Сначала Агаев вызвал скорую, которой просто оставалось констатировать смерть. Но как только мужчина описал все, что с ним произошло, медики поняли, что это не в их компетенции и нужно привлечь ФБА.
Мужчина позвонил в отдел с мыслью, что сделай он это действие раньше, получилось бы спасти любимую. И, набирая непривычные цифры, он почувствовал, как на глазах выступили слезы. Горечи и сожаления.
Этот вызов отличался от всех типовых тем, что погиб человек. В остальных случаях “вызывнные” служащие приезжали на инциденты, не имевшие летальных последствий. Но, когда поступил такой вызов, о нем сразу донесли Цветкову, и он погнал авангардный отряд, не успевший даже в офис прийти, туда.
А кто-то и не успел выйти.
Савелий на служебной машине приехал к Динаре и какое-то время пытался достучаться до нее. Открыла она лишь через некоторые время. И вид у нее был не самый презентабельный. Еще больше он удивился, увидев там Карину.
— Повезло, что я сначала не поехал к тебе, — сказал Фролов, смотря на сморщенную девушку, еле находящую в себе силы, дабы одеться. — У вас пять минут.
Погрузившись вшестером в машину, явно проблемно умещаясь в нее, они поехали за город.
***
Кушалино
8:33
— Так, еще раз, она умерла? — спросила Динара, уже готовясь делать записи в небольшом блокнотике, который она купила в канцелярском на днях, так как на работе им пока их не могли выделить.
— У нас два дня подряд была какая-то чертовщина с техникой. Она выдавала какой-то… отвратительный.. тонкий звук, сильно давящий на уши. Искажались и изображение, и сам звук.
— А как искажались? — прервал его вопросом Фролов, но понял, о чем говорил Федя.
— Был.. какой-то шепот, играло в обратном направлении, звук был… очень громким.
— Покажите ваши приборы. С которыми это происходило, — попросил Борис.
Пока Динара и Карина делали заметки, поникший дед вручил магнитофон КГБшнику. Повертев его и открыв все крышки, тот не обнаружил каких-либо поломок. Хоть сейчас бери и ставь кассету.
— Вы его не роняли, не били?
— Нет, — томно сказал мужчина и, окончательно поникнув, сел на свой диван.
Борис отложил магнитофон и принялся копаться в телевизоре. Динара в это время присела рядом. Эмпатичность не позволяла ей оставить его вот так. Напарники не стали этому противодействовать или помогать, решив осмотреть проводку и остальную инфраструктуру.
— Почему вы сразу не позвонили в ФБА?
Вопрос заставил вновь проснуться переживания, от которых отошел Агаев. Лицо, которые ранее выражало безразличие, вмиг переменилось. Динара не показала, что ей стало как-то не по себе или даже стыдно, а просто продолжила хладнокровно выполнять работу. И это подкупило дедка. Такой подход мог позволить рассказать все как есть, не приукрашивая и не замалчивая неудобные моменты, и… принять свою слабость?
— Думал… что-то типовое. Не верил во всю эту… чушь… как мне тогда казалось… — взгляд, направленный в пол, слегка сощурился. Голос охрип и с каждым предложением становился тише. — Я не хотел… не хотел, чтобы она умирала вот так… — локти опирались на колени, а своими руками он закрыл лицо, растрепав седые волосы. В комнате, наполненной стуками обуви, разлетелось тихое всхлипывание.
Всё-таки, сдерживаться оказалось трудно.
Хоть Карина и не участвовала в этом разговоре, но прекрасно слышала мужчину, бродя по комнате. И слушая то, как он рассказывал о своей жене, вспоминала какие-то теплые моменты, которые у нее были когда-то с мужем. Вспоминала холод, окутывающий дома. Даже в ее отделе ей было легче и теплее.
Когда сердце начало болеть, Акименко покинула комнату, сделав вид, что изучает остальные помещения.
— Значит, все это происходило с вашей техникой? — спросил Борис.
— Да.
Пономарев поджал губы и взглянул на Савелия, тоже погрузившись в раздумья.
— Мы заберем вашу технику в отдел и там изучим. Если у вас вновь что-то случится, вызывайте Фонд.
Мужчина ничего не ответил, только согласно кивнул. Ему было все равно.
***
Притащив все это в, и без того заполненный отдел, Ваня задался очень хорошим вопросом:
— Ты же ничего не нашел. Так, и что мы будем искать в исправном магнитофоне и телевизоре?
