К позднему вечеру, когда за окнами уже давно ничего не видно без масляного фонаря, и в окнах домов мерцает спокойный уютный свет, посетителей обычно не было. Если только не происходило ничего неординарного, но такое случалось редко.

Обычный день помощника лекаря состоял в основном из череды детских текущих носов, разбитых коленок и глубоких заноз. Иногда приходилось заниматься делами посерьёзнее, вроде переломов, ожогов или запущенного кашля. Тут уже отличались преимущественно взрослое население. Остальное время занимали книги. Огромное количество книг, с детальными иллюстрациями, описаниями и рекомендациями, которые могут и не пригодиться ни разу в жизни, но которые нужно было выучить наизусть.

А-Кира старался: подтирал сопли мелким, мазал ссадины пахучей щипучей жидкостью, вытягивал из-под кожи острые деревяшки и читал. Много читал. А потом рассказывал всё, что запомнил Я-Каму, его учителю. Зарисовывал по памяти изображения, чертил схемы, смешивал зелья, сушил и заготавливал травы для настоек. Помогал ему в особых случаях, в том числе принимая новорожденных котят, выходил в соседний клан, когда местных завалило в одной из пещер и не хватало рук, разбирал особенности лечения в различных ипостасях.

И в маленькой книжечке с пустыми листами, в подарке дяди, отсчитывал прошедшие дни.

Ему оставалось совсем немного до того, как исполнится заветные двадцать три года – срок полного совершеннолетия для о-ликсов. С этого момента он был волен делать что хотел. Кира сам себе накинул ещё два, те, что он промотал, сбежав из дома, а потом собирался покинуть клан, идти в столицу набираться опыта дальше.

О-ликс прошёлся по избе, где принимали больных, погасил лишние свечки. Через час можно закрываться, если что-то случиться в ночное время, будут идти сразу к Я-Каму. А при большой необходимости, сбегают за ним на гору.

А-Кира сел на лавку, растёкся по столу, достал свою книжечку, и полистал, оглаживая пальцами заметки-галочки. Тысяча. Два года, восемь месяцев и двадцать семь дней с того момента, как он вернулся после своего «путешествия». Завтра утром поставит ещё одну.

На всё это время он с головой ушёл в учёбу. Не ходил никуда кроме дома и посёлка. Не встречался ни с кем, не общался, кроме как со своей семьёй, в течки запирался в бане. На увещевания отцов, непонятно почему решивших, что он страдает по Джену, сначала огрызался, а, не выдержав, рассказал всё про красного волка, встреченного на корабле. Его оставили в покое. Один раз, правда, Хэ-Тянь пытался вывести его на разговор о том, что жизнь не заканчивается и не надо цепляться за прошлое, но за это получил по затылку от рыжего о-ликса и больше не приставал.

Взгляд Киры зацепился за горку склянок, сваленных в небольшой корзинке, он тихо выругался – совсем забыл про них, нужно было вымыть и поставить сохнуть, чтобы к завтра разливать в них снадобья. Он подхватил таз, пузырьки и скрылся в маленькой подсобке за ширмой. Загремел, черпая ковшом воду из ведра.

Скрипнула входная дверь, кто-то притащился на ночь глядя.

- Что случилось? – крикнул А-Кира, не выходя в главную комнату.

Пришлый ответил не сразу:

- Да вот, ноги натёр…

Голос был знакомый. О-ликс не понял, кто зашёл в избу, к нему вся деревня ходила по любому чиху, всех не упомнишь. Причина обращения возмутила.

- Совсем охренели, – пробормотал под нос, пытаясь не уронить таз с водой себе на ноги. – А не пойти б тебе на фиг с такими проблемами!?

Нисколько не переживал, что «тяжело больной» нажалуется лекарю. Тот сам говорил, что всё, что не является критическим случаем и может подождать до утра, спокойно лечится путём перекидывания в другую ипостась. Список неотложной помощи, которую оказывать было обязательно, А-Кира помнил, мозоли туда точно не входили.

Мелькнула мысль, что могли прийти с ребёнком, и он, подхватив замоченные склянки, попятился в приёмную. Прогони папашу с мелким и хлопот потом не оберёшься – из-за царапины на ровном месте могут развести скандал на весь посёлок.

