Фэн Синь ходил к психотерапевту почти неделю, может чуть больше, но с каждым днем чувствовал себя все хуже и хуже. Приходя к Джин Кангу, он пытался ему что-то сказать, честно. Они говорили на разные темы, но как только речь заходила о прошлом или о чувствах, Фэн Синь замирал и сидел на стуле так, пока ему не разрешали уйти. Он не знал почему впадает в ступор, как это назвал врач, но ему это не нравилось. Хотя вспоминать прошлое ему не нравилось больше .

Ребёнок не чувствовал себя лучше, наоборот, с каждым разом ощущал лишь все больше апатии и усталости, будто в какой-то момент его эмоции начали медленно пропадать. И все это происходило медленно, словно он рассыпается в пыль как большой камень. Со временем он и вовсе пропадёт из этого мира, но пока что пропадали его чувства. Книга, которую он и Му Цин писали вместе, больше не представляла для него интереса, да и с Му Цином не хотелось общаться. Ему было тяжело идти на любой контакт. Самое ужасное, что произошло это внезапно. Он и раньше не был особо активным, сейчас же он и вовсе потерял те крупицы, что хоть немного, но могли помочь ему чувствовать себя как человек. Сейчас же не было ничего.

— Фэн Синь, ты не ешь уже второй день. Медсестры волнуются, я..Они спрашивают меня о тебе, но я же не знаю что говорить им! – Му Цин сел рядом с другом на кровать и нахмурился. Ему не нравилось в принципе с кем-то даже здороваться, а тут его что-то спрашивают. Знал бы Фэн Синь, как ему страшно каждый раз, когда к нему подходят женщины в белых халатах!

Му Цину нравилось ходить к Юйши Хуан. Она внимательно его слушала и, хоть первое время это пугало, будто она хочет его изучить как крысу, вскоре ему становилось лучше. Он мог медленно, но рассказывать некоторые свои страхи и переживания. Да, не все из-за неприятного ощущения тревожности, но его не высмеивали и Юйши Хуан была достаточно мягкой и милой, чтоб он не боялся говорить с ней. Она в каком-то смысле напоминала ему его мать, только его мама была намного мягче и любила его всей душой.

— Я не хочу, — Фэн Синь закрыл глаза, игнорируя Му Цина, вызывая тем самым у того неприятные чувства. Ну, это мягко сказано. Сосед по палате начинал уже злиться, не только из-за такого отношения,  но так же из-за переживания, что с его другом что-то происходит, а он не знает что именно.

— Фэн Синь, есть же надо...Может, ты хочешь что-то ещё? Сегодня будет картошка с котлетой, очень вкусная! Ты должен поесть немного, я же не слепой и вижу, что тебе плохо из-за голода!

— Мне плохо не из-за голода. Отстань.

— Да блять!

Му Цин разозлился сильнее и начал мычать от недовольства, тихо нашептывая ругательства на глупого Фэн Синя, который совсем перестал следить за собой и своим здоровьем. Ему буквально приходилось заставлять его идти чистить зубы, потому что "У тебя изо рта воняет тухлятиной, если ты сам это не сделаешь, я почищу твои зубы." И это помогало, потому что Фэн Синь отказывался вообще прикасаться к Му Цину, что было не удивительно. Нет, сначала Му Цин накручивал себя, мол, на самом деле он ужасный и отвратительный настолько, что его никто трогать не хочет, но потом вспомнил, что Фэн Синь никому не позволял себя трогать. Даже если он  чувствовал себя плохо, он не разрешал прикасаться к себе.  Впрочем, Му Цин тоже не фанател от тактильности, поэтому в принципе им было жить комфортно.

— Фэн Синь, если ты...если ты не поешь, я скажу все доктору Пэй Мину! – Му Цин сложил руки на груди, нахмурившись.

