Мун пришёл домой, сразу же кидаясь на кровать и ощущая, как затекшая спина потихоньку расслабляется: почти всю смену он, сгорбившись, сидел на стуле, иногда позволял себе отойти на перекур, когда убеждался, что дети спят.

Лучи солнца пробивались сквозь полузакрытые шторы, волнами играясь на уставшем лице. Мысли текли плавно и медленно, хотелось спать, и всё вокруг казалось не таким уж раздражающим и противным. Солнце слепило глаза не так, как обычно, напротив, сейчас ему было отчасти уютно греться на свету. Но впрочем, был один противный нюанс: пыль висела в воздухе, создавая этим особую атмосферу и неприятную духоту. Парень вздохнул, заставляя себя подняться такими титаническими усилиями с мягкой постели.

Мун открыл окно, впуская свежий и слегка холодный воздух, покалывающий прямо в сердце. Он прилип к серо-белому подоконнику, щекой опираясь на руку и, отдаваясь столь приятному ветерку, прикрыл глаза. Ему бы и дальше так замечательно находилось в одиночестве…

Как вдруг он услышал краем уха какой-то посторонний шум, исходящий на улице. «Ну и кто там в такую рань галдит?» — лениво думалось Луне, что разлепил глаза и посмотрел вниз. От неожиданности от увиденного Мун едва ли из окна не выпал, вцепившись пальцами в подоконник, ощущая пронзительный укол энергии под кожей.

Вспомнишь солнце — вот и лучик.

По дороге шёл ничего не подозревающий Санрайз, до ужаса радостный, активно с кем-то беседуя по телефону. Не разобрать было, о чём именно, но тон его был очень энергичен, а сам он выглядел так, словно выиграл драгоценный приз.

«Как там его звали? Санирас?.. Сан…» — Луне хотелось что-то крикнуть ему вслед, он вообще не ожидал увидеть его здесь. Они что, живут где-то поблизости? Ладно, неважно. Мун приставил ладонь ко рту и, вдохнув побольше воздуха в лёгкие, закричал:

— Эй, солнышко! — крикнул, наверное, слишком громко. Оттого, что судя по реакции Санрайза, он напугал его настолько, что тот выронил телефон из рук и вздрогнул, схватившись за сердце.

Он посмотрел наверх, на окна, и увидев слабо махающего рукой Муна, обомлел. Они смотрели друг на друга где-то с минуту, может и больше, в то время как человек, с которым по громкой связи говорил Санрайз, спрашивал, что случилось. Внезапно в голову к Муну пришла одна нелепая идея. Приставляя ко рту уже две ладони, он снова прокричал:

— Эй, солнышко, ты там живой ещё? Тогда жди меня, — после этих слов он прошёл в комнату и, натянув кофту, направился к выходу из квартиры, неведомый причиной этой идеи.

Сказать, что Санрайз удивился, значит не сказать ничего. Он даже упал на колени, игнорируя взгляды прохожих. Некоторые из них ненадолго останавливались, чтобы поглядеть на этот маленький театр, но в основном всем было плевать.

И за это время Солнце забыл как дышать, но когда его вернул в реальность волнующийся голос Чики, он мысленно её поблагодарил раз десять. Потянувшись за телефоном, Санрайз обречённо вздохнул прямо на него.

«Что у тебя там происходит? Кто это кричал?» — она кинулась с расспросами в трубку, параллельно с этим доставая пачку чипсов. Сегодня у неё выходной, поэтому она может позволить себе наедаться.

— Это… — он только успел сказать одно слово, как его тут же перебила Чика.

«Стой! Не говори ничего! Это же наш новенький, да?» — с ухмылкой в голосе протянула она, и ведь не прогадала. Санрайз её слова смущённо отрицал, на что Чика коротко посмеивалась, начиная лопать чипсы и мысленно наблюдать за вырисовывающейся картинкой. Великолепное кино, жаль, что она сейчас не стоит рядом и не снимает.

— Ого, ты ещё здесь, — прибежал до ужаса сонный Мун, руками держась за колени и опустив голову вниз, тяжело дыша. Бег забрал почти все оставшиеся силы, и он чуть не рухнул вперёд. — Ну и чего ты тут расселся, как принцесса на горошине? — наконец-то отдышавшись, он взглянул на сидящего Санрайза, который был краснее всех алых маков вместе взятых, и смотрящий на него так, будто Мун сделал ему самое злое зло на всём белом свете.

Чика, услышав это, не смогла сдержаться и громко засмеялась. Настолько, что даже Мун услышал и недовольно забрал телефон из чужих рук. Нет бы спросить, кто это, или вежливо попросить сбросить звонок, но нет.