Борис молчал, стоя с остальными агентами, так же нелепо переглядывающимися друг с другом.
— Самый лучший вариант, — начал Фролов, — подключить радиотехников и отдать им на изучение.
— И что они нам скажут? — спросил Борис. — Они исправны.
— Что могло повлиять на такое поведение техники?
— Ладно, выбора у нас все равно немного.
Авангардный отряд собрал всех, кто сейчас был в отделе. Главный зал набился бойцами, словно селедкой бочка. Не было места, чтобы пройти вперед. Множество людей толпилось в коридорах.
— Равняйсь! — крикнул Борис. — Смирно! Нам нужны радиотехники. Здесь кто-нибудь обладает такими навыками?
Молчание.
Молчание, от которого новобранцам стало неловко, а старшим — неприятно.
Каждый начал переглядываться, словно знал, кто чем занимается.
— Они что, боятся взяться за дело? — шепотом спросил Ваня.
— Боже, нам что, придется поднимать все личные дела? — негромко проговорил Борис.
— Я! — наконец крикнул один из бойцов.
Каждый из стоявших пропустил добровольца.
Это был веселый мужчина, слегка заросший. Черная бородка с усами выдавали восточную национальность. У него была легкая улыбка на лице, да и сам он довольно бодро шел к командующим.
— Представься, — потребовал Борис.
— Нодир Чазов!
— Место учебы?
— Ленинградский Радиоаппаратостроительный техникум!
Место учебы было достаточно престижным. Коллеги одобрительно кивнули и вновь посмотрели на толпу.
— Ну что, кто станет его напарником? — как бы невзначай спросил Борис.
Толпа занервничала еще больше. Комната наполнилась неразборчивым гамом шепота. У авангардного отряда складывалось ощущение, словно среди своих бойцы искали, кого выдвинуть. Вряд ли, это было так. Отдел разрастался в геометрической прогрессии, и знать всех не представлялось возможным.
— Давайте я, — почти безынициативно отозвался мужчина, явно поняв, что никто не хочет участвовать в этом.
Он медленно подошел к Нодиру и поравнялся с ним. Это был полноватый мужчина с залысиной, чуть ниже самого Бориса.
— Макар Баранов. Новосибирский авиационный технический колледж имени Галущака.
— Ты у нас по авиации получается?
— Нет. В нем было отделение радиотехники.
— Арх, ладно! Все остальные свободны.
Сотрудники разбежались по отделу, чтобы их точно не приписали к явно опасному делу. И новичкам даже было интересно наблюдать, как все торопились покинуть главный зал.
***
Техников отвели в комнату авангардного отряда, где и был магнитофон с телевизором, и оставили их там, ковыряться в микросхемах и проводах. Но, когда Савелий вышел вместе с Борисом, тот задал резонный вопрос:
— И что будем делать, если они скажут, что все исправно?
— Для начала нужно дождаться этого. А там решим.
Савелий молча пару секунд посмотрел на Бориса, а после подошел к окну, смотря за построением новичков и уже не глядя в глаза Пономарева.
— Черт, да мы даже не имеем понятия, как ловить существо. Цветков отправил запрос в конструкторское Бюро? — спросил холодно Боря.
— Сходи, узнай. Я с Цветковом эти вопросы не решаю, ты же знаешь.
— Да, пойдем со мной, а то чего это ты ничего не будешь делать?
— Мне, как минимум, нужно заполнить рапорт о нашем вызове и, что мы приняли его в работу.
— Твой рапорт никуда не убежит. А техники только разбирают технику. Тьфу, прости за тавтологию.
Фролов томно вздохнул.
“Все же он твой товарищ. Такими темпами ты так и останешься при себе самом. Не то что я против, но вносить неясность в такое смутное время, даже мне не хочется. Попробуй сблизиться. У тебя… вас не плохо по началу получалось…”
— Ладно, пошли.
Парни поднялись на этаж выше. Не без проблем. Новых сотрудников только прибавилось, а квадратов в помещении — нет. Хотя на улице уже собирались рабочие, чтобы отгрохать дополнительное крыло. И это было бы очень кстати. Напарники без стука вошли в пустой кабинет.
— Достаточно ожидаемо, — выдал Савелий.
Мужчины уже пошли обратно, думая, что Цветков уехал по делам, но тот показался в проеме.
Мужчины отдали честь.
— Вольно. Чего хотели?