Доктор Пэй Мин иногда заглядывал к ним и разговаривал о чем-то. Это не была попытка узнать, что же у них происходит в голове, они просто общались на разные темы, пока у доктора было время. Он спрашивал, не произошло ли что-то ещё, хорошо ли они питаются и всегда потом давал им сладости. Небольшие леденцы, которые на деле были очень вкусными. Хоти, не хоти, а дети уже приняли его как за эталон героя, поэтому их всех врачей больше всего доверяли ему.

Поэтому такая угроза была вполне себе весёлой, заставляя Фэн Синя с тихим ругательством встать с кровати и пойти за Му Цином. Выражение его лица говорило все за самого Фэн Синя, заставляя Му Цира нахмурится в ответ.

— Не смотри на меня как на врага народа, я забочусь о тебе! Тем более ты сам показывал мне письма, где Хуа Чэн просил тебя регулярно питаться. Как и Се Лянь.  Я помогаю тебе вообще то не нарушить обещание, данное твоим друзьям, – фыркнул ребёнок, который был старше друга на несколько месяцев.

Фэн Синь хотел что-то ответить, но понял, что кроме оскорблений он вряд-ли сейчас что-то скажет. Да и сил совершенно не было, чтобы как-то отвечать. Лучше было просто согласится с Му Цином и послушно последовать за ним, хотя весь его вид так и говорил: "Отъебись, но доктору Пэй Мину не говори".

В столовой было некомфортно. Слишком много людей и запахов, которые били по нервной системе всеми возможными способами. Фэн Синь и Му Цин были одного мнения по поводу этого места, но еду с собой берут только инвалиды и тяжело больные, которым запрещено вообще выходить. Это то-ли психопаты, то ли ещё кто-то, дети особо не интересовались.

— Опять эти таблетки...– мальчишка лет двенадцати нахмурился, держа в руках две пилюли. Антипсихотики, которые он пил, заставляли его чувствовать себя вяло и устало, а ему наоборот, нравилось свое активное состояние. Ему плевать что с ним, ему плевать, что это опасно или плохо, ему нравилось быть активным, он должен быть гиперактивным. И что, что психозы все хуже и хуже?

Пока медсестёр не было рядом, парнишка сломал капсулу таблеток и высыпал весь порошок в соседнюю тарелку, смешав её, чтоб особо было не видно. Он делал это быстро и точно, ведь делал это не в первый раз. Опыт с "принятием таблеток так, чтоб их не надо было принимать" у него есть. Как только он услышал шаги, то тут же убрал руки с пустыми капсулами. Используя все свое актёрское мастерство, парнишка типо доел то, что у него было в тарелке и ушёл, не оставив после себя и следа.

— Фэн Синь, да что происходит? Ты какой-то странный, – Му Цин нахмурился и сел за стол. Напротив него сел его друг и сосед по комнате, который выглядел так, будто его заставляют жить.

— Отстань, Му Цин. Всё нормально. У меня просто нет настроения, – вздохнул Фэн Синь и начал ковырять своё пюре. Хоть аппетита и не было, ему пришлось начать есть картофельную массу. На удивление, она отдавала чем-то сладким.

— Картошка что, сладкая?

— Не знаю, у меня пюре как пюре. Я тебе говорю, это из-за голода! Совсем забыл, какой вкус у какой еды!

Парнишка лишь фыркнул и продолжил есть, как ни в чем не бывало. Вскоре обед закончился и все пошли по своим делам. Кто-то на улицу со своими учителями и врачами, кто-то в комнату, кто-то в игровую, хотя это было специально для особо маленьких детей, до десяти, либо же для слабоумных.

На удивление Фэн Синь чувствовал себя...легко? Он был словно наполнен энергией, которая мягким пухом щекотала его внутренности, не вызывая боли или каких-то других неприятных ощущений. Он чувствовал себя хорошо. И когда Му Цин снова рассказал ему какую-то историю, парнишка тихо засмеялся, стараясь сдержаться, но потом и вовсе зашелся в хохоте.

— Я же говорил, еда помогла тебе поднять настроение! — Му Цин улыбнулся, смотря на радостного Фэн Синя.

