— Это было мега-нереально-отвратительно! Круто, но отвратительно. Надеюсь, нам не будут подавать этот стейк на ужин, а то, зная, какие тут экзотические деликатесы преподносят, всего можно ожидать.

— Кейдж, замолчи.

— Что значит: «Замолчи»? Вы вообще видели, что там произошло?! Он его вскипятил изнутри, что ли?! Ладно, я молчу про сосульку, все же его брат тоже с головой не дружил, хотя и этот не лучше, но…

— Да заткнись ты уже!

От резкого выпада майора Бриггза Джонни ненадолго опешил, блуждая взглядом по лицам всех собравшихся в надежде отыскать поддержку, однако нашел лишь тень заблуждений. Каждый будто провалился в свой мир, но все точно думали об одном. Сверкнувшая вдали молния озарила помрачневшие земли, а шум дождя разнообразил оглушительный раскат грома. Молчание сеяло неловкость, но что ответить? Никто не решался начать разговор, поэтому Джонни снова завелся:

— Ну же, ребят. Неужели никого не волнует, что ЭТО находится буквально у нас за стенкой, как монстр из шкафа? Вы, конечно, как хотите, но у меня нет желания, чтобы однажды ночью он вошел в ме… я даже додумывать это не буду!

— Послушай, Голливуд, ты, может и идиот, но не истерик. Так что завязывай ломать комедию. Или тебя облачко горячего пара напугало?

— Как бы ни хотелось верить в лучшее, Джонни Кейдж в чем-то прав, — ожившие взгляды тут же обернулись к Рейдену. — Несмотря на то, что нам удалось заручиться их поддержкой, среди Лин Куэй всегда встречались необычные люди.

Воины переглянулись между собой и, словно кучка что-то замышлявших школьников, обернулись к выходу. Широкий навес защищал их от проливного дождя, приносящего прохладу. Саб-Зиро по-прежнему не желал принимать участия в переговорах и предпочел остаться в стороне. Сидя на высоких ступенях, он краем уха слышал, о чем говорят за его спиной, попутно наблюдая за другом, который остался мокнуть под дождем. С момента, когда они попали во Внешний мир, Смоук стал вести себя иначе. Живой лес. Как это знакомо. Первые ощущения чужеродного, сложно держать себя в руках. Особенно Томашу. Да и не сказать, что Лиенг в полном порядке.

Странные, резкие трансформации донимают его теперь и вне снов. Пережить утрату близкого тяжело, но еще тяжелее принять ее и смириться. Под неприкасаемой толщей льда дремлет хрустальное спокойствие. И вот результаты опрометчивых действий: лед дал трещину, одну, но сквозь нее в самое сердце пробрался яд, отравляющий все тело. Сердце не на месте, разум в смятении, он сам себе враг. По его венам растекается что-то эфемерное, и, когда вырывается наружу, будто переключает на другую частоту, распространяя по телу слабость и в то же время боль. Доли секунды, длящиеся как часы, непонимание собственной природы, отторжение и неповиновение. Как бы теперь его мозг не вскипел, и хорошо будет, если только мозг. Но на другой стороне награда — возвращенный долг, а потом конец.

Наверное.

— Саб-Зиро? — голос Блейд приласкал мельтешащие мысли, приводя в чувства. Куай склонил голову на бок. — Можно тебя на минуту?

Новый раскат грома. Лиенг бросил взгляд на Томаша, который все еще оставался поодаль от всех и уже промок до нитки. Криомант поднялся со ступеней и приготовился к расспросам.

А дождь совсем не холодный, приятно охлаждающий исцарапанную кожу. Волосы быстро мокнут и прилипают к лицу, пока капли иголочками вонзаются в щеки, лоб и расползаются вслед за венами по шее и плечам, смывая следы битвы. Кровь размазывается по ладони и перемешивается с водой, добегая до пальцев и срываясь с чуть отросших когтей. «Не то. Совсем не то, чего хочется… Не хватило, чтобы насладиться. Мало! Пустил нам кровь. Быстро расплатился. Нет удовольствия, только голод. Голод. Голод!..»

