— Хэй, Аполло, прочти это!

К ужасу Аполло, Труси начала пихать ему на стол скомканный журнал, из-за которого его настоящая работа начала сдвигаться к краю стола. Он раздражённо застонал, увидев заголовок. «ГДЕ ОНИ СЕЙЧАС: ЗВЁЗДНОЕ ИЗДАНИЕ. ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, СМОТРИТЕ НОМЕР 9!»

— Труси, ты же знаешь, что меня не волнует подобное, — пренебрежительно сказал он.

— Аполло, просто посмотри на девятый номер! В кои-то веки они правы! Поверить не могу!

Аполло закатил глаза. Хоть что, лишь бы он снова мог сесть за работу. Он открыл яркий подростковый журнал и, увидев пронумерованный список с фотографиями почти одинаковых нелепо выглядящих рок-звезд на внутренней странице, пролистал до девятого номера. К удивлению, в это он поверить не мог. НОМЕР 9 — КЛАВЬЕР ГЭВИН — МЁРТВ В ИЗОЛЯЦИИ?

— Гэвин мёртв?! — вскрикнул Аполло.

— Что?! Который из?! — голос Райта донёсся из гостиной, после чего он появился в дверном проёме.

— Он не мёртв! — подала голос Труси. — Это просто драматичный таблоид. Прочти уже аннотацию, Аполло.

Феникс Райт, одетый в свою обычную толстовку с капюшоном и шапку, вошёл в комнату, когда Аполлон поднял журнал и начал читать вслух:

«Клавьер Гэвин, ведущий вокалист группы Gavinners, официально распустил группу после того, как ведущий гитарист Дариан Крещенд был осуждён за убийство. С тех пор он исчез как из мира музыки, так и из мира закона, уйдя в полную изоляцию. На данный момент его местонахождение неизвестно, почитаемая рок звезда продолжает хранить молчание в социальных сетях и не выходит на связь с публикой. Преданные фанаты считают, что это может быть связано с Кристофом Гэвином, его старшим братом, который недавно также был осуждён за убийство. Вернётся ли Клавьер на бис или запах смерти выведет его из чартов навсегда?»

Аполло перестал читать ярко-желтый текст, положил журнал на стол и оценил прикрепленные фотографии. Справа была красивая фотография Гэвина на концерте, улыбающегося прямо в камеру, держа свою остроконечную фиолетовую электрогитару. Слева была гораздо более размытая, гораздо менее впечатляющая картинка, на которой поначалу было тяжело узнать Гэвина. Он подстриг волосы, оставив всего два или четыре сантиметра, и впервые в жизни Аполло увидел его без косметики и украшений. Он был в толстовке с надетым капюшоном, явно раздраженный из-за того, что его фотографируют. Судя по всему, он был в каком-то продуктовом магазине. Конечно, эти фотографии были сделаны для того, чтобы рок-звезды выглядели как можно более «возмутительно неуправляемыми», но Аполло прекрасно понимал, что нет ничего странного в том, что кто-то надевает толстовку, чтобы выбежать и купить продукты. Однако даже сейчас, по какой-то причине, видеть его таким было более чем странно.

— Боже… — сказал Райт. — Не могу осуждать его, он через многое прошёл.

— Да… — грустно согласилась Труси.

— Хотя это кажется мне странным, — сказал Аполло с интересом в голосе. — Разве он не был одним из тех, кто отправил Кристофа в тюрьму? С чего бы ему расстраиваться из-за этого?

— Это сложно, Аполло, — Райт пожал плечами. — На самом деле я ничего не знаю об этих двоих. Но в любом случае, у тебя, должно быть, довольно извращённая жизнь, если думаешь, что не расстроился бы, отправляя своего брата за решётку.

— Мм. Понятия не имею. Единственный ребёнок, — Аполло прозвучал рассеяно. Райт улыбнулся про себя.

— Верно.

— Аполло, тебе следует сходить к нему! — заявила Труси.

Он развернулся в кресле, нахмурив брови.

— Что?! Разве ты не слышала, никто не знает, где он!

— Это всего лишь таблоид, не газета, — напомнил ему Райт, спрятав руки в карманы. — Может я и пропал на время, но у меня всё ещё есть связи в юридическом мире. Если бы он перестал быть прокурором, я бы знал. Чёрт, да даже ты бы об этом услышал. О таких вещах только и говорят, есть шанс, что он не забросил закон, а просто очень дотошен к делам. Тебе следует проверить его офис.

— Его офис? Серьёзно?

Райт пожал плечами.

— Папарацци, знающие о его карьере рок звезды, не знают о деталях его работы. Они или не проверяли его там, или пытались, но Гэвин, скорее всего, попросил некоторых своих коллег перенаправить их в неправильную сторону, прежде чем его поймают.

Аполло на мгновение запнулся, явно недовольный ответом.

— Ладно, хорошо, даже если я увижу его, что я скажу? Мы не совсем друзья, мы просто работали… Даже не вместе! Против друг друга! С чего бы ему слушать меня?

— Потому что ты знаешь, через что он прошёл, — сказала Труси. — Это не просто связь адвоката и его прокурора. Не так ли, папочка?

— Да, конечно, — Райт тепло улыбнулся, потупившись в пол.

— Чт… М-моего прокурора?! Ты имеешь в виду прокурора.

— Нет, я имею в виду твоего прокурора, — сказал Райт. Он сел на диван, а Труси присоединилась к нему рядом. Он поднял брови и указал пальцем, продолжая. — И не пытайся это отрицать. Я видел, как вы двое кидали мяч на суде. Он твой. Всегда есть шанс поймать эту нить, но, знаешь, никогда нельзя быть уверенным точно. Если ты можешь стоять против человека в суде, и и также сотрудничать с ним. Играть в эту… красивую соревновательную игру, смешанную с доверием и волнением от совместного поиска правды. Вот как ты и поймёшь, что нашёл его. Другими словами, ты знаешь о нём больше, чем кто-либо другой.

