Болтливая, и голос, как струна,

натянут, и звенит, и бьет по нервам.

Из нас, что в ряд стоят на эшафот,

ты почему-то оказалась первой,

опережая прочих на года,

оставив их в смертельной круговерти.

И синева бездонных чистых глаз,

еще не знающих о подступившей смерти,

и чистота, и искренность, и смех —

так много света, что ослепнуть просто.

И эти чертовы горящие в ночи,

как души отошедших, в небе звезды.

И боль, и страх, предчувствие в груди.

Заря, в крови измазавшая утро.

Болтливая. Просил о тишине —

дала так много, что оглох как будто.