Снежная тропа не заканчивалась уже целую вечность. Я замерзала. Не было решительно никакой надежды на то, что мне удастся найти помощь, но я продолжала идти. Отчасти дело было в том, что я едва соображала и держалась на ногах благодаря одному лишь инстинкту выживания. Боль почти не ощущалась, хотя я все еще чувствовала, как мокнет одежда от теплой, липкой жидкости, что выплескивается из раны с каждым моим движением. Ее было слишком много. Держу пари, я вот-вот навлеку на себя монстров, которые выследят меня по красной полосе, ярко выделяющейся на белом снегу.

Я прижимала руку к животу, отчаянно пытаясь удержать в себе остатки сил, но они неотвратимо покидали меня вместе с кровью. Я спотыкалась все чаще, ноги заплетались друг о друга, свет перед глазами тускнел.

«Вот и все, — проносилась в голове странно спокойная мысль, — умирать не так уж больно, зато утомительно».

Ноги предали меня окончательно. Я упала на колени, и по иронии боль тут же дала о себе знать, будто говоря: «смотри-ка, ты еще живая». Я поморщилась и повалилась на мерзлую землю. Уже нет смысла вставать. Сознание мутнело, взгляд не фокусировался ни на чем.

«Скорее бы это закончилось…» — подумала я, бессознательно разглядывая внезапно появившийся передо мной светлый силуэт.

Все провалилось во мрак.

Невыносимое гудение заставило меня прийти в себя. С трудом разлепив веки, я попыталась оглядеться, но шея отказывалась двигаться, а глаза за болезненно ярким светом не видели ровным счетом ничего. Первая мысль о том, что я умерла и попала в лучший мир, быстро улетучилась: в лучшем мире так хреново себя чувствовать я точно не могла. Я зажмурилась, постепенно понимая, что гудит у меня в ушах. Вокруг практически тишина, если не считать легкий стук каких-то стеклышек и шуршание одежды совсем близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Я вновь предприняла попытку осмотреться, и на этот раз более удачную. Картина перед глазами плыла, но светловолосого парня в белом плаще рядом с собой я разглядела.

— Что со мной? — спросила бы я, если бы мой язык шевелился. Но он объявил мне бойкот, так что раздалось лишь невнятное мычание. Впрочем, привлечь к себе внимание мне удалось: парень обернулся.

— Наконец-то, — без лишних эмоций в голосе отозвался он. — Значит, все-таки поправишься.

Он присел рядом на корточки и пощупал мой лоб. Затем встал, взял что-то с небольшого деревянного столика и вновь сел возле меня, протягивая небольшую бутылочку.

— Подумал, что ты не сможешь есть, поэтому налил немного бульона сюда. Нужно тебя как-то накормить.

Я чуть привстала, превозмогая саднящее чувство в боку, и ощутила, что под ребрами меня стягивает что-то тугое. Соображалось тяжко, поэтому я даже не стала пытаться, — а вот есть и правда хотелось.

Парень прислонил горлышко к моим губам, аккуратно наклоняя сосуд. Рот наполнился теплым, солоноватым привкусом настоящего, съедобного бульона, и мысль о лучшем мире вновь посетила мою голову. Я простонала от удовольствия и получила в ответ тихую усмешку.

— Вот и отлично. Будешь жить.

Воодушевленно осушив бутыль до дна, я почувствовала себя вымотанной и вскоре опять провалилась в сон.

Когда я проснулась в следующий раз, было уже — или еще — темно. Этот факт меня жутко порадовал: слепящая белизна больше не резала глаза. Быть может, я просто выспалась. На этот раз моих сил хватило, чтобы подняться на локтях и нормальным, человеческим языком заговорить с незнакомцем.

— Как тебя зовут? — спросила я, не найдя вопроса получше.

Он чуть вздрогнул — явно не заметил, как я очнулась, — затем невозмутимо обернулся и окинул меня флегматичным взглядом.

— Альбедо.

Голос совсем не прозвучал холодно и отстраненно, и это шло вразрез с выражением его лица.

Я кивнула и задала второй интересующий меня вопрос:

— Это ты меня перевязал?

Он лишь пожал плечами. Меня возмутило это до глубины души: он что, раздевал меня, пока я пребывала в отключке?!

Впрочем, недовольство быстро перебила рациональная мысль: без повязки я бы давно умерла от потери крови.

— Ты здесь живешь?

Разбитый лагерь посреди заснеженной горы — почему бы и нет? В конце концов, несколько ночей я тут уже провела. Значит, жить можно, хотя бы теоретически.

— Можно и так сказать.

Казалось, что в разговоре он заинтересован не был, так что я снова улеглась и отвернулась в другую сторону. Мой вывод оказался неправильным: Альбедо заговорил.

— Как тебя занесло сюда?

Этого стоило ожидать. Притвориться, что я уже заснула, не выйдет.

— Ищу кое-что. Поправлюсь и двинусь дальше, не переживай.

Я предполагала, что он станет допытываться. Но он просто продолжил заниматься своими делами как ни в чем не бывало.

— Как долго я здесь? — вглядываясь в тряпичную крышу палатки, поинтересовалась я.

— Четыре дня.

Обреченный выдох вырвался из моей груди. Потеряла так много времени… И потеряю, вероятно, еще столько же.

