Когда Кейл выбрал его, Чхве Хан почувствовал, как метафоричный хвост метёт пол от радости.

Насколько вообще можно было быть привязанным к благодетелю? Все эти щенячьи чувства, что он испытывал, находясь рядом с Кейлом казались чем-то не слишком здоровым. Вероятно, у него была болезненная привязанность к людям, протягивающим ему кусок хлеба? Хан не горел желанием думать об этом.

Даже если Рон называл щенком своего господина, то настоящим псом здесь был именно Чхве Хан. И врага загрызть готов, и притащить в зубах голову после, и обрадоваться толике внимания.

Скисшее лицо вице-капитана рыцарей добавило баллов его самооценке. Не графских рыцарей, его, «простого оборванца» выбрали, чтобы сопровождать юного господина. Впрочем, кажется, часть людей в составе группы не горела желанием охранять Кейла.

Ещё во время привала Хан услышал странные перешептывания. О том, как жаль, что в эскорт первенцу Хенитьюз послали именно их, о том, что юный господин позорит благородный род, о том, что граф стал сентиментален, раз посылает в столицу такого пропащего отпрыска. Кейлу бы посидеть под замком и поучить манеры. Рыцари затихали, едва подходил Рон или Ганс, но, кажется, его не стеснялись, – может, не думали, что расскажет, может, просто игнорировали. Чхве Хан в любом случае смолчал бы. Незачем было собирать грязь о благодетеле, но миску в порыве злости всё же смял.

Бикрокс, которому он её отдавал, глянул на него с усмешкой.

— Меньше слушай.

— Подумаю над твоим советом, — огрызнулся тогда в ответ Хан, но на самом деле, в чужих словах был толк.

Что он мог сделать с их мнением? Распинаться о том, как милостиво Кейл привёл его в поместье, дал кров, пищу и одежду? Выходцам из мелких дворянских семей не понять чувств лишённого всего этого бродяги. Для них Чхве Хан был лишь очередным капризом избалованного мальчишки.

Даже если это было бы так, это не умаляло значимость поступка.

Кейл одарил Ганса несколько насмешливым взглядом, когда тот подхватил детей кошачьего племени, убегая, затем мимоходом скользнул взглядом по Чхве Хану.

Точно.

Он должен был следовать за благодетелем. Даже если Хан понятия не имел, что должен делать эскорт, Кейл всем своим видом помогал ему интуитивно понять.

«Иди за мной.»

«Будь рядом.»

«Защищай.»

Чхве Хан не мог отделаться от ощущения прогулки, — вероятно, так рыцари не должны были себя ощущать, — но и Кейл не возражал. Ему прощалось так много неопытности. Может, стоило взять книгу о кодексе рыцаря? Существовало же в этом мире что-то вроде пособия для чайников?

На крайний случай, можно было бы спросить Хиллсмана о том, что должен был делать эскорт. Наверняка не только бездумно следовать за дворянином.

— Мне нужно отправиться туда, — юноша качнул головой в сторону холма. —Ты можешь просто подождать меня у подъёма.

— Понял, — коротко ответил Чхве Хан. Казалось, Кейл не особо стремился к общению, но, может, потому ему и было более комфортно в такой компании.

Что ж, если графский сын хотел, чтобы Хан не задавал лишних вопросов, то он, конечно же, не будет их задавать. Даже если сгорал от любопытства.

Пешая прогулка несколько затягивалась, Чхве Хан глазел по сторонам, пока вдруг его не укололо ощущение преследования. Он осторожно обвёл взглядом окрестности, стараясь казаться просто любопытствующим, но не заметил никого. Тогда сзади?

Пока они шли по богатому району, он глядел через все отражающие поверхности за спину, пытаясь поймать преследователя. Тонкое, едва заметное чувство зудело как укус комара. Вроде и можно игнорировать, но раздражает. Пока вдруг не заметил старого слугу, совершенно не скрывающегося и следующего за ними на расстоянии. Чхве Хан даже опешил. Вот так неприкрыто? А что если Кейл обернётся? Разве это можно было назвать слежкой?

Но одёрнул сам себя.

Рона не так-то легко оказалось заметить, стоило отдать должное его навыкам слиться с толпой. Опыта у него, казалось, было хоть отбавляй. Может, Чхве Хан был сильнее и моложе благодаря своему нестареющему телу, но старый убийца умело управлял людьми и знал, как стоило незаметно помочь господину.

И всё же Кейл выбрал не его.

Если оставался хоть малейший шанс, что Кейл жил в неведении о скрывающейся силе, то ему следовало знать правду. Вот почему Чхве Хан окликнул благодетеля у тропинки ведущей наверх.

Юноша обернулся к нему, раздражённо щурясь от яркого солнечного света. А, может, от того, что Хан подал голос.

— Я уезжаю завтра.

— Знаю. Я тебя и отослал.

Чхве Хан почувствовал себя глупо, услышав ответ. Но эта подводка нужна была ему, чтобы предупредить.

