Слуги, которых Мроя заранее предупредила, накрыли ужин на двоих и, повинуясь движению руки Иласа, с поклоном покинули лоджию. Личная лоджия уравнителя, украшенная плющом, показалась ему вполне приемлемым местом для знакомства с наложником. Всё же не в столовой за огромным и длинным столом налаживать личные близкие контакты.

Камэл слегка поклонился богу войны, чуть щурясь. Южанин выглядел уверенным. Даже самоуверенным. Но Илас разумом понимал, что вряд ли тот на самом деле настолько спокойно чувствует себя рядом с хозяином.

— Составишь мне компанию за ужином, Камэл, сын Хэмги? — кивнул на стул рядом с собой уравнитель.

— Я с радостью составлю Вам компанию, — мягким обволакивающим баритоном сказал южанин, садясь на стул.

Движения Камэла были плавными, а кожа настолько тёмной, что на мгновение Иласу показалось, что тот просто перетёк из стоячего положения в сидячее.

— Мне было бы удобнее, если бы ты обращался ко мне на «ты», — весело сказал уравнитель.

— Тогда и мне было бы удобнее, если бы ты называл меня по имени без упоминания моей матери, — рассмеялся южанин, немного расслабляясь.

— Я сегодня просто хочу с тобой познакомиться, — сообщил Илас. — Я не планирую торопить наши отношения.

— Что-ж, тогда торопить наши отношения буду я, — пообещал шутливо Камэл.

— Но этот подход должен немного успокоить Ланора, сына Камлы, — кивнул уравнитель. — Можешь передать мои планы своему северному собрату по…

Илас хотел сказать «по несчастью», но оборвал себя, решив не внушать эту мысль наложникам. Тем более, лучше узнавая этих двоих, он планировал узнать и алиасов в целом.

— Этот северянин редкий трус и паникёр, — скривился чуть презрительно южанин.

— Он юн. И, оказавшись в гареме, опасается, что его господин жесток. Это весьма разумно, — ровно сказал уравнитель, понимая, что даже оказавшись в одной жопе, южные и северные алиасы не пытались найти общего языка, показывая тем самым огромную пропасть между разными регионами.

— Я могу понять эти опасения. У меня тоже есть подобные, если совсем уж честно. Но я-то понимаю, что от моего страха ничего не изменится, — кивнул, подумав, Камэл. — Я знаю, что теперь моя судьба в твоих руках.

— Ты решил меня соблазнять, — кивнул своим мыслям Илас.

— Да. Действует? — спросил южанин.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что ты очень красив, — признал уравнитель. — Ты мне кажешься весьма умным алиасом. И это для меня ещё более притягательно.

— Ого! — восхитился Камэл. — Я думал, что кроме внешности тебя ничего не интересует. Ведь иначе зачем тебе целый гарем? Хватило бы одного меня. Я и умён, и красив, и ещё весьма уверен в себе.

— Потому что я могу себе позволить гарем, — фыркнул Илас. — Я люблю разнообразие. Но в тебе я не ошибся.

— А как умному и красивому мне полагаются бонусы? — сразу перешёл к делу южанин.

— И какие бонусы ты хочешь? — улыбнулся уравнитель.

— Хочу возможности гулять не только по внутреннему садику гарема, но и по основному саду. На моей родине так мало зелени, и я очень хочу иметь возможность ею наслаждаться в полной мере, — начал перечислять Камэл, неспешно ужиная. — И хотелось бы, чтобы Мроя ко мне приставила слугу из южан.

— Первую просьбу я удовлетворю: ты можешь в сопровождении слуги гулять по основному саду. Даже обещаю выводить иногда в лес. По возможности, — кивнул Илас. — А вот слуга у тебя останется из северян.

— Это ты так свою власть надо мной демонстрируешь? Или есть какие-то практические причины подобного? — спросил, слегка хмурясь, южанин.

— Всё очень просто: слуга-северянин это всегда свидетель твоей невиновности. Когда в гареме появятся наложники и других рас, всегда будет вероятность нечестной игры, попыток подставить конкурента. А ты очень сильный конкурент, — произнёс полуправду уравнитель.

— Разумно, — согласился Камэл.

— А можно мне потрогать твой хвост? — спросил Илас, вытягивая вперёд руку.

— По статусу — моему и своему — ты можешь меня трогать всего, — встал южанин, улыбаясь, демонстрируя острые, чуть голубоватые зубы.

— Но ты, как личность не против? — спросил, вставая, уравнитель, смотря чуть-чуть сверху вниз на своего наложника, любуясь тонким носом и белоснежной шерстью.

— Теперь, когда ты спросил, я не против, — кивнул Камэл, и его хвост обвил запястье Иласа.

Уравнитель улыбнулся, довольно зажмурился, а затем провёл пальцами по шерсти: мягкой, шелковистой, приятной на ощупь. Илас провёл пальцами по росту шерсти, а затем против и с удивлением осознал, что под ней та же тёмная кожа. Южанин улыбался чуть насмешливо, любуясь любопытством бога войны.

— Ты сейчас похож на ребёнка, — произнёс Камэл и, чуть подвинувшись ближе, первым поцеловал своего господина.

