затеяли весьма недурную перепалку, посмешившую, наверняка, не только их вдвоем, но и главную горничную. Жаль, что путешественница, наверняка, так и не поняла тонкого юмора семейства Рагнвиндр. Воспоминания о минувших днях немного приподняли настроение в столь мрачной обстановке.

Оставшись один на один с братом, Кэйа уменьшил расстояние между ними, надеясь успеть обсудить с ним произошедшее хотя бы мельком. Дилюк маску не снимал, а оттого понять, что скрывается за его задумчивостью, не представлялось возможным.

– Лучик, не пугай меня своим притихшим видом. Скажи, что у тебя на уме, – тихонько пихнул локтем в бок брата Альберих.

– Я просто не могу понять, как связаны Фатуи и Каэнри’ах и зачем им понадобилась моя смерть, – выпад капитана не удался, Дилюк все оставался внутри своего мысленного кокона. Да и тема этих мыслей была не из шуточных. В этом маленьком путешествии Кэйа уже и забыл совсем, что началось оно с попытки убийства.

– Думаю, сейчас нам и приоткроется завеса тайны. Этот «Сумеречный меч» – Дайнслейф, бывший приближенный короны Каэнри’ах. Когда он в последний раз приезжал в Мондштадт, напоминал о долге родины и всем прочем.

– А мне ты об этом не сказал из уважения к прошлому подобному разговору? – съехидничал Рагнвиндр.

– Я ведь уже множество раз извинился за тот случай! – вскинулся парень, – Да, не словом, но делом. Хочешь, словами? Так вот, многоуважаемый глава рода Рагнвиндр мастер Дилюк, я приношу свои глубочайшие извинения за тот случай. Виноват, был глупым юнцом, не знал, как подбирать время! Да не смейся ты, я же совершенно искренне!

Дилюк действительно улыбался во все зубы, слегка содрогаясь от смеха. Его подрагивающие с каждым шагом цепи стали издавать более мелкий звон, похожий на шум ветряных колокольчиков. Синий свет фонаря оставлял на спутниках свои блики, как те самые звезды, которые двое мальчишек рассматривали на крыше винокурни, сбежав ночью из–под надзора суровых горничных. И будто не было ни смертей, ни стольких лет недопонимания и взаимных обид, словно сейчас им осталось только спуститься с покатой крыши, чтобы успеть юркнуть в постель до прихода взрослых.

Старший брат очнулся от наваждения первым. Выдержал почтительное расстояние, накинул на голову капюшон, что небрежно сполз во время ходьбы, открывая взору алые локоны, которых нет, кажется, ни у кого во всем Тейвате. Из–за сталагмитов показалась фигура Хранителя Ветви, а значит настало время вновь всем исполнить свои роли.

– Приветствую последнюю надежду Каэнри’ах, – произнес Дайнслейф, поклонившись.

– Польщен Вашим гостеприимством, вот только, раз уж мы вспомнили о титулах, может не стоило переносить нашу встречу аж в другой регион? Мало ли, какие опасности поджидали «последнюю надежду» на пути сюда, – заискивающе, пытаясь скрыть сочащееся презрение за улыбкой, парировал Кэйа.

– Я позволил себе выбрать более… нейтральную территорию. Раз уж, по жестокому стечению обстоятельств, Вас более ничего не удерживает в Мондштадте…

Кэйа спиной почувствовал, как напрягся позади него Дилюк. Слышать об убийстве брата как об «стечении обстоятельств» было возмутительно. И если главный герой вечера мог не скупиться в выражениях, то вот его вынужденное сопровождение, несмотря на свой вспыльчивый характер, обязано было сохранять незаинтересованное хладнокровие, чтобы не раскрыть себя.

– Не знал, что столь благородные люди в наше время прибегают к таким низким способам. Надеюсь, ты хотя бы потратил свое личное время на это или как мерзкая крыса действовал руками Фатуи? – Кэйа, как ему казалось, говорил за двоих, позволяя через собственные речи выпустить гнев и Дилюку.

– Что Вы, юный принц, – стойко выдержал нападки «Сумеречный меч», – Ни я, ни уж тем более Фатуи к этому не имеют никакого отношения. Разве не ваши так называемые товарищи установили факт смерти мистера Рагнвиндра и второпях похоронили его, не оставив Вам даже потускневший Глаз Бога. Разве не они виноваты в том, что человек был похоронен заживо?

Дайнслейф говорил монотонно, словно отрезая каждым своим словом часть души Альбериха, что была привязана к городу Свободы. И если бы не живой, пышущий гневом так, что удивительно, как этот жар не дошел до каэнрийца, брат, то возможно, их план мог сработать. Но вот в чем он заключается еще предстояло выяснить.

