Вечер медленно клонился к ночи, яркое пламя плавно угасало под убаюкивающие разговоры и смех солдат, рассевшихся вокруг костра. Кто-то отпускал дурацкие шутки, отбиваясь от несильных толчков своего обиженного собеседника, кто-то спорил о стратегиях наступления, кто-то умудрялся вступать в разговор со всеми по очереди. Я уже в который раз ловила на себе задумчивый взгляд Горо, забываясь и почесывая ребра под униформой. Перетянутая грудь под повязкой жутко зудела. Я не успела привыкнуть к ней, и в особенности я никак не могла свыкнуться с мыслью, что мне приходится вопиюще пренебрегать гигиеной. Все это мешалось в одно сплошное чувство дискомфорта. Иногда я начинала жалеть, что вступила в один из отрядов сопротивления.

— Так, ну все, — Горо вскочил на ноги, его мохнатые ушки импульсивно колыхнулись. — Тушите костер, всем пора по палаткам.

— Да, генерал! — разнесся по поляне громкий крик, и солдаты споро засобирались отправляться ко сну.

Я медлила, ожидая, когда все разойдутся, чтобы ненадолго смыться подальше в лес. Ситуация вынуждала меня отходить исключительно одной, предварительно убедившись, что никто не захочет справить нужду поблизости.

— Задержись, пожалуйста, — вдруг окликнул меня Горо, когда я уже почти скрылась за деревьями. Его голос был совершенно нейтральным, но я лихорадочно начала перебирать в мыслях все свои косяки за сегодняшний день. Горо цеплялся ко мне по любому поводу. Мне казалось, что он ненавидит меня за то, какая я неуклюжая и беспомощная, и это искренне меня расстраивало. Я изо всех сил пыталась понравиться ему, но чем больше я старалась, тем хуже у меня это получалось: стоило ему только подойти, и у меня все валилось из рук, ноги запинались друг о друга, в лицо прилетало чужое тренировочное оружие. Ситуацию совсем не спасал веселый, хоть и беззлобный, смех сокомандников.

— Да, генерал, — неловко отозвалась я, оборачиваясь.

Нахмурившись, он подошел ко мне вплотную. Принюхался. Его хвост нервно задергался, и я могла поклясться, что и мой бы задергался, если бы он у меня был.

— Мне не нравится, как ты пахнешь, — в конечном итоге констатировал он.

Мое лицо вспыхнуло от стыда, я сжалась, пытаясь скрыть все предположительно дурнопахнущие места.

— Да, у нас тут нет карманных горячих источников, знаете ли, — огрызнулась я.

— Я не это имел в виду, — он покачал головой. — Этот запах просто необычный. В смысле, ты пахнешь приятно, но…

Он вдруг осекся, понимая, что чем больше оправдывается, тем хуже становится разговор.

— Я… — мысли завозились в голове, пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное. Я сообразила, в чем дело. Если я признаюсь, Горо, наверное, прогонит меня из отряда и я вернусь домой к родителям. С позором.

Горо сделал еще один шаг вперед, практически прижимая меня к дереву. Он, вероятно, и не осознавал, насколько близко ко мне находится, а я внутренне молилась всем божествам Селестии, чтобы никто из соотрядников не застал нас в таком положении.

— Кто ты такой? Откуда ты пришел? Ты шпион?

Воздух между нами накалялся. Горо почти скалился, полный решимости разоблачить меня, а я не могла отделаться от мысли, что такое «разоблачение» рискует повлечь за собой не просто исключение из армии сопротивления, но и срок в тюрьме Ватацуми.

— Генерал Горо… — начала я, и тут же запнулась. В момент чрезмерного напряжения остро прорезавшийся женский голос предательски дал о себе знать.

Составить уравнение смышленному предводителю войск не составило труда. Он отскочил от меня, будто ошпаренный, и схватился за голову.

— Ты… ты девушка?! — остатки самообладания позволили ему утаить это открытие от ушей своих подчиненных. — О… слава Архонту.

Мне показалось, что я ослышалась.

— Вы… вы не будете прогонять меня из отряда? — с надеждой спросила я, в глубине души готовясь к худшему раскладу.

