Уличная прохлада освежала, Сяо чувствует, как пьянящая пелена с глаз немного сошла, отдавая предпочтение чистоте помыслов:

«Венти… мы ведь знакомы всего два дня. Как же так получилось?»

Юноша встал чуть поодаль от входа, оперевшись на фонарный столб. Шквалистый ветер неприятно разбрасывает волосы, создавая на голове беспорядок. Обычно оживленная улица в этот вечер казалась слишком пустой и безжизненной, словно в этом мире нет никого и ничего кроме Сяо и уличного светильника.

Тишина продлилась слишком долго. Сяо слышит, как дверь сзади хлопает. Он точно знает, что Венти заметит его, подсвечиваемого желтым сиянием в тьме зданий. Медленно оборачивается, чувствуя на себе пристальный взгляд, а в душе вновь то странное чувство.

Венти улыбается, подходит ближе и ведет к машине. Конечно же у него есть машина, Венти же взрослый, явно старше самого Сяо.

Сяо ни черта не смыслит в автомобилях, но сам внешний вид говорит о количестве нулей в чеке.

В салоне приятно пахнет, и что Сяо заметил — ни соринки.

Они толком не разговаривают пока Венти аккуратно ведет авто. Потому Сяо смотрит в окно, город прекрасен. В нем он родился и вырос, и сейчас, он надеется, деятельность Якш поможет навести порядок в Селестии.

Машина припаркована рядом с подъездом и Сяо выходит, ждет пока Венти возьмет свои вещи, и они едут на самый верхний этаж.

В лифте Венти вновь накидывается, пробирается холодными пальцами под толстовку, развязно целует и бесстыдно трется пахом о пах.

В квартиру они вваливаются возбужденные и очень нетерпеливые, расталкивают все на своем пути, собирают все дверные косяки и чуть сами не падают, главное вместе.

Сяо старательно ведет их до кровати, все же заниматься любовью хочется в месте подходящем.

Зеленые глаза напротив горят обжигающим пламенем, настолько завораживающие, что Сяо не замечает, что происходит вокруг, чувствует, как ноги сами подкашиваются, чувствует момент полета и приземления на постель, чувствует жжение и полную дезориентацию, и руки, держащие его.

Венти нависает сверху, придавливая своим весом. Там, где только что был сделан укол, чувствуется легкое покалывание. Сяо не понимает, что с ним, что ему вкололи. Температура тела повышается, а воздуха начинает не хватать.

На руке чувствуется что-то холодное, оно опоясывает и тянет вверх, затем Венти тянет туда и вторую руку. Голова медленно поворачивается наверх — наручники. Он прикован к кровати, а ватное тело не способно сопротивляться. Член становится каменным. Осознание медленно, но верно приходит.

Сяо переводит мутный взгляд на Венти, тот все еще сидит сверху в расстегнутой рубашке, криво заправленной в шорты. Он улыбается, его глаза блестят. Хочется спросить, понять, что происходит, но вместо слов изо рта вырываются тихие стоны.

В янтарных глазах отражается как сумка прилетает рядом на кровать.

Немного страшно, но Сяо готов принять эту сторону возлюбленного.

— В-Вен-ти… ха… тр-трахни…

Названный усмехается, рука тянется к соску, медленно прокручивает. От одних только манипуляций с соском, Сяо уже хочет кончить. Венти приближается к уху, покусывает мочку и жарко шепчет:

— Конечно, мой дорогой, я подарю тебе столько наслаждения, но сначала ты мне расскажешь про Якш.

До опьяненного сознания сказанное доходит не сразу, с опозданием. Янтарные глаза расширяются, в них читается «откуда?».

Венти, видимо забавляет такая реакция. Он опаляет дыханием чувствительную кожу, на которой уже пробегают мурашки.

— Ч… что? Ха… откуда?

Терпения становится меньше, ровно, как и воздуха, а Венти кощунственно бездействует.

— Глупенький Алатус, — он ласково гладит по щеке, кладя большой палец на губу и немного протягивает в рот, — ты же не думал, что государство оставит вас в покое?

— П-пожалуйста, Венти… дай… дай мне кончить… — жалобно шепчет Сяо.

— Думаешь одного раза хватит? Можешь начинать рассказ. — рядом прилетает еще несколько шприцов, видимо таких же, какой уже в колен, — Как видишь времени у нас достаточно.

— Я-я ничего не… ха… знаю…

Венти хмыкает, уже предполагал, что придется надавить. Немного дует на член, который уже обильно течет, и презрительно морщится. Тянется в сумку, откуда достает небольшую коробочку, в ней металлический стержень с колечком на конце.

— Н-нет… — Сяо из последних сил ерзает, понимает, что произойдет.

Барбатос обхватывает чужой член, медленно проникая в уретру. Сяо чувствует каждую неровность ребристой поверхности, и стонет, непонятно больно или хорошо, все ощущения смазанные, не четкие. От проворота катетера хочется кончить, но не получается. Алатус разочарованно стонет не в силах что-либо изменить.

Венти протирает свои руки влажной салфеткой, а следом сам член от спермы. Все происходит слишком медленно, словно пытка.

— Говори, я все равно арестую вас, лучше рано, чем поздно.

Его руки гуляю по телу, задерживаясь на сосках, мысли плавятся, но Сяо знает — он не может предать остальных. Стон отрицания — единственное на что хватает сейчас сил, и Венти это не нравится. Тот опять роется в сумке, достает смазку и зажимы на соски.

