"...дистанцию при ней держать изволь..."

***

— Геля… — тон Итэра предвещает долгие разборки. Парню хочется отчитать всех. Абсолютно всех! Дилюка с Паймон стоящих рядом. Чего они облегченно вздыхают? А если бы Гуннхильд не успела?! Джинн, которая, екарный бабай, на кой-то черт потащила Гелю в храм тысячи ветров. Саму попаданку, — без ее руки тут не обошлось. Итэр на своей шкуре знает насколько сильно влияние Гели. Одина улыбка и ты уже ничего не можешь сказать. Вот прямо как сейчас! То ли Геля была очень хитрая, то ли правда имела располагающую к себе ауру. Едва заметный оскал сменился неловкой улыбкой. Ну, черт! Она же сказала, что скучала. Если Итэр начнет читать нотации получиться…не очень. Он все-таки еще не бросил идею завоевать симпатию девушки.

— М? — Геля расслабляет хватку, привстает, так как специально чуть подогнула колени.

— Я тоже скучал. — тяжелых вздох удержать не получается. Ладно, на самом деле может и не скучал, просто хотелось ответить взаимностью. Однако, под пристальный с толикой ревнивости взгляд Дилюка, блондин притягивает Гелю обратно. Он возьмет от этих объятий все. К тому же, это оказывается успокаивает. Совсем немного, насколько позволяет ситуация. Что ж, по всей видимости, Итэру не стоит заранее переживать за Гелю. Вместе с чуйкой на приключения, природа вручила ей крупное везение, что само по себе неплохое сочетание.

— Сколько вы нашли? — интересуется Джинн.

— С этой слезой уже четыре. Думаю, этого должно хватить для починки лиры. — вслух размышлял Итэр. — Вернетесь на винокурню? Венти ждет.

— А ты не пойдешь? — Дилюк вопросительно вскидывает бровь вверх. Итэру хочется злорадно улыбнуться в ответ и теснее прижать к себе Гелю. Вместо этого блондин отпускает ее.

— У нас с Гелей и Паймон были планы. Присоединимся к вам позже. — зачем что-то показывать, если это можно прямо сказать сопернику в лицо? Может и не совсем прямо, завуалированно, но главное, чтоб эффект был. И судя по резкому выдоху Рагнвиндора через плотно сжатые зубы, Итэр задел за живое.

Паймон и Геля переглянулись.

«У нас были планы?»

Дружно перевели взгляд на Итэра. Та легкость фразы и его невозмутимый вид сподвигло девушек согласно кивнуть. Вдруг и правда запамятовали? Память-то девичья.

«У нас были планы. Даже если не было, то были. Сейчас. Теперь.»

***

— Эм…

Серьезно? Они ради этого отослали рыцарей на «Рассвет»? Эх-хех, как бы Геле сейчас хотелось оказаться где-нибудь подальше. Где-нибудь не здесь. Не рядом с воодушевленно настроенным Итэром с копьем в руке. Переложив оружие из своих рук в руки девушки, путешественник отошел на шаг. И что с этим прикажете делать?

Блондинка неловко прокрутила древко в ладони. Она не была «рукожопом», но «золотыми руками» не могла похвастаться. Рукоделие и всякие подобные штуки, требующие моторики рук Геля откровенно говоря не любила. Уже без первого урока девушка понимала: для владения копьем нужно будет не хило вложиться физически, потратить много времени только для того, чтобы наловчиться перекручивать эту штуку, не говоря уже о моральных затратах. Когда что-то нужно, но ты понимаешь, что делать этого не хочешь — психологическое состояние такое себе. Ближе к подавленному. Геля рада бы не учиться этому, однако случись вдруг что не растеряется, да и Итэру спокойнее.

Копье в последний момент срывается с подушечки указательного пальца, вместо того, чтобы задержаться на нем. Закрутившись, оно стремительно полетело вниз. Итэр ловко перехватил копье в полете, после чего виртуозно прокрутил в руке и поставил. Будто это и не он вовсе делает, а само копье, как живой натренированный питомец слушается его. Затупленный конец копья глухо ударился о землю. Древесина заскрипела, оповещая о своей надежности, — вот-вот разойдется пополам, особенно если еще раз так ударить. Итэр вернул оружие хозяйке. Оно даже с какой-то радостью перешло обратно от садиста, треснувшего им по камню. Вопрос умеет ли Итэр обращаться с этим видом оружия отпал сам собой. Геля же в свою очередь, все еще искала отходные пути, чтобы избежать обучения. Уж больно муторно это будет.