В первый момент уравнитель даже замер, ошарашенно моргая. А затем расслабился, позволяя наложнику вести в поцелуе. Это был второй поцелуй в его жизни и первый настоящий. Его губ касались уста красивого мужчины. Илас зарылся пальцами в короткую шерсть на голове, нежно почёсывая за пушистым острым ушком, словно бы огромного кота.

— У меня такое чувство, что ты давно не целовался, — тихо выдохнул в приоткрытые губы бога войны южанин.

— Это тело и правда очень давно не целовалось. Оно и вовсе никогда не целовалось. Там, — уравнитель неопределённо мотнул головой, — мы, боги, бесплотны. А на землю я не сходил очень давно.

— А-а-а, — протянул Камэл. — То есть я первый, с кем ты целуешься?

— Первый, с кем я целуюсь в этом мире, — честно ответил Илас.

— Мне это даже льстит, — признал южанин, облизнув свои губы острым языком.

— Покажи! — потребовал уравнитель.

— Ты против украшений? — насторожился Камэл.

— Нет, не против. Только серьги в твоих белых совершенных ушах не хочу видеть. Не хочу дырочек в них. А вот на языке — вполне. Да и украшения для ушей я не запрещаю. Просто прошу, — заверил Илас.

— Тогда смотри, — кивнул южанин и показал острый тёмно-фиолетовый язык.

На языке было два пирсинга: две штанги, одна под другой. Улыбнувшись, уравнитель прикоснулся пальцем к серьге.

— Удобно с ними? — спросил Илас.

— Вполне удобно, — заверил Камэл. — Но сразу после прокола я ужасно шепелявил. Меня недели три никто толком не понимал. Я даже чуть их не снял. Но я упрямый и, приняв решение, никогда не отступаю, пока не пойму, что оно идиотское.

— Хорошая черта. Давай, у нас ещё десерт не съеден, — отступил на пару шагов, сел на стул уравнитель.

— Ну… часть десерта я уже получил, — улыбнулся южанин.

— Тебе и правда так хочется оказаться в моей постели? — спросил с любопытством Илас.

— Знаешь, я скажу тебе прямо. Ты, похоже, откровенность ценишь больше, чем лесть и все эти вежливые расшаркивания. Я видел, как тебя кривило на бесконечных торжественных мероприятиях при торжественных речах. Быть любовником бога войны — это выше, чем я мог бы подняться при любых условиях. Я не лучший тактик, чтобы стать военачальником; не силён в дипломатии. Мой удел — быть просто очередным братом правительницы. А твоя манера вести себя с тем, кто в твоей власти, говорит о том, что и в постели ты не будешь эгоистом. Хотя, если совсем честно, я не из тех, кто спит со всеми подряд и сразу. Так что мне было бы комфортнее постепенно сближаться, — откровенно высказался Камэл.

— Спасибо за откровенность. И я отвечу на неё тем же. Мне тоже было бы не комфортно сейчас оказаться с тобой в постели. Мне нужно привыкнуть к тебе, к твоему запаху. Но трогать твои ушки и хвост — это чистое удовольствие, — довольно отозвался уравнитель.

— Я не ребёнок. У меня не ушки, а вполне себе большие и красивые уши! Даже побольше твоих! — возмутился, хохотнув, южанин, хотя прищурился вполне себе довольно, как сытый домашний кот.

— У тебя великолепные огромные ушищи! — со смехом поправил себя Илас.

Его теперь мучал один вопрос: дёрнет ли ухом Камэл, если он подует на кончик? Так всегда делал Барсик — кот соседки, что время от времени попадал к ним, когда хозяйка уезжала в отпуск к дочери из Солнечного.

— Мне не нравится твой плотоядный взгляд на мои уши, — сообщил южанин, прижав уши к голове.

— Я не питаюсь ушами разумных, клянусь, — заверил уравнитель. — Я просто задумался.

— О чём, если не секрет? — спросил Камэл, расслабляясь.

— Это мысли, что недостойны бога… Я подумал: дёрнешь ли ты ухом, если я подую на самый кончик? — спросил Илас, решив быть с наложником максимально откровенным и не врать, если этого можно будет избежать.

— Конечно дёрну. Можешь провести эксперимент, юный бог, — улыбнулся южанин, расслабляясь вновь. — Но за это дашь мне потрогать твои ушки.

— Я тоже взрослый, и у меня ухи! — весело возразил уравнитель, поднимаясь. Даже десерт — вкуснейшее свежее пирожное — отодвинул от себя.

— Может, уши?

— Ухи, — не согласился Илас и, подойдя, дунул на кончик уха своего наложника.

Камэл не только дёрнул ухом, но тут же прижал оба к голове, хихикнув. Уравнитель подождал минуту и дунул на другое ухо, а затем присел, подставляя уши под пальцы южанина. Наложник провёл по раковине пальцами и удивлённо сказал:

— Они у тебя такие твёрдые! Я думал, что они мягче.

— Какие есть. Не всем быть совершенными, — фыркнул Илас, садясь на место и возвращаясь к десерту.

