Сказать, что Никита был все время в раздумьях — ничего не сказать. Лишь вспоминая все те трупы, оставленные загадочным существом, он понимал, что необходимо решаться на серьезные шаги. Нельзя было допустить таких жертв вновь.
Уже в своем отделе он собрал все возможные дела, которые принес ему глава МВД, а также все документы и рапорта о последних событиях и направился к человеку, который действительно мог на что-то повлиять и постараться как можно быстрее достучаться до остальной части КГБ.
***
Резиденция Хрущева
22:08
41 день после разлома
Все главы отделов КГБ имели связь с высшим руководством. Это было сделано для более слаженной координации, а также, чтобы в случае ЧП ключевых лиц можно было созвать в срочном порядке, а потому Генеральный Секретарь знал многих КГБшников лично. Цветкова он знал не особо хорошо, пересекался с ним на нескольких общих собраниях да и все, так что был удивлен, получив звонок от него. Ну и отказывать во встрече не стал. Чего ждать? Уж лучше сразу порешать назревшие вопросы.
Если бы Хрущев только знал, с чем придет к нему сотрудник спецслужб.
Для начала его встретили охранники резиденции и пешком провели до входа. Хрущев открыл дверь почти сразу после того, как звонок оповестил о приходе гостя. Двое Никит поздоровались. Хрущев сразу обратил внимание на толстый, кожаный чемоданчик, который принёс с собой КГБшник.
Пройдя к ближайшему столу, Цветков быстро расстегнул кейс и начал вываливать тонну макулатуры.
— Никита Сергеевич, Вы же помните, как ездили на Толмачи? Там, где землетрясение и разлом случились?
— Ну, конечно.
Цветков быстро начал структурировать все документы, параллельно объясняя, что он смог увидеть за этот месяц.
— После… разлома в МВД начало поступать много рапортов о разной неведомой ереси. И все они поступали из Лихославльского района. Ни из какого другого района ничего подобного не поступало! Вообще. И в основном поступали от поселений, находящихся неподалеку от деревни Толмачи! – КГБшник взял стопку из рапортов и дал в руки генсеку. Тот начал быстро просматривать их. Все ключевые слова были подчеркнуты, что облегчало просмотр бумаг. – Сначала Толмачи с этим странным разломом, а потом и Замытье. Это не может быть совпадение!
Лицо Хрущева выразило крайнюю озадаченность, словно он относился скептически ко всему тому, что было написано.
— Никита…
— Валентинович.
— …Валентинович. Вам не кажется, что Вы ищите связь там, где ее нет? - генсек быстро понял, что если все это окажется правдой, трудностей ему не миновать. Он очень хотел, чтобы все это оказалось неправдой, но внутри себя прекрасно сознавал, что это не может быть фальсификацией.
— Отнюдь. Мне бы самому хотелось, чтоб это было совпадением или шуткой. Но не может быть столько совпадений…
Ему было важно доказать Хрущеву, что на это не стоит закрывать глаза и не обращать внимание. Это стало хорошо понятно после поездки в Замытье.
Выхватив листки с рапортами, он достал детальную карту области. Положив ее на стол, взял из чемоданчика толстый карандаш.
— Вот здесь Толмачи, — сказал он и поставил жирную точку.
После Цветков начал брать каждый рапорт и выделять городки, в которых произошли описанные инциденты
— Красное знамя, Рамешки, Трестна, — каждый листок отлетал в сторону, и соответствующие населенные пункты отмечались жирными точками на карте. — Стан, опять Трестна... Я могу перечислять так долго. Вы уже слышали о последнем инциденте в Замытье?
— Да. Мне доложили.
— Почитайте рапорта. В них часто описывается одно и тоже. Всякие мистические явления, очевидцами которых стали наши соотечественники. А так же много свидетельств о непонятных существах. Таких рапортов было… пару штук… А сколько не обратилось? А скольких подобное существо могло убить?!
Только сейчас до Хрущева начала доходить патовость сложившейся ситуации, отрицать которую перед КГБшником, было глупо.
— Можешь найти подобный рапорт? — спросил Хрущев.
Без лишних слов Цветков начал перебирать листы, быстро вчитываясь в выделенные слова. Через пару десятков листов он заметил нужный и протянул Хрущеву.
В нем говорилось про странное существо с черной шерстью, похожее на лису. В отличии от того, что видел Цветков, в показаниях писали о ее крайней пугливости, и о противном писке, что она издавала.
Хрущев присел и отложил листок.
— Никита Сергеевич. Я не прошу прямо здесь и сейчас организовать лабораторию. Мне просто нужны более менее знающие люди и чуть больше полномочий. Кто знает, что нас ожидает дальше?
За Хрущевым уже было множество ошибок, которыми было недовольно большинство партийных деятелей. Каждая новая ошибка только сокращала его срок. Не было точного представления о серьезности сложившейся ситуации. Но очередной ошибки он допустить не мог — иначе вопрос о снятии с должности был бы окончательно решен.
— Хорошо… Завтра полетим в Москву, на Лубянку. Там уже решим, кого созвать, — сказал Хрущев.
— Спасибо Вам.
— Оставайся у меня. Я пока договорюсь с охраной.
Цветков кивнул.
***
На следующее утро они встали рано. Охрана накрыла приличный стол для мужчин, дав возможность им хорошо поесть. Хрущев одолжил некоторые вещи Цветкову, так как они не собирались залетать к тому домой.
— Не переживай. Думаю, вечером ты уже попадешь в Калинин.
Цветков ничего не ответил. Они вместе вышли на внешнюю площадку. Там уже стоял вертолет, пилоты которого возились в кабине.
— Давай определимся. Кто именно тебе нужен?
Цветков задумался. Кто бы мог подойти на роль охотников на нечисть?
"Давай, Никит, рассуждай логически. В первую очередь нам нужны люди с боевым опытом. Сильные… волевые.. для того, чтобы противостоять им. Потому что это не только что-то невидимое, но и материальные… монстры?…".
— Дайте подумать, — ответил Цветков, забираясь на борт.
"Если есть действительно и невидимая паранормальная нечисть, то кто нам нужен? Хорошо, на этот вопрос ещё ответим. Нам так же нужно изучать… всех этих тварей. Для этого нам нужны биологи… химики… и все вытекающие".
— Для начала нужны боевые люди и биологи. Желательно те, кто разбирается в анатомии человека и животных, знает все эти процессы. Боевые — для дачи отпора.
— А чем отпор будут давать? Ты не подумал? — спросил Хрущев.
Что-то в голове Цветкова стало стучать.
Может быть против существ автоматы и попрут, но а что делать с невидимыми существами, о которых также упоминалось в рапортах, было непонятно.
