2 апреля 1983
Из-за новых протоколов Министерства и дел в Хогвартсе и Грюм, и Дамблдор еще долго не могли созвать новое собрание Ордена. Только спустя два месяца после смерти Вальбурги Блэк и обнаружения крестража они наконец-то встретились. Когда Гермиона сообщила, что больше не сможет вызвать Адское пламя, Дамблдор запрятал медальон куда подальше и больше о нем не распространялся. Как они с Грюмом ни старались, даже волшебный огонь не смог уничтожить крестраж.
— Думаю, придется открыть ее, — предложила Гермиона и вздохнула, поняв — после нескольких часов неуспешных попыток — что для этого им потребуется парселтанг.
Во время пасхальных праздников те члены Ордена, что были выбраны для охоты за крестражами, собрались в «Кабаньей голове». Мэри сидела рядом с Ремусом и держала его за руку, пока Сириус рассказывал всем историю поражения Вальбурги, будто она была каким-то страшным драконом. Судя по выражению лица Джеймса, оба Мародера волновались, что их друг в конце концов сломается.
Гермиона сидела рядом с Эммелиной и закатывала глаза всякий раз, как Сириус упоминал ее в роли своей преданной невесты и нарочно поглядывал на Кингсли, словно ожидая, что тот набросится на него, отстаивая честь возлюбленной. Кингсли, однако, происходящее крайне забавляло, и он даже время от времени подмигивал Гермионе — особенно когда история Сириуса становилась совсем уж пошловатой.
— Он мне пытается досадить или тебе? — прошептала Эммелина, когда Сириус дошел до момента, когда он сообщил матери, что женится на маглорожденной, которая, вероятно, уже беременна от него (с каждым новым рассказом история обрастала деталями и грязными подробностями). — Потому что если он считает, что я начну ревновать, должна его разочаровать: я уже с кем-то встречаюсь.
Гермиона посмотрела на подругу и грустно улыбнулась.
— Ох, Эм, отпусти ты его уже.
— Без проблем, — хмыкнула Эммелина. — Я дважды в неделю говорю этому мерзавцу, что он идиот.
Дамблдор откашлялся, когда Сириус дошел до момента, где он признавался, что переспал с оборотнем. Ремус благодарно посмотрел на старого волшебника, а потом смерил взглядом Сириуса, схватил его за руку и усадил между собой и Джеймсом.
— К слову о Блэках, — сказал Дамблдор, поднимаясь с кресла. — Насколько я понимаю, Сигнус восстановил в правах свою старшую дочь? Андромеду?
Гермиона улыбнулась.
— И правильно. Она и ее муж — хорошие люди.
— А что насчет Малфой? — с подозрением спросил Грюм. Гермиона нервно вздохнула.
— Нарцисса… Я ей доверяю, — призналась она, поразившись собственным словам. — Она хочет жить в лучшем мире и заботится о своей семье, а чистота крови для нее — пустой звук. К тому же, она много знает. Она не глупа и понимает, что мы ищем что-то ценное. Дневник, медальон… В оба раза она нам помогала. В конце концов…
— Она сможет сложить два и два, — сказал Дамблдор, задумчиво качая головой. — Ты предлагаешь принять ее в Орден?
— Пусть сначала даст Клятву молчания, — выпалил Сириус, не дав никому и слова сказать. — Даже Непреложный обет. Кузина мне нравится — в последнее время — но она из тех змей, которые незаметно укусят, и ты умрешь только пару дней спустя.
— Будет ли она нам полезна? — спросил Дамблдор, глядя на Грюма, Кингсли и Фрэнка, смотревших на огромную доску, к которой были пришпилены различные статьи из «Пророка», копии записей о крестражах и основателях Хогвартса и карта с отметками, где видели известных Пожирателей. Кингсли посмотрел на карту, а затем — на Дамблдора.
— Беллатриса Лестрейндж всё ещё в бегах. Считалось, что она была… ну… очень близка с Тем-Кого… эм… Волдемортом.
— Фу, — поморщился Сириус. Ремус с любопытством моргнул.
— Разве она не замужем за старшим из братьев Лестрейнджей?
— Фу.
Джеймс кивнул.
— Ага, и он, кстати, тоже Пожиратель. Счастливо служил своему жалкому Темному лорду. Сомневаюсь, что он хоть в чем-то ему отказывал, даже в своей…
— Фу!