- Сейчас гляну, подождите!

За спиной зашуршало, что-то стукнуло об пол.

- А вот сейчас как-то с сердцем нехорошо… – тихо сказал предполагаемый пациент.

А-Кира резко развернулся, одновременно узнавая и не веря своим ушам, выронил под ноги таз. Пузырьки жалобно звякнули, разлетаясь на осколки, окатила холодная вода.

- Матте?

Выбритый под короткий ёжик альфа не сводил с него глаз. Без своей лохматой косички, в потрёпанной одежде, с обветренным усталым лицом это всё-таки был он – Матте Линг. И больше всего Кира сейчас боялся, что красный волк, застывший у двери с небольшим мешком в ногах, всего лишь плод его воображения, что на самом деле, он сейчас спит, растянувшись за столом, и видит очередной сон, такой желанный и ненастоящий.

- Матте!

Ладонь, скользнувшая в протянутую руку, оказалась вполне реальной, горячей и мягкой. Перед глазами о-ликса, замелькали яркие пятна, комната кувыркнулась, расплываясь, но упасть ему альфа не дал, подхватил, прижимая к себе.

- Тихо, тихо, я не для того все союзные земли обошел, чтобы ты у меня на руках помер.

А-Кира ухватился за подставленные плечи, вжался носом под ворот рубахи, затягиваясь обожаемым запахом.

- Матте… – сказать что-то более осмысленное он сейчас не мог.

Волк опустился вместе с ним на пол, привалился к стене.

Когда стены перестали раскачиваться, а сердце вернулось в более или менее нормальный ритм, не угрожая разорваться от радости, А-Кира, наконец, поднял голову, заглядывая волку в лицо.

- Я не могу поверить.

- Я тоже, – фыркнул тот.

О-ликс бы навечно остался сидеть в обнимку, глаза в глаза, но почему-то это было неловко. Эмоции топили, менялись, мысли скакали галопом – некстати вспомнились братья Острёмы, несводимое клеймо на животе. Он нервно завозился, за что был стиснут сильнее.

- Не крутись.

Нужно было что-то сказать.

- Я могу тебя устроить здесь на ночь…

Матте приподнял одну бровь.

- А домой ты меня пригласить не хочешь?

- Поздно уже, там все спят, наверное. Если завтра утром.

- Нас ждут… Ну а как бы я узнал, что ты в лекарском доме? – спросил захлопавшего глазами о-ликса

- Как ты меня нашёл? – голова у Киры не хотела работать.

- Сегодня или вообще?

- Вообще.

- Это длинная история.

- А ты вкратце расскажи.

Матте хмыкнул:

- В двух словах? Ну, я грохнулся на палубу во время шторма, разбил голову, – он повернулся боком, демонстрируя кривую белую полосу, начинающуюся за ухом, – очнулся в хижине в какой-то островной деревне. А потом начал играть в «поймай глупого лиса за хвост».

Свои мытарства альфа мог охарактеризовать исключительно нецензурными выражениями. Удача то встречала его с распростёртыми объятьями, то поворачивалась и виляла задом, мерзко хихикая.

Изначально ему невероятно повезло: задевший во время бури ящик тюкнул не сильно, больше проехал по касательной, не причинив существенного вреда, и бессознательное тело волка выкинуло на обитаемый остров. Сколько он там валялся, обихаживаемый местными котами, Матте не знал, как только смог самостоятельно ходить, не заваливаясь от головокружения, добрался до ближайшей гавани с кораблями, напросился на один из них до материка.

В Трегасе узнал, что их судно, прилично потрёпанное давно стоит на приколе, а команда распущена до окончания ремонта. Найти нескольких матросов не составило труда. Весть, что юнга тоже пропал во время шторма, не успела уложиться в голове, как обнадёжили – о-ликс действительно оказался кровным племянником правителя котов и быстроходный барк тайсёгуна «Ярый» отправился на его поиски.

