Билл не любит ждать.

Он, яростная и жадная натура, жаждет воплощать свои желания сразу, мгновенно, прямо в реальность. Ему кажется, что он умер уже тысячу раз, пока жил здесь, взаперти, в этой осточертевшей астральной ловушке, из которой возможен был выход только на одну-несчастную планетку, да и то всего в нескольких её точках.

Он ненавидит ждать — но он ждал и ждёт. Уже не первую тысячу лет ждёт, чтобы вырваться, наконец.

Его так раздражают эти глупые мясные мешки, легко сходящие с ума, то и дело теряющие разум, большая часть из которых не может даже использовать энергию своего мира самостоятельно. Почти никто из них был не способен создать даже банальный источник энергии своими руками, что уж говорить о пространственных переходах! Почти ни один из них не использовал все возможности, всё богатство своего разума целиком.

И вот от них, от их глупых желаний и потуг он зависел!..

Но наконец-то в зоне его досягаемости появился сильный, открытый, прекрасный разум. Билл сходил тогда с ума от счастья, Билл готов был действовать медленно и терпеливо, годами очаровывая и сподвигая этого человека на открытия. Билл хотел с ним поделиться сакральным и важным, а затем хотел чаще присутствовать рядом. Билл даже сделку — сделку всей своей жизни, ведь когда, за какие ещё тысячи лет ему мог выпасть такой шанс! — заключил с ним на выгодных условиях.

Один проход в реальный мир — и портал в мультивселенную будет работать только для тебя, Стэнфорд. Только один проход...

Билл вложился в эту сделку целиком, наполняя энергией Астрала символы и знаки, делясь со своим человеком тем, о чём никто никогда не догадывался и чем он никогда раньше не думал с кем-либо делиться. Отдавая ему всё, что мог только отдать астральный демон.

Билл стремился к нему, стремился даже к познанию его мира, стремился всё понять. Он был так мил, так вкрадчив, предупредителен и практически нечеловечески нежен, что так и не заметил, когда утонул в своём человеке, скрылся по самый цилиндр...

Билл со всех сил сдерживал, прятал, старался не дать сунуться в процесс другим заключённым астральной ловушки. Но они тоже чуяли приближающуюся возможность выбраться.

Билл понятия не имел, как, оказывается, может дрожать зерно его сути — самое его "я", близкое к тому, что люди зовут душой.

Билл был слишком счастлив. Он не мог поверить, что его обманут. Что разрушат сделку, наплевав на всё. Что даже такой умный, такой прекрасный разум, такая восхитительная, бесконечно манящая его натура окажется просто слабым человеком — и что человек этот разрушит всё, включая свою жизнь.

Когда Стэнфорд падает в внезапно открывшийся — боги, почти ведь готовый! — портал, Билла накрывает яростью и жаждой до самых кончиков лапок. Он так хочет его себе, так возбуждён от одной только мысли, что Стэнфорд теперь будет в его власти, будет его, и они вместе всё изменят.

— Форди-Форди-Форди, — мурлыкает Билл без остановки, практически чувствуя своего человека в своих руках.

Но — случается снова что-то отвратно-неправильное — и Стэнфорд убегает, снова ускользает от него, скрываясь туда, в червоточину, куда нет хода астральному демону.

Билл снова ждёт. Боги, как же он ненавидит это! Как же он ненавидит, что ему снова придётся ждать неясное время — пусть даже он точно знает, что они снова-обязательно-встретятся-неважно-где-и-как.

Он ждёт десятилетия, год за годом, когда же его человек к нему снова вернётся, — пусть даже в попытке убить! Он так алчно ловит все обрывки мультивселенных новостей от трусливых чёрных копателей, которые лезут в Астрал. Он как может следит за деяниями и перемещениями Стэнфорда, и он ждёт-ждёт-ждёт.

Билл знает, что там, около портала, появился новый человек, Билл бывал в его снах и разуме. Билл знает, что человек этот пытается чинить поломанный переход, наблюдает иногда за ним и даже изредка, совсем редко подкидывает ему во сне какие-нибудь идеи. Разум этого мясного мешка неплох, интересен, но так далёк от разума Стэнфорда, что Билл, от дикого, раздирающего по кирпичику отчаяния пытавшийся наладить контакт и даже наговоривший комплиментов, сам оборвал всю связь, попутно внушив человеку, что ему только привиделось.

Билл отлично понимает, что, захоти он, ворвись он в этот разум, и странная копия Стэнфорда, кривое отражение его человека, смогла бы открыть ему проход, освободить его.

Билл знает ещё, что время поджимает: человеческая жизнь печально коротка.

Но он так хочет, слишком хочет дождаться, чтобы его человек пришёл к нему сам. Вернулся.

Наверное, даже больше, чем хочет выбраться.

Давным-давно уже больше...

Что ж, Стэнфорд возвращается — с дестабилизатором наперевес, но Биллу наплевать. Билл наконец-то снова — и так ненадолго — счастлив.