Эммелина раздраженно вздохнула.
— Ты… такой ребенок, — сказала она и пораженно уставилась на Сириуса. — Как…
Кингсли воспользовался шансом и не дал Эммелине и Сириусу начать перепалку.
— Вы правда считаете, что Беллатриса и Волдеморт…
— Хватит, бога ради! — крикнул Сириус, зажимая уши. Ремус закатил глаза, а Джеймс покачал головой. Кингсли хохотнул, и Гермиона вздохнула, укоризненно глядя на своего парня.
— Не потакай ему.
— Может, уже двинемся дальше?! — раздраженно рявкнул Грюм.
Кингсли откашлялся и попытался принять виноватый вид, но в его темных глазах всё ещё блестели смешинки.
— Простите, сэр. Если Беллатриса Лестрейндж действительно была преданной… последовательницей Волдеморта, то вполне вероятно, что она могла знать, где находится еще один крестраж. Другим вариантом остается Торос Нотт, который учился вместе с Волдемортом. Как-никак, именно он оставил Люциусу Малфою дневник, поэтому можно предположить, что он знает и местоположение остальных. Сейчас, к несчастью, наша единственная зацепка — то, что это либо чаша Пенелопы Пуффендуй, либо какая-то вещь, принадлежавшая Кандиде Когтевран или Годрику Гриффиндору.
— Вы смогли изучить меч Гриффиндора, сэр? — спросила Гермиона, глядя на Дамблдора. Тот улыбнулся.
— Да, моя дорогая, и, могу вас заверить, меч Годрика Гриффиндора никак не связан с Томом Реддлом.
— Но в борьбе с крестражами он не поможет, — она устало вздохнула и, подняв взгляд, перехватила заразительную улыбку Кингсли, которая, как и всегда, смогла поднять ей настроение. — Во всяком случае, сейчас. Думаю… нам нужно попасть в Тайную Комнату.
Грюм фыркнул и скрестил руки.
— И как ты планируешь это провернуть?
— Если найдете способ убить василиска, я найду способ попасть в Комнату, — сказала она и перевела взгляд на Джеймса, который в ответ медленно изогнул бровь.
________________
Гермиона встретилась с Эммелиной снаружи, когда попрощалась с Элли и Фрэнком и оставила Кингсли обсудить рабочие вопросы с Грюмом. Дойдя до подруги, она улыбнулась.
— Эй, Эм, я всё хотела спросить… — она замолчала и посмотрела на сигарету в ее зубах. — Сириус ужасно на тебя влияет, — сказала она, на что Эммелина лишь хмыкнула. — Ты не знаешь, что Волдеморт мог использовать из вещей, принадлежавших Кандиде Когтевран?
Эммелина выдохнула дым, стряхнула пепел с сигареты и задумчиво прикусила губу.
— Мы, знаешь ли, не ценим артефакты. У нас нет мечей, как у вас, гриффиндорцев. На ум приходит лишь одна вещь, но… ну… безумно даже о ней говорить.
— Почему?
Эммелина пожала плечами.
— Потому что диадема Кандиды Когтевран пропала с… ну, незапамятных времен. Всем первокурсникам о ней рассказывают, как о какой-то школьной легенде. «Тот, кто найдет утраченную диадему, станет мудрейшим в Башне Когтеврана», и всё такое. О ее существовании мы знаем только благодаря статуе Кандиды — она красуется у нее на голове, — затем она тихо хмыкнула. — Единственная, кто когда-либо… Эм… Ну…
— Что?
— В Хогвартсе в одной время со мной училась девушка, правда, на пару курсов старше, — сказала Эммелина, закатив глаза. — Она заявляла, что однажды находила диадему.
— Что? — Гермиона распахнула глаза. — И кто она?
Эммелина отбросила остаток сигареты, палочкой избавилась от него и покачала головой.
— Гермиона, она не могла ее найти.
— Но почему?
— Потому что она…
— Дамы, — сказал Джеймс, подходя к ним, засунув руки в карманы расстегнутой министерской мантии. — О чем сплетничаем этим вечерком?
Эммелина фыркнула.
— Брось, Поттер, сам же знаешь, что парни сплетничают похуже ведьм. Готова прямо сейчас поставить десять галеонов, что Сириус выпытывает у Кингсли, в каких он отношениях с нашей Гермионой, — сказала она, указывая на вход в паб, где Сириус что-то заговорщически нашептывал Кингсли, набросив ему руку на плечи. Джеймс хмыкнул.