— Blbče, na co myslíš?!* Вспомни, ради чего ты здесь! Не делай глупостей! Держи себя в руках!

«Ты невероятно удачлив, никого не тронул, и по-прежнему видишь границы своего безумия. О-о, малыш, чем дольше упрямишься, тем ярче будет финал. Тебя сопровождают косые взгляды и предубеждения, лишь вопрос времени — когда от тебя все отвернутся? Абсолютно все. Волк в овечьей шкуре».

Во тьме прикрытых век вспыхивали белые пятна молний, что тут же гасли, возвращая в спасительную тьму. Именно в спасительную, ибо какие бы Смоук ни прилагал усилия, как раз в темноте сейчас находил свое место, где его никто не трогал. С недавних пор его буквально преследует позорная мысль бросить все и забиться подальше в укромный угол, из которого никто не сможет достать или даже найти в его черни. Однако что-то не позволяет Томашу опустить руки и оставить все на самотек. Словно кто-то без всякого разрешения вторгается в его закрытый ото всех мирок, хватает за обмякшее запястье и выводит податливое тело из закутка. Смоук метается из стороны в сторону, или эти самые стороны треплют его между собой и не хотят уступать друг другу.

Из забвения его вывела маска, что чуть не выскользнула из пальцев. Сколько он тут уже стоит? Возня за спиной еще не стихла, значит — не так уж долго. Выпустив тяжелый вздох, он вновь скрыл лицо. Наверное, лучше было бы его вообще не открывать. Периферическим зрением он поймал некое шевеление вдали среди деревьев. Не зная, показалось ли ему, или это был лишь ветер, но Томаш отчего-то не хотел оставлять этот факт без внимания, особенно после услышанного ночью. Соня еще утром доложила товарищам о возможной угрозе, да и Тундре эта новость подлила масла в огонь. Прогулка Смоука ему совсем не пришлась по душе. Первая стычка оказалась впечатляющей, сейчас против них выступили не соперники, а лишь расходный материал. Чего стоит ожидать от настоящих гладиаторов Смертельной битвы? Пополнение отличными экземплярами? Хм… плохое у Смоука предчувствие. Очень плохое.

— Ты стоишь под дождем уже несколько минут и ни разу не пошевелился.

Смоук вздрогнул от внезапного появления друга. Дождь уже не обливал огромными каплями, но заканчиваться не намеревался. Врбада грустно усмехнулся и снова обернулся к лесу, закусывая до боли губу.

— У меня странное ощущение. Будто за нами наблюдают, но я ничего не замечаю.

Аромат сырой земли забивал собой другие запахи. Лиенг поравнялся с Томашом и тоже пригляделся к лесу, но как бы ни старался что-то разглядеть, все оставалось неподвижным, не выдающим в себе врага.

— Что ты чуешь?

— Ничего.

В тишине раздался протяжный вздох. Криомант сразу заметил, в каком удрученном настроении находился Томаш, а пролегающие под глазами усталые тени и побледневшая кожа словно помогали выжимать из него все соки.

Выпустив через маску облако пара, Куай коснулся плеча Смоука, но какими глазами на него посмотрели в ответ, ему не понравилось. В тумане радужки блеснула бронзовая искра и быстро спряталась под тяжелыми веками. Смоук вопросительно выгнул бровь и надел маску, по стали которой вода смывала его же кровь. Демон вдруг замер, смяв пальцами раненую ладонь.

— Что происходит? Я вижу, с тобой что-то не так.

В глазах Смоука отразилась не то тоска, не то разочарование, но ни единого слова не слетело с его губ.

— Я мысли не читаю, а ты продолжаешь молчать. Как тебе помочь, если ты не идешь навстречу?

«А чем ты поможешь? Отрежешь от себя кусок? Пожертвуешь рукой ради друга?» — Смоук сморщил нос от своих мыслей, но что он мог поделать, если Лиенг и впрямь ничем не мог облегчить страдания? Неприятности идут за ним с самого детства. И пусть Томаш навязался к нему в попутчики, пусть из-за своих желаний стал причиной, по которой Тундра вмешался в это дерьмо, Врбада знает, из-за кого столько проблем. Но вешать на шею Куая еще и личные тяготы и уж тем более вопрос пропитания… как он себе же в глаза посмотрит?

