Он выбирает не волю, а криокамеру,

сердце его стихает, оно как камень.

В выборе этом он лжет, прикрываясь дружбою,

только давно ему ничего не нужно.

В сне бесконечном много снегов и холода,

он там живой, он там так беспечно-молод

в шаге от смерти. Еще не дрожит испуганно,

чувствуя воздух вместо ладони друга,

чувствуя руки, хватающие в объятие,

что не разжать, не в силах никто разжать:

смерть ли, страдание, пытка ли обнулением.

Времени не разжать его. Даже времени.

Семьдесят лет пропущенных в снах наверстывать,

осознавая, как многое было стерто,

и понимать, как много прожить не в силах,

как бы живой и близкий ты ни просил

остаться рядом. Кто рядом с тобой останется?

Соль на ресницах, и рана горит на ране.

Взялся б лечить, да помнишь же: сердце каменно.

И отпускаешь на волю. Обратно в камеру.