— Так… приглашать священников в отдел не вариант… — проговорил вслух КГБшник.
— Я не хочу вообще-то ведомство дискредитировать! На меня в партии будут, как на умалишенного смотреть.
— Да не беспокойся ты. Никто священников звать не будет… — сказал Цветков и вновь задумался.
“Так… так… мы же материалисты. Надо все рассматривать четко и объективно. Все это происходит в нашем мире. Вроде законы физики никто не отменял.”
— Может, нам физики нужны?
— Физики? — переспросил Хрущев.
— Да. Ну, все же это в нашем мире происходит. Может, они смогут найти решение, как поступать с перемещающимися предметами и подобной херней?
— Смысл в этом есть. Но я не думаю, что в КГБ их с избытком…
— А выбора нет-то у нас… — осознал Цветков. — Не представляю даже, как разбираться в этой херне. Я уже молчу о том, как с ней бороться…
Хрущев лишь тяжко вздохнул, осознавая, что от этого решения будет зависеть его положение. Глубоко внутри себя он надеялся, что Цветков просто перевозбудился, и на самом деле все не так серьезно, как он преподносит.
***
Уже через пятнадцать минут они были в Москве. Пришлось приземлиться в Кремле, а оттуда они поехали на Лубянку. Все в отделе тут же встретили их отдачей чести. Многих смущала легкая угрюмость Хрущева, словно он собирался кого-то отчитывать, но ему было не до этого. Вместе с Цветковым они прошли в самый главный зал, где находилась немалая доля сотрудников. Пройдя и его, быстрым шагом они зашли в главный кабинет, где и восседал глава КГБ.
— Александр Николаевич!прим. Александр Николаевич Шелепин. Председатель КГБ с 25 декабря 1958 года по ноябрь 1961 — довольно бодро обратился Никита, несмотря на слегка поникшее настроение.
Саша немного вздрогнул и поднял голову, отрываясь от изучения каких-то бумаг. Чего-чего, а визита генсека он сегодня точно не ожидал.
— Ого! Никита Сергеевич! Какие люди! — воскликнул он и встал из-за стола. Они бодро пожали друг другу руки. Помимо хороших рабочих связей Шелепин и Хрущёв имели довольно теплые отношения, несмотря на то, что Саша никогда не хотел быть председателем КГБ, — А чего заглянуть-то решил?
— Нам нужно поискать кое-кого… В общем… Никита… объяснит.
Шелепин в растерянности посмотрел на загадочного гостя.
— Глава КГБ по Калининской области Никита Цветков — представился он и мужчины пожали друг другу руки.
Никита вздохнул, понимая, что ему по новой придется рассказывать все свои наблюдения. За эти дни ему это занятие немного надоело, но выбора не было.
— …и поэтому сейчас нам нужны именно такие сотрудники. Те, кто хорошо понимают в физике, биологии, с хорошей боевой подготовкой.
Александр уже сидел за столом, смотря на рапорты и карту со всеми отметками. Иногда он поднимал взгляд на Хрущева. Цветков не забыл также и рассказать про последний инцидент, подчеркнув, что от решения главы КГБ зависит множество судеб людей, что несколько надавило на Шелепина.
— Хорошо. Сейчас в отделе попросим в архивах поискать. Там все сотрудники есть. Созовем их, поговоришь. После все сделаешь на официальном уровне. Никакого подполья, хорошо, Никит?
— Ну, естественно.
— А зачем? Это же лишняя бюрократия, — подал голос Цветков, и две пары глаз осуждающе взглянули на него.
— Представь лица партийцев, когда они узнают, что генсек лично курирует отряд, никак КГБ не докладывая об этом и действуя не по регламенту. Неизвестно, что они могут подумать. Такие решения принимаются совместно со всеми однопартийцами. Да, и я не вечен. После меня будет кто-то другой, кто, возможно, будет не так благосклонен к Вам и лично к Никите.
— Я понял.
— Вот и замечательно, — сказал Саша и встал из-за стола. Все трое направились в главный зал.
***
После объявления все сотрудники разбежались по картотекам, выискивая нужных кандидатов. Все картотеки были разбросаны по категориям. “Химики”, “Физики” и тому подобное, так что приходилось просматривать почти каждые шкафчики, чтобы найти нужных сотрудников по тем параметрам, которые задал Цветков.
Двое Никит сидели за столом, за котором обычно отдыхают КГБшники. Рядом с ним находился аккуратный диванчик. Один из новеньких любезно сбегал за кофе по просьбе Хрущёва.
Цветков никогда не общался лично с Никитой Сергеевичем. Да и не сказать, что был доволен его политикой, но разговаривать с ним было приятно. Словно они не начальник и подчиненный, а старые друзья, встретившееся после долгой разлуки. Своей манерой он располагал к себе. Но их разговор прервали двое сотрудников, положившие… нет, грохнувшие на стол стопку папок.
— Вот. Здесь все подходящие кандидаты.
Папки были толстые, но было их не так много.
— Это что, все? — спросил Цветков.
— Нет, мы сейчас найдем еще. Но как нам показалось, это лучшие претенденты.
— Ладно. Пока набирайте еще. Посмотрим что у этих.
Кивнув, двое сотрудников удалились.
Отставив стаканчик, они поделили папки и начали изучать их. В личных делах были расписаны все достижения сотрудников, полная их биография. Работа предстояла обширная.
Большинство из кандидатов не подходили: они были в хорошей форме, с заслугами, но не изучали нужные науки. Хрущев лишь отложил одну папку в сторону. В то время как Цветков всего две.
— Я думал, мы будем отбирать дольше, — сказал Хрущев и посмотрел на часы.
— Кто у нас там хоть…
Цветков взял папку Хрущева и начал читать. На маленькой черно-белой фотографии красовалась худенькая девушка, со слегка заострёнными чертами лица. У нее были короткие волосы, достающие до мочки уха, на фотографии аккуратно уложенные. Пробор проходил посередине, но из-за легкой растрёпанности волос это было несильно заметно.
— Карина Акименко… — произнес вслух он, смотря основные данные. Работает в Харькове, имеет значительные заслуги в области химии и биологии, благодаря которым и попала в КГБ, занимаясь, прежде всего, экспертизами.
Цветков перелистнул страницу, попал на личное дело и стал вчитываться в него.
“В садике всегда держалась от всех в стороне. Общалась лишь с некоторыми девочками. Как только они пытались пойти на контакт с кем-то, Карина тут же избегала этого момента. Лишь под конец, когда воспитатели стали работать с ней, девочка чуть раскрыла себя, и расположила к себе некоторых детей”.
