Осторожное прикосновение к плечу мягко вырывает меня из беспокойной полудремоты. Даже не помню, как я уснула. Руки сами тянутся к лицу, ощупывают раздраженную и распухшую от соленых слез кожу. От осознания, как ужасно я сейчас выгляжу, хочется расплакаться вновь, но Итэр вовремя обращает на себя внимание.

— Возьми. Ты все еще трясешься, — горячая ароматная кружка оказывается в моих ладонях. Итэр садится рядом — кажется, он даже боится меня трогать.

— Я, наверное, здорово тебя напугала, — сокрушаюсь, вспоминая свою недавнюю истерику. Я и впрямь до сих пор дрожу. А от стыда перед парнем хочется провалиться сквозь землю.

— Все в порядке, не переживай об этом. Я буду рядом, если тебе будет от этого легче…

Я придвинулась к нему ближе, безмолвно отвечая — да, будет. Усевшись позади, Итэр обвил меня руками и позволил устроиться у него на груди. Я расслабилась. Тепло и спокойно.

Еще буквально полчаса назад он точно так же прижимал меня к себе, рыдающую в совершенно растерзанных чувствах. Он не осуждал и не пытался успокаивать неловкими, неуклюжими словами: он просто был рядом, давая время на то, чтобы выплеснуть эмоции и прийти в себя. Его рука невесомо оглаживала мою спину, а подбородок прижимался к трясущейся макушке, принося хоть какое-то ощущение опоры, когда земля буквально рассыпалась под ногами.

Теперь его руки покоились на моей талии, пока я прижимала к губам чашку в попытке остудить обжигающий травяной чай. Я была благодарна Итэру, что он дал мне немного пространства и не стал разглядывать мое лицо: я и без того чувствовала себя чересчур уязвимой, а уж если бы он прямо сейчас лицезрел мои набухшие поросячьи глазки, я бы просто мечтала о том, чтобы тут же рухнуть в преисподнюю.

Мы долго молчали. Я уже успела осушить чай почти наполовину, а Итэр почти не шевелился, лишь изредка поглаживая меня большими пальцами, будто напоминая, что он все еще здесь и готов поддержать в любую секунду. Я невероятно ценила это и пыталась прикинуть, насколько для самого Итэра, потерявшего сестру, важен этот момент.

— Ты в порядке? — уточнил он, когда я смогла наконец сделать глубокий вдох, унимая дрожь в конечностях. — Хочешь еще чего-нибудь? Воды? Может, открыть окно?

Я помотала головой.

— Нет. Давай ты просто будешь говорить со мной. Меня это успокаивает.

Это истинная правда, и так было всегда: Итэр умел успокаивать одним лишь звучанием своего голоса. Поэтому я часто просила его рассказывать о чем-то, и в этот момент все тревоги отступали, оставляя за собой только безмятежные, ясные мысли.

Услышав это, он смутился.

— Я… ты ведь знаешь, что я не особо многословен. Если хочешь… я почитаю тебе.

Эта идея мне понравилась. Я просияла и восторженно закивала в ответ.

Книга, уже затертая нами обоими до дыр, пришлась как нельзя кстати. Известный сюжет не давал впадать в панику от неизвестности, а неизвестности в моей жизни сейчас и без того хватало. Я вслушивалась в знакомые строчки, периодически ерзая, чтобы убедиться — Итэр все еще здесь и все еще обнимает меня, а его голос — вовсе не иллюзия, порожденная расстроенным воображением. Люди, чародеи, заколдованные существа и невероятные словесные пейзажи в голове гармонично перемешивались в реальную картинку. Мое умиротворенное дыхание еле слышно вплеталось между предложениями. Тихий голос Итэра его не заглушал.

— Тебе нравится он? — выпавшая из общего повествования строка сбила меня с толку. Я поняла: этого не было в книге, это Итэр спрашивает меня.

— Кто? — уточнила я.

— Мальчик. Из книги.

Я улыбнулась.

— Не знаю. Он кажется настоящим. От идеальных героев очень легко устать: храбрые, праведные, следуют своим принципам, всех спасают… Живые люди — они трусливые, слабые, эгоистичные. Разные.

Язык спросонья у меня заплетался. Начинало казаться, что я несу какую-то бессвязную чушь — впрочем, сквозь дремоту могли пробиваться искренние, нефильтрованные мысли. Итэр, вероятно, подумал о том же самом, усмехнувшись и ласково поцеловав меня в висок. Книгу он отложил, а прохладной рукой пощупал мой лоб: видимо, ему показалось, что у меня жар.

— Все хорошо? — мягко осведомился он, аккуратно поглаживая меня по голове, — я могу налить еще чаю. Или, если хочешь, просто посидим. Я вижу, что ты засыпаешь.

— Засыпаю, — в подтверждение своих слов я закрыла глаза, устраиваясь поудобнее на груди парня. — Только не уходи, если совсем усну.

Он не ответил, но прижал меня к себе еще крепче. И правда не ушел до самого утра.