Правитель задумчиво стоял у окна, глядя на крошечные крыши домиков, ясное небо над ними и сильный дождь, идущий вдали.

Его губы были плотно сжаты, а густые брови, казалось, нависли над глазами.

– Значит, похищение… – негромко пробормотал он, словно подводя итог, – Очень плохие новости. Еще и этого не хватало.

Аделайн, теребя перстни на руках, в растерянности смотрела на Лэгранда, а тот - на свои наручные часы. Мелинда же восхищенно разглядывала диковинные маски, картины, карты и плакаты из самых разных стран и исторических эпох, которые занимали каждый свободный метр комнаты.

– Можете быть свободны. – Старик круто развернулся на каблуках, – Батист, я позову тебя, если понадобится. 

Лэгранд лишь коротко кивнул, и тут же удалился.

– А ты, девочка моя, найди комнату для гостьи и разберись с ее багажом. 

Девушка с радостью передала Мессаже свой чемодан, устав повсюду носить его с собой. Но стоило остаться с Верусом наедине, как Латур тут же почувствовала себя некомфортно, ведь доброжелательный тон старика почему-то порождал в душе сильную тревогу:

– Может, выпьете что-нибудь? – правитель услужливо указал на чайный столик, подходя ближе, но Мелинда лишь мотнула головой, стараясь незаметно отойти, – Нет? Что ж, ваше право.

Словно в замедленной съемке наблюдая за тем, как он делает себе кофе, девушка дивилась тому, что исходящий от Сенекса аромат сандала, ранее казавшийся ей таким приятным, сейчас вызывал лишь сильное отторжение.

– Советую вам найти работу, – Верус не спеша потягивал горячий напиток, – например, в архивах или библиотеке. Легко и не грязно, к тому же сейчас просто не может быть лишних рук.

– Я буду рада помочь, – сдавленно ответила Латур, на самом деле совершенно не пылая энтузиазмом, и, на всякий случай поклонившись, тотчас поспешила к двери.

Лишь оказавшись в коридоре, Мелинда с облегчением выдохнула, а, столкнувшись с Аделайн, все это время терпеливо дожидавшейся ее, обрадовалась еще больше. Но, заметив, что та была без ее чемодана, недоуменно уточнила:

– А где мои вещи?

– Они будут доставлены в твою комнату, дорогая, – с улыбкой ответила ей Мессаже, – Пойдем, здесь нам больше нечего делать.

Вместе они вышли в Атриум, пустующий вопреки тому, что в Ауксилиуме с недавних пор проживало много обездоленных людей со всех уголков мира.

– Я скоро вернусь, – заверила Латур свою сопровождающую, мечтая, наконец, вырваться из этого храма лицемерия, – не теряй.

Последние лучи солнца неровными розово-алыми дорожками освещали затоптанную траву у главного входа, пыльные окна соседних домов и их серые стены. Невольно девушка задумалась о том, сколько еще таких погожих деньков ей предстоит увидеть. 

Отгоняя прочь мрачные мысли, она взглянула на окна столовой, куда сейчас на ужин, кажется, набились все беженцы, что обсуждали между собой последние новости так расслабленно, словно никогда не покидали родных домов.

Может, для них это и стало обыденным, но Мелинда, совсем недавно столкнувшаяся с оккупантами, постоянно вспоминала ту гадкую встречу и никак не могла свыкнуться с происходящим.

Уходя все дальше от людей и от их раздражающих голосов, она совершенно забыла об осторожности, ослепленная желанием перемотать время назад, вернуться в беззаботные дни, когда родители еще были рядом.

Но и просто побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями, тоже было бы неплохо, ведь ее нежная психика, всегда оберегаемая взрослыми, плохо справлялась с такими резкими переменами.

Латур бежала, злясь на собственную слабость, и утирала слезящиеся глаза, гадая, когда успела подхватить насморк, но, уловив поблизости утонченный аромат мужского одеколона, нехотя признала, что дни в парфюмерном магазине прошли не зря, сразу распознав его состав: корицу, хвою, лаванду и пачули, а в нем и причину своего плохого состояния.

