В бликах танцующего пламени свечи, шрамы на щеке казались ещё уродливее. Поморщившись, Ираида отвернулась от зеркала, думая о том, что война — чертовски сложная штука. Кажется, слишком скоро она перестала вспоминать о том, что жизнь вполне могла бы остаться не то чтобы прежней — но по крайней мере, без таких стремительно свершившихся перемен, которые вынудили её покинуть родной дом в двадцать шесть лет и бежать из страны, подобно трусливой крысе, только из-за того, что её сочли врагом нового правительства — врагом, коим стал её дражайший супруг. Да, пожалуй, именно так. Приспособиться к новым реалиям сложно, но гораздо труднее, если помнить, как было раньше и цепляться за прошлое. Не такой жизни она хотела год назад. А ведь всё началось именно тогда…
Всё началось в двадцать четвёртом году, когда Кирилл решил съездить в Нью-Йорк. Нет, разумеется, начало восходит ещё к революции семнадцатого года, когда они оказались в опале, но это другая история — не связанная с Кириллом. Который оказался последней… сволочью. Кто ж знал, что он ворует, так ещё и на свою любовницу? Кто знал, что этот гад поддерживает ни коммунизм, ни даже буржуазию — а работает иностранным шпионом. Француз недоделанный…
Был бы Кирилл простым работягой, поставляющим что-то за границу, его бы просто тихо расстреляли, предварительно допросив с пристрастием — пожалуй, после всего, что он натворил, Ираида бы ни капли не жалела его. Но нет, Кира пошёл дальше, гораздо дальше. Он всё свалил на неё: подкинул наркоту, бумаги, доллары и книгу... нет, это не пропагандистская литература, а гораздо хуже: сборник тёмных боевых заклинаний. На французском языке. И вложил в него билет с короткой запиской, о том, что час назад её имя оказалось в расстрельных списках из-за его ошибки, а билет — это порт-ключ, который сработает если применить заклинание, которое он написал на обороте.
Ираида, будь она немного нерешительнее или мягче, наверняка бы сочла этот жест издёвкой или ловушкой. Но она бросила всё и бежала за считанные минуты до прибытия НКВД. И это, определённо, не было просто везением — это был шанс, данный ей Кириллом. Он знал, что Ира каждый раз берёт деньги из той коробки, и что она непременно заглянет в неё именно в этот день, потому что ей нужно срочно оплатить квартиру, а за несколько дней до этого — она отдала ему почти все деньги из кошелька на дорогу и подарок дочери Ларе. Которая, к слову, пропала в тот же день, что и он.
Теперь Ираида в ненавистном Париже, пока её рыскают по всему Советскому Союзу. Там жилось нелегко — но то была родина, отчизна, дом. Даже несмотря на то, что последние несколько лет Ираида каждый день боялась ареста из-за своего происхождения. Она любила Советский Союз, как любила до этого и Российскую Империю — не за принципы, не за цели, не за строй, а просто потому что там она родилась и жила, в этой многострадальной окровавленной стране. Париж ей был чужд, хоть и принял с распростёртыми объятиями. Ираида мечтала теперь лишь об одном: вернуться домой и найти Лару. Без страха, что расстреляют за то, чего она не совершала.
Ира кинула взгляд на газету, лежащую на столе под свечой.
«27 сентября 1927 года
…На очередном митинге в Париже было убито сорок три волшебника в ходе стычки с Мракоборцами. Число сторонников Грин-де-Вальда растёт с каждым днём и они уже не скрываются. Власти Франции предпринимают все возможные меры для…»
Раздался стук в дверь. Громкий и отчётливый. Ираида легко взмахнула рукой с массивным перстнем, и свеча на другой стороне стола погасла. Бесшумно обойдя стол, она оказалась у входной двери. Посмотрев в глазок, Ираида тихо отступила назад, в сторону окна — но в этот самый момент, дверь резко отворилась сама.
— Не подходи ко мне, скотина, — сквозь зубы процедила Ира, смотря на силуэт, освещаемый светом из коридора так, что лицо его казалось неразличимым. Но в том не было нужды, он слишком хорошо знаком.
— Как грубо… — вздохнул мужчина. — Тебе не кажется, что не так встречают своих мужей любящие жёны? К тому же, именно благодаря мне, ты всё ещё жива и… — он щёлкнул пальцами, отчего люстра зажглась. Кирилл окинул комнатку взглядом, — и живёшь в очень милых условиях.
— Это ты меня ввязал в…
— Нет, Ир, — улыбнулся он, сунув руки в карманы тёмно-синего пальто, — это ты ввязала нас в эту… крайне нелицеприятную ситуацию.
— Да, неужели?! — ядовито воскликнула она, — Разумеется, это я работала на французскую разведку! Это я подставила саму себя! Да это ты, ты использовал меня!
— Ты недалека от истины, — серьёзно ответил Кирилл, с прищуром смотря на неё, — я действительно использовал тебя, но подставила себя именно ты, машер, — мужчина с какой-то грациозной статью подошёл ближе к столу, не сводя с неё взгляда. — Если бы ты не пыталась найти мою помощницу, считая её моей пассией — я бы не стал менять свои планы. Но… — вздохнул он, — ты мне очень сильно помешала, машер. В таких темпах ты бы узнала, что это не я работаю на французскую разведку — а что разведка нескольких стран работает на меня, — Кирилл щёлкнул пальцами, и магический перстень с руки Ираиды слетел, приземляясь в его ладонь. — Тш-ш, не нужно сейчас ничего говорить, — опередил он её. — Я говорю это всё — лишь потому, что очень не люблю, когда люди не понимают своих роковых ошибок… Ты мне нужна была только потому, что у тебя была возможность случайно увидеть и услышать то, что мне было очень нужно.