Выписка эта датировалась 1935 годом. Вся затертая. Бумага пожелтела. Уже дальше пошло личное дело из школы. Оно было посвежее, так как после войны в Украине школы уже точно не могли работать: Карина завершила школу несколько позже, как, впрочем, и все дети того времени.
Личное дело он быстро пролистал и стал вчитываться в биографию, описанную самими КГБшники, которым довелось следить за Кариной. Основывалась ее биография на показаниях спецслужб и личном деле.
Но когда Никита вчитался, ему стало тяжко. Девочка эта была с непростой судьбой.
— Ну и кандидатка.
— Что у тебя?
— КГБшница из Харькова. В первый год войны потеряла родителей. Отец погиб под Киевом, защищая город. Мать с дочкой успели покинуть Украину и сбежали в Воронеж. Там мать её вступила в женский зенитный отряд, где и погибла. В итоге после войны девочка попала в детский дом.
— Ух… — проговорил Хрущев, всматриваясь в другого кандидата.
С чёрно-белой фотографии на него смотрел мужчина с густой короткой бородой и распущенными волосами средней длины. Редкие пряди немного прикрывали уши. Лишь их лёгкая растрепанность прикрывала этот недостаток. Небольшой прищур и длинные тонкие губы придавали этому лицу особую выразительность — невольно оно надёжно вписалось в память смотрящего.
— Борис Пономарев… — прочел вслух Хрущев. КГБшник был из Москвы. Тот быстро пробежался по биографии. Он был из полной семьи. Отец дошел до Киева, пока серьёзные раны не отправили его обратно… — Хрущев прервался, пробегаясь по тексту. — Война сказалась на взаимоотношениях в семье.
— Я потом ещё почитаю, — подал голос Цветков и забрал папку себе. — Кто там ещё остался?
Ребята открыли третью папку. На идентичного размера изображении был худой парень, на вид лет двадцати двух, с очень короткой прической.
— Савелий Фролов. 32 года. Гомель…
— И все же, — решил Цветков, — давай почитаем их биографии и решим, стоит ли созывать или нет.
А личные дела не подвели. Савелий и Борис были теми, кто точно нужен. Волевые мужчины с боевым опытом, да еще и очень хорошо разбирались в физике. Что касалось Карины, она была необходима для экспертиз. Конечно, им поднесли еще пару папок людей, которые разбирались в биологии, но кандидатура Карины была наиболее подходящей. Уже в своем Университете девушка получила признание, а её дипломная работа стала научной. Она постоянно улучшала свои навыки биолога, продолжая работу при институте.
— Ну что, созываем их? — спросил Хрущев.
— Да.
***
Тверской бульвар был как всегда прекрасен. Множество людей сновали по тротуару, а сбоку иногда проносились машины. Каштановые волосы развевались на ветру, иногда приподнимая расстегнутую черную кофту. В одной руке у него была специальная подставка для кофе, который он нес своим напарникам. Им назначили проводить слежку за действующим директором музея имени Бахрушина. КГБ подозревали его в махинациях, связанных с экспонатами и подозрительными встречами, устраиваемыми в музее. Солнышко светило, директор вроде наметил очередную встречу, все было как надо, как вдруг его рация подала голос:
— Борис, ты там долго? Прием.
— Почти дошел. Не можете без меня продержаться десять минут? Прием.
— Нет. С нами связались из штаба. Тебя хотят видеть на Лубянке. Прием.
— А чего такая честь? Кто хоть ждет? Прием, — спросил Пономарев и встал на переходе.
— Судя по сказам — Хрущев. Так что поезжай, глава отдела дал добро. Прием.
— Вот те на. Ну… ради такого можно и съездить, — на другой стороне загорелся зеленый свет для пешеходов. — Ладно, сейчас вам хоть кофе занесу и поеду. Конец связи.
***
Гомель, Беларусь
22:25
Во всех комнатах был отключен свет. Казалось, что в квартире все давно уснули. Лишь на большом столе светило множество ламп и специальная люстра сверху, позволявшая разглядеть каждую мелочь. Вокруг были разбросаны карандаши, ластики и линейки. Мужчина с короткой стрижкой и совсем небольшими щёчками проводил острым карандашом по линейке на белом листе.
Савелий был одним из проектировщиков оружия. И очень часто оружия экспериментального. В своем отделе он отвечал за механизмы и их складность. Конечно, занимался он этим не один, но его успехи были наиболее заметны. Фролов надеялся идти вверх по карьерной лестнице, чтобы руководить всеми процессами. Сбоку стояли наброски и неудачные чертежи. Но его сосредоточенность сбил с толку звонок в дверь. Тот резко дернулся и жирно начертил в другую сторону. Тихо вздохнув, Савелий взял ластик и аккуратно стер ошибку. Лишь после он поднялся со стула и подошел к двери.
— Кто? — спросил он, оглядываясь на часы.
"Кому в такое время приходить?"
— КГБ.
С большим удивлением Сава посмотрел в глазок. Действительно, мужчины в форме КГБ.
Он тут же открыл дверь.
— Кому я понадобился в столь поздний час?
Сотрудники показали свои удостоверения. Это были ребята из его отдела.
— К нам обратились из Москвы. Подробностей не раскрывали, но сказали, что нужен конкретно ты. Ты же Фролов?
— Ну да… — несколько удивленно протянул Сава. — А это дело прям какое-то срочное?
— Да. Поэтому мы пришли. Собирайся.
От этой новости Савелий был явно не в восторге, что отразилось на его лице. К сожалению, возразить он ничего не смог. Работа есть работа. Да и чего он скажет парням, которые просто пришли за ним? Причем это требование было довольно резким. Его даже не уведомил глава отдела.
— Не знаете, командировка будет долгой?
— Не-а. Как воды в рот набрали. Сказали, чтоб Фролова привезли как можно скорее, да и все.
Все это было странно. Зачем в Москве КГБшник из Беларуси?
Устало вздохнув, сотрудник пошел собирать вещи, думая над тем, что это могло быть.
***
Харьков. Украина
21:07
Солнце почти окончательно зашло за горизонт. Во множестве окон хрущевок уже горел свет. Женщина в одной из новеньких квартир стояла прямо у окна, любуясь на зеленый двор. Она любила это делать, когда была дома. Ей не особо хотелось разговаривать с родными, поэтому частенько та могла засмотреться на свой дворик.
— Мам, — обратился сын. Женщина его не услышала, пребывая в трансе. — Мам!
Лишь после второго раза она все же дернулась и повернула голову.
— Наложишь мне покушать?
Это был ее сын. Звали его Гриша. Ему стукнуло уже восемь лет.
— Да. Сейчас, — словно вынужденно ответила она.
Не сказать, что Гриша был желанным ребенком, но все равно Карина старалась не портить жизнь сыну и даже делать ее лучше. Как бы ей не было больно от этого.