— Ты уверен, что сейчас подходящее время? Может позже?

Впрочем, время точно было неподходящим. Во-первых, проблема с Ужасом бури все еще не решена. Разве им не стоило отправиться вместе с Дилюком и Джинн к Венти? Вдруг им бы понадобилась помощь путешественника. Во-вторых, середина дня. Пекло так, что перед глазами Гели плыла Сахара на карте из кабинета географии, сама она там не бывала. Но после сегодняшнего не хочется там оказаться. Единственное, что их отличало от бедных пустынных странников — наличие Итэра и неограниченного запаса питьевой воды из его инвентаря. Геля в несколько залпов осушила две фляги. Лично для нее это показатель, что все плохо. На марафоне, выпавший на самый жаркий день лета, когда ее заставили бежать часть эстафеты, ей не хотелось так жутко пить. Кстати говоря, в силу того, что Итэр не предусмотрел наличие головного убора в собственном эксклюзивном наряде для Гели, его роль любезно заняла Паймон. Проще говоря, в один момент феечка просто приземлилась на голову блондинке, а потом и вовсе распласталась, обнимая волосы попаданки всеми конечностями. Что ж вполне милая «панамка».

— Тебе разве не жарко? — спросила Геля, умирающим тоном. Они еще не начали тренировку. Просто вышли на открытую поляну. А она уже на пределе своих сил. Пот льется просто рекой… Эх, как же ей сейчас хотелось на речку. Хорошо, что хоть топик был черный, не так сильно видны лужицы, образованные потом. От этого внутри чувствовалось какое-то внутреннее облегчение. Однако это не отменяло желания переодеться во что-нибудь чистенькое.

— А?

— Тебе не жарко? — повторила Геля.

Ступор однозначно затянулся. Итэр точно вспомнил какую-то очевидную вещь, ранее забытую. Дело в том, что…его тело хоть и чувствует температуру, не реагирует на нее в большинстве случаев. У него, если так по-честному разобраться, и тела-то нет. Ну, то есть физической оболочки. При рождении она отсутствует. И появляется только благодаря силам старших звезд. Искусственно созданное тело служит «маскировкой» для путешествия между мирами. Оно гибкое для принятия форм, но создает множество ограничений. Как сейчас. К примеру, он бы запросто почувствовал теплоту чужой ладони, но оценить насколько жаркий сегодня день не в состоянии. Итэр даже не потел, мог искусственно вызвать его, чтобы не наводить подозрений. Сейчас он этого не сделал и наверняка выглядел подозрительно. Максимально подозрительно.

— А-а-а, жарко… Ох, точно, мне очень жарко! — в подтверждении своих слов Итэр оттянул воротник, обмахивая другой ладонью лицо.

— Тогда давай потренируемся завтра? Или хотя бы сегодня вечером? Когда температура спадет. — Геля сделала вид, что поверила откровенно плохой актерской игре. Если это поможет откосить от тренировки, то ее старания не пройдут зря.

— И вообще! Давно время обеда! — напомнила Паймон, вздернув указательный палец вверх. На большее ее телу не хватило сил, и оно дальше продолжило висеть тряпочкой на голове попаданки.

— Тц, ладно-ладно, начнем тренироваться завт… Геля?.. Паймон? — Итэр огляделся. Никого на горизонте нет.

Всплеск воды.

Они обе валяются в воде. Эту маленькую «лужицу» по щиколотку вряд ли можно назвать полноценным водоемом, но другого водного пристанища рядом с древним древом в долине ветров не водилось. Девушки так блаженно лежали в ней, Итэр решил ничего не говорить. Его взор метнулся в небо. Сегодняшнее солнце очень дружелюбно на излучаемую теплоту. И ветерок приятный.

Геля плюхнулась прямо в одежде. А что? Все равно черное, не просвечивает, чуть высохнет и уже выглядит нормально. Учитывая материал ткани и сегодняшнюю погоду одежда быстро высохнет. Так стоит ли переживать из-за такого пустяка? Солнце пекло, в воде это стало не так ощутимо. А когда Геля окунула и волосы, и лицо в воду, при этом ей потребовалось чуть запрокинуть голову, то стало совсем хорошо.