— Никита Валентинович, вы отправили запрос в конструкторское Бюро?
Тот надул щеки и прерывисто выдохнул.
— Да, нет, конечно. А у нас есть, что отправлять?
— Именно так! — воодушевленно заявил Фролов, и, когда мужчины зашли в кабинет, конструктор представил свои чертежи. Но, когда начал объяснять какие-то заковыристые детали, Никита самостоятельно его прервал.
— Так-так, постой. Вот этим мне голову не забивай. Все это опиши в пояснительной записке Коробову. А то у меня уже голова кипит… — Цветков обошел стол и присел на стул. Решив не тянуть, он достал из ящика очередной бланк и начал заполнять, чтобы отправить эти чертежи в Тулу. Он даже не смотрел на ребят, а бегал взглядом по бумажкам, которые вытащил вместе с пустыми листами.
— Что у вас?
— Сегодня было тринадцать вызовов. Надо точно еще кого-то привлекать, иначе я так с катушек съеду.
— Нихера себе. И что там было? — удивленно спросил Борис, пока коллега собирал все наработки.
— Да типовые вызовы. Где-то что-то упало, где-то там вдали пернуло, вот и всего.
— А наши что?
— А что наши? Наши глазками похлопают и с очень внимательным видом запишут все показания. Они без всего источник пердежа не отыщут.
— И то верно.
— Я постараюсь это отправить как можно быстрее в конструкторское бюро. Надо-надо эту шарманку создавать. Потому что на кону наша организация.
— А чего наша организация? Проектировкой и созданием в случае чего займется Тульское бюро.
— В КГБ же не дебилы. Будут изучать чертежи. И так или иначе будут вопросы к нам. И там уже неизвестно, что предъявят. А мне, если честно, уже и не хочется ни с кем пересекаться из этого ведомства. Да и неизвестно, как сейчас… — Никита обвел рукой помещения. — Вообще, мы отражаемся в глазах общества. Сколько людей… не особо здоровых уже вызывают нас… тревожные! И чем больше у нас ничего не выходит… — командующего прервала Карина, вошедшая без стука.
Мужчины перевели взгляды на нее, ожидая объяснений.
— Радиотехники вызывают.
***
Авангардный отряд собрался в кабинете и окружил пару сотрудников для объяснения ситуации. Но, к сожалению, техники ничего не выдали.
— Не-а. Вообще исправни, — сказал Нодир, отложил прибор, измеряющий уровень тока и оперся на стол.
Савелий тяжело вздохнул и присел на свободный стул, не отрывая взгляда от приборов, словно мог что-то разглядеть и понять в торчащих проводах.
— Нам нужно придумать что-то сейчас, или у нас есть время? — спросила Карина.
— Желательно сейчас. У нас человек умер и второй на подходе, — заявил Борис и достал сигарету.
— Значит, нам нужно ловить его прямо на месте. Другого пути нет, — выдал Ваня.
— Как вариант.. — подхватил до этого молчавший Макар. — Мы можем… выманить его и уже там схлопнуть.
— Ну, выманим и выманим. Засядет он в этом магнитофоне. Что нам с ним сделать? Проблема не решиться.
— Выкурим, — резко выдал Ваня, и все посмотрели на него. От этого стало неловко. — Но нужно понять, что конкретно происходит с техникой, когда приходит это существо.
— У нас дедок умер, а ты хочешь туда сунуться? — спросил недовольно Юра, и Пономарев прожег его самым злобным взглядом, которым мог.
— Да. Лишь увидев все воочию, мы сможем понять его поведение и на основе этого принять решение. Мы! — Лебедев взял паяльник и начал им жестикулировать. — Мы первые, кто столкнулись с подобным. И мы должны изучать. А так мы ни к чему не придем.
— Я лишь призываю сохранить наши жизни, а не пускать их попросту в расход. Если тебе так хочется умереть, ничего не сделав, валяй.
Юра говорил это… так спокойно. Словно это обыденность. Выпаливает такие слова из своих уст, не колеблясь. И от этого небольшое омерзение прошло по телу. Но Ваня не стал его демонстрировать, дабы не накалять обстановку. А так хотелось.
— Только на кону жизнь человека. Удивительно, что ты настолько безразлично об этом говоришь.
— Вот только ни ты, ни я не выбирали стоять здесь и обсуждать, сука, это!