— Что ты…
— Оборотное зелье, — улыбнулся он. — Ты — уборщица с доступом к архиву магического отдела НКВД. А там очень много полезного. Фёдоров нечаянно увидел там тебя и доложил начальству, именно поэтому, я дал тебе шанс бежать…
— Ты… — маг махнул рукой, и Ираида не смогла больше выдавить из себя и звука.
— Тебя и без этого поставили бы к стенке, машер, — тут же сказал он. — За два дня до этого, твоя фамилия была в списках бывших дворян, приговорённых к расстрелу. Ты же у нас к тому же беспартийная. Так что… я спас твою жизнь, — он подошёл чуть ближе. — Ты умная, но слабая волшебница… — Кирилл кинул взгляд на газету и слабо улыбнулся. — Тебе понравилась эта статья? — Ираида испуганно мотнула головой, отчего его улыбка стала ещё шире. — Жаль. Я думал, ты оценишь мою работу… — она непонимающе нахмурилась. — Ах да, ты ещё не поняла?.. Не было никакого Кирилла, машер, — широко улыбнулся маг, а затем его внешность стала медленно меняться на совершенно иную. — Неужели, ты полагала, что штатного журналиста так часто отправляют в долгие командировки? — Ираида отрешённо выдохнула, прикрыв глаза, из которых скатились две слезы. Из пяти лет брака, лишь полгода они были почти нормальной семьёй… — Ну же, машер, только не говори, что привязалась к этому образу?
— Я любила тебя… — прошептала она с болью и ненавистью в голосе. Перед ней стоял тот, чей портрет так часто красовался в газетах последние годы.
— Я считал тебя умнее… — вздохнул Геллерт. — Ты взрослая девочка, и сама прекрасно понимаешь, что любви не существует.
— Я была для тебя игрушкой?
— Нет. Прикрытием. Удобным и любопытным, — усмехнулся он, — разумеется, если не считать все твои бредни о любви, которые меня порядком утомляли. Но… благодаря тебе, я накладывал Империус на важных людей, которые сами приносили мне секретные документы.
— Почему ты всё это рассказываешь?
— Ты умная девочка, Ираида. И потому, прекрасно понимаешь, какой выбор я поставлю перед тобой.
— Но ты прекрасно знаешь мой ответ, — сквозь слёзы, горько усмехнулась она, смотря в чужие глаза с некогда любимым взглядом.
— Ты же понимаешь, что мне ничего не стоит убить тебя? — вкрадчиво спросил Геллерт, стоя совсем близко.
— Почему ты не сделал этого раньше и… для чего тогда спас от НКВД?
— Мне было интересно, воспользуешься ли ты билетом и сыграешь ли по моему сценарию, — отозвался он, проведя рукой по газете, — мы могли бы продолжить эту игру. Тебе не кажется, что эта смерть — была бы нелепой и глупой?
— Нет, не кажется, — качнула головой Ираида, сквозь пелену слёз смотря на чужое лицо. — Я не хочу жить из страха или… потому что не нашла сил возразить такому чудовищу, как ты.
— Ну-ну-ну, Ленина вашего с тем же успехом можно назвать чудовищем, он тоже революционер, — Геллерт поднял со стола красное яблоко, а затем вздохнул: — Ах да, забыл, что ты так и считаешь, машер.
— Где Лара? — прошептала Ираида, а его взгляд помрачнел.
— Там, где и положено быть полукровке, — презрительно ответил он, смотря на яблоко в своей руке, — в приюте.
— Что? Наша дочь…
— Нет. Не наша, — резко перебил Геллерт. — Твоя. Твоя дочь.
— Но…
— Ты не чистокровная, — холодно сказал он, слегка скривившись. — Как оказалось, княгиня родила тебя от… маггла, — Геллерт откинул яблоко на стол и перевёл тяжёлый взгляд на неё. — Ты знаешь мою политику, Ираида.
— Но… Лара твоя дочь! — в отчаянии воскликнула она.
— У меня нет детей, — отрезал Геллерт, смотря ей в глаза. — И тебя сейчас волнует только это? — спросил маг, опустив взгляд на палочку в своих руках. Ира не видела, как он достал её.
— Разумеется, ведь мою судьбу ты уже решил, — сквозь зубы ответила она.
— Разумеется, — слегка улыбнулся он. — Но умолять ты не станешь, — качнул Геллерт головой, подходя ближе, — гордая слишком. Будь ты чистокровной волшебницей, быть может, я бы оставил тебя в живых… — он остановился, с прищуром смотря в её глаза. — А что бы ты делала, машер, если бы я дал тебе шанс?
— Забрала бы дочь из детского дома и спрятала от тебя…
— А сама бы стала искать способ убить меня, — задумчиво продолжил он, — и рано или поздно вышла бы на сопротивление… Я не могу тебе этого позволить. Сейчас самое неподходящее время для столь неоправданных рисков, — холодно произнёс Геллерт. — Прощай, Ираида, ты была неплохой женой и матерью…
— А ты был ужасным мужем, Кирилл, — в тон ему сказала она и дёрнулась за ножом, что лежал на столе — но Геллерт быстрее: комнату озарила зелёная вспышка, и тело женщины грузно упало под безразличным взглядом разных глаз...