Руки ребёнка слабо дрожали, а зрачки были слишком сильно расширены. Может, Фэн Синь и чувствовал энергию, но сам он выглядел больше вяло и устало, а смех мог вызвать, у нормального человека, вопросы. Но Му Цин не был нормальным и он не знал, что не так. Ему нравилось смотреть на улыбку Фэн Синя, слышать его смех и он был рад наконец вывести друга из того ленивого состояния. И если сейчас Фэн Синь, хоть и вяло, но подаёт признаки активности, то что тут плохого.

— Мгммммм, – тихо протянул Фэн Синь, медленно успокаивая смех, – Мне почему-то так хорошоо...Ты прав, это была хорошая идея пойти поесть...

Фэн Синь снова прыснул со смеха и лёг на пол их общей комнаты, закрыв глаза.

— В следующий раз тоже меня слушай, понял? Я умею придумывать хорошие идеи, – Му Цин и сам чувствовал себя отлично, ему нравилось быть правым, ему нравилось, что его совет помог. Он же не мог быть вечным не правым идиотом, который недостоин на чужую любовь и был обязан жить в страхе из-за людей и монстров вокруг, так ведь? Это было прекрасное чувство, когда он, дав совет, не испортил чужую жизнь, а наоборот, сделал её лучше.

— Му Циииин, – протянул Фэн Синь, разложившись на полу, как большая звездочка, — Давай погуляем?

Сосед по комнате сначала удивился, а потом громко захихикал от восторга:

— Пошли! Я знаю несколько мест в больнице, где совсем нет людей, но весело!

Хоть они и не могли выходить на улицу одни, это не значит, что они не могли просто погулять по больнице.

Остаток дня Фэн Синь был сам не свой. Сначала он был активным, намного чем за все эти несколько дней, смеялся часто и говорил какой-то бред, но был словно живым. Обычный весёлый ребёнок, разве что руки дрожали и глаза бегали вокруг. Однажды Му Цин спросил, что же такого смешного, а Фэн Синь просто указала на стену дрожащей рукой и снова начала смеяться, будто на стене или в ней было что-то очень смешно, сборник анекдотов или настоящий клоун, развлекающий детей. Му Цин не совсем понял и было хотел разозлится, мол, почему это ты просто так смеёшься, надо мной что-ли? Эта мысля уже успела заводиться и ввести его в панику, заставляя хмурится и испуганно бегать глазами по стене, пытаясь понять, что же блять такого смешного в этом глупом куске камня. Но вскоре Фэн Синь успокоился и смог нормально объяснить, что же разрывало его. Он рассказал, что вспомнил один старый анекдот и персонажи этой истории начали дурачиться на стене, что и заставило его смеяться. Но там никого не было. Му Цин так и сказал, но к сожалению это вызвало сначала удивление, а потом очередную истерику смеха. Ребёнок нахмурился и начал думать, что "грустный Фэн Синь" все же приятнее, чем этот. В тех случаях он хотя бы не чувствовал себя так, будто над ним насмехаются.

После ужина ребёнок отрубился. Это было достаточно странно, учитывая его недавней активность, но подарило Му Цину некое спокойствие, как будто он был матерью гиперактивного ребёнка. Фэн Синь упал па кровать и тут же уснул, не имея сил даже на то, чтоб укрыться, поэтому Му Цин сделал это вместо него, стараясь не касаться его, дабы не разбудить и не вызвать триггер.

Оказавшись один на один, ребёнок начал уделять время своему развитию, а именно читал книгу, которую ему принесли, рисовал и дополнял несколько деталей в их с Фэн Синем книгу.  Не сказать, что очень весело, но это расслабляет, позволяя немного успокоить мысли после тяжёлого или активного дня. Это был обязательный ритуал Му Цина: прочитать пять страниц книги, если очень интересная то десять, нарисовать ровно три рисунка, на одном из них обязательно должен быть котик. Если ребёнок не может этого сделать, он начинает нервничать и беситься, потому что занимаясь этими делами, он расслабляется  и отдыхает перед сном. В ином случае ему снятся кошмары.

