Тонкая полоска лунного света юркнула сквозь щелочку между небрежно задернутыми шторами и упала на постель. Время уже было давно за полночь. Я ерзала, безуспешно пытаясь унять возбуждение, и мерное дыхание мужчины, спящего под боком, меня совсем не успокаивало. Напротив, вдоволь наслушавшись, я не выдержала и недовольно захныкала, припадая губами к горячей коже между лопаток. Дыхание внезапно сбилось. Углубилось. Я прижалась сильнее, выцеловывая дорожку вверх, к шее, задержалась на затылке, вдыхая пряный аромат шоколадно-темных волос.

Даже божественное терпение не вынесло такого натиска.

— Перестань, — устало выдохнул Чжун Ли, переворачиваясь на спину.

— Я не могу, — честно призналась я, с трудом сдерживая дрожь в ногах, — правда, я не могу больше.

Он внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь сказать что-то без слов. От взгляда стало только хуже. Я нетерпеливо всхлипнула.

— Пожалуйста… — срывающимся голосом попросила я, протягивая ладонь к его лицу. Он перехватил ее на полпути.

— Милая. Мы говорили об этом. Я не могу.

— Ты не пытался.

Даже в полушепоте голос предательски дрогнул, выдавая уже не обиду, а полную разочарованность. Я казалась себе неполноценной, неправильной, хотя Чжун Ли миллион раз уверял меня в том, что дело исключительно в нем самом.

— Если хочешь, я могу уйти в другую комнату.

Мужской голос прозвучал холодно и отстраненно. В груди сжался тугой ком. Ну как он так может? Мне плохо от того, что он не дает даже прикоснуться к себе, а он делает еще больнее.

Я высвободила руку и отвернулась к окну. Чуть приоткрытые шторы раздражали своей несовершенностью — точно так же, как и я. Я не смогла дотянуться до них, чтобы поправить, и от этого стало еще досаднее. Не хотелось вставать с постели только для того, чтобы закрыть эту несчастную щель.

Сердце бешено колотилось, с потрохами выдавая взвинченность от эмоций и сильного желания.

Он, вероятно, почувствовал это. Возможно, ощутил укол вины. Сильные руки обвили мою талию. Меня передернуло всем телом. Он что, издевается?

— Прости меня, — прозвучало прямо над ухом. По затылку пробежали мурашки. — Ты права. Но я все еще не уверен, что ты понимаешь, о чем просишь.

Да, да. «Я сделаю тебе больно, ты слишком хрупкая, я не смогу сдержаться». Ни один из этих аргументов не смог перевесить невыносимое желание близости, которое я испытывала рядом с архонтом.

— Я понимаю, о чем прошу. И если тебе доставляет удовольствие смотреть, как я мучаюсь…

Договорить я не успела, в одну секунду оказавшись прижатой к постели. Губы Чжун Ли отчаянно сминали мои, ладони крепко вжимались в мои бедра. Еще минуту назад казавшийся равнодушным и сдержанным, сейчас он выпускал все, что я заставила его испытать. Я понимала: его опасения не были напрасными. Он действительно с трудом сдерживается, чтобы ненароком не покалечить меня.

Спустя несколько долгих секунд он отстранился, только для того, чтобы сказать:

— Если этой ночью ты пострадаешь хоть немного, честное слово, я больше и пальцем к тебе не притронусь.

Я не успела возразить. Откровенно говоря, сознание было настолько затуманенным, что я не сумела даже вникнуть в смысл сказанного. Все мое внимание теперь заняли губы, блуждающие по шее, пальцы, ловко расстегивающие пуговицы ночной рубашки, и то, что отчаянно упиралось в мое бедро.

Когда я фантазировала о нашей близости, я представляла себе долгие и жаркие прелюдии, но сейчас ни у кого из нас на них не было ни времени, ни желания. На самом деле, и необходимости в них тоже не было.

Я пропустила момент, когда одним уверенным — но не резким — толчком Чжун Ли оказался во мне. С губ невольно слетел рваный выдох, прежде чем я осознала это.

Мужчина остановился, прижимаясь своим лбом к моему. Я тонко чувствовала напряжение во всем его теле. Ему явно стоило невероятных усилий делать все сдержанно и осторожно.

— Пожалуйста, — прохрипел он, медленно двигаясь внутри, — пожалуйста, скажи мне, если я сделаю тебе больно.

Теряясь в ощущениях, я едва нашла в себе силы ответить ему коротким кивком. Я была невероятно благодарна ему за все: за то, что он согласился, несмотря на все опасения, что он ужасно старается не навредить мне, что он так сильно заботится о моем удовольствии.

Мы знали, что отношения человека с архонтом влекут за собой невероятное количество сложностей, когда начинали их. Нам потребовалось много времени, чтобы осознать, насколько они стоят этого. И, черт возьми, несмотря на все это, я ни разу не пожалела, что доверилась ему. И мне очень хотелось верить, что и в его душе нет никаких сожалений, когда он рядом со мной.

Из мыслей меня выбила боль в ребрах и резкий хруст. Я не успела сдержаться, и из легких вырвался несдержанный писк. Хватка тут же ослабла.

— Все в порядке, — поспешила заверить, когда встретилась со взглядом мужчины, полным паники. Все и вправду было в порядке. Боли больше не было, вряд ли то, что хрустнуло, сломалось. Я надеялась, что это маленькое недоразумение не заставит его отказаться от этой идеи.

Впрочем, колебался он недолго. Спустя пару секунд я оказалась сидящей с ним лицом к лицу, и я удивилась, как сильно меня это смутило. Он не раз смотрел на меня такими глазами — жадными, полными обожания — но сейчас, когда при этом он двигался внутри меня, лицо вспыхнуло огнем.

— Красивая, — прошептал он, притягивая меня к себе еще ближе. Я глухо застонала, когда наши губы снова встретились. Это все было слишком. Я больше не могла это выдержать.

Чжун Ли явно не выдерживал тоже. Он зарычал, резко ускорившись, и неосторожно впился в меня зубами. Рот наполнился привкусом крови, но мне было некогда обращать на это внимание.

В ушах звенело от близости долгожданной разрядки. Слабое ощущение реальности не позволяло мне ни о чем думать. Я сильнее прижалась к мужчине и вскрикнула, когда тело выгнуло в предоргазменной судороге. Мои собственные прерывистые вздохи и низкий, гортанный мужской стон вместе слились в невероятный коктейль, доводящий до блаженства. Еще мгновение — и я ощутила горячие влажные толчки и окончательно обмякла в руках Чжун Ли.

В себя я начала приходить от мягких, заботливых поцелуев, рассыпающихся по всему лицу. Я лежала на его плече, кончиками пальцев прощупывая уже спокойное сердцебиение.

— У тебя будут синяки, — виновато проговорил он, — я старался, но я уверен, что все-таки переборщил…

Я прижалась к нему губами, желая передать через поцелуй всю любовь и благодарность к мужчине. Вопреки тому, что он говорил, я не испытывала ни боли, ни обиды. Я чувствовала лишь, что сегодня влюбилась в него еще сильнее.

— Перестань. Синяки оставляют даже люди во время бурных ночей.

— Бурных?

Я рассмеялась, уловив нотки смущения. Подумать только — прожить в мире несколько тысяч лет и стесняться того, что можешь быть сексуальным и горячим в постели.

Впрочем, он проигнорировал мой смех.

— Я люблю тебя, — шепнул он, поглаживая меня по щеке.

— И я тебя, — счастливо ответила я.