— Так, тихо! — вмешался Борис, заставив обоих парнишек посмотреть на старшего. — Хуйню оба не несите, — крайне грубо отрезал тот, да так, что девушки поежились, а Нодир недовольно развел руками, когда Макар в открытую возмутился. Командир проигнорировал их выпады. — С тобой я поговорю отдельно, а тебе, Вань, я уже сказал. Мы не родители. А из тебя он все равно никудышный. Так что не лезь лишний раз на рожон.
— Чт.. прости, что? У нас тут сотрудник наплевательски к чужой жизни относится, а ты вот так спускаешь это на тормозах!
— Потому что наша ситуация не партийный лозунг. Все, перестань, — Борис наконец закурил и выдержал небольшую паузу. Выдохнув дым в потолок, дабы ни на кого не попасть, он отвел за плечо Шувалова, уже вплотную стоящего к Лебедеву. — Ваня подал хорошую идею. Всем двадцать минут на сборы. И вам тоже, — заключил Пономарев и посмотрел на Нодира и Макара, которые после этого сурового взгляда явно напряглись.
— Берите уловитель сигнала и вольтметр. Все, что может помочь в диагностике, — спокойно указал Савелий, разбавив напряжение, повисшее в воздухе угарным газом.
***
В служебном автопарке числилось всего двенадцать автомобилей, которые отыскали в Калинине и выдали организации. Парочка даже была ранее милицейскими, которые в спешке перекрасили под себя. Можно представить лица сотрудников, когда у их отдела из-под носа утащили новенькие авто.
Отряду пришлось ждать еще несколько часов, пока патрульные вернутся со службы и оставят машины. Им нужно было две. Первая, которую выцепили командиры, была ГАЗ-21(примечание:Волга). Такая простая, но до ужаса строгая. Любители автомобилей пожирали ее взглядом, а водители с удовольствием осваивали небольшой кожаный салон. Вот и сейчас Савелий и Борис с восхищением осматривали ее, забыв про разногласия и думая о том, как прокатятся.
Второй машиной был ПАЗ-653. Старый санитарный бежевый фургон. Он, к удивлению, еще не был обозначен, как машина ФБА. Видимо, пригнали совсем недавно. Такой габаритный автомобиль им был не нужен, но ждать очередных патрульных никто не хотел, так что поехали на этих.
Оборудование загрузили в ПАЗ, и парочку человек сели туда, оставшиеся сели в Волгу и помчали в Кушалино.
Дорога и раньше была тяжела, но сейчас как-то по-особенному. Скорее всего давило то, что товарищи практически не разговаривали, затаив легкую неприязнь друг к другу. И, если новички понятно почему, то старшие просто не вмешивались. По крайней мере, Борис. Савелий и Карина пытались что-то проворачивать, но полноценно разговориться не получалось.
Доехали к селу только, когда уже стемнело. Припарковали машины во дворе и всей гурьбой завалились к удивленному деду.
— Ой… ребят, это я не смогу вас всех положить…
— А всем нам спать и не нужно. Нам нужно установить технику и периодически будем меняться и наблюдать, — сообщил Борис. — Короче, шестерых положить.
— Да и мы не брезгливые, можем на полу поспать, — оптимистично и радушно заметила Динара.
— Ладно… но вы это… проходите-проходите!
Радиотехники скооперировались и пошли в зал, став обратно подключать телевизор и устанавливать свое оборудование, пока остальные подыскивали себе место покрасивее и попросторнее.
Когда вещи были разложены и командующий отряд освобожден, Ваня обратился к Агаеву. Причем не стесняясь, и довольно инициативно. Такой тон смог приободрить владельца квартиры.
— Товарищ Федор, а у вас есть шахматы?
— Спрашиваешь, — ответил с небольшой улыбкой Федор и, порывшись в заваленной хламом кладовой, достал доску. Всю в пыли. Её слой был настолько толстым, что белые клетки практически не виднелись. Даже когда мужчина просто передал их ФБАшнику, прокашлялся и помахал перед своим сморщенным лицом руками, лишь бы рассеять пыль.
— Юр, сыграем?
Тот удивленно посмотрел на молодого коллегу и вопросительно поднял бровь.
— Брось. Нам еще долго работать. Решим вопрос за партией.
— Учти, я в них не особо силен.