— Нужно сменить повязку, — Альбедо поднялся со своего места, откладывая в сторону бумаги — только теперь, когда он не закрывал собой обзор, я заметила, что все это время он рисовал. — Это будет проще сделать, пока ты не спишь.

Когда он приблизился, до меня наконец дошло, что именно он собирается сделать. Я запротестовала.

— Нет, — огрызнулась я, — раздевать меня ты не будешь.

Он сложил руки на груди.

— Ты знаешь другие способы?

Я отодвинулась от него.

— Да. Принеси мне все, что нужно. Я сама.

— Ладно, — он равнодушно пожал плечами, и через пару секунд вернулся с небольшим мешочком. Я покопалась в нем: тряпочки, пузырьки с жидкостью и разными лекарствами, плотная ткань… И правда все.

Я помедлила, краем глаза поглядывая на фигуру парня.

— И что? Будешь здесь стоять?

— Хочу понаблюдать, как ты собираешься это делать, — пассивно отозвался он.

Скорчив недовольную гримасу, я повернулась к нему спиной и попыталась приподнять край рубашки. Руки не слушались, онемевшие пальцы даже не могли как следует ухватиться за ткань. Провозившись несколько минут, я все же сдалась.

— Пусть остается так, — буркнула я через плечо.

— Ну уж нет, — ответил Альбедо, — у тебя будет воспаление и ты умрешь. Все мои старания коту под хвост.

После безуспешной попытки вскочить на ноги я отползла к самому краю палатки. Альбедо опустился рядом, подминая под себя ноги.

— Только тронь меня, и я тебя ударю, — прорычала я сквозь стиснутые зубы.

— Попробуй.

Я вскинула руку. Правую сторону пронзила резкая боль. Это совершенно выбило меня из колеи.

— Ну? Как успехи?

Злобно пыхтя, я отвернулась и вытянула руки перед собой, демонстрируя смирение и покорность.

— Не бойся, я нежно, — осторожно стягивая с меня рубашку, пообещал Альбедо.

Делал он все и правда аккуратно. Когда он уже накладывал новую повязку, я все-таки решилась посмотреть на него. Его лицо выражало исключительно сосредоточенность, без малейшего намека на смущение или, еще хуже, усмешку. Мне стало неловко за свое поведение. Я заставила себя расслабиться, полностью вверяя свое покалеченное тело в его руки, и с ужасом отметила, что это было даже приятно. Желая отвлечься от ненужных раздумий, я в очередной раз начала разговор:

— Зачем ты мне помог? Откуда ты знаешь, вдруг я враг?

— Не буду спрашивать у тебя, зачем ты принимаешь помощь. У тебя все равно нет выбора.

— Хочешь сказать, у тебя не было выбора, поэтому ты спас меня?

— Хочешь сказать, я должен был бросить тебя на снегу истекающей кровью?

Мы встретились взглядами. Его руки замерли на моем обнаженном торсе, и под чужими пальцами пробежали мурашки.

— Тебе холодно? — тихим голосом спросил он, и я мотнула головой, не сводя с него глаз. Только сейчас, когда мы находились так близко друг к другу, я смогла как следует разглядеть его. Он казался ненастоящим, будто кукла, и в то же время самым что ни на есть живым.

Я отвлеклась, когда его ладонь коснулась моего лба. Странное, непривычно теплое чувство, промелькнувшее внутри, испарилось от его движения.

— У тебя покраснели щеки. Наверное, снова лихорадка.

— Я в порядке, — я отмахнулась. Лицо и вправду пылало, но я не была уверена, что меня лихорадило.

— Точно? — он продолжал ощупывать мое лицо, а я боролась с желанием подставиться под его мягкие прикосновения. — Ты вся горишь, и тебя, кажется, знобит.

— Да нет же, — рассердилась я. — Отстань. — Я подтолкнула его в грудь, заставляя отстраниться. — Помоги одеться.

Он не стал возражать. Когда рубашка вновь была на мне, я как следует укуталась в одеяло и закрыла глаза. Старательно изображая, будто хочу спать, я так погрузилась в роль, что вскоре действительно уснула.

— Ты правда в норме? Двинешься дальше?

— Да, — я кивнула. — Мне больше нет смысла здесь оставаться.

Морозный ветер колыхнул непослушные пряди волос, роняя их на мои глаза. Альбедо рефлекторно протянул руку, но в самый последний момент вдруг смутился и отдернул ее.

— Спасибо за все, — с трудом выдавила я. Добрые слова мне никогда не давались, но учитывая, сколько парень со мной провозился и как я его за это «благодарила», я чувствовала в этом острую необходимость.

Уголки его губ тронула еле заметная улыбка.

— Может быть, еще увидимся, — проговорил он.

Никто из нас, казалось, не понимал, как правильно прощаться. Особенно с людьми, которые едва знакомы. Я решила взять инициативу в свои руки, повинуясь мимолетному порыву: я обняла его.

Сбитый с толку, он поначалу даже не отреагировал. Затем его рука неуверенно легла на мою талию, кончиками пальцев нащупывая под одеждой плотные бинты.

— Ты даже не спросил мое имя, — шепнула я, устраиваясь подбородком на крепком плече.

— Я знаю, — сдержанно ответил он, — скажешь мне его в следующий раз.