— Вам нравится, Учитель? — Бинхэ картинно затрепетал длинными, точно крылья гигантских бархатных мотыльков, ресницами. — Вам…

Голос, еще мгновение назад томный и соблазнительный, в один миг наполнился плаксивыми интонациями и горечью вселенской обиды:

— Вам нравится больше, чем настоящий я? Да? Да???

«Да что ж такое! — Шэнь Цинцю мысленно закатил глаза так глубоко, что они навернули полный оборот вокруг своей орбиты. — Ну неужели обязательно начинать это именно сейчас?!»

Впрочем, нет. Этот максимально бестолковый и неуместный вопрос заботливо подхватил идущую кругом голову Шэнь Цинцю и приладил ее на место. Иначе горный лорд рисковал улететь далеко и надолго.

Выглядел Ло Бинхэ… Выглядела… Сногсшибательно.

Совсем не как темная госпожа из портфолио вэйбовских художников. О нет, совсем нет.

Ло Бинхэ сидел на краешке кровати, смущенно сжимая голые розовые коленки — оказывается, свое исподнее дева Ло оставила при себе, так что за кроватью в пристройке валялось только верхнее платье: без штанов и нижних одежд, закрывающих почтительную ученицу до самого горлышка.

Бинхэ же, не мудрствуя долго, только это верхнее платье и надел. И теперь ему приходилось смущенно мяться, скрещивая руки перед собой, чтобы прикрыть — и заодно взбить, гхм… — глубокое декольте; постоянно одергивать подол с вырезом до бедра с обеих сторон — жестом, словно перекочевавшим в эту бренную реальность из черно-белых комиксов и аниме про лоль.

«Старый развратник!» — укорил себя Шэнь Цинцю, подтирая воображаемую кровь из носа.

— Конечно же нет, — строго откликнулся он. — Но я люблю тебя во всех твоих проявлениях, так что… Думаю, это был бы интересный и полезный для нас обоих опыт. Понимаешь?

Кажется, слегка успокоенный этим ответом, Ло Бинхэ торопливо закивал — шелковые завитки темных волос запрыгали вокруг мягкого овала лица. Шэнь Цинцю, не удержавшись, сложил веер, сунул его за пояс и, протянув руку, зарылся ей по самые костяшки в волосы своего ученика — почти ученицы…

— Но это ведь не понравится учителю больше, чем… чем то, что мы… что мы делаем обычно? — огромные темные глаза снизу вверх взглянули с такой доверчивой надеждой, что у Шэнь Цинцю снова вышибло воздух из груди. — Я, конечно, очень хочу угодить Учителю, н-но… Навсегда мне бы не хотелось…

— Нет конечно, — Шэнь Цинцю медленно провел рукой вниз, выпутывая ее из темных волос и касаясь подушечками мягкой, как отрез атласа, щеки. И останавливаясь, только когда большой палец коснулся упругих, сложенных, точно крылья бабочки, бархатистых губ. — Бинхэ… Если тебе не нравится…

«То дай мне от ворот поворот прямо сейчас, потому что если сделаешь это позже — я умру от горьких сожалений!» — от чужого теплого дыхания, доверчивого взгляда, чуть разомкнутых под нажимом губ пережимало горло и тяжелело в низу живота.

— Нет-нет! — Ло Бинхэ решительно мотнул — мотнула головой. — Если учитель хочет, я тоже хочу…

На этих словах палец Шэнь Цинцю по чистой случайности скользнул между раскрывшихся для разговора губ — и тут же отдернулся. Но было уже — увы! — поздно. Бинхэ, кажется, понравилось ощущение чужой шероховатой кожи на внутренней стороне губы, и он — пока она… — наоборот, поддался вперед, обволакивая палец Шэнь Цинцю своим мягким горячим ртом.

— Мм, — сверкнули снизу вверх глаза, похожие на два звездных пруда, а нежное кольцо губ, сжавшись чуть плотнее, почти соскользнуло с пальца — заблестела тонкая пленочка слюны — но тут же опустилось ниже, почти до костяшки. — Мм?

Старое сердце Шэнь Цинцю этого не выдержало.