Как только последний штрих был сделан, он улыбается и, бросив взгляд на Фэн Синя, лёг в свою кровать, укутавшись в теплое одеяло.

— Сладких снов, Фэн Синь, – тихо шепчет он, проваливаясь в страну чудес и снов.

***

— Эй.

— Псс.

— Ауу.

— Ты умер?

— ПРОСНИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ.

Услышав громкий крик, Фэн Синь тут же проснулся и осмотрелся. Голова болела так, будто его избили и приложили к стене, зрение расплывалось, а комната была неестественно тёмной. Даже лунный свет из окна не проникал, как будто везде разом выключили свет. Это заставляло нервничать. Кто же разбудил его?

— Му Цин?...– Фэн Синь осмотрелся, сев на кровать, но на соседней никого не было. Это ещё сильнее пугало. Что происходит?

— Хэй хэй, ты проснулся? — тонкий детский голос, раздался из темноты, словно маленький мальчик звал его с собой. На удивление, голос был кажется знаком, просто неестественно...странный. Будто под фильтрами.

Фэн Синь развернулся и посмотрел в темноту — ничего. Совершенно. Но откуда же голос? Не может же быть такое, что с ним разговаривает сама темнота. Он нервно сжал руки в кулаки, снова осматривая стены. Ниче-

— О, ты нашёл меня! – яркие жёлтые глаза были в нескольких сантиметров от его лицо, заставив вскрикнуть и дернуться назад лот страха.

На его кровати сидело существо, очень странное и необычное. Во-первых, у существа не было одежды, оно было абсолютно голым, но и гениталий, которые Фэн Синь к сожалению знает, тоже не было. Во-вторых, существо было словно избитым: На его теле были синяки, укусы, засосы, застывшая кровь и кровоподтеки, более красные и яркие, чем синяки. Его словно...изнасиловали, а потом избили. И, наконец, самое странное — у него было лицо Фэн Синя, а само тело словно кукольное. Шарниры вместо локтей и коленей, на каждом пальчике, на животе, да ещё и с лицом Фэн Синя – существо пугало.

— Что, не нравится моя внешность? А это ведь ты виноват, что я такой, – кукла фыркнула и нахмурилась, его эмоции тут же сменились с озорства на грусть.

— К-кто ты? Где Му Цин? — Фэн Синь прижался к стене и нахмурился, чувствуя как страх неприятно липнет к телу вместе с одеждой. Он совсем не понял последнюю фразу существа, что сидело у него на кровати, совсем не стесняясь наготы.

— Ты совсем дурачок? Я это ты, только настоящий, – кукла снова улыбнулась и развернулась к нему полностью, показывая ещё больше повреждений. До этого оно сидело в пол оборота, словно смотрела на соседнюю кровать или в тьму, а теперь все внимание было на Фэн Синя, как липкая грязь после прогулки под дождём.

— В каком смысле? Ты же...ты же кукла, и..как вообще такое возможно? Что ты такое? – сердце Фэн Синя ускорило сокращение в груди, стоило кукле приблизиться.

— А в таком. Я — твоя душа, мой милый друг. Такой-же избитый, сломанный и никому не нужный, как маленькая куколка, которую ты видел на помойке. Я это ты. А ты – не настоящий, — он улыбнулся и тихо захихикал, после чего упал с кровать, исчезнув во тьме, как будто ушёл под воду.

Фэн Синь совсем не понимал, что происходит и его пугало, насколько реальность была не настоящей. Может, это все сон? Да,сон, сейчас надо только проснуться и все будет хорошо, просто кошмар. Ну же, проснись!

— Пойдём, — кукла уже  стояла возле выхода из комнаты и смотрела на него то-ли безумно-радостно, то-ли с истеричным испугом, — Нам надо опять бежать, Фэн Синь.

— П-поч...— не успел ребёнок задать вопрос, как на его рот тут же упала мужская ладонь, а ещё несколько рук прижали его к, по ощущением, обнажённому телу.