Неприятно, зажимы делают возбуждающе больно. С каких пор ему это нравится?

Ноги практически сами раздвигаются, а два пальца сразу проникают внутрь. Больно… Возбуждает… Сяо стонет, громко и протяжно. Они встречаются глазами с Венти, тот недоволен. Взгляд Алатуса слишком довольный, слишком жалостливый и покорный.

Мгновение и взору препятствует плотная ткань, а тело становится еще чувствительнее.

Видимо, для Венти двух пальцев показалось достаточно, потому что сейчас к заднице приставлено что-то явно больше. Оно медленно и больно заходит до упора.

Щелчок.

Сяо подскакивает, вставленная игрушки вибрирует, каждый раз попадая по простате. Мышцы сокращаются, по телу молнией проходит удовольствие. Юноша выгибается в сухом оргазме. Тишина растворяется в громком стоне.

Краем сознания Сяо понимает — у него все еще стоит. И это будет продолжаться до тех пор, пока он не скажет все, что хочет Венти.

Щелчок.

Игрушка стала вибрировать медленнее, до мучительности мало стимулируя простату. Желание вновь нарастает. Сяо не узнает свой голос в жалобном стоне, на что слышит краткий смешок.

— Итак, каких целей придерживаются Якши?

— Нет… не скажу… — язык не слушается, хочется прикосновений, любви и ласки. Как так вышло, что Сяо полюбил человека, а тот оказался правительственным агентом…

— Ответ не верный. — звук стека разрезает воздух прежде, чем оставить след на бедрах парня, — Если расскажешь все, то уверяю, тебе смягчат наказание.

Сяо нравится, до звезд перед глазами нравятся жжение после удара, он готов отдать всего себя Венти, но только себя.

Член ноет, осознание того, что Венти почти не прикасался к нему, разочаровывает. Хочется большего.

— Вен-ти, прошу… я ведь… люблю… тебя очень… ха… почему…

На этот раз стек бьет прямо по лицу, рассекая щеку и задевая рот, откуда тут же вырывается стон.

— Почему ты стал Якшой?

Венти стал аккуратно поглаживать кончиком стека кожу груди, задевая зажимы, вызывая еще большие стоны.

— Я… я… хотел справедливости… хотел, чтобы людей не принижали за… ха… за их ориентацию… хотел, чтобы страна была… ха… л-лучше…

— Потому что сам гей? Ты же сейчас про радиоведущего, чью карьеру вы похоронили?

Сяо простонал от того, как Венти начал водить по члену рукой, постепенно наращивая темп. Он прекрасно понимает — это просто метод кнута и пряника, но что поделать? Пряник слишком манит, да и кнут не меньше.

— Сяо, ты же хороший мальчик, а хороших мальчиков надо поощрять. Будешь еще более хорошим мальчиком?

Он будет, сделает все, что скажут, лишь бы Венти продолжал касаться его внизу. Хочется ощутить его внутри, а не вибрирующую игрушку, хочется ощущать его толчки, быть наполненным спермой до краев, потому что Сяо — хороший мальчик.

— Да-а-а… — ответ перешел в протяжный стон, когда Венти все же вынул катетер и прикоснулся губами к головке, только этого хватило организму, чтобы протяжно кончить прямо на лицо Барбатоса.

Но возбуждение не проходит. Сяо готов выть от бессилия, разум плавится, хочется отключиться и проспать несколько дней, но понимает — Венти ему не даст. Тот уже возвращает катетер в чувствительный член.

Вибратор наращивает обороты, но сейчас это мучительно бьет по простате, вместе с осознанием какой же Венти желанный. Сяо готов сделать для него все, что тот пожелает. Не для того, чтобы кончить, потому что любит. До боли в сердце любит. Хочет видеть и целовать, проводить пальцами по щекам и обнимать. Сжать до хруста это, казалось бы, хрупкое тело.

— Расскажу… — в бреду шепчет, — все, что захочешь… расскажу…

Алатус практически физически чувствует взгляд Барбатоса, тянет руку, которая не поддается, чтобы запечатлеть властную улыбку.

А дальше, все будто в тумане. Афродизиак окончательно погружает в пучину наслаждения, что на сопротивления не остается ни сил, ни желания. Сяо не помнит, что происходило дальше, помнит только руки Венти, грубые толчки, распространяющие наслаждение по всему телу, кроткие поцелуи и ласковые поглаживания.

***

Открыть глаза не получалось очень долго, они будто налились свинцом. Но осознание вчерашнего вечера все же заставило открыть глаза и оглядеться.

Его квартира оставалась такой же, какой и была. Разве что весь тот беспорядок, что уже был, будто умножился в несколько раз.

Алатус попытался пошевелиться, по телу прокатилась волна боли, а сдвинуться с места не получилось. Юноша с удивлением заметил, что прикован к батарее.

Видимо Сяо слишком громко охнул от неприятных ощущений, что из соседней комнаты послышались шаги, а на пороге показался Венти.

— Проснулся. Как самочувствие? — Барбатос подходит ближе, протягивая стакан воды и таблетку — Обезболивающее.

Сяо тянется к стакану будто это его последний глоток воды в жизни, жадно пьет все, что предлагают.

Венти тянется к телефону. Алатус напрягается, интуиция словно сирена взрывается прямо в черепной коробке.

— Да, он очнулся. Вы всех уже упаковали?