Ты притупи, о время, когти льва,
Клыки из пасти леопарда рви,
В прах обрати земные существа
И феникса сожги в его крови.
Зимою, летом, осенью, весной
Сменяй улыбок слезы, плачем — смех.
Что хочешь делай с миром и со мной, —
Один тебе я запрещаю грех.
Чело, ланиты друга моего
Не борозди тупым своим резцом.
Пускай черты прекрасные его
Для всех времен послужат образцом.
А коль тебе не жаль его ланит,
Мой стих его прекрасным сохранит!
(У. Шекспир, сонет 19)
- Да, я почти подхожу, кажется, - человек с собранными в хвост иссиня-черными волосами, остановился, оглядываясь вокруг. Узкая улочка в одну полосу движения и небольшим тротуаром для пешеходов казалась вымершей: на ней, кроме него, никого не было.
- Все будет нормально, Джон. Почему ты думаешь, что за мной нужен глаз да глаз? – мужчина закатил глаза, будто собеседник на другой стороне линии мог его видеть.
- Да приеду я через месяцок-другой, как будто в первый раз, ей богу! Как расположусь, напишу. Придешь и освятишь, - брюнет хмыкнул и отключил телефон, убирая его в карман. Обернувшись назад, пытаясь найти номер на одном из зданий, чтобы сориентироваться где конкретно он находится, он увидел знак «24». Значит, еще метров пятьдесят.
Шерлок за свою может и не очень долгую, но достаточно насыщенную карьеру экзорциста встречал разных призраков: маленьких детей, которые боятся живых, стариков, злящихся на всех в доме, бездомных, бродящих по подворотням и пугающих ночных гуляк, и тех, кто окончил жизнь не по своей воле. Эти были особенно страшны для людей. Злость, ненависть, зависть и страдания - все эти чувства были сконцентрированы в их оставшихся на этом свете душах. Некоторые даже не осознавали, что мертвы, а те, кто понимал, были особенно опасны. Они желали выплеснуть свою ярость на тех, у кого было то, чего не было у них – жизнь.
С одной стороны, это плохо, но с другой, приносило неплохие деньги. Главное, правильно изгнать призрака, чтобы не навредить своим обрядом еще больше. И это так-то было не очень сложно. Обряд, заклинание, последние слова озлобленной души и все. Больше никто не побеспокоит эту милую семью в страшном старом особняке, поросшим мхом, на краю города. Сложнее, намного сложнее, для Шерлока было не сам ритуал изгнания, а повседневная жизнь. Видеть призраков и пытаться их игнорировать - вот непосильная задача. Палка с двумя концами. Потому что эти призраки обитали везде - сколько отелей замалчивают о смерти в номерах (самоубийств в большинстве своем), а сколько людей сбило машиной на улице – и почти безрезультатно пытались вызвать ответную на свои действия реакцию у смертных. Если обратишь на них внимание, то потом они не отцепятся. А игнорировать их иногда очень сложно, как пытаться не замечать пищащего летней ночью комара, мешающего спать. Хотя, Шерлок вроде научился. И даже с такими минусами - скорее исключительными недостатками - жизнь экзорциста ему нравилась. Он мог помогать глупым людям и получать за это деньги, необходимые для существования и оплату квартир. Переезжать, к сожалению, но Холмсу без разницы, приходилось чаще, чем обычным людям. Точнее от просто уезжал на несколько недель из квартиры, в которой жил со своим другом-почти-коллегой, работавшим врачом с нестандартным подходом. И за это время тот очищал дом от энергии, приходящей вместе с брюнетом после выполнения им работы.
Постоянные контакты с душами умерших оставляли темные отпечатки на экзорцисте, что влекло к дому ещё больше призраков, когда концентрация энергии становилась слишком большой, и это, дай боже, не влияло на лэй-линии. Это уже представляло угрозу для жизни, в большей степени для простых людей, конечно. Как там надумали байку с женой Винчестера?
Сегодня Шерлок с небольшим чемоданом, в котором были сложены его немногочисленные пожитки, шел по одной из улиц Лондона, направляясь в новую квартиру. Мебель в ней была не новой, но и не убитой, кажется, до этого в ней жила молодая пара. Да и расположена квартирка в одном из спальных районов, при чем в очень старом здании. Выбирать такую было непрофессионально, но по-другому этой осенью просто не получалось. Из-за фестиваля многие арендодатели подняли свои цены, и Шерлоку ничего не оставалось, как найти самый оптимальный дешёвый вариант. Тем более никто не жаловался на странные звуки, шорохи, которые частенько создавали призраки в стереотипно старых домах, построенных еще при майя или крито-микенскую эпоху. Только излишнее в этот раз беспокойство друга немного раздражало. Не маленький, надо будет - изгонит потустороннего сожителя.