С самим кораблём Матте разминулся на пару недель. Сидеть в порту и ждать его возвращения альфа просто бы не выдержал, сразу подрядился на какую-то хлипкую лодчонку, следующую в том же направлении. Но куда ей было угнаться, как черепаха против ветра ползла, доводя своими остановками на каждом мало-мальском острове до белого каления. А в итоге вообще села на мель.

Пришлось срочно искать попутный транспорт обратно до Трегаса и там дожидаться вестей, не на шлюпке же бороздить море.

Когда Матте добрался до порта, «Ярый» не только успел найти А-Киру, но и, идя без лишних остановок, обогнать волка. Не очень на много, а покинуть пристань спасённым времени хватило.

В столицу альфа нёсся сломя голову. Единственная ниточка оставалась через родство о-ликса с тайсёгуном. Может, сумей он добиться личной встречи, из разговора что-нибудь и вышло, но встретил его посол от волков. Тип вредный, преисполненный собственной важностью и значимостью, даже на вид неприятный, с застывшим надменным выражением на лице. Услышав о чём речь, просто вытолкал Матте из приёмного дома со словами «делать мне больше нечего, как за чьи-то блядки перед главой котов просить». И больше красного волка к нему не пускали.

В пору было отчаяться или уже плюнуть на эту затею, но альфа оказался весьма упорным и своего привык добиваться. В Трегас вернулся в рекордные сроки. Как говориться, для бешеной собаки сто вёрст не крюк. И в десять раз больше тоже.

Вот здесь свезло – Роэра Мэдоку он успел выловить перед самым отплытием. Тот на чужом судне, пока его простаивало, отправлялся гонять пиратов на дальние морские границы. Помощник капитана хмыкал на его объяснения, поражаясь, как мог не замечать, что у него под носом полгода творилось. Потом дал карту, на которой На-Тан искал клан Габриэля.

Больших Каменок оказалось целых четыре штуки. Два поселения отпадали сразу, потому что находились на юго-востоке, а барс родился где-то в северных горах. Оставалось ещё два, располагающихся не так далеко друг от друга. Нужно было проверять. Больше ничем Мэдока помочь не смог. И на этом спасибо, задал направление.

Матте был уверен, что Габриэль знает, где живёт его о-ликс. Не ошибся. И если бы не досадная случайность, альфа добрался бы до Выши ещё в начале этого года.

Окрылённый полученными от барса ориентирами, он зазевался и провалился под лёд, не успев далеко отойти от Больших Каменок. Выловили местные рыбаки, даже воды не нахлебался, но промёрз в мокрой одежде до костей и подхватил жестокое воспаление.

Кашель рвал его на части, лихорадило, и временами было просто нечем дышать. Не имей он навязчивой целью найти А-Киру, точно бы уже сдался и помер.

После того как, наконец, болезнь отпустила его из цепких лап, пришлось долго восстанавливаться. К сожалению, выяснилось, что она не прошла даром. Замучившая одышка не давала бежать так резво, как раньше, и Матте добрёл до домика в горах только сегодня под конец дня.

- Папаша твой, альфа, улыбчивый такой, любезно указал, где тебя найти можно. Сказал, что бы на ужин приходили не задерживались.

- Улыбчивый? – переспросил Кира, – а ты точно к моим зашёл?

Странно как-то, что Хэ-Тянь доброжелательно принял разыскивающего его волка. К чужакам он относился всегда с прохладцей.

- Там есть ещё дома?

- Да, с другой стороны холма. Может ты у соседей побывал?

Матте боднул его слегка, отталкивая голову себе на плечо:

- А ещё теперь я знаю в кого у тебя на носу конопушки. Так идём?

Значит волк не промахнулся, в доме у Хуа-Би рыжих точно не было, ни одного.

О-ликсу не хотелось ни расцеплять рук, ни подниматься с полу, ни говорить о том, что крутилось на языке. Всё его существо вопило согласиться и отправиться с альфой к своим, но он прикрыл глаза и прошептал:

- Подожди. Почему ты пошёл искать меня? Тогда, в трюме я же знаю, что ты подумал, когда увидел мой ожог.

- Мало ли что я подумал. Неожиданное было открытие, растерялся. И, заметь, ни слова не сказал. А догнал бы сразу, хвост тебе накрутил, чтоб дёргался поменьше и за других не придумывал чего нет.

