СИЗО, все одиночные камеры, суды, приговор — все прошло будто мимо сяо. Он словно стал лишь невольным соучастником всех событий, словно ничего из этого не касалось его.

Как он мог допустить такую… ошибку…

Вся его жизнь до этого момента проносилась перед глазами уже не раз. И кто говорил, что такое только перед смертью? Сяо все еще жив.

Все еще…

Алатус абсолютно не знает, что с остальными, какие им приговоры вынесли и где они сейчас находятся.

С тех пор, как он в тюрьме, он ни разу не видел их. Но уверен, что вместе с ним взяли всех. Слишком уж сплетены их действия были, чтоб все свести к одному человеку.

Зная Сюгэ, он возьмет всю вину на себя, наплетет бреда про угрозы и принуждение, так чтобы кроме него виноватых «не было».

Фьергинн ничего не расскажет, будет говорить о своей официальной работе концепт художника. Про его престижное имя в индустрии. И, конечно же, про остальных с их «заслугами» его моделей не забудет.

А Фарро, наверное, предъявят за множество бирж, на которых она «прославилась». Конечно, когда их фото опубликуют, и общественность узнает в ней паршивую модель средней популярности.

А Дану, наверное, узнает больше людей, как никак раньше она работала на телевидении. Вела новости, пока ей не надоело и она решила пойти в «Долю Ангелов».

Скорее всего у Дану и срок меньший будет, как таковой взлом осуществляли всегда другие. Ее задачей всегда было подчищать их следы.

Неизвестно раскроют ли их имена вовсе. Все равно люди узнают о пропаже Якш, свяжут это с их последним делом и правда вскроется. Сяо верить в это.

Если не широкая публика, то хотя бы банда Аратаки займется неожиданной пропажей народных героев.

Впервые за долгое время послышались шаги где-то в коридоре.

Быстрые, спешащие и оттого становится ясно, что это не охранник со своей расслабленной, скучающей походкой.

Честно говоря, Сяо не уверен, что помимо него в здании есть еще заключенные. Слишком тихо так, что он начал различать госслужащих по походкам.

А звук все громче и громче, быстро приближается, почти что совпадая со стуком в висках.

И… мигом затихает, дойдя до апогея…

На миг, краткий миг, Сяо оказался в, казалось бы, стерильной тишине.

Настолько, что мысли заполняют все пространство, не дают продохнуть и буквально душат собственном соку.

Щелчок замка и яркий свет коридора разливается по камере СИЗО. Он настолько контрастирует с тем полумраком, в котором сидел юноша, что ослепляет настолько, что скрывает входящую фигуру еще на краткий срок.

Вошедший, словно по ковровой дорожке, проходиться по открывшемуся островку света, пока Сяо не разглядывает в нем Венти.

Тот садится на корточки рядом, тянется обнять, но Сяо отстраняется настолько, насколько позволяет цепь от кандалов.

Буквально вжимается в стену, как можно сильнее закрывая лицо за коленями.

Венти хмыкает, на его губах проскальзывает та самая, безумно очаровывающая улыбка, от которой у Сяо уже зубы сводит.

Больно смотреть на того, кто обманул и использовал, а главное так безнадежно влюбил. И пусть бы ВенБарбатос арестовал его, но другие…

Они же всю оставшуюся жизнь проведут за решеткой, ровно как и сам Сяо…

И хочется, чтобы Венти ушел, оставил его одного и больше никогда не появлялся в его жизни.

Но тот не уходит, кладет руки на колени Сяо, нежно поглаживает, почти вынуждая перевести взор. А юноша то и противиться не может.

— Ты был хорошим мальчиком.

Венти улыбается, а Сяо и понять не может к чему это было сказано.

Нет, не то чтобы непонятно, просто… Это издевка? Что сейчас будет?

— …

— Хах, а хороших мальчиков надо поощрять, верно? — Венти, видимо, увидел весь испуг в глазах Сяо, потому снисходительно улыбнулся, — Ты не умрешь. Суд признал тебя психически нездоровым, потому завтра тебя поместят в психиатрию.

Прожить всю жизнь в психиатрической лечебнице едва ли лучше пожизненного в тюрьме. Сяо это понимает, как никто другой, но своя жизнь — это явно не то, за что он переживает.

— Что с… — начал было Сяо, но его перебили:

— Твоими друзьями? — Венти аккуратно, даже нежно, поглаживает скулы парня, верно забавляясь от количества страха в янтарных глазах, — Суд приговорил их к смертной казни. Я только что оттуда.

…