Нам с тобой не нужно общего на двоих,

потому что отрывать придется заживо до кости

то, что въелось, и со шрамами дальше жить.

Эти шрамы не затянутся от «прости»,

что прошепчешь миллионы бессчетных раз,

глядя в небо до уже не позорных слез.

Кто не плакал в этом мире, тот просто мертв.

Впрочем, я к живым с натяжкой б себя отнес:

растерять себя по ставшим родным частям,

видеть смерть и замечать у нее твой взгляд

равносильно подниматься на эшафот,

становясь бок о бок с теми, кого казнят,

и, деля их боль на два, и еще на два,

и еще до бесконечности поделив,

просыпаться на рассвете и понимать,

что ты сдох так много раз, но зачем-то жив.