Со стороны послышался резкий испуганный вздох, окончание которого перешло в неловкое облегчение, — путешественник испугался, что Геля захлебнется. Ее золотые пряди отливали радужным сиянием, оно получалось из-за преломления в каплях воды. Было тихо. В кои-то веки спокойно. В такие моменты мозг кидает в воспоминания, вот и Итэра это не обошло.

«Интересно, там где сейчас Люмин ее волосы так же сияют?.. Как же хочется домой…» — не сказать, что настроение парня испортилось…хотя нет. Все же испортилось. На что он теряет время?

— Что ты делаешь? — вопрос Гели остается без ответа. Итэру хочется забыться, отвлечься от навязчивых мыслей о сестре. Плеск-буль-плеск. Жара разморила Гелю до такого состояния, что ей даже голову поворачивать не хотелось. Слышатся небольшие плески воды — блондинка не видит, но отчетливо представляет, как Итэр со всей присущей ему невозмутимостью сел прямо в водоем, опустив ягодицы на песчаное дно.

«Песчаное?.. У меня наверное все волосы и штаны будут в нем. — меланхолично подмечает Геля, прикрывая глаза. — Песок и песок — сам отвалиться. Когда-нибудь. Только вот из трусов как его вытряхнуть? Так чтобы Итэр не заметил.»

Но сейчас ее это совершенно не волнует. Как-нибудь потом придумает выход.

Геля чувствует прикосновение к своим вискам. Итэр мягко укладывает ее голову на свои ноги, заранее сложенные в позу лотоса. Паймон, судя по тяжести на животе переместилась с головы на живот девушки. Или это просто живот попаданки уснул и сопит.

— Итэр, — вдруг нарушает тишину Геля.

— М? — незаинтересованно отзывается парень. Ему гораздо веселее играться с локонами блондинки, переплетая их в интересные узоры.

— Почему?

— …что почему?

— Почему ты сказал Джинн и Дилюку уйти? — Э-эй, он такого не говорил! Не напрямую, по крайней мере. — Разве с твоей помощью они не быстрее разберутся с Ужасом бури?

— Нет. Думаю, они справятся.

А даже если не справятся… Какая ему разница? Он не обещал решить, он обещал только помочь. Помощь может быть, как в пользу, так и во вред. Итэр может и производит впечатление наивного простачка, но он далеко не такой. Жители Мондштадта страдают? Калечатся? Умирают? Определенно да. Только вот Итэру это побоку. А собственно, почему должно быть иначе? Это жизнь, а жизнь смертных слишком коротка, так стоит ли так париться, чтобы оттянуть неизбежное? У них есть Архонт, есть рыцари и магистр, вот кто должен что-то решать. Не Итэр. Не путешественник между мирами, чья цель состоит совсем в другом.

«Зачем я же до сих пор занимаюсь этим?» — не понимает Итэр. Иногда он любит попросту тратить время. Сейчас не тот случай. Он разлучен с сестрой, должен найти ее. Так почему же…?

В Итэра впивается взгляд серых глаз. Парень отрывается от созерцания природы Тейвата. Ах, точно же.

«…потому что я хочу быть для вас героем, для тебя.»

Девичья рука дотягивается до его локтя. Едва ощутимое касание пробило его тело насквозь будто ток, пробирая до самых недр души. По коже побежали мурашки. Приятно. Так вот что значит прикосновение объекта симпатии? Вот бы это повторялось снова и снова. Хватило бы им вечности, чтобы насладиться друг другом? Итэр ни разу не поэт, поэтому не видит в глазах Гели бескрайних лугов цветов, прекрасного в своей невинности снегов, переливов, безразмерного неба и вселенной. Перед собой он видит просто серые глаза. Просто серые. Обычные глаза. Но не от того ли они ставятся необычайно прекрасными? Особенно, зная кто их обладатель. На серой радужке можно рассмотреть разве что самого путешественника. Глаза и глаза, что в них особенного? Однако смотреть и видеть отражения самого себя почему-то нравиться Итэру. Поэты странные люди и если бы Итэр был им, то сказал бы, что глаза Гели… Хм…дайте-ка подумать… Серые? Все же, красноречие не совсем его стезя. Единственное, что их объединяет — наполнение смыслом там, где его раньше не было. Вот раньше Итэр не видел смысла смотреть в гелины глаза, а теперь ему хочется просидеть так часами.