Но. Тундра должен знать его маленький секрет. Хотя бы для того, чтобы спастись.

Слова снова не прозвучали, застряв в горле вместе с решимостью. За спиной криоманта замаячил приближающийся Джонни, а при нем развязывать язык точно не стоит. Его-то за зубами не держится.

— Народ, раз для вас на сегодня раундов больше не намечается, не хотите поесть? После всего тут пережитого даже твоя демонстрация силы не отобьет мне аппетит.

— Каламбур засчитан, но я пас, — Смоук, кажется, даже обронил самодовольный смешок, но вот предложение о перекусе попытался затолкать куда подальше. — Ты иди, а я хочу привести мысли в порядок.

Настойчиво кивнув криоманту, который и не скрывал подозрительного взгляда, Врбада заверил, что у них еще будет время поговорить. Да только вряд ли Куаю понравится то, что он узнает.

Спровадить лишних зрителей подальше от себя — единственный способ их обезопасить в случае чего, но буйство и кровопролитие не вписывались в планы воина. Еда, мысли о еде усиливали голод и в то же время буквально заставляли довиться воздухом чуть ли не до спазмов в пустом желудке и тошноты, но прошло не так много времени. Спорить не станет, ему тяжело, находясь под давлением собственных инстинктов, кто угодно может сорваться в любой момент. Он же бывший Лин Куэй, его учили оставлять свои желания в стороне, как ненужный мусор, и сейчас уроки клана как-никогда кстати.

Нудные медитации пока еще в силах сохранить рассудок. Теперь он понимает, от чего все время открещивался.

— Где же гармония моего духа, тела и души? Ах, да. Последней-то у меня нет.

Капли слетали с листьев густых крон деревьев, разбиваясь о землю или сливаясь со своими собратьями в лужах, где-то за тонкой капелью все также шумел дождь. Ветер подхватывал опавшую листву и разносил ее куда захочет, на ветках, будто перешептываясь в столь ненастную погоду, щебетали немногочисленные птицы с причудливым оперением. За непривычно красивыми красками и изяществом скрывались острые коготки, что вонзались во многовековую кору деревьев, а при надобности, наверное, сменили бы кожу растений на плоть. И все же сад очаровывал покоем при всей своей неизведанности. Именно его и выбрал Смоук для своих медитаций, подальше от троп, на которых можно встретить кого ни попадя, но в самую глушь не забирался.

Маска вновь лежала без дела на камне рядом с хозяином. Его волосы чуть высохли, но все еще липли к шее и лбу, груди медленно вздымалась от растянутых вдохов, а уши ловили каждый шорох, не пропуская даже писка грызунов. Даже при таком обилии звуков хоть и не громких Томашу удалось абстрагироваться от чужеродных мыслей, сосредоточившись лишь на себе. Он — ничто, он — воздух, дым. Его нельзя схватить, он есть повсюду, он бесплотен. С самого детства его учили сливаться с миром, но быть хитрее, сильнее, смертоноснее лезвия ножа. Он прячется везде, чтобы в последний момент объявиться и напасть. Смоук есть безжалостное оружие со смертельным спокойствием. Но… оружие ли? Под закрытыми веками он видел лишь себя: ребенок, юноша, воин, становление воина и темнота. Нет, повсюду только дым. Он и дым. Такой родной и безопасный, свой. Но откуда взялся второй?

В блаженную темноту ворвалась маленькая красная искра, Томаш нахмурился. Она парила в воздухе, не опускалась и не приближалась, безмятежно наблюдала за бестелесным образом, окутанным дымом. Их две, но Смоук по-прежнему бездействует и задумывается об опасности только когда видит перед собой глаза, злые, до краев заполненные жаждой и голодом. Ненавистью. Кровью.