Она мигом зашла на кухню и стала накладывать плов, который вчера приготовила. В доме постоянно царила гнетущая тишина, которую прерывал кто угодно, но не Карина.
Она не любила своего сына и своего мужа. Вынужденный брак, в который она попала по своей неопытности, безалаберности и незнанию. К сожалению, муж это лишь усугублял, вгоняя в апатию Акименко. Казалось бы, ей уже за тридцать, но она все равно ощущала себя подростком, который находится в том возрасте, когда они испытывают самые бурные внутренние переживания. И она уже не ответит, в какой момент это началось. В какой момент все пошло вот так?
Обычно она была на работе, но муж регулярно давил на нее, говоря, что он соскучился и хотел бы провести время вместе. Карина не верила в эти сказки.
Вдруг в дверь позвонили. Карина не дернулась. Ее муж соизволил подняться и посмотрел в глазок. Двое мужчин показали удостоверение КГБ.
— Че за… — он открыл дверь. Перед сотрудниками предстал мужчина с небольшой челкой и острыми чертами лица. И не сказать, что ему много лет.
— Нам нужна Карина Акименко, — сказал один из них.
— А для чего? Вы время-то видели?
— Подробности раскрыть не можем. Она здесь?
— Да. Карина!
Девушка несколько нервно отставила кастрюлю и подошла к выходу. Она пару раз пересекалась с этими сотрудниками. Карина коротко взмахнула рукой в приветствии.
— Чем могу помочь?
— С нами связались из Московского отдела. Подробности миссии не раскрывают, но вызвали именно вас. Говорят, нужно явиться как можно скорее.
— Что, вообще ничего не сказали?
Другой сотрудник подал голос.
— В отделе говорят, что Дело связывают с Калинином.
— Калинин?! — сильно удивилась девушка.
Она никогда не была в Калинине. Ездила в Питер. Пару раз по работе в Москву и разок как туристка. Ей хотелось побывать во многих городах Союза, но из-за работы момент был упущен. Да и после рождения ребенка времени совсем не осталось. И сейчас она имела возможность наконец выехать из этих стен, из этого города! Просто-напросто отдохнуть от этой рутины и, возможно, познакомиться с новыми людьми. Сотрудники прямо увидели, как сверкнули глаза Акименко.
— Да. Нужно ехать сейчас.
— Постойте, постойте, — тут же вмешался муж. — Вы не можете просто так взять и забрать ее!
— Можем, — коротко сказал один из сотрудников.
— Беспредел какой-то! Просто берут и мать у ребенка забирают! — начал прогонять он, но сотрудники ничего не ответили на этот монолог.
В это время Карина направилась в спальню: собрать необходимые вещи. Тело дрожало, подпитываясь приятным жаром от предвкушения свободы. Сколько она уже не выезжала из Харькова? Год, так точно. А из Украины вообще последние года три.
Она точно не была расстроена, как минимум, была рада… Не жалела, что уедет, хоть и по работе.
Пока она складывала самые необходимые вещи, лежавшие на видном месте, за ее спиной встал сын и в полном недоумении следил за действиями мамы. Конечно, она рассказывала ему про свою работу, немного приукрашивая и недосказывая. А иногда, в хорошем настроении, Карина, словно писательница книг про тайных агентов, рассказывала всё, что было возможно. А Гриша впитывал.
— Мам… куда ты? Зачем они пришли? Это твои друзья?
Когда нежный голос дошел до ушей, она резко остановилась с вешалкой в руках, на которой висела черная кофта. В этот момент ей стало мерзко от себя. Она так стремится убежать отсюда, от них обоих. Но Гриша ни в чем не виноват. Иногда ей приходилось отрезвляться, чтобы вспомнить это. И ей точно не хотелось оставлять его с этим... Мудаком.
“Обещаю, мы выберемся отсюда… Ты не заслужил этого”.
Тяжело вздохнув, она решила хоть немного что-то прояснить. Карина отложила вешалку и повернулась к нему. Чтобы наверняка донести мысль до сына, она опустилась на колени, дабы оказаться на одном уровне с ним.
— Гришка, я много раз тебе рассказывала про своих напарников. И то, что мы вместе прошли, — свой монолог она сопровождала поглаживанием по голове. — Ты же помнишь?
Гриша несколько раз молча кивнул.
— И мне снова… нужно спасать мир. Ибо я хочу спокойствия для людей, чтобы… наше равное общество процветало и оберегало не только самих себя, но и ближних. Поэтому… ты пока побудешь с папой.
На лице мальчика возникло непонимание, смешанное с беспокойством.
— А как скоро ты вернешься?
Она обхватила руками личико ребенка, заглядывая ему в глаза.
— Я обязательно… обязательно вернусь, — почти шепотом говорила.
Детские глаза смотрели с искрой надежды. В такие редкие моменты Гриша по-настоящему ощущал себя нужным, любимым ребенком.
— Пообещай мне, что ты не потеряешь эту искру, что останешься таким же…
— Обещаю… мам…
В уголках глаз появились небольшие слезы, которые она тут же смахнула.
— А когда я закончу, мы с тобой в Москву съездим! Хочешь? — громким шепотом спросила она.
— В Москву?!
— Да! В мавзолей хоть, наконец, сходишь.
— Конечно хочу! — громко, даже радостно сказал Гришка.
— Вот и дождись меня, — тепло отозвалась Акименко и поцеловала в лобик сына.
Может быть, Карина была сама несчастна, но ей не хотелось делать еще более несчастным Гришу.
Та встала и подхватила небольшую сумку, в которую собрала вещи. Закинув ее на плечо, она подошла к выходу. Муж стоял со сложенными руками, немного недовольно смотря на сотрудников.
— Пока, — немного сдержанно сказал он и стал медленно притягиваться, дабы обняться.
В этот момент Карина почувствовала легкую неловкость и даже неприязнь.
— Пока, — так же сдержанно ответила она и некрепко обняла мужа. Эта отчужденность была заметна даже сотрудникам, которые после этой сцены мельком переглянулись.
Как только их взгляды пересеклись, муж все же затянул ее в поцелуй. Это не был тот поцелуй, которым провожали настоящие влюбленные. Этот поцелуй был похож на требование, на способ показать, что ты до сих пор моя, и куда бы ты не пошла, всё равно останешься таковой. По крайней мере, так восприняла его Карина. Даже со стороны было видно, что она на него не ответила и даже не показала заинтересованности.
Натянув улыбку после одностороннего поцелуя, вместе с коллегами она покинула квартиру и быстрым шагом направилась вон из подъезда. Даже быстрее, чем пара мужчин.