— Хэй, милашка, давай повеселимся, — громкий и мерзкий голос скрипел своим смехом, вызывая табун мурашек. Голову Фэн Синя подняли, сильнее сжимая рот и он теперь мог видеть отвратительное лицо с несколькими глазами, потное, старое, с сухими губами, из под которых выглядывал длинный язык. Существо улыбалось, смотрело похотливо, почти как голодное животное, которое знает только как убивать и трахаться.

— Будь хорошим мальчиком, не кричи, – монстр дёрнул телом и Фэн Синь почувствовал, как его щупальце потерлось об его спину.

— НЕТ НЕТ ПРОШУ НЕ НАДО! — Фэн Синь тут же задергался и, высвободившись из хватки, рванул в сторону выхода, чуть не разбив себе нос об плитку.

Оказавшись в коридоре, Фэн Синь лихорадочно начал смотреть по сторонам, пытаясь понять, где он. Коридоры были чёрными, но по ним стекала белая жижа, то ли пена, то ли слайм, везде были пятна крови, шприцы, несколько бутылок и другой мусор. Воняло спиртом, а где то на грани понимая он слышал женские и мужские стоны, прямо как в аду, откуда он сбежал. Что за-

— Эй.

Фэн Синь тут же обернулся. В конце коридора стояла кукла, с таким же лицом, а по его ногам текла кровь и пена, как будто его пробили где-то между ног. Кукла нервно улыбнулся и дрожащей рукой указал на дверь.

— Тебе пора бежать.

Ровно в ту же секунду после его слов дверь распахнулась и из неё выглянул монстр, с множеством глаз, мерзкой улыбкой и щупальцами вместо ног, с багровыми головками на концах, которые истекали пеной.

— Я же просил тебя не кричать! Придётся тебя за это наказаааать!!

Фэн Синь замер лишь на секунду, ощущая, как сердце остановилось в груди, а потом безжалостно начало колотить по рёбрам, желая лишь одного: бежать.

Бежать.

БЕЖАТЬ

С истерическим воплем он побежал прочь по черному коридору, понимая, что если он сбежал из ада, это не значит, что ад не последует за ним. Мальчишка шлепал босыми ногами по лужам и чёрной плитке, прочь, прочь от монстра, прочь из ада. Ступни болели, (Что происходило?!) холод кусал за голую кожу, но это было намного лучше, чем остаться в комнате с обнажённым телом монстра, лучше сломать ноги ар время побега, чем оказаться во власти его щупалец, лучше бежать, бежать и бежать, чем терпеть все это. Фэн Синь за всю жизнь выучил одно правило – бег это жизнь, если он не будет шевелить ногами, ломая пальцы и сдирая пятки в кровь, он умрет, его снова сломают и заполнят мерзким липким семенем.

— Куда ж ты бежишь?!

Обернуашись, он увидел, как на бешеной скорости за ним ползло на руках существо, широко раскрыв пасть. ( Эй, лови его!!) Оно передвигалось руками, ползая так быстро, что за несколько секунд Фэн Синь уже мог увидеть, как его руки пытались схватить его за ноги.

Это вызвало очередной  вопль настоящего ужаса у ребёнка, который ускорился в несколько раз, но никак не мог убежать. Коридор менялся, перестраивался, из чёрного в улицу, из улицы в деревья и кусты. Фэн Синь то поворачивал, то малая дальше, но продолжал слышать этот мерзкий смех (Остановись!) монстра, который не догонял, но был в опасной близости.

— Почему ты убегаешь, сладкий?! Вернись, чтоб я мог насладиться твоим теплом, сучка!! — монстр нагонял, клацал клыками и лизал пятки, провоцируя крик и плач ребёнка.

(Подожди!)

Фэн Синь не останавливался, слезы текли по его глазам, из-за чего картинка перед глазами была размыта. Он плакал, продолжая бежать по коридору, который не заканчивался. Шум в ушах провоцировал головную боль, все внутренности внутри него смешались, сердце поднялось в глотку, создавая ком, из-за чего дышать было все труднее, мозг пульсировал,а ноги не останпвливались. Мышцы почти до судороги напрягались, каждая клеточка была пропитана адреналином, он густой массой бежал по телу вместе с кровью, из-за чего болели даже сосуды в глазах.