Аполло усмехнулся.

— Нет, не думаю, — возразил он. — Я не знаю ничего об этом парне!

— Ох, действительно? — спросил Райт. — Ты не предугадывал наперёд, что он собирается сказать, радуясь этому как шоу с телевизора? Не заканчивал за него предложения или… Или не начинал чувствовать надвигающиеся события за минуту до них? Никогда?

Аполло хмурился, но теперь направил взгляд со своего наставника в пол, обдумывая сказанное. В этом был определённый… Трепет. Что ж, это на самом деле вызывало приятные чувства. И он действительно знал, что ему скажут до того, как успеет прозвучать хоть одно слово, и действительно работал и с ним, и против него одновременно. Но это просто работа адвоката? Это не имело никакого отношения к Гэвину. Он был незнакомцем.

К этому моменту молчание Аполло сказало само за себя, и Райт тихо посмеялся. Он, услышав это, порозовел.

— Хорошо, ты заставил звучать это как… Свидание с кем-то! — прозвучало резко. — Мой прокурор… Мы просто коллеги, которым случалось работать вместе! Что в этом такого «интимного»?!

Труси с ухмылкой наклонилась вперёд.

— Извини, Аполло, папа довольно предвзят. Просто его прокурор ещё и его парень.

На лице Райта промелькнуло смущение, когда он наклонился вслед за дочерью.

— Ээ, Труси! — возразил Райт, подняв руку. — Да, хорошо, он мой дорогой друг, но… Но дело не в этом, дело в… В том, что ты в довольно раритетном положении, — Райт упёрся локтями в колени, и его глаза наполнились странной, сочувственной напряженностью. Аполло почувствовал, как сжимается под ним. — Я не так много знаю об его социальной жизни, но я могу сказать, что он только что потерял свою группу и брата. Есть ли у него кто-то, кроме них, я не знаю, но даже рок-звёздам может чего-то недоставать. Насколько тебе известно, у него больше никого нет. Но ты знаешь его. Ты понимаешь его. Вплоть до его действий и мыслей, — Аполло собирался возразить, но мужчина поднял руку, останавливая его. — Я знаю, это просто работа, я понимаю. Моя точка зрения в том, что это не имеет значения. Ты знаешь его. Ты знаешь, как он выглядел, когда он был не в порядке на суде. Ты знал, что надо делать, чтобы сохранить баланс между его чувствами и правдой. Этот баланс никуда не девается вне суда, понимаешь, — на мгновение он сделал паузу, впиваясь своим взглядом прямо в душу Аполло. Его брови нахмурились, и он выглядел печально, погружаясь в воспоминания. — Возможно, в начале слов не будет, но ты всегда найдёшь их, когда они понадобятся. Когда ты веришь кому-то, вы находите правду вместе, и выходите из комнаты, как два человека, уважающие друг друга, если не что-то большее.

Аполло задумался.

— Вы… Говорите… Проведать Гэвина или сходить на суд с ним? — тихо спросил он.

— А какая разница? — ухмыльнулся Райт. Затем он кивнул, встал и ушёл обратно в гостиную, включив телевизор, не сказав больше ни слова.

Аполло посмотрел ему вслед, размышляя над его словами. Не отводя взгляда от стены, которая теперь скрывала мужчину, он шёпотом спросил улыбающуюся Труси:

— Он действительно влюблен в прокурора?

— О да, — она вздохнула. — Если хочешь увидеть настоящую любовь, посмотри судебную запись процесса по делу Шелли Де Киллера. Это удивительно романтично…

— Как судебный процесс может быть романтичным?

Труси прищурилась, а затем призналась:

— На самом деле, без понятия. Они просто… Так доверяют друг другу. Они как-будто могут читать мысли друг друга.

Аполло посмотрел на неё пару секунд, а после вернул свой взгляд к месту, где был Райт. Чем больше он проводил времени с Фениксом Райтом, тем больше у него возникало вопросов к нему. Это всё казалось ему несколько сентиментально — в конце-концов, не то чтобы он на самом деле знает его. Да, он знаком с ним. Но слова, которыми выразился Райт, сделали это чем-то интимным, чем-то глубоким. Они просто коллеги. И это то, чем занимаются коллеги — узнают друг друга для соперничества. Это был танец адвокатов и прокуроров. В этом ничего странного нет.

Тем не менее, у него всё ещё есть сердце. Он не мог перестать думать о второй фотографии, понятия не имея почему. Вероятно, он носил повседневную одежду и раньше, говорил он себе. Просто потому, что он всегда видел его только в деловом костюме, не означает, что он был таким всегда, даже Аполло носил повседневную одежду. Как бы выглядела его публичная фотография, если бы его поймали в ту ночь, когда он вернулся за чем-то в агентстве, уже будучи в пижаме? Но, как ни странно, в его глазах что-то было. Он выглядел… Уставшим. Гэвин никогда раньше не выглядел уставшим. Может, то, что он беспокоится за него — вежливость. Вежливость на уровне коллег и ничего более.

Аполло думал об его офисе. Это не так далеко, и это будет просто быстрый визит. Мистер Райт раздул из этого большое дело, но ни о какой близости, ни о каком «знании» нет и речи. Простое «Вы в порядке, Мистер Гэвин?» встречающееся небрежным «Я в порядке, Герр Лоб. Но я рад, что вы зашли!»

Аполло затошнило от этого фальшивого диалога. Только через несколько секунд он понял почему — правда в том, что он уже знал, что произойдет что-то в этом роде, и, к его собственному удивлению, он уже знал, что это ложь.