— Я, конечно, знал, что у вас напряженка, но видимо все хуже.
— Замолчи… — нервно и громко сказала она, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Акименко тут же захлопнула рот, боясь, что он ее услышит. — Просто… — более тихо продолжила она. — Пошли…
Не став докучать репликами или вопросами, они пошли на выход, наблюдая за нервной походкой КГБшницы.
***
Москва. Лубянка
5:33
Уже спустя ночь все были в сборе. Главный офис КГБ практически пустовал и двоим приходилось ждать в главном зале. Там же, где сидели и Никиты. Находились там только Савелий и Карина, потому что Борис жил в Москве, а потому мог поспать дома, в отличии от девушки с парнем, которым пришлось спать сидя досыпать на диване, ожидая Цветкова и Хрущева.
Генсек и КГБшник решили далеко не уезжать и поселились в гостинице “Москва”. Проснулись они в полседьмого утра, как и было задумано. К этому времени все точно должны были явиться. Приведя себя в порядок, в сопровождении охраны они вновь доехали до Лубянки. Цветков и Хрущев прошли в главный зал, удивившись отсутствию Бориса.
— А тот… бородатый где? — спросил Хрущёв, так и не вспомнив его имя.
— Ну, может, у него день рабочий еще не начался? — предположил Цветков.
— Мы же говорили ему во сколько появится!
— Прошу прощения, — раздалось сзади.
Мужчины повернули голову. Около них стоял Пономарев с большой кружкой кофе, который, судя по всему, так и не остыл. — Пробка… и очередь в кофейню была…
— Что-то ты расслабленный больно для сотрудника спецслужбы! — немного возмутился Хрущев.
— А Вы сами-то когда пришли?
Борис был несколько наглый. Не сказать, что он любил Хрущева и его политику, но все же был сдержанным и не позволял себе лишнего.
— Запомни, сынок: начальство не опаздывает, а задерживается! — все же перевел в шутку ситуацию генсек, не став сеять разлад. — Ладно, проходи.
Трое мужчин подошли к спящим и легким толчком разбудили их. Еле продрав глаза и увидев Хрущева, они тут же подскочили и отдали честь.
Никита вздохнул и махнул рукой. Ребята кивнули и сели обратно. Борис обошел стол и устроился рядом с Савелием. Пока они не стали здороваться, лишь ожидая, когда начнет говорить Хрущев. Цветков сел, не особо бодрый Генсек все так же стоял над столом. Сжатыми кулаками он опирался на стол и своим взглядом прошелся по каждому.
— Итак. Хотелось бы вам сказать, что мы изучили множество дел, которые могли бы подойти…
Карина в этот момент немного съежилась. Свое личное дело ей однажды доводилось видеть и она очень надеялась, что его засунут в картотеку и больше никогда не будут читать. Максимум, приближенные сотрудники. Но о ее жизни прочел сам генсек, от чего стало не по себе.
— …и к сожалению, вы единственные кандидаты, которые подошли на эту роль.
Все трое несколько удивились.
— На весь Союз не нашлось ни одного кандидата? — спросил Борис. — Кого вы искали?
— Физиков, биологов и все что с этим связанно. По параметрам, которые задали мы, подошли только вы. К сожалению, в КГБ их не так много…
— У нас что, нет секретных проектов, где нужны были физики? — спросил Борис.
— Есть. И они трудятся. Но они не имеют боевого опыта, — сказал Цветков. — Тем более, мы не можем вырвать их с проектов.
— Так ладно… — подал голос Савелий и протер сонные глаза. — Зачем мы здесь?
Цветков начал свое повествование, по мере рассказа, доставая все нужные документы.
— В начале июня в Калининской области произошло землетрясение… — уже эта информация не удивила ребят, так как они слышали про него по новостям. — Случилось это в деревне Толмачи. И после земля там треснула, образовав странный каньон, излучающий таинственное свечение. — Цветков достал фотографии и аккуратно бросил на стол. КГБшники тут же пододвинулись и стали рассматривать их. — Уже тогда при обследовании происходило что-то необъяснимое. Погиб альпинист со второй степенью. Все окна на машинах посыпались. Все это произошло, когда мы впервые решили опуститься в сам разлом. А потом… в милицию стали регулярно поступать заявления о разных явлениях, свидетелями которых стали люди… И при этом все они были в основном из Лихославльского, Рамешковского и Калининского районов. Совсем недалеко от места… разлома… Мы подключили местные отделы КГБ для расследования. Спасибо Илье, который собрал все эти данные, — Никита вытащил из своего портфеля три большие папки, где были все рапорты, а так же небольшие отчеты от самого Марголдина. Карина с интересом раскрыла папку и стала вытаскивать измятые листы. — Если бы не он, неизвестно, что бы еще случилось.
— Случилось еще что-то серьезное? — спросила Акименко.
— Да. В Замытье люди постоянно слышали гул. Решив разобраться с ним, поехали к Толмачи, где уже стояли КГБ, потому что некое существо убило одного из них. И по описанию это был не волк… — Цветков достал фотографии уже мертвой твари, дав визуализировать все то, о чем он рассказывал. Все тут же скривились от вида этого создания. — Когда приехали наши сотрудники, он убил одного из них. Обоймы две всадили в него, не меньше… — на какое-то время Цветков замолчал, собираясь с мыслями. — Эта падаль… всю деревню убила. Никого в живых не оставила…
От рассказа у всех по затылку пробежали мурашки.
— Теперь понимаете, зачем нам нужны люди с боевым опытом?
— Так точно… — сказал Борис, крайне удивленно откидываясь на диване.
— И все же… вам не кажется, что это череда совпадений? — спросил Савелий, откладывая фотографии.
— Нет. Это не может быть чередой совпадений. В области точно происходит чертовщина. И началась она после разлома.
— И что нам делать? — спросил Борис.
— Поедем в Калинин. После, в деревни, опросить людей. Выявить общие черты…
— Стоп, стоп, а на сколько мы поедем в область? — резко прервал Пономарев.
— Будем там, пока все это не решим. В основном находится будем в Калинине. Уж извините, постоянно кататься из ваших городов очень долго. Так что считайте это командировкой.
— На неопределенный срок… — протянула Карина и устало откинулась на диване, понимая, что скорее всего она задержится надолго.
— К сожалению. Так что готовьтесь, — сказал Цветков и отошёл в сторону.
***
Они решили доехать на автобусе. Путь занял пару часов. Троица была удивлена, что, по сути, им придётся жить в Калинине не несколько недель, а, быть может, месяц или полгода. Это не было похоже на быстрое задание, которое они запросто выполнят. Вряд ли, оно рассосется само собой. Хотя, едя по трассе, каждый из них стал убеждать себя, что КГБ просто вновь истерит, что они просто перестраховываются. И вот, уже через неделю, все разъедутся по домам.