«Разве я так тебя воспитывал?! — едва не возопил он, быстро убирая руку и пряча ее в рукаве. Сердце готово было выскочить у него из груди, а кровь прилила к лицу с такой силой, что казалось, будто под кожей бурлит кипяток. — Откуда только…»

— Учителю не нравится? — забывшись — или, напротив, тонко высчитав? — Ло Бинхэ опустил руку, и рукав верхнего платья сполз вниз. Причем движение ткани остановилось только на естественной преграде — лишь обнажив темно-кремовую ареолу до середины. — Я что-то не так?..

— Все отлично, — натянуло улыбнулся Шэнь, осторожно опускаясь на край кровати.

Женское тело, хоть и было формально меньше, казалось жарче и плотнее. Даже находиться рядом с ним был беспокойно и душно: пальцы сами тянулись к воротнику ханьфу, чтобы отвести от шеи грубую ткань. Заметив это, Ло Бинхэ расторопно кинулся на помощь — Шэнь Цинцю даже вякнуть не успел, как его верхние одежды оказались сметены куда раньше платья Ло Бинхэ.

«Эй! Ну только давай без повторения старых шаблонов! Новый опыт — значит, новый опыт!».

Шэнь Цинцю уложил ладони на покатые плечи и мягко оттолкнул ученика от себя.

— Наставник? — испуганно вытянулся Ло Бинхэ.

— Все хорошо… Просто ты не подумал, что… В этом теле твой опыт будет весьма скуден? Я имею в виду… не торопись, — как можно сдержаннее и рассудительнее откликнулся Шэнь Цинцю. — Позволь этому учителю повести — я хочу, чтобы тебе тоже понравилось и ни в коем случае не было больно.

Ло Бинхэ несколько мгновений хлопал невообразимо длинными ресницами, прежде чем, что-то сообразив, зарделся от лба до подбородка.

— А… Вы про…

— Именно, — кивнул Шэнь, мягко толкая ученика — ученицу, черт возьми, как вообще можно говорить «ученик», глядя на покачивание почти выпавшей из-за воротника груди? — на подушки. — Поэтому просто доверься мне, хорошо?

«Этот наставник прочитал больше порнушных рассказов, чем ты можешь себе вообразить, дитя, — не без гордости подумал Шэнь Цинцю, правда, тут же поправившись: — Разумеется, я натыкался на них случайно и дочитывал до конца только ради того, чтобы, вооружившись байду* и женскими форумами, показать, где именно автор начисто запорол элементарную физиологию, но все же…»

— Не бойся, — ободряюще улыбнулся Шэнь Цинцю, упираясь одним локтем в кровать, а второй рукой приобнимая Ло Бинхэ за талию, такую мягкую сначала, но, стоило стиснуть теснее, упругую и крепкую. — Ты… замечательно выглядишь.

Глаза Ло Бинхэ против воли загорелись живым огнем на этих словах, но белоснежные бедра, сейчас особенно заслуживающие звания «кующих золото», со звонким шлепком голой кожи схлопнулись. Тесно-тесно. Шэнь Цинцю сначала насторожился, но, вглядевшись в только если не светившееся изнутри энтузиазмом лицо Ло Бинхэ, с негромким смешком протолкнул свое колено между этих мраморных створок.

«Так ты хочешь? Ну хорошо…»

Накрыв рот Ло Бинхэ поцелуем, Шэнь Цинцю нарочито неторопливо, поддразнивая и смакуя разом, стал покусывать такие мягкие и податливые губы, очерчивать их языком — от уголка до уголка, рассеянно думая о том, что надо будет попробовать точно так и снизу.

Параллельно с этим Шэнь Цинцю протолкнул колено выше, пока оно не уперлось в горячую лодочку промежности.

Глаза Ло Бинхэ, до этого томно полуприкрытые, широко распахнулись, а белое жаркое тело выгнулось, точно от удара молнией.

— Больно? — перепугался Шэнь Цинцю, с влажным шлепком выпуская чужую оттянутую губу из зубов. — Слишком сильно?

— Н-нет, — часто-часто моргая, Ло Бинхэ медленно толкнулся — толкнулась… — бедрами вниз и вверх, тесно потираясь о наставника — так, что тот едва не потерял равновесие. — А-а-ай… По-другому совсем…

«Хм… А ведь и вправду, оно все должно ощущаться иначе… — с интересом наблюдая за смущенным и распаленным лицом Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю негромко хмыкнул и сам толкнулся навстречу чужим покачивающимся бедрам. Пальцы Ло Бинхэ тут же сжались на простынях, стискивая их в комок. — Ой-ей-ей, как тебе нравится. Значит, я продолжу?»