Чьи они? Кто тот второй, что появился в сознании и не позволяет отвести взгляд? Томашу страшно? Эта неопределенность и неизвестность впереди него, чего от них ждать? Он уже догадывается, это лицо, которое принадлежит ему, сейчас перед ним. Так вот кто этот второй. Но в нем нет страха, как и нет света. Смоук не может пошевелиться, грудь вздымается медленнее, слышно пульс и больше ничего, белый шум. А затем слишком поздно…

Р-р-а-а-а-а-в! В горло впивается что-то острое. Молниеносно. Все окрашивается в красный. Больше нет дыма. Нет пустоты. Только застрявший в терзаемом горле крик ужаса.

Кашель душит и не дает свободно дышать. Томаш в припадке распахивает глаза и припадает к земле, зарывается в нее пальцами. Мерзкое ощущение грязи под когтями не сравнится с удушьем, заставшим Смоука врасплох. Он ненасытно глотает ртом воздух и не чувствует, как собираются слезы в уголках глаз.

— Нет, нет, нет, нет, нет! Хах… «А мрак сознанья порождает помраченья. И слабость воли нарушает Дао**»… — протараторив первые вспомнившиеся строки, Томаш вжал голову в плечи, снова и снова пытаясь напиться воздухом. Воспоминания болью откликнулись в голове:

— Ты хочешь жить с ним в мире?

— Он мне жизнь спас. Конечно, хочу.

— М-м-м, не могу. Спокойно. Успокойся.

— То, что скрыто, будет рваться наружу.

— Что скрыто от глаз человеческих?

— До поры до времени.

— Тяжелая ноша, Томаш. Справишься ли ты?

— Ты всегда в меня верил. Жертвы неизбежны.

— «Такая боль способна литься вечно»… ха-ха-ах. «Не думай, что причин для страха нет». Да, верно. Что я делаю не так? — пальцы с отчаянием сжали сырую землю, превращая ее в клочки грязи. Смоук сделал еще один глубокий вдох и осел на колени, расслабив кулаки. — Мне так тебя не хватает. Ты бы смог направить меня.

Медитации заняли много времени, и от дневного света оставались лишь небольшие намеки закатного солнца, еле пробивающиеся через плотную растительность. Когда ноги перестали дрожать, Томаш поднялся и забрал маску, но внезапный треск сухих веток в глубине зарослей заставил его замереть. Прислушиваясь к последующим звукам, он пытался ухватиться взглядом за незваного гостя, но в итоге увидел лишь колышущиеся ветви, и после быстрые шаги, явно не принадлежащие человеку.

— Стой!

Смоук рванул следом, исчезая в саду вместе с неизвестным шпионом.

***

— Ваши ошибки могут дорого вам обойтись. Император наслышан о Лин Куэй и их деятельности, но после такой оплошности вы рискуете упасть в его глазах. Более того, земляне отныне слишком много себе позволяют. И после вы еще смеете что-то просить?

По залу разнеслось грозное эхо старого голоса. Колдун смерил разгневанным взглядом воина, бесстрашно заявившегося к нему.

— Мы не смеем вмешиваться в Турнир и мешать воле Императора, потому я и пришел к Вам. Без дурных намерений. Однако, — Коготь, что стоял, приклонив колено, встал, расправив плечи. — До клана дошла информация, что беглецы примкнули к земным воинам. Несмотря на то, что они ценны клану, дезертиров ждет суд и расправа по законам Лин Куэй. Мне приказано немедленно вернуть их. Их не утверждали на участие, так почему им разрешено биться наравне с другими?

Шанг Цунг повел бровью и в раздражении нахмурился еще сильнее. Разборки сторонних фракций его не интересовали, но в словах наемника было за что зацепиться.

— В чем же их ценность? Мне предоставили самого лучшего воина, и все же он пал от рук призрака. Неужели ваш Грандмастер скрыл что-то для себя? — вопросы змеями ползали вокруг шеи и ставили воинов в невыгодное положение. Коготь решил промолчать. — Хм! Младший криомант и этот посвященный воздуха, с ним явно не все так просто, есть в нем что-то… не от вашего мира. Что он такое?

Сев на свой трон, Цунг сощурился так, что его глаза стали походить на маленькие змеиные бусинки. Он с предвкушением ожидал ответа, ведь еще там, на арене почувствовал что-то необычное.

— Смоук не просто посвященный воздуха, а одержимый. Он превосходит других посвященных во многих аспектах, — наемник скривил губы вспоминая давние времена и пророчества своего соперника. — Но его непредсказуемость — единственный недостаток.