Все сидели по разные концы автобуса и не решались заговорить. Карина так вообще провалилась в свои размышления, забыв про поездку. Савелий про себя рассуждал, как его навыки пригодятся в этом деле, если он проектировщик оружия. Этот вопрос явно стоит задать Цветкову. Может повезти и его отправят обратно. Борис смотрел в окно, за проносящимися мимо деревьями.
— Никита Валентинович, — все же, ради интереса, обратился Борис. — Ну почему я? Я чёт не догоняю.
— Они же в нашем мире. Так что может получится их подчинить законам физики. Не звать же нам священников?
— И все равно это звучит крайне сомнительно.
— А вот и нет. Поверь мне. Ты не видел то, что видел я.
— И какой наш план действий? После того, как обойдем деревни?
Этот вопрос действительно ввел Никиту в ступор. У них не было плана, потому что они просто не знали, что это. И что этому можно противопоставить. Он решил действовать оперативно, дабы не допустить ещё подобных жертв, как в Замытье.
— Будем действовать по ситуации. Я понимаю, это звучит неубедительно, но пока работаем в таких условиях. Ходишь, блин, и не знаешь, за что ухватится.
— Вас понял, — ответил Борис и откинулся на кресле.
Цветков остался сидеть на другой стороне и хмуро уставился в окно. Что, если они никого не найдут? Или всех троих вовсе убьют на первом задании? Плохое предчувствие никак не покидало Никиту.
***
Вместе они доехали до Калинина. Там они заселились в отель в центре города на некоторое время. Никита взял для себя одноместный номер, где разложил все свои отчеты и бумаги. Савелия и Бориса заселил в одну комнату, а Карину поселил в отдельный одноместный. Все сразу отложили вещи и пошли к Цветкову, чтобы получить указания. В Толмачи он ехать не указал, но нужно было съездить в деревни, которые находились на юго-западе от разлома. Сев в служебную машину, они отправились в первую деревню.
Таковой стала деревня Микшино. Ребята завели краткий диалог, когда начинали ехать:
— Меня зовут Борис. — представился он и протянул руку для пожатия Саве.
— Савелий, — ответил он сухо, пожав руку. После Пономарев протянул руку девушке.
— Карина! — немного взбодрившись, ответила она и пожала руку мужчине, который крепко обхватил ее.
— Ну, рассказывайте, откуда вы. — сказал он, пока заводил машину.
— Я занимался проектировкой оружия в отделе, — начал Фролов, параллельно открывая окно. — Если честно, я даже не совсем понял, зачем на это задание созвали именно меня… Но основная моя проектировка идет на физическое состояние оружия, чтобы оно было максимально эффективное.
— Типа, применяешь законы физики при проектировании? — уточнил Борис.
— Именно.
Машина плавно выехала на главную трассу, к выезду из Калинина. Решив не медлить, Борис сразу начал набирать скорость.
— Ну а ты-то откуда? — спросил Пономарев.
Карина в тот момент уже немного абстрагировалась от разговора и опиралась своим лбом в стекло и даже не думала, что о ней вспомнят.
— А… — немного встрепенулась она и приподнялась. — Я вообще химик и биолог. Может, они надеются, что я буду всячески исследовать существ этих. Думаю, расчет на это.
— Иронично, что пока мы не знаем, что исследовать, — на вздохе сказал Борис.
— У меня вообще-то есть и боевой опыт! — резко сказала девушка, испытывая легкое чувство вины. Действительно, что она тут забыла? Ей и самой не было до конца ясно. Но она могла дать отпор, что доказывало ее частичную полезность. Пока что.
— Если так, то хорошо, — ответил Савелий.
— А что у тебя есть в послужном списке, если не секрет? — спросил с легким интересом Борис.
Девушка на пару секунд задумалась, вспоминая свои операции, которых не было уже много лет.
— Сейчас, в основном, я ударилась в исследования, которые нужны КГБ, но одна из последних — года четыре вычисляли с криминалистами ОУНПримечание: Организация Украинских Националистов.
— Что там было такое, раз им понадобилась твоя помощь? — задал вопрос Борис.
— Они прятали многие наработки в лесах. Приходилось подключать меня, дабы эффективнее обследовать местность.
— Интересно, — сказал Борис и хмыкнул, вспоминая то время. — Кстати! У нас многих с отдела забирали на Украину для этих розысков. Я просился, но начальник отдела оставил меня в Москве. Так что… могли бы пересечься…
— Тесен Союз, — с улыбкой ответила Акименко.
Ребята продолжали поездку. Почти весь оставшийся путь прошел в тишине. Пока не клеился разговор. Карина до сих пор неохотно шла на контакт и Борис решил ее не беспокоить, лишь с Савелием он периодически обменивался фразами.
Уже через полчаса, за пару метров до разворота показался нужный знак. КГБшник сбавил скорость и резко завернул с дороги в лес. Всех в машине тряхнуло, но никто ничего не сказал.
Колея стала очень неровной. Пришлось периодически дергать и следить за коробкой передач, а пассажирам держать равновесие, дабы не удариться о стекло.
В какой-то момент Фролов расслабился и несильно ударился боком. Он стиснул зубы и потер место удара.
— Неудивительно, что сюда не ездят на вызовы, — выдал Борис, когда все же завидел деревушку в дали.
Уже через десять минут они прибыли на место. Команда вышла, оглядывая одноэтажные деревянные домики, которые раскинулись на сотни метров.
— К кому нам нужно? — спросил водитель, немного потягиваясь.
Карина взяла папку, в которую сложила нужные материалы и, положив её на машину, стала искать нужных людей во всей этой куче бумаг.
— В этой деревне нам нужна Тамара Макарова. Ее муж, Алексей Макаров, а также Марк Глухов и Эля Ульянова.
— Четверо пострадавших получается…сколько им лет? — спросил Борис, став не спеша идти вперед.
Карина быстро собрала бумаги в кучу, став нагонять парней.
— Тамаре и Саше — 54 и 59 соответственно. Марку — 47, а Эле — 45.
— Хочу заметить, что им всем за сорок.
— Как будто ты больно молодой, — прокомментировала Карина.
— Эй! Вообще-то да! Сама подумай. Многие в таком возрасте могут из ума выжить. Особенно в такой глуши. Да еще и одни.
— А давай не будем предвзятыми и сделаем то, для чего нас послали, — настояла Акименко.
— Да я-то не против, — беззлобно ответил Борис, пожав плечами.