***
Парни присели на раскладном диване на балконе, отвлекаясь от всех. Диван был длинный, но узкий, так что Ване приходилось поджимать ноги, в то время как Юра вальяжно свесил их вниз, расположив сгиб ног прямо на пышном подлокотнике. На балконе также присутствовала небольшая лампадка, свисающая прямо с потолка. Когда парни увидели ее, очень восхитились. Даже Юра. Лебедеву стало казаться, что тот особо и не испытывает эмоций. Но эта старинная приблуда что-то смогла пробудить в его сердце. Или мозгу? Не важно. Главное, что Шувалов рассматривал светящийся прибор с не меньшим восхищением.
— Ты сколько в шахматы играешь? — спросил Лебедев.
— Немного на самом деле.
— У тебя неплохо получается, знаешь… — проговорил Ваня, который вот-вот лишится либо ферзя, либо ладьи.
Шувалов поднял взгляд.
— Знаешь, чем я руководствуюсь?
— Чем?
— Пока ты старался разменять менее важные фигуры и убить тех, что посильнее, я впустил довольно сильные, чтобы оставшимися взять твоих… уже вышедших из стойла.
— Не боишься, что такая большая ставка не зайдет?
— Это игра. Но и в жизни я руководствуюсь подобным принципом. Менее радикальным, конечно.
— Пускать в бой тех, кто посильнее?
Ваня сходил ладьей и прикрыл ферзя. Ладью прикрыла пешка, над которой тоже вот-вот нависнет угроза.
— Нет, принимать решения, которые принесут только потери, — Юра сходил, почти не думая, конем. И теперь Ваня оказался в достаточно патовой ситуации: если тот не убьет ладью, конь убьет ее, но пешка точно канет в лету. Ладью точно придется убрать и он однозначно убьет пешку. А после этого он подставит ферзя под очередной удар, но только конем. И придется снова делать пустой ход, чтобы уцепиться за жизнь. — Ты прости, что себя так возник. Просто… столько времени прошло, а в голове и сейчас каша, — Юра убил пешку и Ваня походил ферзям вперед, к части доски Шувалова. — И меня взбесила… твоя упертость. Я ничего не имею против патриотизма… наоборот! Но разменять свою жизнь… вот так….
— Эй, я понимаю тебя… просто не вымещай это… вот так на других. И я сам не могу быть до конца во всем уверен. Мало кому приятно, когда на него вот так наезжают.
Конечно, сейчас снова можно было встать в стойку, начать доказывать Юре, что тот не прав. Но Ваня никогда не был конфликтным человеком. Ему гораздо проще понять кого-то, чем убедить в собственной правоте.
Юра походил конем назад, к другой пешке Вани, которая стояла под прицелом ферзя. Он точно убьет ее, потому что, если Ваня убьет ферзем коня, то подставит под удар слоном своего короля.
— Поэтому… я это сказал…
Лебедев походил своим конем. Он планировал его довести до ферзя, чтобы создать защиту, а затем Юра убил конем пешку.
— И все же тебе нужно быть более благодарным государству, которое дало тебе почти все, не считаешь?
— Считаю. Но и в маскировочном выступлении учавствовать я не хочу. Поэтому всегда высказываю свое недовольство. И ты не бойся. Как и принимать необычные решения.
Ваня серьезно задумался над ходом. Еще и эти слова Шувалова… точно на что-то толкали.
И толкнули.
Ваня убил слона, но подставил ферзя под линейную атаку. И следующим ходом Юра пригвоздил его вторым слоном, да так, что король мог остаться под угрозой.
Ваня ладьей убил коня, но после Юра поставил шах злополучным слоном. Из-за того, что он сдвинул ладью, не осталось рычагов давления, а вокруг самого короля было мало путей для отступления.
“Ну давай же… возьми себя в руки… он не должен так явно предсказывать твои шаги…”
Ваня выдвинул коня чуть в бок, тем самым закрывая короля. Юра убил того слоном, подставляя того под удар ферзя.
Но действовать нужно было не так. Не так, как предположил Юра.
Лебедев выдвинул сильную фигуру в другую сторону, встав прямо перед вторым конем, за которым стоял король.
— Неужели действительно что-то придумал?
Юра выдвинул вторую ладью, установив на ряду поверх, заключив в блок ферзя.
Ваня двинул свою ладью так, чтобы встать на краю доски и подставить под удар ферзя.
Юра заметил, как до этого спокойный товарищ напрягся. Поза выдавала его: тот скрючился буквой зю, тряс ногой и постоянно теребил пальцами, готовясь схватить то одну фигуру, то вторую.