— Непредсказуемый демон? Ха-ха-ха, вся их порода такая! — Цунг смеялся то ли над глупой наивностью Когтя, то ли от редкой находки, угодившей в запутанные сети. — Значит, я не зря послал за ними шпиона.

Воин осекся. Раз лазутчик уже подослан, то шансов мало. Вряд ли Смоук будет открыт и выдаст себя, но кто знает, что взбредет в его ветряную черепушку. Рыкнув так, чтобы его не услышали, Коготь тут же собрался, не желая отступать от плана. Но Шанг Цунг уже смешал воину все карты, после такого рассказа только дурак упустит возможность, заполучить одержимого бойца.

Приняв решение, старик поднялся с трона, знаменуя конец аудиенции, и, сомкнув руки за спиной, не обращая внимания на воина, собирался удалиться. Однако Коготь не сдавался и продолжил:

— Это лишнее. Смоук и Тундра должны вернуться в штаб-квартиру немедленно для вынесения приговора и последующей операции по…

— Ты еще смеешь мне приказывать? Не тебе решать. Во Внешнем мире Лин Куэй не более чем наемники, — колдун обернулся и вцепился взглядом в воина: хоть Цунг и был стар, но осторожность никогда не мешала. — У вас нет влияния и власти.

— Шанг Цунг, не думайте, что мы просим отдать их нам просто так! Взамен на них Мастер предлагает преданность Лин Куэй.

Миссия грозилась завершиться провалом, но выгнутая седая бровь дала небольшую надежду. В воздухе уже не ощущалось того напряжения, а старику подкинули новые карты для игры. После непродолжительного молчания Коготь смог выдохнуть, однако от намеченного плана ему все же придется отойти.

— Отчаянное решение. Теперь мне еще больше охота оставить этого демона себе, но раз твой клан добровольно идет на службу Императора, то и я пойду навстречу, но при условии.

— Каком же?

— Вы не тронете их, пока я своими глазами не увижу того потенциала, о котором ты говорил. Ну что, договорились? — Цунг протянул руку для рукопожатия и криво усмехнулся. Обдумав варианты, Коготь пришел к выводу, что этот самый подходящий. Пусть колдун наблюдает за щенком, у них же будет еще немного времени исправить каждую мелкую ошибку.

— Договорились.

Сделка закреплена рукопожатием.

— В любом случае, землянам осталось совсем немного.

***

В сумерках неведомого мира засыпала вся фауна, уступая свой пост ночным стрекачам совсем как на Земле. В башне было шумно, день выдался тяжелым и физически, и морально, но не чудо ли если очередные двадцать четыре часа оказались не последними в жизни? Небольшая победа вселила слабый луч надежды земным воинам, они заслужили этот миг покоя. И только Куай снова угрюмо оставался в стороне и наблюдал за беспечностью, с которой Джонни только больше раззадоривался.

— То ли дело Соня, а! Как размазала того бандюгана по арене! Мой взгляд теперь будет прикован лишь к тебе. Серьезно, я еще никогда не встречал такой девушки, как ты!

— Очень странно, Кейдж, что ты одарил вниманием кого-то кроме себя.

По помещению разнесся гомон и смех. Кейдж наигранно скорчился, не приняв слова на свой счет.

— Ха-ха, ну, если быть откровенным, то все внимание сегодня было приковано не ко мне.

— Джонни, даже не начинай!

— Как скажете!

Такие картины не сулили ничего хорошего, это Тундра знал не понаслышке. Слишком уж гладко все шло: они продвигались вверх по турнирной таблице, но Куай ни на шаг не приблизился к своей цели. Используют ли его? Манипулируют? Ничто не может быть исключено, однако больше он не может отступить назад. Би-Хан что-то искал, Рейден обязался помочь. И стоило только подумать о громовержце — он тут как тут.

— Ты не собираешься присоединиться к товарищам?

— Я предпочитаю одиночество шумным компаниям.

— Твоя нелюдимость порой бывает большим препятствием на пути к чему-то большему. В этом вы с братом похожи.