О-ликс, облегчённо выдыхая, спрятал лицо у него груди. Ему нужно было это услышать.

Матте, не вставая, дотянулся до валяющегося недалеко мешка, сунул руку, вытащил скрученную узелком тряпочку. Гладкую, невесомую, чёрную с красными узорами, уже немного потрёпанную.

- Вот, держи, упустил, когда бесился и убегал. Чудом у меня в кармане сохранился. Надеюсь, больше моими подарками ты разбрасываться не будешь.

А-Кира выхватил платочек, зажал в кулаке.

Матте зашуршал снова. На свет появились две плоские тонкие дощечки, плотно перетянутые между собой бечёвкой. Развязал её. Между ними лежал слегка помятый, высушенный цветок – шесть длинных лепестков тёмно-бордового цвета, с тонкими некогда пушистыми тычинками в серединке.

- Смотри, какая лилия. Растёт только в одном месте, на острове Райдэра. Жаль не получилось принести в живую. Догадаешься, как она пахнет?

Кира недоверчиво покосился на него.

- Как один не в меру шустрый о-ликс, – подсказал, щурясь.

- Правда? У меня запах этого цветка?

- Я бы сравнил, но ты ж опять пустышку изображаешь. Тут-то от кого прятаться? Зачем сдерживать?

- Привычка.

Кира, расслабился, задрожал от щекотки и удовольствия, когда волк сунулся его вынюхивать.

- Точно, это оно. … Предупреждаю на будущее, я не хочу ничего слышать ни про твоё клеймо, ни про что-то другое. Понятно? Габриэль мне рассказал, как ты его получил. Будем считать, что эта отметка всего лишь цветок. Хорошо?

О-ликс быстро кивнул, прикусывая язык. Не стал уточнять, что альфа имел под «другое». Раз даёт ему шанс промолчать, дураком надо быть, чтобы не воспользоваться. Да, может, тот и не имел ничего в виду, просто выразился так. Не рассказал же ему барс про братьев-волков на острове. Не мог Габриэль устроить ему такую подлянку.

А-Кира потянулся к Матте губами. Тот ткнулся навстречу, промычал:

- Кира, если я отвечу тебе, мы точно до утра тут останемся, а нас ждут у тебя дома. И я не хочу начинать официальное знакомство с твоими отцами разозлив их.

Альфа был прав, пришлось подниматься из его уютных объятий.

Прибираться в комнате о-ликс не стал, сумеет объясниться с лекарем, и, потушив свечи, закрыв на замок дверь, повёл волка в горы.

****

Когда они добрались до дома, не спали только родители, дожидаясь их на крыльце.

- Предлагаю оставить разговоры на завтра, поздно уже, – предложил Гуань-Шань, – с дороги надо бы отдохнуть. Баня протоплена. Покажи ему где.

О-ликс отвёл Матте на задворки, выдал чистое полотенце. Смена одежды у волка в мешке была своя, и возможности отмыться тот обрадовался.

- Не затягивай, я соберу что-нибудь поесть и придумаю, где тебе спать.

Как бы ни хотелось А-Кире присоединиться, а нужно было блюсти приличия. Он шмыгнул в дом, намереваясь погреть ужин, наткнулся на удивлённые взгляды отцов. Оба сидели за столом и, кажется, не ожидали его возвращения в ближайшее время.

- Ты чего тут забыл?

- Ну… перекусить…

- Капец, к нему альфа спустя три года пришёл, а он о пожрать думает. Кира, иди отсюда, всё на лавке в предбаннике стоит.

О-ликс не понял в чём подвох, шутят что ли?

- Может это не тот волк, по которому ты сох столько времени?

- Тот…

- А ему, наверное, с одним уже не интересно, пару подавай…

Дожидаться ещё одного ехидного комментария, Кира не стал, скрылся за дверью, чувствуя, как уши пылают. Никак не ожидал он такого от своих родителей.

Залетел в баню, чуть не сшибив раздевающегося Матте.

- Тебе не выскажут, что ты сейчас сюда прибежал? Может, стоило, дома меня дождаться? – поинтересовался волк, смотря, как о-ликс, запирается изнутри.