 Чье-то невесомое прикосновение, сменившееся резким рывком в сторону, свело на нет все ликование. Свет ярких фар внезапно ударил в глаза, а скрип тормозящих колес, смешавшийся с гудком трамвая, пронесшегося буквально в паре сантиметров, до боли резанул по ушам.

Машинально отступив назад, Мелинда с кем-то столкнулась и, обернувшись, увидела худощавого юношу, накрепко впившегося костлявыми пальцами, украшенными различными кольцами, в ее плечо. 

– Не стоит так спешить, – его голос был мягок, а губы тронула снисходительная улыбка, сразу отбивающая какое-либо желание сопротивляться, – можно и в беду угодить.

 Вдруг незнакомец нахмурился и, оглянувшись, отточено взмахнул кистью: 

– Будь спокойна. За мной увязались враги.

Перенесясь в какой-то узкий переулок, он, наконец, отпустил Латур и, галантно поклонился:

– Климент Готье всегда к твоим услугам! 

Мелинда, подавляя усиливающуюся из-за резкого телепортирования тошноту, тоже представилась и сконфуженно отшатнулась, чтобы не чихнуть спасителю прямо в лицо:

– У меня аллергия на пачули…

– Правда? – удивленно воскликнул тот, – Ах, извини! Я сейчас все исправлю, – вновь сделав быстрый пасс кистью, сопровождаемый звоном браслетов, – так лучше?

Заметив небольшой медальон с выгравированными инициалами, висящий на его шее, Латур не смогла оторвать от него глаз, но когда Готье, проследив за ее взглядом, ненароком спрятал украшение под рубашку, она тут же стыдливо отвернулась.

– Все еще плохо? – Климент осторожно коснулся ее запястья, озадаченный странным поведением девушки.

– Что? – Мелинда засмущалась, случайно встретившись с его ясными голубыми глазами, но, осознав, что недомогание отступило, с благодарностью улыбнулась, – Все хорошо…

– Я рад, – сделав то же самое в ответ, поинтересовался юноша, – Куда тебе нужно? Может, проводить?

– Нет, спасибо, – на автомате озвучила Латур заученную еще с детства фразу.

– Но ходить одной в такое время очень опасно, – резонно заметил Готье, плавным жестом откинув со лба светлую челку, ничуть не обескураженный ее отказом.

– Особенно с незнакомцами, – Латур сразу догадалась, как парировать, уже продумывая пути отступления.

"Вести куда попало - не вариант, могу оказаться у его же дома. В Ауксилиум - тоже нельзя, если Климент работает на Аргентум и способен управлять магнитными полями, то никакая специальная метка, пропускающая через защитный барьер, ему не понадобится, а это приведет к необратимым последствиям."

Мелинде казалось, что она стала настоящим параноиком, ведь теперь сомневалась даже в Батисте, Аделайн и господине Сенексе: а точно ли они являются теми, за кого себя выдают?

У нее возникло слишком много вопросов, ответов на которых не было: почему правительство Кордиса не наложило этот барьер сразу на всю страну? Собираются ли власти не на словах, а на деле хоть как-то противостоять злоумышленникам? 

– Будь осторожна и сразу зови меня, если что-то случится, – во взгляде юноши появилось сожаление, сменившееся затем недобрым блеском, – ведь те, кто пришел к нам, крайне опасны и не имеют ни капли человечности.

Внезапно усилившийся ветер поднял столб пыли, скопившейся на улицах, вынудив девушку с закрытыми глазами судорожно схватиться за разлетающийся подол платья.

– А как ты узнаешь? – спросила она, стараясь перекричать поднявшийся вой.

– Об этом не беспокойся, – без каких-либо затруднений пояснил Климент, – мне подскажет мой друг.

– Кто? – ответа не последовало, а порыв утих столь же внезапно, как и появился.

Мелинда открыла глаза, разыскивая Готье, но тот будто в омут канул.

– Спасибо... – тихий шепот был поглощен темнотой.