Шэнь Цинцю перевел взгляд на воротник чужих одежд, державшихся на честном слове… и кое-чем еще. Потянув платье вниз, он добился того, что ткань рывком соскочила с приподнятого соска, и вся грудь от этого подпрыгнула, подрагивая, как рисовый пудинг на блюде.

— Ну наста-а-авник, — хныкнула распаленная ученица, беспомощно елозя под Шэнь Цинцю. — Вам что, правда так больше нравится?..

«Да что ж такое, несносный ты ребенок…»

— Бинхэ, это просто нечто новое… Конечно, сейчас оно вызывает интерес. Но это вовсе не значит, что я люблю тебя меньше.

Переход на менторский тон дался тяжело — дыхание сбилось, а голос чуть охрип от желания.

Чтоб скрыть жар собственного лица, Шэнь Цинцю наклонился ниже. Ниже — пока не накрыл поцелуем растравленный грубой тканью сосок на белоснежной, изумительно-сферической формы груди. Вобрав его в рот, Шэнь Цинцю как можно мягче обвел комочек упругой плоти языком, отогревая дыханием и нарочито расслабляя, а потом, повинуясь порыву детского озорства, слегка сжал зубы.

Вдоволь натешевшись — и немного подивившись мелодичной звонкости вздохов и охов своего ученика, которому в пору было идти не в заклинатели, а в лицедеи, с такой-то прытью в смене амплуа, — Шэнь Цинцю спустился ниже. Оставив щекотную полоску поцелуев по изгибу грудной клетки, мягкому животу и выступающим тазовым косточкам, он с благоговейным трепетом приподнял черный подол.

— Наставник! — затуманенные было негой глаза Ло Бинхэ мигом прояснились, а руки торопливо прижали подол обратно к бедрам. — Ммм… Вы уверены, что вам понравится то, что вы увидите? Я…

«Шутишь что ли?! — едва не подавился языком Шэнь Цинцю. — Да я до встречи с тобой даже не думал в другую сторону! Конечно, мне понравится. Впрочем… впрочем, тебе этого лучше не говорить, обязательно же все извратишь и расстроишься…»

— Я люблю все, что принадлежит тебе, — откликнулся вместо этого Шэнь Цинцю и поцеловал порозовевшие от напряжения костяшки на чужой руке. — Не упрямься, глупое дитя.

Сглотнув, Ло Бинхэ медленно разжал захват, позволяя отвести темную ткань в сторону. Чуть вытянув голову, он с интересом взглянул на открывшийся Шэнь Цинцю вид, потом снова протянул ладошки. Но не для того чтобы прикрыться, вырывая из чужой груди разочарованный вздох — совсем наоборот. Тонкие пальцы и гладкие ноготки, заметно контрастирующие цветом с карминовой плотью, медленно растянули складочки в стороны, точно вывернув наизнанку бутон тропического цветка.

— Наставнику нравится… То что он видит? — застенчиво прошелестел сверху Бинхэ, кажется, ненадолго забыв о своих причитаниях «сильнее нравится, чем настоящий я???». — Правда?

— Мгхм, — не стал давать повода для будущих обвинений Шэнь Цинцю.

Несколько мгновений он молча разглядывал темные мясистые складочки, влажно блестящие внизу и самую малость вдоль сердцевины. Точно завороженный, он наклонился вперед, зарываясь носом в темные завитки, а губами накрывая маленький комочек нервов вверху. Кровь настойчиво заколотила в уши, а низ живота словно припекло сорвавшимся с небосклона солнцем.

Не оставив без внимания ни единый лепесток этого темно-пурпурного анчана*, Шэнь Цинцю наконец добрался до самого низа и попробовал толкнуться языком внутрь чужого тела, но в итоге просто утонул в солоноватой вязкой смазке.

— Мало, — раздался сверху несчастный голос, и в следующий миг затылок Шэнь Цинцю накрыла нетерпеливая ладошка и ощутимо придавила. — Еще…

«Я только рад, но мне же и дышать нужно! — слабо встрепыхнулся Шэнь Цинцю, однако даже в девичьем облике Ло Бинхэ оказался в разы сильнее. Ничего не оставалось — только прильнуть поплотнее, заталкивая язык на всю возможную глубину и натягивая его основанием эластичную кожу у входа. — До чего позорная и все же великолепная будет смерть, если…»

По правде говоря, от обилия смазки по-настоящему приятным проникновение языком сделать не получалось, и вскоре это дошло и до Ло Бинхэ.