- Я тоже так думал, пока меня не выставили. Так что теперь ты не отвертишься! – А-Кира фыркнул и сдёрнул рубаху через голову.

****

Напарено было в бане от души, горячий воздух клубился, поднимался к потолку, оседая влажным на стенах. На полу пенился рассыпанный из опрокинутой банки порошок мыльнянки.

- Подожди. Подожди, дай помыться сначала!

- Да в чём ты таком валялся, что тебе мочалка интереснее меня!?

- Ну, сам напросился!

Пара тазиков с грохотом отлетела под широкую лавку. А-Кира растянулся на мокром полу, то ли удачно поскользнулся, то ли волк так и задумал, уронил, отнимая люффу. Матте оказался сверху, между его разведённых ног, придавил, втираясь в живот своим. 

Тяжёлый, горячий, действительно грязный, дорожная пыль серыми потёками размазывалась по потному телу, пачкала сопящего под ним о-ликса. Альфа опёрся на локоть, чтобы сильно не придавить, завёл другую руку ему за спину, неудобно повернув, стал наспех растягивать. Рыкнув, впился в подставленные губы.

А-Кира терпел, шумно дышал и кусался, когда торопливые действия доставляли не слишком приятные ощущения, но не останавливал. Тоже хотел большего и побыстрее. А поласкаться ещё успеют – вся ночь впереди.

Волк отстранился, сплюнул, размазал слюну по напряженному члену.

- Потерпи, лисик, не могу, как хочу!

- Матте, давай уже… – Кира захлебнулся вырвавшимся стоном.

Пришлось поначалу зажмуриться, грызя с непривычки губы. Свои, чужие, настойчиво толкающийся между ними язык, и, наконец, расслабляясь, подхватить себя под колени, чтобы стать ещё ближе, пустить внутрь плотнее, позволить обнять ещё крепче.

Альфа, оставил его рот в покое, широко лизнув, переместился к уху:

- У нас принято говорить клятву, перед тем как поставить метку, – зашептал с придыханием, вызывая волны мурашек, – но ничего кроме как «больше я тебе пропасть не дам» мне в голову не идёт.

- Ловлю на слове!

Кира дёрнул головой, чувствуя, как альфа полу-морфнулся, отвернулся, и зарычал, когда острые клыки опустились, прокалывая кожу.

Плечо обожгло такой острой болью, что на глазах выступили слёзы, а низкий грудной рокот чуть сразу не сменился жалобным скулежом. Матте не сплоховал, не прекратил двигаться, притирая член о-ликса между телами, а потом и просунул к животу руку, обхватил ладонью, лаская, отвлекая. Зубы при этом не разжал.

И Кира ныл под ним, не зная от чего больше – от горящего прокуса или нарастающего жара в промежности. Беспорядочно шарил по напряженной спине, впивался с силой ногтями, оставляя длинные красные полосы, подмахивал и косился на подрагивающие рядом мохнатые уши. Так бы и вцепился в них, если б волка, а следом и его самого, не начало выгибать в сладостных судорогах. 

На губах было солоно, А-Кира перебрался на верхнюю полку, смотрел, как волк натирается мочалкой, и постоянно трогал гулко пульсирующую рану. Блаженная улыбка не сходила с его лица.

Матте окатился прохладной водой, побрызгал на него немного и уселся на лавку.

- Ты хотел попутешествовать. Или уже набегался?

Теперь, побывав у Габриэля, волк знал, что о-ликс из дома ушёл, не спросивши разрешения.

- Хотелось бы. Но учиться надо. Если только в столицу и то, не раньше, чем через четыре месяца. А по-хорошему, так ещё через пару лет.

Отступать от данного себе обещания, хоть никому и не озвученного, было нечестно, как бы ни хотелось.

- Хорошо. Значит, пока в посёлке обоснуемся, а там посмотрим.

А-Кира закивал.

Он был только «за». Никуда его больше не тянуло, лишь бы рядом был красный волк. И всё больше привлекала мысль о небольшом домике на Выше, маленьком лисёнке или волчонке, а может и о нескольких.