Это была бы бездумная смерть для ладьи, которая открыла бы маневр для ферзя.
— И вот о чем я тебе говорил? — повторил Шувалов и походил слоном, про которого пришлось ненадолго забыть и поставил шах королю.
Возможности прикрыть его не было, так что пришлось отступить.
И финальным ходом стал ферзь, который прошел через всю карту и поставил мат Ване.
— Принимай нестандартные решения. Не бойся этого. Именно это даст результат.
Лебедев молча потупил взгляд на доску, анализируя свою игру, и как он так легко проебался.
***
В ночном карауле стояло по двое. Радиотехники настраивали оборудование и хорошо разговорились, не давая нормально спать оставшимся бойцам. Но к середине ночи они закончили и легли спать. Но не включили его, оставив это дело на утро.
Сам же Ваня должен был проснуться на караул последним. Но он долго не мог заснуть, вспоминая игру и прогоняя слова Юры.
Его поступки и слова… стали более ясны парню. Вряд ли, старшие оценят подобный подход.
Единственный вывод, к которому пришел — нужно послушать, что скажут командующие. Как-никак, они служат давно и могут объективно оценить ситуацию.
И с утра ему подвернулась такая возможность.
С шести до восьми он дежурил с Динарой. Не сказать, что они хорошо разговорились, но она была достаточно приятна. Рассказала, как работала в школе, а также про ситуацию с Шуваловым. Андреева сидела за столом, пока Лебедев ходил по кухне и готовил кофе в турке.
— Да, он возмущался… в очередной раз, что его отправили сюда. Начал мне антисоветчину толковать какую-то.
— Какую?
— Сказал, что я здесь… кхм.. теряю знания. Меня это задело. Я думаю, он и сам понимает, что перегнул.
— Разве в этой фразе есть.. “антисоветчина”? Ну, объективно?
— Ну, по сути он обесценил… ну почти.. всю работу отдела.
— Он напуган. Как я и ты. Он просто это не скрывает. Мы вчера это частично обсудили. Не думаю, что из-за твоей позиции он к тебе относится хуже. Ему в принципе, как будто, побоку на все. Сам по себе.
— Очень на это надеюсь. Это будет единственный взрослый поступок за все время.
— Эй, ну вот не надо рубить с плеча. На миссии с птицей он показал себя достойно, — повернулся парень и высказал возмущение еще и взглядом.
— Ладно… извини, возможно, я.. — девушка устало потерла свое лицо, потому что клонило в сон. — Действительно перегибаю…
— Давай, я тебе тоже кофе сготовлю. Проснешься получше. И успокоишься.
— Да… пожалуй…
Ваня продолжил готовить, но теперь на двоих, вальяжно и резко смешивая ингредиенты, параллельно взбалтывая емкость.
И вот уже через пятнадцать минут крепкий кофе был готов. Налив его девушке, а после и себе, ушел на балкон, дабы совместить бодрящий кофе вместе с плотным и холодным августовским воздухом, чтобы окончательно сбить сонливость. Она будет некстати, учитывая, что, когда дежурство закончится, день пойдет как обычно.
Ноги ступили на прохладный пол и невольно поежились от боли, которая, словно тараканы, быстро и неприятно пробежалась по ступням. Оперевшись на подоконник, Лебедев периодически поднимал одну за другой, привыкая к холоду, и стоял, словно цапля. А учитывая его фигуру, на цаплю он был действительно похож.
Но кофе делал свое дело и позволял ненадолго согреть тело.
Выглядывая в окно, Ваня видел такие же трехэтажные кирпичные дома на противоположной улице, пышные тополя вдоль двухполосной дороги, чья пышная листва развевалась на слабом ветру. Было до неприличия тихо. Ваня так привык просыпаться и слышать постоянный гул. Что в Свердловске, что в Калинине. Машины то и дело прорывались на трассах, а спешащие люди почти в любое время попадались на городских пейзажах.
Почти девять утра, но даже собака не пробежит. Что уж говорить о остальных элементах, если за три часа Ваня увидел лишь одну машину, скрывшуюся в лесу?
Парень снова отпил кофе и стало полегче.
— Утро доброе, молодежь, — сказал веселым голосом, помятый и сонный Пономарев и закрыл за собой балкон. Достал сигарету и закурил ее.
— Начинаешь день с сигареты?
— А как по-другому?
— Воду хоть выпил?
— Да, — посмеялся Борис. — Кто вчера выиграл?