– Юный принц, в мире, подчиняющемся законам Селестии не будет места, которое сможет принять Вас. Но это не значит, что такого места нет нигде, – Дайн сделал несколько уверенных шагов вперед и теперь стоял к Кэйе на расстоянии вытянутой руки, – Прошу, отправляйтесь за мной. Его Величество ожидает Вас с нетерпением.

Казалось, вопросов с каждой секундой становилось больше, чем ответов. И резко сократившееся расстояние никак не способствовало плодотворной умственной работе, ведь разум все еще был затуманен гневом. «Его Величество ждет», – повторил Хранитель Ветви, протягивая руку. Но только Кэйа собрался с силами, чтобы задать мучающий его вопрос, как земля затряслась, а Дайнслейф упал на колени, хватаясь за пораженную скверной руку.

– Скорее, нам нужно уходить, – произнес Дайн хрипло, еле поднимаясь на ноги. Альберих по инерции подставил свое плечо, чтобы дать опору. Дилюк все еще выдерживал безопасное расстояние, но краем глаза капитан заметил, как он напрягся, готовый в любой момент его сократить.

Без слов «Сумеречный меч» открыл портал. Тот был не таким ярким, как у Зеркальной девы, скорее, походил на бесконечную глубину звездного неба. Кэйа старался пересекать его как можно медленней, чему способствовали все новые и новые приступы боли, находившие на, казалось бы, виновника всех его бед. Стараясь сильно не привлекать к себе внимание, Дилюк быстро сократил расстояние и проник в портал вместе с братом.

***

Место, в котором они оказались, было неожиданным и находилось недалеко от Мондштадта. Небольшой остров, населенный несколькими попрыгуньями, представлял собой чашу, в центре которой располагались ворота с запечатанным внутри вихрем. Вход в Бездну.

– А этот что здесь забыл? – возмутился Дайнслейф, глядя на проскочившего вслед за ними в портал «фатуйца», – Вольно, агент, в твоих услугах здесь боле не нуждаются!

– Позволю Вас разочаровать, – выплюнул Дилюк, срывая с себя маску и капюшон, – Но я не спрашивал твоего мнения.

Дайн оттолкнулся от Альбериха, стараясь удержаться на ногах самостоятельно. В руках всей троицы во мгновение ока материализовалось оружие, готовое без раздумий пуститься в бой. Хранитель Ветви понял все быстро и молча, что даже немного разочаровало Кэйю, уже заготовившего несколько остроумных ответов на банальное «ты жив?!».

Первый выпад был за Рагнвиндром. Дайнслейф не собирался атаковать Кэйю ни при каких обстоятельствах и все еще страдал из–за усилившегося проклятья, так что преимущество было на их стороне. Красный огонь сменялся черным, призванным глазом Порчи. Дилюк вновь отдавал всего себя битве, не задумываясь о дальнейших препятствиях. Его враг был здесь и сейчас, а потому, зная об этой особенности, Кэйа не давал ему вести битву в одиночку, то прикрывая спину, то делая очередной выпад и остужая воздух. Их элементальная энергия сливалось в единый вихрь, оседая на окружении мелкой водяной пылью. Несмотря на все свои прежние разногласия, они были единым организмом, борющимся за справедливость. На мгновение, вырванное уже под конец битвы, Кэйа даже подумал, что вся эта история окончательно сплотила их.

Последний удар оставался за Альберихом. Оно и к лучшему, ведь ручаться за то, сможет ли братец вовремя остановиться и не убить главного свидетеля, не мог сейчас даже сам Полуночный Герой. Тонкое лезвие Клятвы свободы едва касалось ворота плаща Дайнслейфа и было готово в любой момент нанести решающий удар.

– Какой глупец, разве ты не помнишь, что я не могу умереть из–за проклятья, наложенного Богами? – почти прохрипел Дайн, не в силах подняться с земли.

– Я все еще могу наставить этот меч на себя и тогда ты точно расколешься, – усмехнулся Кэйа, наблюдая за изменившимся лицом каэнрийца, – Но мы ведь взрослые мальчики и не нуждаемся в подобных выпадах, верно? Так что, будь добр, говори по делу. Не заставляй меня проявлять фантазию.

В голове Дайнслейфа как метеоры проносились миллионы мыслей. Весь их великий план посыпался как карточный домик из–за одного единственного человека, который не мог просто взять и умереть, согласно плану на благо мира! Однако, как бы каэнриец не противился этим обстоятельствам, он прекрасно понимал, что план был неверным с самого начала. Альберих не отвернулся бы от своей обретенной семьи и, дав эмоциям успокоиться, нашел бы настоящих виновников. Упираться больше не имело смысла.

– Вы правы. Не имеет смысла больше упорствовать. Я согласен поделиться информацией.

– Тогда объясни мне, кто такой этот, Бездна его побери, «Его Величество», – решил первым задать вопрос Кэйа.

– Это… Ваш отец.