Ребята стали бродить по деревне, расспрашивая прохожих, а так же иногда заходя в дома, узнавая у местных жителей местоположение нужных им людей и мельком интересуясь у них, видели ли те что-то необычное. Большинство случайных опрошенных говорили, что ничего не видели, не слышали, но парочка все же пожаловались на странные звуки из леса, периодические перебои с электричеством, странное перемещение предметов. Отметили и пугливость скота, которая была ему не свойственна.
Ребята все это пометили в своих записях и продолжили свое исследование.
***
— И… они все начали метаться. Туда-сюда. Все летало. Свет сам выключался… мы своими глазами видели, как все само летало. Это точно не был розыгрыш какой-то… да и кому в такой глуши вздумается разыгрывать кого-то? Одни старики, да и только.
За окном наступила кромешная тьма. Это была уже четвертая деревня. Борис стоял, опираясь на стол и скрестив руки на груди. Савелий и Карина записывали информацию. Борису казалось, что эти двое не устали. Их интерес к миссии лишь повышался с каждым показанием. Особенно было интересно смотреть, как карандашом Карина выделяет предложения в документах. И все же, эти двое также устали. Особенно их кисти от непрекращающейся писанины. Иногда они сменяли друг друга, но Акименко была очень инициативной, а потому иногда настаивала на том, чтобы записывать показания. Борис решил не выяснить причину рвения и просто запоминал слова потерпевших, делая в своей голове определенные выводы.
— А нет детей в деревне? — спросил Савелий.
— Да есть пару детей. Внуки это, в основном. Но они хорошие. Да и сделать подобное… они точно не могли… — с толикой ужаса проговорила женщина.
— Ладно… — прервала ее Карина и закрыла ручку колпачком. — Спасибо Вам за информацию, — поблагодарила она и отпила зелёный чай из кружки. — Спасибо за подкрепление.
Как только КГБшники пришли, она с ходу предложила чай со своими пряниками. Голодные агенты решили не отказываться от такой возможности.
В спешке допив чай, они также быстро собрались и покинули дом.
— Четыре деревни объездили, а к разгадке словно и не приблизились, — немного нервно выдал Борис.
— А с чего ты взял, что это должно быть быстро? — спросил Савелий.
— Я не говорю, что это должно быть быстро… — говорил Пономарев, доставая фонарики с напарниками, дабы осветить дорогу до машины, — Но нам это вообще ничего не дало.
— Быть может, эта информация пригодится нам в дальнейшем, — сказала Карина.
— Будем надеяться на это, — коротко рапортовал Борис, доставая свои сигареты.
***
Калинин
22:07
Рабочий день подошёл к концу. Улицы спальных районов опустели. Лишь машины изредка проезжали по дороге. Одинокий мужчина шел с работы. Он трудился допоздна, поэтому по пути домой он редко встречал людей.
Денис шел по небольшому тротуарчику. С одной стороны был небольшой искусственный холм, покрытый травой. За ним стояла пятиэтажка, все окна горели желтеньким светом — большинство из них были завешаны, — а с другой стороны четырехполосная дорога, которая сейчас пустовала. Вдоль неё стояли фонари, ярко освещающие тротуар и асфальт. Никого на протяжении десятков метров не наблюдалось. Даже балконы пустовали.
У идущего мужчины были волосы, напоминающие шерсть шиншиллы: коротенькие, но очень пушистые. На одно плечо он накинул рюкзак, который придерживал рукой за лямку.
Все было спокойно. Ветерок раздувал пушистые волосы, погружая в раздумья рабочего, как вдруг тот почувствовал холод. Он, словно слизь, находился сзади, прилипая к шее и спине, вызывая мурашки по телу. Мужчина передёрнул плечами, сбросив подозрительное чувство. Лето на дворе, какой холод?
Он обернулся. В нескольких десятках метров под фонарем стоял мужчина. Его голова была опущена, а тело оставалось полностью в тени. Можно было заметить очертание широких рабочих штанов и типичной робы.
Денис не стал ничего говорить, лишь продолжил путь. Холод постепенно отступал, сменяясь приятной летней прохладой. Вдруг далеко позади послышался треск фонаря. Мужчина резко развернулся. Фонарь, под которым стоял неизвестный рабочий, погас, как и зеркальный фонарь на другой стороне улицы.
Это было слышно отчетливо, словно он не перегорел — в него запустили камнем. Парень резко развернулся. Свет во всех окнах до фонаря тут же погас. Рабочий, все также оставаясь в тени и ступил на свет от следующего фонаря.
С небольшой опаской поглядев, мужчина продолжил идти, но в разы быстрее.
“Почему свет в окнах и фонарях отключился. Да еще и одновременно… Может, электрики что-то мутят?..”. Он начал немного пугаться. Как минимум, такое резкое отключение просто вводило ступор. Но этот мужчина, который так и оставался в тени, пугал его еще больше.
Раздался громкий треск. Фонари на двух сторонах погасли. Мужчина обернулся еще резче. Рабочий уже стоял под следующим фонарем. Свет во всех окнах тоже погас.
Это не могло быть совпадением.
— Эй, Вы кто?! Хватит так делать! Вы меня пугаете! — отходя назад спиной, крикнул парень.
Рабочий все так же стоял на месте, своей черной фигурой взирая на всполошенного парня, не проронив ни слова.
Так они смотрели друг на друга секунд двадцать. Ни мужчина, ни рабочий не решались двинуться, пока неизвестный резко не побежал прямо на Дениса.
Инстинкт самосохранения дал о себе знать, отозвавшись в организме резким скачком адреналина. Мужчина тут же стал убегать. Один за другим фонари вместе со светом в окнах гасли. Темнота постепенно настигала его. Мужчина развил довольно большую скорость. Ему казалось, что как только эта темнота его догонит, тут же настанет конец. Лицо отражало панический ужас. В какой-то момент он перестал оглядываться, дабы точно убежать. Дорога, которая до этого была уже отлично знакома, стала казаться бесконечной.
Вдруг темнота окутала его. Один за другим фонари спереди гасли вместе со светом в домах, намного опережая бегуна, но мужчина не останавливался. Почему именно сейчас эта дорога пустовала? Даже никто не выглянет в окно…
Вдруг… в паре десятков метров показалась телефонная будка, в которой горела тусклая лампочка. В ней было электричество. Мужчина уже даже не задавался вопросом, как такое возможно. Кинув быстрый взгляд в пустоту и не услышав никого сзади, запыхаясь, добежал до будки. На бегу он вцепился в ручку и когда останавливался, открыл ее. Быстро забежав, он закрыл рукой дверь и не отпускал ручку, через окошки наблюдая за всем происходящим снаружи.
Решив не медлить, он схватился за трубку и набрал на диске номер милиции. Спустя пару гудков, ему ответил диспетчер.