Собственно, с такими мыслями, он и заехал в эту квартиру. И успешно прожил в ней около недели, методично жалуясь на жизнь среди глупых людей своему другу раз в два дня и выполняя просьбы клиентов по изгнанию непрошенных душ, когда начал замечать странности. Кружки, как бы он их не ставил, а ставил он их явно хаотично, непривыкший к порядку еще с детства: одна на подоконнике, который идеально заменял обеденный стол иногда, две около кровати, и еще одна периодически путешествовала с комода в коридоре на журнальный столик все в той же гостиной, что и подоконник – все они возвращались магическим (корректнее применить эпитет «потусторонним») образом или на кухонный стол, или даже в раковину. Брошенное полотенце в итоге было аккуратно сложенным на стиральной машине. Подушки на диване симметрично лежали, даже если он на одной из них спал и клал на подлокотник. И, конечно, это не могло не насторожить Холмса. Провалами в памяти он не страдал, а значит в квартире все-таки водится сущность, что не имеет отношения к миру живых.
Эту проблему стоило решить, чтобы потом все не вытекло к печальным последствиям. В итоге, так как кроме особой заботы за предметами никакой активности замечено не было, а видеть он и подавно никого не видел, экзорцист решил провести ритуал "концентрации" для того, чтобы понять, кто же стал его сожителем. Точнее, чьим сожителем стал он сам. Суть ритуала заключалась в том, что энергия, рассеянная по пространству, собиралась и концентрировалась в меньшем объеме, в результате чего души, не обладающие достаточной силой или не желающие показываться на глаза даже экзорцистам, становились видимыми. И, к огромному удивлению Холмса, он не заметил никаких изменений. Вещи все так же, как и раньше, меняли свое местоположение, но никакой сущности не было, даже маленького сгустка энергии. Пока однажды, после дневного сна, открыв глаза, не увидел два сверкающих рубина.
Алые глаза, вроде заинтересованные, а вроде и с налетом равнодушия, наблюдали за ним, изучали лицо. Шерлок так и хотел сказать: "Привет!" - но решил, что лучшим решением будет понаблюдать за мистическим обитателем квартиры: изучить его, чтобы понять мотивы и причины такого необычного поведения.
И, как оказалось, решение это было правильным. Призрак очень обаятельного на вид юноши, одного с Шерлоком роста, в белой рубашке и темно-коричневых брюках, с блондинистыми волосами (по всей видимости, он был альбиносом) и порой кошачьим прищуром, и не мешал существованию. Вообще никак. За три дня, что Холмс изучал его, то не показал не единого признака, характерного для духов. Он просто существовал в квартире, убирая раскиданные Шерлоком вещи, сидя у окна, наблюдая за меняющейся на улице жизнью, и интересуясь личностью самого экзорциста. Подолгу следил за ним, рассматривая лицо, одежду или наслаждаясь игрой на скрипке. О, блондин точно наслаждался: закрывал глаза, и откидывал голову на спинку кресла, медленно покачивая закинутой на другую ногу ногой. В общем-то сожительство с молчаливым потусторонним соседом Холмсу было всласть, если не брать во внимание его беспокойство чрезмерным хладнокровием призрака (потому Джону он до сих пор ничего о нем не сказал). Ни гнева, ни страха, ни радости - ничего, что могли бы испытывать духи.
Как-то раз он спросонья, вновь завидев алые глаза, пролепетал:
- Красивые, - но сообразив, что и кому было сказано, быстро добавил, - облака.
И чего же ему стоило не залиться глупым румянцем, заметив, как в момент произнесенного им первого слова расширились глаза призрака.
В конце концов, в один из октябрьских дней он по собственной глупости выдал себя - чихнул.
- Простыл? - было произнесено тихо, но в полной тишине комнаты слова были услышаны. И вместо того, чтобы проигнорировать, Холмс ответил:
- Вроде нет, - он сразу же подумал о том, каков придурок.
- Так значит, ты всё-таки видишь и слышишь меня? - призрак улыбнулся и подошёл ближе к Шерлоку, склонившись к нему. Светлые волосы, если бы имели хоть какую-то физическую оболочку, непременно бы щекотали его кожу.
- Что ж, раз смысла скрывать больше нет, - брюнет запустил руку в волосы и широко улыбнулся. - Меня зовут Шерлок Холмс. И кстати, тебя я явно вижу больше, чем слышу, ты достаточно мало говоришь или вообще создаешь шума как такового.
Глаза призрака расширились, а брови взлетели вверх. Видимо, за долгое время пребывания его в нетелесной форме Шерлок - первый человек, что предложил знакомство. Хотя, учитывая незаметность и неконфликтность духа, вряд ли кто-то из бывших жильцов вообще даже задумывался о таком.
- Уильям. Уильям Джеймс Мориарти, - тот лишь кивнул, решив, что протягивать руку для приветствия бессмысленно, он ее все равно не коснется.
- Хм, значит, Лиам?
Призрак на это лишь прищурился и немного улыбнулся, не то давая добро на прозвище, не то протестуя.