— Юра.
— Юра?! Да, как так? Я на тебя ставил.
— Сам не ожидал, — Лебедев сделал паузу и отпил. — Я же еще и шахматами прям… профессионально занимался. А тут вот так. Сноровку потерял, что ли.
— А ты когда последний раз играл?
— На миссии с птицей. С Савой.
— А до этого?
— Месяца четыре назад. Погрузился больше в работу.
— Ну, умение не пропьешь. Это значит, тебе есть куда расти.
Ваня улыбнулся сильнее. Эти слова были стандартными… но смогли сделать приятно. Он практически не обсуждал с кем-то свою личную жизнь. Борис смог напомнить, что до ФБА у него была личная жизнь, которую, к сожалению, пришлось оставить.
— Учиться никогда не поздно. Как только Юрка, не учившись, меня обыграл…
— И как же?
— Заманил меня фигурами послаще, пешками зажал и остатками добил. Прикинь.
— А разве в шахматах так может получиться?
— А вот и не знаю. Вот и думай, он счастливый дурак или несчастный гроссмейстер.
— Ну, в этом есть логика, кстати…
— Ты так считаешь?
— Ну да. Но не думаю, что это легко осуществить. Так что… — Борис стряхнул пепел. — Думаю, ему повезло.
— Юра мне показался смышленым. Но мысли у него интересные.
— Ой, блин. Я уже много лет в наружном наблюдении проработал. Меня это не интересует.
— Да нет. Не вываливаю я тебе здесь ничего. Я вот задумался, а правильно ли мы в принципе действуем.
— В каком смысле?
— Ну смысле организация наша. Каждая ошибка на вес золота, а то и дороже.
— Ты, — Борис рассмеялся. — Нашу работу с шахматами сравнил? — могло показаться, что он спросил это с серьезностью, но смех немного убаюкивал, делая атмосферу спокойней.
— Ну… похоже.
— Доску твою от и до уже задрочили. Все тактики и правила придумали. Сиди и экспериментируй. А мы эту доску только чертим. Так что не бери в голову, что там Юрка наговорил. Нам только и остается действовать методом проб и ошибок. Иначе никак.
Лебедев усмехнулся, задумавшись уже над этими словами, и допил остатки напитка.
Дверь балкона резко распахнулась. В проеме встала Динара.
— Товарищи. Савелий, Нодир и Макар приборы включают. Всех собирают. Будьте наготове.
— Принял, — сказал Ваня и поставил кружку на подоконник.
— Есть, — выдал Борис и потушил сигарету о пепельницу.
Пара вернулась в дом, переоделась в служебную одежду, и все собрались в общем зале. Сам Федор находился в другой комнате. Нодир и Макар стояли на одном колене и настраивали свои приборы. Все были сонные. Без исключения. Ни привет, ни пока. Просто ждали пока новобранцы повозятся с электроникой.
— Сейчас… вроде все подсоединили. Включаем? — спросил Нодир и повернул голову к Савелию.
Тот лишь молча кивнул.
Пару щелчков с нажатиями и телевизор заработал, а вместе с ним и приборы, привезенные командой.
— Ну а теперь ждем. — подал голос Савелий.
— Ага… — на выдохе произнес Шувалов и оперся на подоконник, смотря на утреннюю программу.
Долго ждать не пришлось. Стрелки на приборах уже начали ползти вверх. И радиотехники так и остались стоять над ними, думая, что это может быть.
— Что там? — спросил Савелий.
— Показатели не должны быть такие высокие, — говорит испуганно Баранов. — Возможно, внутри перенапряжение.
— Так давай откроем быстра! — выдал полукриком Чазов. Мужчины обошли телевизор и повторно сняли крышку и при помощи вольтметра стали мерить напряжение. Оно действительно очень скакало.
— Ну вот и все. Телек просто барахлит. Ему уже кирдык приходит! — сказал почти безразлично Чазов, но осознание до него довольно быстро дошло и он стал внутри себя радоваться, не показывая этого. Они пытались что-то делать, но это не дало абсолютно ничего.
Телевизор вел себя очень своенравно. Радиотехники протянули руку, обогнув прибор и тыкая по кнопкам. Каналы переключались, но помехи оставались.