Это словно была страшная игра, в которой надо бежать от монстра по вечному коридору, только вот это не игра, а реальность, а Фэн Синь не желает оказаться в лапах твари. Его кости болят, а в груди жжёт, лёгкие горят от напряжения, но он продолжает бежать.

Бежать бежать, бежать!

Возможно, он и не слышит хохот чудовища, но это не значит что его нет.

Они всегда рядом, всегда!!

Он должен бежать дальше, ради своей жизни, ради спасения, ради того, чтоб вновь не быть изнасилованым монстрами и чудовищами вновь.

Только не снова, пожалуйста, только не снова!!!

— Окружайте его, быстрее!!

Фэн Синь испуганно оглянулся и увидел, что вместо монстра за ним теперь бежали несколько скользких теней. Подобно призракам, они скользили по черному коридору, не замечая преград. Они хотели его убить? Кто это?! Пожалуйста, оставьте его в покое!!

Где же конец?!

На него смотрят миллион глаз, они все хотят посмотреть на его страдания, они все хотят его раздеть, сфотографировать и выложить в сеть, его хотят продать, его хотят использовать как игрушку!!

— Стой!!

На всей скорости, которую развил Фэн Синь, ребёнок врезался в стену, с громким вскриком боли. В глазах замерцали звёздочки, нос болел так, будто он его сломал, а вся голова пульсироваоа и звенела, как будто кто-то ударил внутри его головы по большому колоколу.

Но это не важно, он тут же встаёт и, увидев, как тени приближаются, закричал и вновь захотел бежать, только вот впереди была стена, на которой не красивым пятном растеклась кровь.

— Г-где выход?!

Подобно раненому зверьку, Фэн Синь метался из угла в угол, колотил и царапал стену, истерически завывая от страха. Сердце грозилось разорваться.

— Успокойся!

— Несите успокоительное, он не в себе!

Выход, выход!! Где выход?!

Отпустите, нет!!

Прошу, хватит!!

— Хватайте его!!

— Не трогай, НЕ ТРОГАЙ, ПРОШУ НЕ ТРОГАЙ!!

Г Д Е В Ы Х О Д?!

СПАСИТЕ ХВАТИТ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ ВЫХОД СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ НЕ ТРОГАЙТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ ОТПУСТИТЕ СПАСИТЕ СПАСИТЕ

АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА

— Отойдите, немедленно!!

Санитары и другие медьратья немедленно отошли назад, услышав строгий и яростный голос доктора.

— Вы блять не видите, что у него психоз?! Вы ещё и сверху давите, освободите пространство!! — Пэй Мин чуть ли не толкал санитаров прочь, дабы они освободили место и создали для ребёнка личное пространство. Черт возьми, ребёнок же об этом и кричал! Может он всего лишь физиотерапевт и во многих психологических вещах не разбирается, кроме психосоматики, но ведь и ежу понятно, что сейчас ему даже укол успокоительного не сделают. Малыш так напрягся, что сосуды просто лопнут под кожей. Да его же трясёт так, как эпилептиков во время припадка!

Пэй Мин нахмурился и аккуратно сел на корточки, в пяти метрах от комочка, который продолжал плакать, что-то громко говорить и дрожать, забившись в угол. Черт, разве это санитары?! Судя по крикам и шуму в коридорах, малыш явно пережил какой-то ужас, так тут его ещё и в угол загнали. Ши Уду обязательно должен поговорить со всеми санитарами и помощниками, потому что судя по всему, это ещё совсем студенты, да ещё и на практике.

— Малыш? Слышишь меня? — Пэй Мин не громко позвал ребёнка, пытаясь понять, кто это. Мальчишка так сжался, что за волосами и руками совсем не видно лица, — Малыш?

