Реналь
– Паш, на меня нашло вдохновение. Не теряй меня, на неделю я засяду тут.
– Что? Но почему?
– Потому что я художница и на меня нашло вдохновение, всё, Паш.
– Почему ты отключила камеру?
– Потому что я решила завести любовника, это чтобы ты нас не застукал.
– Чего?!
– Это шутка, Паш, Господи, успокойся! Просто мне не комфортно, вот и решила отключить. Не волнуйся, я уже заказала разных продуктов на неделю, так что единственный большой и взрослый дяденька, которому я открою дверь в ближайшую неделю, это доставщик, должен прийти завтра, кстати.
– Давай я тебе всё привезу.
– Не надо, я не социальный инвалид, так что не выдумывай. Всё, давай, пока.
***
Рита терпеть не могла, когда трогают её вещи. Однако сегодня это, почему-то воспринималось ею совершенно спокойно. Возможно это потому что она уже со всем попрощалась?
– Вы уверены, что оставляете тут всю мебель? Просто у нас буквально пару дней назад был инцидент, когда продавец в самый последний момент решил забрать почти всё, а нам очень важно купить обставленную квартиру. Это сейчас ценится.
– Нет, я забираю только краски и кисточки, все остальное остаётся тут. Если вы желаете, я могу написать расписку.
– Краски? Вы художница? – заинтересовано спросила риелтор.
– Да.
– А какой у вас псевдоним? – её глаза буквально горели живым интересом. Рита просто не смогла устоять и рассказала ей.
– Мой новый псевдоним Реналь.
– Реналь… красивое имя, а что оно значит?
– Возрождённый.
Женщина понимающе кивнула.
– Желаете начать всё заново? Понимаю. Молодость – это ведь сама жизнь. Она будто бушующая горная река, меняется каждый миг, раз за разом показывая нам что-то новое. Знакомы вам такие строчки: «Смерть – это только равнина, Жизнь – холмы»? Написал Иосиф Бродский, замечательное стихотворение, прочитайте как-нибудь, я думаю вам сейчас оно будет кстати. Ну-с, вернёмся к нашим баранам, – она предвкушающее потёрла руки. – Как я уже говорила ранее, наше агентство согласно выкупить у вас эту квартиру, нас всё устраивает. На данный момент от вас требуется только поставить подписи — вот тут и тут. В дальнейшем вашего личного присутствия не требуется, достаточно будет ставить электронную подпись. Было приятно иметь с вами дело, Маргарита. А вы случайно не продаёте эту картину? Такая красивая, идеально впишется мне в гостиную.
– Простите, но нет. Это подарок.
– Эх, я уже завидую этому счастливчику. Ну что же, до свидания!
– До свидания!
***
– Нет, нельзя вешать работы этих художников рядом, у них совершенно разный стиль! Их невозможно соединить! – от досады девушка топнула ногой. Звук поцелуя самого устойчивого каблука, по мнению девушек, и мраморного пола разлетелся по всему залу.
– Ольга Владимировна, вас просят подойти в малый зал, – шёпотом поведал незаметно подбежавший молодой ассистент.
– Кто там?
– Мне з-запретили сообщать вам о личности гостя, – слегка дрожащим голосом сообщил парнишка.
– Кто тебе может что-то запретить тут кроме меня?
– Ну, в-вот в-вы выйдите и у-узнаете.
Громко стуча каблуками, она, пыхтя от возмущения, прошла в малый зал. Тут хранились те немногочисленные работы, что остались от её дорогой подруги. Подруги, которая прогнулась под какого-то мужика и сгнила заживо там же.
Посредине зала, спиной ко входу стояла девушка. Она была худенькой, не высокой. На ней были чёрные кроссовки, чёрные джинсы и чёрная кожаная куртка. Любимый шоколадный цвет и стрижка «лесенкой, только горочкой», заставили сердце болезненно сжаться.
– Зачем пришла?
К ней повернулась девушка с лицом её подруги. Да вот только Ольга уже знала, что она давно не такая, какой была в период их дружбы.
– Привет, Оль, – она улыбнулась ей всё той же открытой улыбкой, что улыбалась так давно.
– Зачем пришла? – Не обращая внимания на сердце, девушка решила идти до конца.
– Я уезжаю, я пришла попрощаться.
– Что? Куда? А как же твой этот?
– Я рассталась с ним. Слушай, Оль, ты меня прости, пожалуйста, прости за всё, что я тебе сделала. – Начала она быстро, сбивчиво говорить, заикаясь время от времени, – Я… Я просто последние года не очень помню, а-а то, что вспомнила мне очень н-не нравится. Так что ты меня прости, пожалуйста, если я тебя обидела. Или, нет, вернее, можешь не прощать, но я д-должна была перед тобой извиниться, да, в-вот. Я должна была, да. А, и еще, я тут написала кое-что, хочу оставить это тебе. Это знак моего ухода и возвращения, я надеюсь, что ты его сохранишь. Оль, а можно я тебя обниму на прощание один раз, пожалуйста?
Переведя взгляд вниз, она заметила большую картину просто невероятной красоты. Руки двигались сами, сами приняли прощальный подарок, сами раскрылись в приглашающем жесте объятий. Её будто ввели в какой-то транс, иначе это ощущение никак не описать.
Она так и не смогла собраться и прийти в себя. Плюнув на всё, она поехала домой. Повесив подарок на стену, она села на диван. Из головы никак не хотел уходить образ девушки, что была когда-то её подругой. Память раз за разом воспроизводила её глаза, что горели жизнью, совсем как раньше. Глаза, в которых стояли готовые пролиться слёзы.
***
В большой толпе всегда легко затеряться, это знает каждый взрослый. Достаточно всего лишь замаскироваться должным образом – надеть маску. Мы все живём в обществе, носим маски, меняя их одна за одной. Но иногда, показывая себя настоящего ты уже маскируешься до неузнаваемости. Ведь порой настоящим тебя в жизнь никто никогда и не видел вовсе.
– Здравствуйте! Когда отправляется ближайший поезд?
– Через десять минут.
– Можно, пожалуйста, один билет купе до конечной.
– Но вы даже не спросили куда.
– Мне не важно, быстрее, пожалуйста.
– Да, конечно, паспорт. Ага, вот пожалуйста, ваш билет.
– Спасибо.
***
Было лето. Жаркий июль. Две девушки сидели на широком подоконнике, смакуя кофе и наслаждаясь музыкой света, что плясала по мятному кухонному гарнитуру, который был проектирован по эскизам самой художницы.
– Мне этот вариант больше нравится, чем предыдущий.
– Мне тоже.
– Ну что, какого это быть богатой художницей, картины которой распродаются за сотни тысяч рублей, дорогая Реналь? – одна из девушек лучезарно улыбнулась второй.
– А какого это быть менеджером богатой художницы, картины которой распродаются за сотни тысяч рублей, Ольга Владимировна? – вернула ей улыбку подруга.
В глазах обеих стояли слёзы, только в этот раз это были слёзы счастья.
– Мы сделали это.
– Мы сделали это.
Дзынь.