— Путешественник! — возмущению Паймон не было предела. Итэр разве так сильно засмотрелся?

— Ну, чего тебе, консерва? — честное слово, ему никогда не надоест подтрунивать над Паймон. Ее лицо слишком смешное.

— Давно обедать пора!

— …Сварим тебя на котелке? — хихикает Итэр. Естественно, это шутка. Гелю тоже веселит реакция Паймон.

— Паймон не еда!!! — этот крик разве что хилличурлы из Снежной не услышали. Итэра и Гелю пробило на смех, через несколько секунд Паймон тоже. Даже яблоки с ближайшей яблони попадали! Это могло бы продолжаться и дальше, если бы не…

Урчание живота попаданки.

Понятно. Все-таки обедать реально давно пора. Нельзя девочек оставлять без еды, а то едой можешь стать ты, — изречение почетного рыцаря Мондштадта.

***

Охота на кабанов, — а девочки захотели именно мясо, — как-то сразу не задалось. Сначала из-за чиха Паймон, потом Геля прислонилась к дереву с закатниками и упавший закатник спугнул жертву. Потом охотиться помешали голуби! Будь они неладны! Где Тимми, когда он так нужен? Итэр всерьез начал задумываться о добавлении Тимми в команду путешественников.

Потом почтальон! Потому что оказывается те голуби были не простые. Нет, не золотые. Почтовые! Итэр ударил себя рукой по лбу. Геля пробубнила под нос что-то вроде «а-а-а, теперь все сходиться». Путешественник знать не знает, что там сходиться и что это за почта России, наверное, что-то связанное с голубями. Но у Итэра не сходиться ничего.

Мужчина, занимающийся почтовыми голубями, тыкнул путешественников в то, что кабаны вообще-то не по волшебству в Спрингвейле появляются. Как будто на них написано, что они разведены, а не естественном образом появились в дикой природе. Стойте, но ведь по сути разведенные кабаны тоже естественным образом появляются на свет… Тц, не будем на этом зацикливаться.

В конечном итоге мясо пришлось купить. Минус время, минус мора, плюс мясо. Пора снова браться за поручения иначе скоро им придется довольствоваться только яблоками. Ой, зачем Итэр только вспомнил? Теперь его тошнит. Яблоки эти, фу! Искать поручения. Срочно!!!

***

— О, уже вернулись?

Венти произносит все нараспев. Нарочит показаться невинным бардом. Верит ли это в это Дилюк? Только если очень сильно удариться головой. Но сейчас ни капли. Как бы каламбурно это не звучало, учитывая пристрастие «юного барда» к одуванчиковому вину. Справедливости ради, Венти не особо тщательно скрывает истинную сущность. То ли пользуется приемом «чтобы точно ничего не найти это должно оставаться у всех на виду», то ли о собственных людях думает весьма нелестно. Дилюку определенно не нравилось видеть в Венти покровительственного архонта родного региона. Не хотелось признавать, что он Барбатос - анемо архонт.

В детстве Рагнвиндр обожал баллады архонта ветров и оды, воспевающие его. Свобода казалось ему правильной. Это было то, чем маленький ребенок хотел поделиться со всем миром. Именно поэтому даже будучи зеленым юнцом он храбро отгонял стаю собак от бродячей кошки. Возвращал упавшего птенца в родное гнездо, гордо восседая на плечах отца. Без страха направлял деревянную шпагу против других мальчишек, вызывая их на дуэль, когда кто-то из них нагло открывал рот, выражая крайнее недовольство внезапным пополнением в семье Рагнвиндров. Иной раз он не трусил бросить вызов рыцарям Ордо Фавониус, уже тогда в Мондштадте были проблемы с уровнем алкогольной зависимости у жителей. Если бы Дилюк был ребенком, он бы стопроцентно встретил своего архонта с визгами восхищения, прыгал от радости и присосался бы к нему клещем.