— Рон опасен.

Кейл дрогнул всем телом, но сохранил спокойное выражение лица. Хан внутренне напрягся.

— Правда?

— Вы не удивлены? От него несёт опасностью. Он сильный человек и пролил достаточно крови. Сначала я думал, что Вы знали, но были вынуждены держать его рядом с собой, — Чхве Хан остановился на секунду, окинув пейзаж за спиной благодетеля и остановился на дереве. Хоть ветви и не качались, но дворецкий определенно был там. Теперь он его чуял. — Но, кажется, никто не знает о силе Рона. Вот почему я решил рассказать Вам, Кейл.

Чужое лицо всё ещё не отражало никаких эмоций. Если бы Чхве Хан предсказал шторм на завтра, Кейл бы наверняка удивился больше. Это было так странно, так сюрреалистично. Почему кто-то вроде него, человека, который мог умереть от нападения обычного карманника с обычным ножом, так спокойно относился к известию о профессиональном убийце в своих рядах?

Но благодетель подтвердил своё незнание. Вероятно, и о том, что Бикрокс тоже умел орудовать не только кухонными приборами было бы для него в новинку. Но почему он не понимал? Если вдруг что-то перещёлкнет в голове этих двоих, живым графский сын, не державший в руке меча, не уйдет. Даже семейное богатство не спасёт.

— Я просто подумал, что лучше быть предупреждённым, — снова попытался втолковать Чхве Хан. Да, не доверять человеку, которого знал с детства было сложно, однако жизненно необходимо, поэтому-

— О тебе или о Роне?

Хан вздрогнул.

— Вы оба представляете угрозу для меня. И ты не менее опасен, — Кейл вскинул голову. Ветер растрепал его багровые волосы и ворот просторной рубашки. — Ты тоже силен.

Обнажённая в вырезе шея в одно мгновение стала хрупкой и уязвимой. Благодетель был прав. Если Чхве Хан решит убить его сейчас, тот даже не сможет оказать сопротивления. Нет нужды вытаскивать меч, можно просто сжать руками чужое горло, и предсмертная агония не продлится долго. Даже если Хан будет упиваться пытками здесь, на отшибе, никто не услышит чужих криков.

Для Кейла и он, и Рон действительно были одинаково опасны. Вся загвоздка была лишь в том, что дворецкий и его сын не собирались причинять вред, служа уже достаточно долго и заработав авторитет. Чхве Хан же был оборванцем, в чьи руки Кейл легкомысленно вложил свою жизнь.

Рон не был опасен. Хан был.

— Для меня это одно и то же. Пока он мне прислуживает, он всего лишь мой слуга. Так же как и ты следишь за сохранностью моей жизни.

Линия, проведённая Кейлом, на секунду ужалила своей жестокостью. Чхве Хан, кажется, забылся, раз решил, что может лезть к дворянину со своими непрошенными советами. Он ведь даже не был ни слугой, ни приятелем. Всего лишь случайный эскорт.

Он должен был молча ждать там, где его оставил хозяин, и мести землю хвостом, радуясь тому, что выбрали его в этот раз.

Рон, появившийся, едва Кейл скрылся из виду, выглядел смущённым и раздосадованным одновременно. Его пассивная агрессия явно показала, насколько важны для него были слова юного господина. Всё-таки Кейл встал на его сторону, даже узнав правду.

Верно.

Чхве Хану тоже было бы приятно услышать что-то такое. К счастью, казалось, Кейл уже был на его стороне. Не важно, что именно он нашел в нём, не важно, что сподвигло его позвать за собой в тот вечер. Может, сама судьба.

Он присел на камень, ожидая. Собственные мысли, которые Хан благополучно отложил в дальний ящик, решили, что это был лучший момент напомнить о себе. Лёгкое отношение Кейла к спасённому недавно дракону, так, словно он не сделал ничего особенного, заставляли проводить параллели. Был ли для него Чхве Хан зверюшкой наподобие малыша? Просто ещё один? Было ли для благодетеля тайным хобби ходить и протягивать руку сирым и убогим?

Даже если Кейл тешил таким образом своё эго, зубы Хана чесались от желания вцепиться в протянутую ладонь мёртвой хваткой и не отпускать. Вгрызться. Присосаться. Проникнуть под чужую кожу так же, как он под его.

Чхве Хан уронил горящее лицо в ладони. Кажется, у него ехала крыша. Как можно было цепляться за едва совершеннолетнего мальчишку так, словно он был снизошедшим мессией? Почему нельзя было просто поблагодарить и уйти? Вместо этого, прикрываясь долгом, он выпросил себе время рядом с ним. Неужели все дело в чужом великодушии или, может, в комфорте кроватей в графском доме?

Или, может, в том, что Чхве Хан уже как неделю не мог прекратить пялиться на графского сына?

О, если Рон его как-нибудь придушит за крамольные мысли в отношении юного господина, то Хан даже и сопротивляться не будет.

Заслужил.