— Что? Нет! Разумеется, нет… — он отвернулся в попытке спрятать от меня эмоции, но опущенные уши и поджатый хвост говорили гораздо громче его лица. Я не могла понять, что мне стоит делать: стоять в ожидании дальнейших действий генерала или молча отправиться в свою палатку и попытаться уснуть. Впрочем, вряд ли теперь у меня это выйдет. — Я… почему ты притворяешься парнем?

Он усиленно пытался прийти к какому-то умозаключению, но в силу половой принадлежности ему это не удавалось. Ему сложно было представить, что в армию сопротивления, фактическим лидером которой была женщина, не так уж просто попасть, будучи не парнем. Это было возможно — никаких официальных запретов, разумеется, не было. Но для того, чтобы девушке завоевать расположение командира отряда и обеспечить себе место в армии, ей приходилось демонстрировать навыки, превосходящие мужские в разы. Никто не дает поблажек, если твои умения посредственны; другое дело, если такими умениями обладал молодой юноша. Похлопав по плечу, командир, посмеиваясь, обещал научить всему в полевых условиях. У меня не было шансов попасть сюда в своем нормальном обличье, но это была моя единственная возможность избавиться от гнета родителей, не оказавшись под гнетом потенциального мужа, за которого меня мечтали отдать.

Все это я эмоционально высказала генералу. Заметив, каким пристыженным он выглядит, я решила опустить размышления о том, что жить в одной палатке с парнями, не притворяясь одним из них, — сущий кошмар.

Он долго не отвечал, и я начала было думать, что перегнула палку. Однако он явно размышлял о чем-то совершенно другом.

Я неловко переступила с ноги на ногу, и Горо наконец поднял на меня взгляд.

— Я уже решил, что я влюбился в парня.

В мое лицо словно плеснули кипятка. Задумчивое выражение Горо постепенно сменилось тревогой и испугом; поняв, что он только что сказал, он тут же попытался сбежать. Я ринулась за ним, успев только ухватить за кончик хвоста.

— Стой! — все формальности вдруг выскочили у меня из головы, и я обратилась к нему на ты. — Да стой же!

Он остановился, сердито выдергивая пушистый хвост из моих ладоней.

— Ты только что сказал, что влюбился в меня?

Ситуация оказалась поистине забавной. Горо мучился душевными терзаниями и готов был пересмотреть свои романтические предпочтения, а я всего лишь прятала грудь под повязкой.

— Давай потише, ладно? — он устало потер лоб, оборачиваясь на лагерь через плечо. — Для других ты все еще мужчина.

От волнения кожа под повязкой зачесалась еще сильнее. Я нетерпеливо заерзала, обдумывая, что сказать Горо.

Заметив мою нервозность, он подтолкнул меня назад в тень.

— Успокойся, хорошо? Я не должен был этого говорить, это было необдуманно и неуважительно по отношению к тебе.

— Почему? — упавшим голосом поинтересовалась я, — я ведь… я ведь не говорила, что ты… что вы мне не нравитесь.

Пауза, повисшая между нами, казалось, растянулась на долгие минуты. Генерал взглядывался в мое лицо, его ладони на моих плечах взмокли. Наконец, решившись, он потянул меня в сторону, пряча за широким стволом отоги, и настойчиво прижался к моим губам. Я в очередной раз взмолилась в мыслях, чтобы никому из солдат не пришло в голову проснуться и пойти справить нужду. Тем не менее, наконец-то у меня появился повод порадоваться, что я самая маленькая из отряда и немного уступаю в росте даже Горо.

Я прижалась к нему крепче, нежно целуя в ответ. Мягкая шерстка проскользила по моей руке, а затем еще, еще и еще… Хвост восторженно вилял, ликуя ничуть не меньше самого Горо.

С неохотой он оторвался от меня и вновь смущенно отвернулся.

— Не рассказывай никому об этом, ладно? — полушепотом попросил он, и я успела лишь кивнуть, провожая его взглядом к палаткам.

О чем именно я не должна была рассказывать, я поняла не до конца. Но если честно, ни о чем и не хотелось.