Но Дилюк уже не ребенок. Он давно вырос. Пережил бурный подростковый период. Еле как не умер от стыда и не забыл, как разговаривать, когда наступила ломка голоса. Взял в свои руки дело отца и вывел Мондштадт на вершину винной индустрии. Теперь архонт не вызывал должного уважения. Собор Барбатоса Дилюк обходит десятой дорогой, а не бывал он там с тех самых пор как давал клятву на посвящении в рыцари. Он чувствовал только глубокое разочарование. Наверное, он единственный Мондштадовец испытывающий это. Никто так же часто, как он не контактирует с людьми из других регионов. Искатели приключений — люди совершенно другого склада ума. У них в головах сокровища, подземелья, ожидаемо, приключения, они не видят картину целиком.

Свобода для Мондштадта не пустой звук. Этот город правда пытается быть свободным. Рагнвиндр ни капли не жалеет, что родился на этих землях. Каждый регион хорош по-своему. Однако, встретиться с пренебрежительным отношением было странно и немного обидно, особенно в первый раз. Тогда Рагнвиндр впервые ощутил укол стыда от партнеров по бизнесу. Архонт ветров — слабейший из семерки, оставивший свой народ на сто лет, а потом снова исчез. Это то, что всплывает у иностранцев при упоминании Барбатоса. Особенно негативно к нему относились жители ЛиЮэ. У ЛиЮэ и Мондштадта немного натянутые отношения. Возможно, в этом виновата природная несовместимость покровительствующих элементов. Естественно, легенды о взаимоотношениях Моракса и Барбатоса тоже сыграли роль. В отличии от анемо архонта, образ гео архонта воспринимается более приветливо, причем у всех тейватцев. Как иначе может быть с самым старом богом, чьи заслуги простираются далеко за пределы подконтрольных земель? Архонт земли известен как бог очага, истории, богатства, контрактов, боевых искусств, покровитель торговцев, хранитель ЛиЮэ, создатель скал и гор. Многие хотят посетить ЛиЮэ только из-за их архонта.

А что иностранцам известно про Мондштадт? Город без архонта, город пьяниц, праздников, дикарей и ленивых бардов-стихоплетов, чешущих языками днями на пролет. И рыцарями без чести. В какой-то мере Рагнвиндр сам виноват в ухудшении репутации своего города. Он так стремился оправдать ожидания умершего отца и сделать что-то для города, что все мысли занимало только развитие винной индустрии. К чему это может привести Дилюк понял слишком поздно, когда процент пьяниц повысился настолько, что по вечерам в городе девяносто девять процентов встречавшихся людей пьяные. В сводках о причинах смерти чаще стали мелькать записи об злоупотреблении алкоголя. Да, у них своя голова на плечах, но Дилюк не мог не чувствовать вину. Потому что он правда виноват. Ему стыдно за свою глупость.

Стыдно ли ему за Барбатоса?

Сложно сказать. Раньше Дилюк ответил бы «нет», но сейчас, встретившись воочию его уверенность пробирает сомнение. Одно дело гордиться эфемерным образом какого-то абстрактного Барбатоса. И совсем другое видить своими глазами, как это существо вылакивает седьмую бутылочку одуванчикового вина. Способность не пьянеть это, конечно, здорово, но не слишком ли нагло?

«Ты же хотел создать город свободы, так почему ушел?!» — не понимал Дилюк.

Свобода хрупкая, слабая. Ее слишком легко отобрать и очень сложно вернуть. Рыцари — обычные лентяи и такие же «любители свободно пропустить по кружечке», иногда в рабочее время. А ведь основательница Ордо Фавониус была тесно связана с Барбатосом. Во что они превратились в его отсутствие?! Никто из них не готов не то что жизнью пожертвовать ради Мондштанда, некоторые не готовы засунуть куда подальше жажду личной выгоды. А Дилюк готов положить на кон все. Он готов блефовать, идти на любые ухищрения на благо города. Он взвалил на себя непосильную ношу, превратившись в полуночного героя. Алоглазый даже не помнит, когда в последний раз нормально полноценно спал. Кажется, его тело уже давно привыкло спать урывками по одному-два часа. Парень родился в городе свободы, но сам оказался не свободен. Никогда не был и никогда не будет. Он рожден в кандалах под фамильным гербом «Рагнвиндр». Он связан по рукам и ногам. Правила этикета, бизнеса, контракты с партнерами, обещания, семейные узы, общественное мнение, владение винокурней, кодекс чести рыцаря Ордо Фавониус. Слишком много давит на него.