Они во многом были похожи, не исключено, что и судьба у младшего брата будет такая же по завершению его пути. Лиенг потупил взгляд, ничего не ответив, и сжал кулаки. Кожа рук вмиг похолодела и покрылась легким инеем, что не укрылось от глаз Бога грома.

— Что за «правду» Вы от меня скрываете? Почему просто не скажете, что случилось с братом?

Рейден обернулся к криоманту, который так и стоял, опустив глаза в пол.

— Саб-Зиро растерял все свое хладнокровие. С самого начала Турнира, когда он только ступил на арену, я почувствовал, как терзается его душа.

Все звуки отошли на второй план, Куай полностью сосредоточился на словах громовержца.

— Столько боли, она омрачилась настолько, что, казалось, совсем не видела света. Твой брат пришел на Смертельную битву не ради сражений, а ради ответов, которые не смог найти на Земле.

— Что все это значит? Какие ответы?

— У него были причины скрывать что-то от самого родного человека? — Рейден вопросительно изогнул бровь, но его простой вопрос, на который Куай уже собирался ответить, вдруг поставил в тупик. Озадаченный, он лишь открывал и закрывал рот, как рыба. Громовержец не стал мучать и продолжил: — Саб-Зиро искал свое прошлое: ответы на то, кто он, кто ты, и откуда вы пришли.

— Что за бред? Какое прошлое, о чем Вы говорите? Мы всегда были вместе с самого детства. У нас было одно прошлое, и мы его знали!

— Так думал и Би-Хан, пока он не увидел другое, — имя, словно живое, слетевшее с чужих губ, чудилось таким далеким. Но еще более неправдоподобным звучал остальной рассказ Бога. — Он говорил, что его начали мучать видения, которые не могли быть снами. Обманчивые, но то же время слишком реальные, настолько, что он стал им верить. И однажды они чуть не свели его с ума. Би-Хан утверждал, что эти видения не могут быть фальшивкой, что у него есть причины им доверять. Потому и согласился на мою помощь.

— Какую именно?

— Вернуть ему воспоминания. Настоящие, а не ту фальшивку, что засела в голове.

Лиенг был настолько потрясен, что не мог собрать все мысли. Все не ладилось между собой и путалось сильнее. Криоманту даже закралась мысль, что Бог грома его обманывает, но почему-то она яро отрицалась чем-то стучащим в груди.

— Я не понимаю. Я не могу поверить.

— Знаю, такая новость может звучать чудовищно, но мне нет смысла тебя обманывать.

Лиенг уронил голову в ладони и сжал пальцами волосы.

— Я искренне желал облегчить его страдания, но он был очень нетерпелив и решил действовать по-своему. Он нашел часть воспоминаний, и…

— И у него полностью сорвало крышу. Он и без того был с причудами, ну а после, о-о-о! Извини, но вы тут так увлеченно болтали, что невольно и нас привлекли.

В очередной раз за свою бестактность Кейдж получил осуждающий взгляд каждого присутствующего, а Джакс даже добавил болезненный тычок. Майор получил в свой адрес короткое возмущение и вернулся к криоманту.

— Ты уж прости его длинный язык, но Кейдж прав. Он пылал такой ледяной яростью от одного только упоминания этого Скорпиона, будто знал что-то такое… о чем и подумать страшно.

— Хватит. Вы говорите о нем так, будто бы он какое-то чудовище.

Последующие объяснения утонули в тишине. Как верить всему сказанному?! Ложь! Какой гребанный шутник придумал эту жестокую шутку?! «Сошел с ума», «монстр», «подумать страшно»! Голова перестала соображать и закружилась, ноги подвели и дрогнули. Благо Лю Кэнг подставил свое плечо, избавляя Тундру от унизительной участи пасть на колени. В ушах поселился неприятный звон, заглушая собой все голоса. Кажется, ему предложили прилечь, а Лю, не отпуская, повел Тундру к его комнате.

У самого порога все остановились, переведя взгляды к грохоту закрываемой двери. Спустя половину дня Смоук вернулся к товарищам, но его вид оставлял желать лучшего.

— Да вы издеваетесь, народ! Сколько еще сюрпризов будет?!