— Доктор Пэй Мин, это Фэн Синь, — один из санитаров, красный и запыхавшийся, явно бежал прямо из психотерапевтического отдела, подошёл ближе, —
Он выбежал из комнаты и побежал по коридорам, мы пытались его догнать, но-

— Я понял, все, — грубо оборвал Пэй Мин, сжав кулаки. Бедный малыш, столько всего пережил, а сейчас у него и вовсе психоз случился.

— Фэн Синь? Малыш? Это я, Доктор Пэй Мин, помнишь?

Спустя несколько попыток Фэн Синь перестал что-то бормотать, словно прислушиваясь к словам.

— Фэн Синь, помнишь меня? — доктор продолжал говорить тихо, чтобы не дай бог не спровоцировать новый приступ. Как он слышал, иногда даже любой звук может спровоцировать новый психоз и истерику.

Ребёнок только через несколько минут поднял голову, переставая сжимать свои волосы, будто желая его вырвать. Он посмотрел на врача испуганным диким зверем, по его лицу текла кровь, нос был синий, как и лоб. Ребёнка срочно надо было осмотреть, кто знает, вдруг у него сотрясение? Мальчишка на огромной скорости врезался в стену, даже руками не затормозив. Весьма вероятно, что нос сломан, учитывая, как он дышит загнано через рот.

Зрачки Фэн Синя сужжены так, будто их и нет вовсе. В глазах были лишь огромные янтарные стекляшки, которые явно не узнавали абсолютно ничего. Но сейчас все внимание было сосредоточено только на человеке напротив.

Пэй Мин мягко улыбнулся и тихо сказал принести мягкий плед.

— Помнишь меня, Фэн Синь? Я доктор Пэй Мин, физиотерапевт.

— Г-г-г-...ге-ер-рой?...— голос мальчишки был сорван, ему явно было больно что-то говорить, да ещё и лихорадочная дрожь мешала. Парнишка явно был ещё не в этом мире и будто пытался узнать или сконцентрироваться хоть на чем-то, чтоб не замечать другое.

— Да, малыш, герой. Все хорошо, слышишь? Тут больше нет монстров. Я всех прогнал, — раз ребёнок считает его героем, надо подыграть, чтоб он пошёл на контакт. Ему срочно надо оказаться как минимум медицинскую помощь, потому что кровь не останавливалась, — Всё хорошо.

В этот момент Пэй Мину принесли плед и он мягко кивнул, после чего раскрыл его.

— Смотри, это плед с щеночком. Тебе нравятся щенки? — малыш дёргано, но кивнул. Он любит собак. Когда он спал на улице, они часто сбивались в кучки вокруг него и грели, если ночью было особенно холодно.

— Вот хорошо. Хочешь я укрою тебя пледом? Он очень мягкий и удобный. Я вижу что ты дрожишь, он как раз согреет.

Фэн Синь продолжил смотреть на Пэй Мина и слабо сжался, словно он снова начинал плакать.

— Малыш, не плачь, если не хочешь, не надо! Я просто хочу тебя укрыть, я стою на месте, видишь? — Пэй Мин расставил руки в стороны, показывая, что он абсолютно безоружен, — Плед защитить тебя от всех монстров, знаешь? Я просто хочу защитить тебя.

Фэн Синь тихо всхлипнул, чувствуя боль в носу и снова просмотрел на Пэй Мина. Герой не должен его обидеть, правильно? Небожитель не плохой, он...он хочет ему помочь.

Мальчишка неуверенно поднял руки вверх, словно младенец, который желал оказаться на ручках у матери. Доктору повторять не пришлось, он тут же подошёл, медленно, все так же на корточках и улыбнулся, не боясь испачкаться. В близи Фэн Синь выглядел ещё более избитым.

— Я укрою тебя, хорошо? Мне придётся тебя тронуть. Можно?

Фэн Синь большими мокрыми глазами посмотрел на врача. Его никогда не спрашивали, можно ли его тронуть. Обычно, люди либо не трогают его вообще, либо наносят боль, а небожитель...Спрашивает? Парнишка кивнул мягко, продолжая дрожать, но уже не так сильно, как несколько минут назад.