— Да, мои уши точно лучше, — самодовольно отозвался южанин. — Знаешь, с тобой просто. Я не думал, что этот ужин окажется приятным. А знаешь, как его сделать совершенным?

— Нет, но я точно знаю, что ты сейчас мне это расскажешь, — кивнул спокойно уравнитель, заранее зная, что выполнит почти любую прихоть наложника с удовольствием.

— Пойдём в саду прогуляемся? — спросил Камэл.

— Разумеется, — кивнул, соглашаясь, Илас. — Дай мне пару минут уничтожить пирожное.

— Любишь сладкое? — спросил южанин.

— Очень, — подтвердил уравнитель.

— Это отлично! Я как раз умею готовить только печенье, булочки и прочую сладкую выпечку. Это моё не очень мужественное увлечение. Я смогу пользоваться кухней, чтобы иногда баловать тебя пусть не такой совершенной, но вполне приемлемой выпечкой? — спросил Камэл.

— Конечно. Мне будет приятно, — кивнул Илас. — Пошли гулять по саду.

***

Уравнитель поднялся первым и протянул руку. Он видел, что среди алиасов парам из двух мужчин было незазорно гулять, держась за руки. Ему тоже хотелось так же. Ещё смотря сериалы и передачи о Роттердаме, Илас мечтал, что он вот так бы ходил за руку с красивым мужчиной. Мечтал, даже понимая, что не просто не сможет гулять, держа мужчину за руку, но просто никогда не сможет ходить.

Южанин вложил свою сильную ладонь с длинными тонкими пальцами в руку бога войны и пошёл рядом, гордо держа голову. Хвост Камэла был поднят вверх, подтверждая, что наложнику спокойно и он в данный момент уверен в себе.

Дворец был слишком велик, чтобы небольшое количество алиасов смогло там создать оживление. По дороге они встретили лишь северянку — служанку, приставленную Мроей к Камэлу. Илас лишь на выходе в сад заметил, что северянка идёт за ними, и обратился к ней:

— Ты можешь идти отдыхать. Я сам провожу своего наложника в гарем. Нет необходимости тебе его ждать.

— Слушаюсь, — поклонилась она. — Хорошего Вам вечера.

— И тебе, — вежливо отозвался уравнитель.

— Спасибо, — кивнул южанин, когда служанка ушла. — Мне будет уютнее, если за нами никто не будет ходить.

Камэл вдохнул полной грудью, набрав прохладный вечерний воздух в лёгкие, и довольно улыбнулся. Илас не смог не улыбнуться в ответ, любуясь не столько своим садом, сколько своим наложником. В глубине души Илас прекрасно понимал, что вряд ли ему так повезёт со всем гаремом, и ему ещё предстоит искать общий язык с как минимум пятью разумными, но пока просто наслаждался неспешной прогулкой под луной, держа за руку южанина.

— А ящеры хорошо чувствуют себя в пустыне или у вас есть свои верховые животные? — спросил уравнитель с любопытством.

— У нас чуть разные ящерицы. Наши умеют бегать по раскалённому песку, а их зато плавают быстро и умеют ходить по болотам, — пояснил Камэл. — Но наши ящеры гораздо быстрее.

— А внешне они как-то отличаются? Я, если честно, не обратил внимания, — признал Илас.

— Наши ящеры чуть тоньше. У них длиннее шеи и больше лапы, — перечислил южанин с гордостью.

Уравнитель кивнул своим мыслям и спросил:

— Ты составишь мне завтра после полудня компанию на верховой прогулке? Только Ланора, сына Камлы, с собой возьмём.

— А зачем он нам? — чуть нахмурился Камэл.

— Пусть привыкает ко мне, — фыркнул Илас. — У меня такое ощущение, что ты меня ревнуешь. Это глупо. Я не буду тебе верен, но и от тебя верности внутри гарема не требую.

— То есть, ты не будешь против, если у меня будет роман с кем-то из твоих наложников? — откровенно удивился южанин.

— А почему я должен быть против? — удивился уравнитель. — Если мой гарем будет связан между собой дружбой или даже влюблённостью, то это принесёт в него покой. А я хочу покоя.

— И развлечений. Надеюсь, — хитро прищурился Камэл.

— Я планирую иногда вывозить вас и в театры, и на гуляния, — кивнул Илас. — Запирать вас в гареме и морить скукой в мои планы не входит.

— Это замечательно… Но ты ведь уйдёшь потом к никорам или малтам, оставив нас скучать в запертом гареме, — напомнил южанин.

— Я вас буду брать с собой. Просто не сразу. Вас, Мрою и ваших личных слуг, — пожал плечами уравнитель, любуясь первыми звёздами на безоблачном небе. — Нам пора идти назад во дворец.

— Почему?

— Через десять минут начнётся гроза, — пояснил Илас. Его уже успела предупредить об этом богиня, разрушив романтичность момента.

— На небе ни облачка, — недоверчиво протянул Камэл.

— Я знаю. Пошли, — заверил уравнитель и первым пошёл в сторону дворца, вынудив наложника следовать за ним.

Едва они зашли в двери, как за их спинами ливанул дождь. Плотный, тёплый.