— Ты… точно бы выиграла, — кивнул он. — Я помешал чему-то важному?
— Это можно обсудить и позднее, — заявила Эммелина и быстро обняла Гермиону. — Я разведаю о ней и, если ты действительно хочешь с ней увидеться, организую для вас встречу.
— Спасибо, Эм, — Гермиона улыбнулась, и Эммелина трансгрессировала прочь. Повернувшись к Джеймсу, она хмыкнула и поправила воротник его мантии, а потом взъерошила ему волосы. — Совсем растрепались, — ласково пробормотала она, и он рассмеялся и пробежался пальцами по волосам, словно мог что-то исправить.
— Что ж, как идут дела с Кингсли? — спросил он, когда они медленно пошли обратно к «Кабаньей голове». Гермиона наклонила голову, и Джеймс вытянул шею, чтобы посмотреть на нее. — Это… румянец? Мисс Грейнджер! Не девичий ли румянец я наблюдаю на ваших щеках? — поддразнил он.
— Да заткнись ты, — сказала она, игриво пихнув его локтем. — У нас с Кингсли всё течет медленно. Но… и нормально. Мне он нравится.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Тебе надо передохнуть от придурков вроде Сириуса и Ремуса.
Она рассмеялась, запрокинув голову.
— О, только лишь от Сириуса и Ремуса?
— Разумеется, — согласился Джеймс, невинно улыбаясь. — Не понимаю, как я с ними живу.
— А что же вы, мистер Поттер? Сириус сказал, что ты ходил на свидание с той ужасной ведьмой, которая работает в твоем отделе, — она заметила, как его хитрое выражение лица стало кислым, и он простонал.
— Мерлин, не напоминай.
Она покачала головой.
— Зачем ты вообще на него пошел?
Джеймс вздохнул.
— Честно? Чтобы она перестала мне докучать, — признался он. — И… ну… узнать, готов ли я.
— И ты готов?
Он нахмурился.
— По правде сказать, не уверен. Это… Я не знаю, как общаться с ведьмами вне Хогвартса. Помни, мои прошлые успешные отношения начались буквально с того, что я дергал ее за косички, — сказал он, а потом протянул руку и дернул Гермиону за прядь волос. Она расплылась в улыбке и закатила глаза.
— Да ты прям романтик, — саркастично заметила она. — И я не лучше. Если мне нравился какой-то мальчик… или мужчина, если на то пошло, я просто сидела и ждала. Даже с теми, кто делал первый шаг, я зачастую не знала, как себя вести. Всю юность я провела, заботясь о друзьях, которые тоже были мальчишками, и в итоге начинала нянчиться со всеми мужчинами в своей жизни.
— И твоя жертва не будет забыта, — сказал он, приложив ладонь к сердцу. — Ты не нянчишь нас, Гермиона. Ты заботишься о друзьях и семье, не становясь при этом бесполой матроной.
Она остановилась и вскинула брови.
— Бесполой? — повторила она, и Джеймс смущенно поморщился. — А, так я не бесполая? А какая же я тогда?
— Что? Я хотел сказать, эм… — он нервно прикусил щеку и по привычке взъерошил волосы. — Эм… я уже упоминал, что плохо умею общаться с женщинами? — спросил он, и они расхохотались, привлекая внимание Кингсли и Сириуса. Джеймс помахал им, и Сириус с улыбкой показал ему средний палец, отчего Кингсли громко рассмеялся.
— Как дела у Сириуса? — тихо спросила она. — Только честно.
— Плохо, — тут же ответил Джеймс. — Он… Это Сириус.
— Глушит боль в огневиски, — вздохнула Гермиона.
— Некоторые других способов и не знают.
— Ты не против, если я кое-что куплю Гарри? — спросила она, заметив, что Сириус и Кингсли пожали руки и начали прощаться с другой ведьмой.
— Надо подумать. Оно легко горит, бьется и шумит в безбожно ранние часы? — с улыбкой спросил Джеймс.
— Вообще-то… я хотела купить питомца.
Он улыбнулся еще шире, вспомнив, как она рассказывала о ее Гарри и его любимой сове.
— Ты хочешь купить ему сову? Буклю?
Гермиона нахмурилась.
— Не совсем.