— Алло.. Денис Бармин… меня преследует неизвестный человек. Улица Староворобьевская 2…
— Милиция уже едет к вам, будет через пару мин… — вдруг свет в будке погас.
Тьма.
— Нет, нет, нет! — кричал мужчина, начав бить телефонной трубкой по стенкам таксофона.
Волосы растрепались еще больше, в ушах слышалось биение середа и учащённое дыхание, да так четко, словно оно отражалось от этих стен.
На улице загорелся один фонарь. Он находился в руках того самого рабочего. Удивительно, но даже держа в руках горящую лампочку, та подсвечивала лишь нижнюю часть лица. У человека были небольшие шеки и крайне грубое выражение губ. Но в какой-то момент он жутко заулыбался. Улыбка растянулась на все лицо, искажая нижнюю часть лица, и неизвестный стал махать рукой, в которой была лампочка.
Это было самое жуткое, что видел Денис за всю свою жизнь.
Резко свет в таксофоне ослепил Бармина. Он поднял взгляд на лампу, которая светила ярче обычного.
Увидев свет, он тут же застыл, не в силах пошевелиться. Перед глазами начали появляться неприятные видения, старые моменты из жизни, которых бы он вспоминать не хотел. Глаза стали закатываться, оставив лишь белки.
Отдаленные крики слышались в ушах. Мужчина без сопротивления опустил руки и сам медленно, начал подниматься к свету. Пятки оторвались от пола, рот раскрывался все шире и шире.
На конце улицы из-за поворота выехала милицейская машина с мигалками. Фары освещали темную дорогу, а звук сирены оповещал об приближении. Подъехав достаточно близко к рабочему, они остановились. Благодаря свету, они смогли рассмотреть его.
Это был невысокий мужчина в тёмно-синей робе и широких штанах такого же света. В будке висел и сам Денис. Его ноги были немного согнуты, словно он сопротивлялся и пытался опуститься. Двое милицейских вышли на улицу и стали очень медленно подходить к неизвестному.
— Гражданин, — окликнул его один из них. Лёгкий страх сковал их, как вдруг сирена, мигалки и свет фар погас. — Что с машиной? — моментально спросил он.
— Я…я не знаю, — почти сразу в панике ответил товарищ.
Рабочий так и стоял перед ними спиной. У него в руках что-то горело.
— Помоги звонившему.
Кивнув, он быстро побежал к таксофону. В это время сотрудник, оставшийся стоять у машины, достал фонарик и пистолет.
— Если Вы не послушаете меня, мне придется применить силу, — предупредил он, но неизвестный так и не развернулся.
Напарник подбежал к будке и открыл ее, но тут же в страхе шарахнулся. Бармин просто-напросто висел в воздухе, почти вплотную приблизившись лицом к лампочке.
— Какого…
В это время милицейский обошел рабочего, встав прямо перед лицом. Но он так и не смог увидеть его, ибо фонарик вышел из строя.
— Да чт..
Теперь перед ним стоял мужчина, державший двумя руками лампочку, освещающую лишь нижнюю часть его лица.
— Проедемся с Вами в отделение, гражданин, — сказал милицейский, подойдя ближе, как вдруг лампочка упала, но не разбилась. Рабочий вцепился руками в плечи милицейского. Его рот исказился, становясь все больше. Он начал кричать на милицейского, неестественно дергая головой.
Мужчина закричал от страха и, почти не думая, открыл огонь из оружия. Тут же это заставило заткнуться неизвестного и отшатнуться, после трёх пуль. От непрекращающегося страха, сотрудник обхватил двумя руками оружие и выстрелил ещё несколько раз, повалив на асфальт рабочего. Под ним тут же начала образовываться лужа крови.
Тут же Денис, зависший в воздухе, упал на пол таксофона. Милицейский тут же подошёл и стал пытаться привести его в чувство. В какой-то момент Бармин все же очнулся и стал в панике оглядываться на округу.
— Спокойно, спокойно… все хорошо, — успокаивал его сотрудник.
Казалось бы… все хорошо закончилось, но лампочка, которая до этого стала спокойно светить, начала моргать, а тело, которое, как казалось стрелявшему, точно лишилось жизни, начало трястись, словно в конвульсиях. Он обомлел от этого, и даже забыл достать оружие из кобуры, медленно пятясь назад.
— Что за хуйня?! — в страхе воскликнул он.
Стекла в таксофоне тут же треснули, опав на голову пострадавшему, а из тела застреленного вылетело странное существо. Оно имело очертания человеческого тела, правда, без ног. Одно туловище с руками и головой.
Весь он состоял из странного серого дыма, который постоянно развевался по ветру, вокруг него. На лице были очерчены глаза — на их месте просто не колыхался дым — и такой же рот. Руки его были тонкие, а пальцы были похожи скорее на когти.
— ЧТО ЭТО ЗА ХЕРНЯ, ЕБ ТВОЮ МАТЬ, — закричал милицейский. Он тут же схватил из кобуры оружие и начал, не прекращая, палить.
Все пули проходили мимо, немного развеивая дым и попадая несчастным людям в окна. Его напарник, стоящий над Барминым, не стал отставать и тоже начал стрелять по нему.
Улица наполнилась эхом выстрелов, привлекая всё больше внимания, но существо даже не думало двигаться. Как только обойма закончилась, они начали нервно жать на курок, но без толку.
И через пару секунд таких осечек, тень ужасающе вскрикнула и тут же полетела на сотрудника. Он даже не успел убежать. Оно тут же врезалось головой в грудную клетку, словно просочившись в нее… И исчезло.
Мужчина полностью замер и не двигался. Через пару секунд его пистолет выпал из рук, а его тело повалилось на асфальт.
Напарник тут же подорвался с места и подбежал к нему.
— Серега, Серег! — пытался привести в чувство. Осознав, что друг не дышит, он тут же подорвался к машине. Потыкав на кнопочки, он привел машину в чувство. Мигалки загорелись вместе с фарами, а вместе и с ними заработал коммуникатор.
— 212. Пришлите медиков. Как можно быстрее, сотрудник ранен, — почти кричал он.
***
Утро началось крайне бодро. Цветков поднял всех посреди ночи, когда каждый сотрудник видел уже третий сон. Он собрал всех в своем одиночном номере, дав пару минут на сборы.
— Итак, со мной связался участковый. Спасибо, Марголдину, который оповестил о нас кому должно…
— Никита Валентинович, так Вы о чем вообще? — спросил Борис.
— Похоже, наши клиенты. Сказали, что дадут показания только вживую. Говорят, никто не верит.
— Ну, неужели сдвиг… — протянула Карина.
— Именно. Это наш шанс. Так что выезжаем не медля.