Мы попробуем искусственно занизить напряжение и посмотрим, — заявил Макар и взялся за за одну из коробочек внутри аппарата. Открутив винтики и сняв крышку, он хотел взяться за источник, подающий энергию в телевизор. — Выключи, — сказал он угрюмо своему товарищу и тот безынициативно отключил устройство. Оба синхронно подумали, что дело именно в этом. Странно, конечно, что техника стала так вести себя. Почти без причин.. Но на курсах ускоренной подготовки их учили одному из принципов работ — находить рациональное зерно. Иначе все слетают с катушек, если каждый горожанин будет им затирать про то, что ему во время белки почудилось.
И вот, уже с надеждой, что они вот-вот пойдут домой, Баранов стал отверткой откручивать электропередатчик. Настроение с каждой секундой поднималось за счет этой мысли, но в проклятую реальность его вернул резкий удар, отдавший мощным импульсом в руку.
Острая боль разбежалась по пальцам и без разрешения пожала ладонь, а после расплылась по всему телу, вызвав небольшое, но быстрое онемение.
Выкрик напугал каждого, кто стоял в комнате. Борис и Сава тут же достали пистолеты. Макар выронил свою отвертку, и из ящика она упала на паркет просторной комнаты.
— Что случилось?! — вскрикнув, спросил Борис.
Но подчиненному не удалось оперативно ответить. Тот ощупывал руку, сминая ладонь, а после и запястье, на котором вздулись вены.
— Что за херня, почему оно вообще током ударило?!
Макар в принципе не мог поверить, что техника смогла его опрокинуть. Хотя имел довольно большой опыт взаимодействия с ней. Но самое неясное только начиналось…
Телевизор включился. Самостоятельно. Никто не прикладывал усилий, чтобы это сделать. Звук, исходящий из динамиков, стал не просто неприлично громким, он стал оглушающим. И среди слов, которые говорил диктор, просачивался ультразвук, о котором и говорил Агаев.
Все заткнули уши. Единственным, кто пытался сопротивляться, был Борис. Он старался быть в боевой готовности, но этот ультразвук не просто бил по перепонкам, а словно снимал с головы скальп на живую. Становилось натурально больно. Тот оставил на пальце пистолет, но заткнул ладонями уши, морщась словно от лимона, как и все присутствующие.
Паника разлетелась, словно тополиный пух, и незаметно, но очень щекотно, проникала в каждую щель. Товарищи бросали быстрые взгляды друг на друга. Задавая вопрос глазами: «Что делать-то будем, нахуй?!». Особенно новички, которые потеряли не только слух, но и дар речи.
Но и старшие так же не знали, что делать. Удивительно было смотреть, как все их навыки и опыт рассыпались на множество осколков.
Техники тоже растерялись, но больше из-за неожиданности. Где-то в своих мыслях, они сделали однозначные выводы. А сейчас просто впали в ступор и испытали острую боль, пригласившую еще и страх в свою скромную компанию.
Это их первая полноценная миссия. И им угрожает нешуточная опасность. Кататься на типовые миссии — это одно, а с авангардным отрядом — другое. Не зря товарищи говорили еще тогда, что водиться с ними будет опасно. Они явно что-то знали и постоянно сторонились старших.
«Вот сука… теперь понятно, почему там никто не вызывался блять. Ну и что, мы вот так помрем?!» думал Баранов.
— Р…т! Чт… с Те…ом…?! — попытался докричаться Борис, но ультразвук его перебивал.
— Что?!
— ЧТО С ТЕЛЕВИЗОРОМ?! — закричала истерично уже Карина.
И единственный, у кого ультразвук не расплавил мозги, был Нодир.
— O'zingizni torting!(примечание:Да возьмите вы себя в руки!)
После этих непонятных слов мужчина на коленях подскочил к розетке и выдернул тонкий шнур. Он даже не дернул за вилку, а на полпути ухватился за шнур и вложил все остервенение в это действие. Проводник дьявола повалился на пол, на место, которое не накрывал ковер.
Телевизор потух. Ультразвук осел в ушах, так как перестал постоянно проникать. Но даже когда его источник иссяк, все равно давал знать о себе, словно блохи на домашнем животном, которые кусают носителя, а потом прячутся в лоскутках.
— Что это было?! — закричала в ужасе Динара, впадая в паническую тряску.
Ее глаза бегали сначала на КГБшников, а потом на техников, которые забились к стене, не отрывая взгляда от злосчастной коробки.
— Наш клиент, — кинул Лебедев, растирая свой лоб, который стал горячим от адреналина, но так, словно Борис прописал ему «Лося».