— Кыш.

Вот так просто, вот так злобно сбросил, с нотками раздражения выключая мобильный. Человек-вежливость. Санрайз шокировано смотрел на то, как Мун сжимает его телефон в руках.

А тот удивленно хлопал глазами, осмысляя свои действия и становясь противным самому себе. И зачем нужно было отвлекать идущего на работу Санрайза? Просто потому, что мысль стрельнула в голову? Ему нужно было забить и лечь спать…

Потерев пальцами переносицу, он хрипло бросил:

— Вот чёрт. Мне не надо было-

— Всё в порядке, не волнуйся! Определённо в порядке. Наоборот, я счастлив! — резко попытавшись подняться затараторил Санрайз, не отрывая глаз от Луны, и чуть не грохнувшись от переизбытка эмоций.

— Хорошо… Если так, дай тебе встать помогу, л-лучик, — на самом деле, сейчас он хотел сказать «чудик», но на неспавшую голову и не такое случается. Мун протягивает тому свободную руку, и как в первый раз, Санрайз так же крепко сжимает его пальцы, подымаясь на ноги.

Но всё было не так, как тогда. Их обоих пронзило странное ощущение, когда их пальцы сплелись. Они вдруг отскочили друг от друга как ошпаренные, и Мун не придумал ничего умнее, чем быстро включить чужой телефон (благо, пароль там не стоял), вписать свой номер, всучивая его владельцу с фразой: «Звякни, если что», и поспешно ретироваться домой, абсолютно точно не понимая своих действий.

Кроме лишь того факта, что теперь он осознавал, как же обжигает его ладони, словно прикасался он не к человеку, а к горящей звезде.

Когда у Санрайза же ладони тряслись от холода, и купленное потом кофе не помогло их отогреть.

***

После того случая пролетели две недели, которые были довольно насыщены событиями. Конечно, в первое время им было ну очень неловко, но, не говоря ни слова, оба решили не зацикливаться на этом.

Событий и правда случилось много. Они выполняли парные трюки, если Мун приходил пораньше, вызывая этим восторженные возгласы не только детей, но и родителей, заставших это; пару раз оставались спать на работе, без боязни проспать; на недавних выходных сходили в ту кафешку, где Санрайзу понравился интерьер; Солнце знал тайный ход на крышу, и вместе с пахнущим попкорном пледом, сидел с Луной, любуясь рассветным небом; Мун даже сигарету дал ему попробовать, после чего лицо Санрайза сморщилось, и в приступе кашля он прохрипел, что курение — это не для него.

И неожиданно для самих себя, они стали смелее и развязней, стараясь больше времени проводить вместе, из-за того что, оказывается, им было приятно общество друг друга настолько, что их можно было называть хорошими друзьями.

Хотя каждый, кто хоть раз их видел, думал иначе, что очень нервировало Муна. Настолько нервировало, что под конец совместной работы он уже был готов свернуть тем людям шеи, но всё же ему удавалось держать себя в руках, не тратя нервы в сторону назойливых дураков.

Казалось, что единственными нормальными людьми были те аниматоры, которые не считали, что если два человека сблизились — то всё, они нежная парочка, скрывающаяся у всех на виду, или вообще являющейся родственными душами.

Ему чертовски хотелось отдохнуть от всего этого. И к счастью, такая возможность у него появилась!

«Пицца-плекс» закрывается на неделю перед летом, отправляя всех работников в отпуск. Солнце решил устроить пикник в парке, заодно поближе познакомить Муна с ребятами. Это было одной из составляющих его стратегии — отвлечь Луну от тревожных мыслей, чтобы тот насладился проведенным временем, да и он был не против.

***

Санрайз собирал вещи, всем нутром ощущая радость от предстоящего события. Он обожал пикники ещё с детства и старался, насколько это было возможно, не пропускать ни одного. Запихивая свой любимый плед в сумку, и долго крутясь перед зеркалом, наконец вышел на улицу, где его уже заждались.

— Ну что, поехали? — улыбнувшись, сказал Фредди, заводя двигатель, когда Санрайз сел в машину. По радио громко играла песня «I Want To Break Free», одно окно было открыто Монти на полную, и тот высунул голову в летящий ветер, подпевая солисту своим низким басом.

Они уже договорились заранее, что каждый будет делать для пикника: Фредди, Санрайз и Монти должны были поехать в магазин за продуктами, а Чика вместе с Рокси и Муном пошли в парк заранее, чтобы определиться с местом. Луна даже плед взял, но он не помещался в рюкзак, из-за чего он нёс его на плечах. Ещё на их пикник позже объявится «Джей», которого позвал Фредди за компанию.