— Вот молодец, давай, иди сюда, — Пэй Мин аккуратно, стараясь уменьшить тактильный контакт, укрыл Фэн Синя, — Хочешь, чтоб я тебя взял на руки, или сам дойдёшь? Нам надо к доктору, чтоб он посмотрел твой носик. Он болит?

— У-угу...— Фэн Синь вытер кровавые сопли, но сделал лишь хуже. Пэй Мин достал платок и аккуратно начал вытирать кровь с руки, а потом с лица, стараясь не трогать опухший нос.

Затем, только после того, как Фэн Синь дал чёткий ответ, Пэй Мин аккуратно взял ребёнка на руки и прижал к себе. Малыш был больше по размеру, несмотря на возраст, но по весу явно потерял несколько килограмм. Это расстраивало и заставляло нервничать, но он скажет об этом потом. В толпе санитаров он увидел Ши Уду, который молча кивнул, мол, все теперь на твоих плечах. Рядом с ним стоял ребёнок, почти точная копия самого Пэй Мина, только цвет глаз другой.

— Пэй Су, иди спать, — тихо сказал Пэй Мин и ему даже не надо было просить Ши Уду присмотреть за сыном — тот уже мягко погладил ребёнка и повёл его в другую сторону.

Но ребёнок мягко убрал руку названного дяди и подошёл к отцу, держа в руках пушистую игрушку собаки.

Фэн Синь посмотрел на ребёнка исподлобья и сжался. Пэй Су аккуратно протянул игрушку и улыбнулся такой же улыбкой, как и его отец.

— Мингуан защитит тебя, – мягко сказал ребёнок и послушно подошёл к Ши Уду.

Фэн Синь прижал к себе игрушку, тихо икая. Это было странно. Почему...почему ему так хорошо? Ему тепло в объятиях Пэй Мина, а игрушка мягкая и такая пушистая, и это как-то будто неправильно? Разве.. разве он заслуживает этот плед, эту игрушку и...и это все?

— Малыш, ты только не засыпай, хорошо? Нам надо к доктору сходить, чтоб он посмотрел твой носик. – Пэй Мин аккуратно гладил ребёнка по спине, прижав к себе, чтоб тому было удобно и ничего не сковывало его движение.

Фэн Синь тихо всхлипнул и кивнул.

— В-в-вы защитит-те меня о-от м-м-монстров?...— Фэн Синь сильнее обнял игрушку и посмотрел мокрыми глазами на доктора.

Но не успел он ответить, как послышался другой плач. Искать источник долго не пришлось, Му Цин подбежал к ним и вцепился в ногу Пэй Мина, продолжая плакать:

— Т-ты что сделал, почему убежал?! Ты напугал меня, я пытался тебя догнать, а ты убегал!! Мало того, что убежал, так я ещё и потерялся, в тёмном коридоре!! — Му Цин снова всхлипнул, прижимаясь сильнее к доктору.

Фэн Синь тихо всхлипнул, его глаза снова начали мокнуть и осознания, что он напугал Му Цина.

— П-прости...

Пэй Мин тяжело вздохнул и поднял Му Цина на вторую руку, обнимая теперь двух плачущих детей. Эта ночь выдалась очень утомительной и тяжёлой сразу для нескольких детей.

— Всё, всё, чщщщ, — доктор прижал обоих ближе, позволяя обоим оказаться под пледом, — Всё хорошо, малыши, все теперь позади. Сейчас пойдём к доктору, он поможет вам обоим, договорились? Не плачь Му Цин, Фэн Синь в порядке, мы ему поможем. Малыши, все будет хорошо, не надо плакать.

И весь путь до медицинского отдела Пэй Мин тихо шептал успокаивающие фразы детям, вытирая их слезы, прижимая к себе, позволяя обоим лечь на его плечи и успокоится, ощущая ранее незнакомое тепло.

Эта ночь выдалась просто ужасной, но закончилась объятиями.