— Пожалуйста… Наставник, возьмите меня… — разведя мертвую хватку на затылке Шэнь Цинцю, рука Ло Бинхэ упала на простынь. — Я уже не могу, пожалуйста…

— Хорошо, — судорожно переводя дух, откликнулся Шэнь Цинцю, вставая на колени между чужих ног, податливо разъезжающихся по простыням. — Как скажешь…

Если сначала он планировал миндальничать, по одному проталкивая пальцы в нетронутое лоно, то теперь до него дошло, что с девой Ло можно обойтись и без этого. Женское тело само таяло и текло, как весенний снег под ярким солнцем, и плоть расходилась — как если бы нож входил в подтопленное масло…

— Угадаешь, сколько? — невесть с чего съерничал Шэнь Цинцю, слегка покручивая кистью руки и неторопливо вытягивая из Ло Бинхэ сложенные щепотью сразу три пальца. — Не больно?

— М-м, — отрицательно метнулась из стороны в сторону копна иссиня-черных волос. — Ну прекратите дразниться!

И Шэнь Цинцю прекратил. Подхватив Ло Бинхэ под коленки, он подался вперед, пока эти самые коленки не уткнулись в подушку.

«Только бы не облажаться, — подумал он, находя губы Ло Бинхэ поцелуем. — В конце концов, не может же литературный опыт оказаться совершенно бесполезным в первый раз… Тем более что второго такого раза может и не быть!»

***

«Пробужденный пением птиц» — это было точно не про Шэнь Цинцю, проснувшегося от стального зажима на своих ребрах.

 Прошлым вечером Бинхэ стискивал — стискивала?.. — его по старой привычке с такой силой, что старые кости едва не хрустели, а спина и плечи немилосердно ныли. Попробуй-ка удержись на локтях, когда на тебе повисает тушка Ло Бинхэ — в какой облик ни засунь, все еще весьма длинная и крепкая, так что веса там было будь здоров.

И теперь его, кажется, всерьез решили додушить окончательно!

— Бинхэ, — прохрипел Шэнь Цинцю, тщетно тыкая локтем куда-то себе за спину — ученик жался к нему чем-то наподобие базальтовой стелы, о которую скорее собьешь руки, чем оттолкнешь. — Бинхэ, я сейчас задохнусь!

— Учитель был великолепен, — пробормотал ему в затылок Ло Бинхэ, ослабляя хватку буквально на четвертинку цуня. — Это… это просто нечто… И этот ученик сполна осознал, как он был бездарен с вами! Но теперь он, кажется, понимает лучше…

«Ого, — сразу заподозрил что-то неладное Шэнь Цинцю. — И что, мы обойдемся без концерта пролития слез и причитаний? Мне правда не придется по десять раз на дню повторять, что я правда люблю тебя таким, какой ты есть?»

Его опасения не оказались ложными. Припрятав слезы и жалобы на потом, его белая овечка вывернула шерстку черной стороной наружу и начала гнуть свою линию. Вкрадчиво понизив голос и снова стиснув руки с необычайной силой, Бинхэ залепетал Шэнь Цинцю на ухо:

— Но все-таки… Наставник, мне было та-а-к хорошо, что я невольно подумал… Может быть, если и вы тоже… Примите женский облик… Я смогу сделать вам так же приятно?

Шэнь Цинцю обратился камнем, и даже сонная нега сошла с его мигом заледеневшего лица. Ло Бинхэ заискивающе продолжил, торопливо рассыпаясь словами, точно боялся, что возмущенный Шэнь Цинцю его быстренько заткнет:

— Наставник, но ведь это правда… Намного проще! Когда все течет само, и…

— Как ты умудрился вырасти таким бесстыжим? — только и укорил Шэнь Цинцю. Вслушиваясь в несчастное сопение у себя за спиной, он нехотя добавил: — К тому же, я ведь не обладатель демонической крови. Как по-твоему я могу сменить облик подобным образом?

— Если дело стоит только за этим, — горячо уверил Ло Бинхэ, — этот ученик обязательно отыщет способ. Если понадобится, я переверну ради этого все три царства…

Его голос источал такую непоколебимую уверенность, что Шэнь Цинцю оставалось лишь надеяться, что такого способа не существует — иначе Ло Бинхэ неприменно его отыщет.