Доехав до гипермаркета, они принялись бродить по отделам в поисках еды из списка. Каждый туда вписал то, что больше нравится. Например, Мун попросил взять черники и ещё каких-то фруктов, к чему Солнце особенно прислушался.

— О, ребят, смотрите какие фрукты свежие! — весело воскликнул Санрайз, беря в руку сладко пахнущее яблоко и поворачиваясь в сторону звякающей тележки.

И с недоумением смотрел на них, сдерживая порывы захохотать на весь гипермаркет. Монти, как дитя малое, сидел в тележке, обнимая руками семь бутылок пива, в то время как Фредди разогнался и встал ногами на крепление снизу, издавая полушёпотом «Еех-ху!».

— Покруче, чем гонки Рокси, — вкинул Монтгомери, проезжая мимо смеющегося Санрайза.

А Монти и не думал слезать с тележки даже тогда, когда им нужно было расплачиваться. Он просто вытаскивал оттуда продукты, кладя прямо на кассу. Боже, выражение лица кассирши тогда нужно было видеть. И в итоге они накупили много чего, вышло аж на три больших пакета, которые Фредди успешно дотащил до багажника.

— Эй, Фред, — обратился басист, усевшись поудобнее, — покатай-ка меня по стоянке, а? — кажется, ему не хватило острых ощущений.

— Ну Монти, — Фредди, на самом деле, уже достаточно подустал катать эту махину. — Ты уже достаточно насиделся там, слезай давай… — пытался его вразумить, но не получилось.

— Ладно, скучный ты. Эй, Санрайз!

— Хорошо-хорошо, я тебя покатаю ещё, только его не отвлекай, — обреченно выдохнул Фредди, глядя на залипающего в телефон Солнца, что по-видимому переписывался с Луной.

Бедную тележку внезапно перестали катать, и из-за шершавого асфальта она покачнулась и упала. Монти больно вывалился из нее, извергая из себя всю нецензурную брань, какая только существует.

— Бл-я-я-ять… я себе чуть руки не переломал нахуй… — зашипел он, поднимаясь на колени и первым делом поправляя очки, чтобы выглядеть достойно павшим воином, в ответ на что получая смешок Фредди и фразу: «Как тебе поездка?».

— Ну вы и придурки, — раздался недовольный голос за их спинами. — Чего так долго? Я уже давно нашла классное место, и мы заебались вас троих ждать, — проворчала Роксана, скидывая пряди серебристых волос назад.

***

Рокси и вправду нашла очень красивое место у озера, окружённое обнимающими со всех сторон деревьями, что закрывали их от остальных отдыхающих. Хотелось часами сидеть и смотреть на мерцающую рябь воды, впитывать этот свет, и думать, думать… Увы, любоваться красотой этого места просто времени не было, нужно организовывать пикник.

Из-за непонятной погоды, скачущей из тёплой в холодную, компания приготовилась как можно тщательнее. Фредди достал из багажника чрезмерно большой плед, способный укрыть сразу четверых, и даже захватил два термоса с горячим чаем. Удобно, когда у тебя есть машина.

Санрайз ловкими движениями расстелил два пледа на аккуратно стриженную траву, и тут же на них развалился Мун, смотрящий исподлобья и хитро улыбаясь. Улыбался он редко, но когда это случалось, выглядел очень живописно. И Солнце засмотрелся.

— Кыш давай, мешаешь! Потом полежать успеешь, — произнесла Чика, довольная тем, что ей доверили сервировку «стола». Протирая яблоки, она то и дело поглядывала в сторону двух воспитателей, о чём-то размышляя в своих мыслях.

Мун встал к дереву рядом и наблюдал за всеобщей работой, убрав руки в карман худи. После чего ощутил щекой, как Санрайз его ущипнул, вытягивая того помочь разлить напитки.

— Если что, то две бутылки с пивом мои, нет, даже три бутылки, — напомнил Монти, укутанный в гигантский плед. — Санрайз у нас непьющий, а у Фредди машина. Получается…

— Не получается, ты тут не один такой пьяница, — псевдо-ласковым тоном заявила Рокси, забирая из его рук бутылку, на что тот злобно фыркнул.

Чика принялась за своё: разложила разные виды сыра и колбасы, сушеных кальмаров и булочки с разными вкусами, на трудом и потом добытые с верхних полок одноразовые тарелки. Рядом с ними расставила упаковки черники, малины и клубники, а в принесённые ей корзинки с розовыми ленточками она положила яблоки, которые тщательно вымыла салфетками. Вышло очень эстетично, даже прикоснуться было страшно. Её даже Рокси похвалила, сделав пару-тройку фотографий. Есть хотелось всем, но Фредди сказал, что начинать нельзя, пока не придёт последний человек.