Он уже давно не чувствует свежий воздух свободы, но у него все еще есть шанс урвать «кусочек свободы» в этом несвободном городе. Будущая леди Рагнвиндр. Да, до недавнего времени он считал, что будет правильно жениться на ком-то из клана Гуннхильдр или Лоуренс, чтобы связать клятвой два благородных дома Мондштадта. Еще месяц назад он был готов прийти с предложением руки и сердца в дом Лоуренсов. Джинн была более выгодной партией из-за более лояльного отношения в обществе, чего не скажешь об Эоле. Отец Джинн магистр, а сама она действующий магистр Ордо Фавониас. В то время, как Лоуренсам до сих пор припоминают времена правления аристократии. Даже будучи рыцарем с высокой должностью Эоле не удалось восстановить доброе имя семьи. Дилюк не жениться на Джинн только из-за их общего прошлого. Он ее старший, она для него как младшая сестра. Ему не хочется ломать эти теплые отношения и переквалифицировать их в брачные. Для нее он желает лишь счастья с любимым мужчиной. Дилюк никогда не сможет ее полюбить. Эоле он, конечно, тоже зла не желал и не любил девушку. Дело было в ее принадлежности к благородному клану. Клан Лоуренсов строг, Эола связана точно также как он. Дилюк не будет любить ее, а она его. Пускай она обзаведётся любовником — тем, кто откроет свое сердце и примет ее. Им обоим просто нужна бумажка со штампом, где будет написано, что номинально они муж и жена. Иллюзия семейной пары — это ведь то, чего ждут от них окружающие.

А потом появилась она. Белокурая девушка из другого мира. От нее у парня уши краснеют, сердце бьется, как при сердечном заболевании.

Эола или Геля?

Одобрение или осуждение?

Заключение или свобода?

Барбатос и его город не сделал жизнь Дилюка свободной. Так пусть хотя бы сейчас Венти поспособствует раз уж так сложились карты, ведь он что-то да знает про Гелю. Рагнвиндр считает, что он заслужил хотя бы любовь. Всего лишь любовь от одного конкретного человека.

— Да. Нужно поговорить. Наедине. — его холодный тон пугает Джинн. Она подчиняется быстрее, чем успевает подумать. Оставлять Венти и Дилюка: все ли будет в порядке? Гуннхильдр надеется на благоразумие старшего. Им еще нужно как-то усмирить Ужас бури, без Барбатоса это будет сделать невозможно. Ох, хоть бы они дров не наломали.

«Черт, совсем забыла! Нужно же снять тот чертов гриб Фламенко со второго этажа дома старика Джима.» — вспомнила магистр. Старик очень ворчливый и не любит, когда кто-то работает недобросовестно. А еще он давний знакомый Варки. Так что Джинн придется разбираться лично.

— Так что ты хотел, мастер Дилюк? — Венти откупоривает новую бутылку. Пробка вылетает прямо в люстру, она качается, на ковер проливается воск, а также слышится треск стекла. Или это терпение Рагнвиндора лопнуло?

— Да, ты бесплатно пьешь мое вино и действуешь на нервы. — Дилюк ловко выхватывает бутылку. — Не пора ли заплатить?

— Ох, какие деньги могут быть у бедного барда? — разводит руками, невинно улыбается, но в глазах плещутся черти.

— Мне не нужна мора. Я хочу информацию. Ты ведь что-то знаешь про Гелю, правильно?

— Может быть… А может быть и нет. Кто знает? — паршивец просто тянет время!

— Ты знаешь. И хватит юлить. Я не в игры играть пришел.

— Жаль, ей нравиться играть. — хихикает Венти. Издевается?

— Ты же знаешь, что я могу просто напросто запретить тебе заходить в мою таверну. — по сути это его единственный козырь против анемо архонта.

— Хех-хе, тогда в твоей таверне будет уныло и скучно без замечательных печен барда Венти. — секунда и паренек растворяется в зеленоватом вихре. Он проноситься по всей комнате, намереваясь устроить полный беспорядок. Дилюк инстинктивно закрывает лицо руками. — Знаешь, шантаж не лучший способ, получения информации от меня, дорогой мастер Рагнвиндр. — хихикает Венти, возникая где-то сбоку. Тот игриво пробегается ладонью по щеке алоглазого, а потом, не давая Дилюку оправиться от шока выходит из помещения.

— Лучше поищи партию получше. Дорогое вино долго не залеживается. — кидает напоследок Венти.

«Что это значит?» — Дилюку остается только гадать.