Цветы алого льна

Когда Ким Рок Су стал Кэйлом, его душа была пуста. Спустя некоторое время сквозь усталые камни пробился робкий росток надежды.

Кэйл едва удержался тогда от того, чтобы безжалостно затоптать его. Он слишком привык уже жить без ожиданий, но что-то больно кольнуло внутри, когда на этой бесплодной пустоши появилось что-то. Кэйл не ожидал этого и ничего не стал делать для защиты надежды. Просто оставил всё как есть. Так всегда происходило с любыми его чувствами.

Нетронутый росток не смел окрепнуть, но продолжал тянуться к солнцу, вопреки всему. Кэйл больше и не вспоминал о нём.

Потом Кэйл подобрал Он, Хонга и Раона.

Внезапно цветок надежды раскрылся кристально чистой ромашкой [1]. Цветы начали упорно пробиваться сквозь выжженную землю, и ромашки цвели каждый раз, когда Кэйл праздновал выживание своей семьи после очередной битвы.

Бесплодные при Рок Су нивы зацвели при Кэйле. Луна не светит без солнца и звёзд рядом. Солнце и звезда Рок Су умерли семь лет назад.

Солнца и звёзда Кэйла только подрастали, и в среднем им было всего девять лет.

Кэйл впервые за долгое время чувствовал, что всё не зря, когда смотрел на расцветающие в улыбках лица детей. Чувствовал, что у его выживания и воли появилось своё «почему», постепенно вытесняющее простое «вопреки».

Чувствовал, как вянут стянувшие сердце колючие фиолетовые гиацинты [2] и хвостатые амаранты [3], уступая место вьющемуся по сердцу алому амариллису [4].

Шла война. Кэйл просчитывал каждый шаг, как дирижёр руководя всем действом, и постепенно с боем отвоевал победу. Амариллисы в сердце разрослись и окрепли, а бесплодные нивы заполонили ромашки. Его душа цвела и пахла даже в вони гниющих трупов врагов, ведь Кэйл снова нашёл своё место в жизни. Ему снова есть за что сражаться, за кого держаться и ради кого жить.

Кэйл чертовски устал жить вопреки.

Амариллисы напитали алым соком кинжал Мирового Древа, и столь же чудесная алая кровь струилась по ключицам Белой Звезды. Лепестки календулы [5] и чёрных роз [6] устлали пол храма Запечатанного Бога, ознаменовав сокрушительную победу Кэйла и королевства Роан. Винтажный возвышенный алтарь, омытый кровью жертвоприношений, был разобран и похоронён под плодородной землёй новоявленной империи.

Ветер тихо шептал что-то простым луговым травам, подмешавшимся к ромашкам, и шелестел их листьями. Кэйл позволил себе взять передышку и наконец вернулся домой. Высокие потолки и пустующие залы Виллы Супер Камня приняли разросшуюся семью с распростёртыми объятиями.

Когда чёрный ворон принёс в клюве ветку вереска [7], Кэйл совершенно иррационально чувствовал, как теплеет в груди.

Общими усилиями Он, Раона, Хонга и Кэйла за замком Тьмы теперь переплетались ромашки, красный лён [8] , амариллисы, пряные травы и розовая гвоздика [9]. Эти цветы окрепли и глубоко пустили корни на давно уже не бесплодных нивах, небо над ними не затянуто грозовыми тучами, а сам Кэйл наконец живёт, а не выживает. Впервые за столь долгое время.

• • •

Пальцы Кэйла танцуют над цветком, аккуратно затыкая его за прядь алых волос. Бордовые тычинки задорно выглядывают из-за гладких, округлых лепестков, а спокойные и умиротворённые глаза Кэйла удивительно похожи на этот красный лён. Он поднимает взгляд и смотрит на детей, чуть приподняв брови; в его глазах пляшет ненавязчивая игривость, а уголки губ незаметно приподнимаются. Кэйл манит к себе детей и в волосах каждого умело пристраивает по цветку.

– Мой вам подарок, – умилённо произносит и смеживает веки, расплываясь наконец в улыбке.

Он тает и ластится к Кэйлу, Раон обвивает чёрными крыльями хрупкую, но надёжную спину, а Хонг доверительно утыкается носом в бок родителя. Тот смотрит ласково; оглаживает цветок и треплет всех по головам. Смеётся чисто, искренне; больше не надтреснуто. Теперь не кажется, что Кэйл смеётся в первый и в последний раз. Не кажется, что он бесконечно далеко, хотя они стоят рядом, на том же поле боя.

Нет, теперь Кэйл бесконечно рядом, он близко-близко; вон, заметно, как поднимается и опускается грудь от размеренных вдохов. Дети переглядываются и сжимают удивлённого Кэйла в объятиях.

Больше они его не отпустят. Семья Кэйла не станет давать ему защищать всех раз за разом, не станет смотреть на его спину. Кэйл больше никогда не будет страдать и кашлять кровью, и алый лён – внегласное тому обещание.

Эти цветы не засохнут и не завянут.