Тишину нарушил немного проспавший Диджей, и все тут же переключили своё внимание на него. Он всех поприветствовал, сразу же подрубая старательно подготовленный плейлист на колонке. Музыка перебивала пение сверчков, на что те были обижены.

И после того, как Джей включил музыку, множество рук начали жить своей жизнью: то передать кому-то малины, то покормить хлебом прилетевшую птичку, или просто начиная есть и вместе с этим много разговаривать.

— Я на днях младшего водить учил, — отзывался Фредди, отпивая горячего чая. — Представляете, он водит лучше меня! — размахивая руками, с какой-то гордостью произнёс он.

— О-о, да он страшный тип… — по коже Монти прошлись мурашки.

— Ему двенадцать, крокодил ты боязливый! — хохотала поддатая алкоголем Чика, руками держась за живот. А Мун не выкупал, что ещё за «младший», и он в непонимании жевал чернику, а когда ему на ухо прошептал Санрайз, что это его младший брат, тот сделал вид, что понял всю ситуацию.

— Я не крокодил! — выпалил Монтгомери. — И я не боюсь. Но он реально пугающий. Как представлю… — задумчиво протянул, заставив Чику смеяться ещё больше.

— Как по мне, Грегори не пугающий, — начал Диджей, ощущая как по его ноге что-то ползёт.

По всему парку эхом пронёсся крик, что спугнул сидящих птиц на деревьях. На ноге Джея ползал паук, которых тот вообще на дух не переносил, ведь являлся лютым арахнофобом.

После того, как ему помогли смахнуть паучка куда-то подальше, Джей панически продолжил:

— А вот это… это пугающе.

***

После пикника компания убирается и расходится по домам. Мун провожает Санрайза домой, потому что тот боится темноты, да и живут они рядом.

Уже наступила ночь, укрывая все палитры цветов в свои тёмные объятия, что пугало Санрайза, привыкшего к ярким и насыщенным краскам. Единственными светлыми пятнами была круглая луна, то появляющаяся, то исчезающая среди пышных облаков, и изредка мелькающие в горизонте фонари.

Рука Луны «случайно» касается чужой, как бы этим говоря «волноваться не о чем, я же здесь», на что Солнце сжимает его руку крепко-крепко, чувствуя как страх понемногу уходит, и на его месте появляется неизведанное ему тепло. Рука Луны холодная, будто мраморная. Но это не мешает от слова совсем, лишь странное ощущение проносится сквозь их тела, окутывая с головой.

На их плечи красиво падал лунный свет, Мун шёл чуть шатаясь из-за выпитого, ему было очень хорошо, поэтому он не сразу понял, что его тихо о чём-то спрашивают. «Давай потом устроим пикник… аа… на двоих?..» — робко спросил Солнце, боясь того, что это покажется слишком. Но на его удивление, Луна спокойно согласился, говоря: «Почему бы и нет».

Когда Мун проводил того до дома, они пытаются разлепить руки, но не получается. Они словно намертво вцепились. И смотрят, как текуче, плавным движением растекается свет, исходящий из их рук, на которых можно разглядеть силуэты луны и солнца, и они… хотят воссоединиться, решая создать затмение?.. Но Мун не даёт им этого сделать и резко выдергивает руку из другой, чувствуя режущую боль, как и Санрайз.

Когда Солнце пришёл в себя от боли, он осознал, что Луна удрал, забыв у порога свой же плед.

— Постой!

Но тот уже далеко убежал, взглядом утыкаясь в беспроглядное небо и, смотря на открывшиеся полнолуние, чувствует вину и страх, вперемешку с этим жжение метки, которая точно хочет проделать в нём дыру.

Как же он этого не хотел… он не хотел иметь родственную душу.

Видеть Санрайза в плане его соулмейта было не совсем приятно. Он не хочет признавать, что, возможно, тяга, которую он испытывает, это всего-навсего лишь нечто свыше. Что-то не его, что-то навязанное. И это злит до мурашек. Он хочет сам всё прочувствовать, ему не нужны какие-либо подачки со стороны. Поэтому он и не выносит все эти соулмейтские штучки.

Санрайз поражённо смотрит на своё правое запястье с меткой в виде неполной луны, которое отдаётся колючим холодом, и хочет догнать второго, но испугавшись темноты и всего этого решает пойти домой и обдумать произошедшее. Натыкаясь на чужой плед ботинком, он берёт его в руки и долго разглядывает узор в виде звёзд.

Завтра будет тяжелый день.