Ци Цинци не назвала бы себя сплетницей. Не её вина, что другие главы вершин совершенно не умеют хранить секреты, даже собственные.

Так что каждый секрет, даже самый безобидный, быстро становился секретом Полишинеля. Взять то же общее прошлое Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю. Всем известно, что они были знакомы до поступления в школу Цанцюн. Это знают, кажется, даже ученики.

Любые романтические и/или дружеские отношения тоже никогда не остаются в секрете. Хотя по понятным причинам романтикой интересуются больше.

Кстати об этом, веретено сплетен тоже не остановить. В Цанцюн двенадцать вершин, каждая из которых имеет минимум тридцать внешних учеников и двадцать внутренних. И это только на самых «непопулярных» вершинах. На Аньдин их и вовсе не одна сотня. Нет ничего удивительного, что за всеми учениками и их ртами не уследить. Сплетни будут появляться, изменяться и передаваться дальше, пока не достигнут такой точки абсурда, что никто уже не поверит. Так было с «тайными» отношениями между Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, которые якобы были построены на любви и ненависти. Подобная сплетня курсировала по всей Цанцюн, пока её официально не опровергла Лю Минъянь, искренне переживавшая за судьбу сплетников, которые определенно столкнулись бы с гневом её брата, когда он вернулся. Благо, Шэнь Цинцю, в очередной раз пребывавший в пещерах Единства Душ, об этом даже не узнал.

Пытаться скрыть что-то в Цанцюн было бесполезно. Но у кое-кого все же получилось.

Очередное собрание глав пиков Цанцюн. Скучное сборище с обсуждением бюджета и других мелких дел за чаем. Глава пика Аньдин, Шан Цинхуа, как всегда пытался выбить чуть больше финансирования, сетуя на вечную нехватку стройматериалов для починки буквально всего на Байчжань. Этот разговор повторяется каждый месяц. Всё настолько привыкли, что могли буквально цитировать доводы Шан Цинхуа и ответы Чжаньмэнь-шисюна.

Было настолько скучно, что Ци Цинци принялась рассматривать своих боевых братьев. Му Цинфан явно недавно готовил очередное лекарство, потому как сидел в своей странной шапочке, которую надевал как раз чтобы в лекарства не попали волосы. Можно понять, что он, кажется, мыслями все ещё был на своей вершине, перебирая травы, раз так странно скреб кончиками пальцев по столу. Лю Цингэ как обычно из уважения пытался слушать Чжаньмэнь-шисюна, но было видно, что он ничего не понимает и только силой воли продолжает сидеть на месте. Вэй Цинвэй тихо переговаривается о чем-то с остальными главами пиков на другой стороне стола. И только Шэнь Цинцю что-то увлечённо пишет, не обращая внимания ни на кого. Пока правой он упорно что-то пишет, левой почти лениво обмахивает себя веером. Солнечный отблеск привлек внимание к его руке. На изящном пальце в свете солнечных лучей поблескивает тонкое серебряное кольцо, почти сливаясь с нефритово-белой кожей, но сильно выделяясь на фоне темного дерева кисти.

— Не знала, что Шэнь-шисюн любит украшения, — наконец найдя для себя развлечение, Ци Цинци сказала чуть громче, чтобы отвлечь внимание от вежливого спора главу Аньдин и главу школы и привлечь его к Шэнь Цинцю.

Тот незаинтересованно взглянул на Ци Цинци, дописал ещё пару слов и наконец обратил на нее внимание.

— Не слишком. Только веера.

Вернувшись к своему предыдущему занятию, он не ожидал через пару секунд вновь услышать обращение к себе.

— Но Шэнь-шисюн носит кольцо. Довольно изящное, кстати.

И действительно, если присмотреться, кольцо было будто сплетено из тонких серебряных нитей, напоминающих лозы.

— Эн, — издал тихий звук признания Шэнь Цинцю, слегка кивая и все же откладывая кисть, после задумчиво смотря на свою руку, — но я действительно не люблю украшения. Просто я не могу отказаться от него.

— Не ври, Шэнь Цинцю, — Лю Цингэ скрещивает руки на груди, вздергивая бровь, — если бы ты хотел, уже бы давно выбросил.

— Лю-шиди, неужели я говорю на другом языке или на незнакомом тебе диалекте? — съязвил он, — Я не люблю украшения, но не могу не носить это кольцо, иначе это будет неуважением к моему супругу.

Понадобилось пару секунд всеобщего ступора, чтобы понять, что говорить что-либо ещё он не намерен.

— Надо же, — удивлённо и неуверенно улыбнулся Му Цинфан, — это первая шутка Шэнь-шисюна за всё время.

Действительно. Он никогда раньше не шутил. Даже Юэ Цинъюань выглядит удивлённым. Видимо в детстве Шэнь Цинцю тоже не слыл шутником.

— Я не шутил, — со всей серьёзностью тот смотрит в ответ, — вы действительно не знали, что я женат?

— Но кольцо на правой! — воскликнул Лю Цингэ, вскакивая и опираясь руками на стол.

— И?

— Там носят женщины!

Шэнь Цинцю тихо вздохнул.

— Главы семьи. Обычно это женщины, но если в браке нет женщины?

— Как нет женщины?

— Кто-нибудь ему скажет? Я устал объяснять очевидное.

— Лю-шисюн, — мягко обращается Му Цинфан, — Шэнь-шисюн женат на мужчине. И как я понял, именно он выполняет все обязательства женщины в браке.

— Обязательства женщины… — Лю Цингэ яростно покраснел, рухнул на стул и уставился в свою чашку с уже остывшим чаем.

Послышался кашель нескольких других глав.

— У вас в головах гнилая солома, — презрительно фыркнул Шэнь Цинцю, — если это всё…

— Нет, подожди, Шэнь-шисюн, — воскликнула шокированная до этого Ци Цинци, — на ком ты женат?

— С чего бы я должен говорить? — вздергивая бровь в своей язвительной манере, Шэнь Цинцю развернулся в сторону выхода, — Узнайте сами, попробуйте хоть раз подумать головой.

В обычной ситуации половина присутствующих бы определённо разозлилась на эту грубость, вторая же просто отнеслась снисходительно. Но не сейчас. В этот момент каждый из одиннадцати человек, смертельно уставший от скуки и однообразия, преисполнился азартом. Даже Юэ Цинъюань, изначально тихо горевавший из-за того, что его не пригласили на свадьбу.

— Дай подсказку! — От нетерпения Вэй Цинвэй постукивал ногтями по столу.

— Хм, — Шэнь Цинцю на секунду остановился прямо перед открытой дверью, — это один из глав пиков Цанцюн.

И хлопнул дверью, порождая хаос. Все вглядывались в лица друг друга, пытаясь понять, кто из них мог жениться на Шэнь Цинцю. Первым под подозрение попал уважаемый глава школы.

— Это не я, — мягко покачал головой тот, — вы же знаете, у нас натянутые отношения.

— Но это вы уделяете ему больше всего времени и постоянно потакаете! — возразил Шан Цинхуа, слегка хмурясь.

— Верно, — кивнул Вэй Цинвэй, — у вас ещё и общее прошлое.

— Сяо Цзю для меня как младший брат, — поднял руки Юэ Цинъюань, — у меня нет таких намерений в его отношении.

— Но у тебя есть ласковое прозвище для него, — контратаковала Ци Цинци, ухватившись за новую информацию и позабыв о приличиях.

— Оно осталось с детства, теперь он терпеть не может, если я его так называю, это ничего не значит, — продолжает увещивать тот.

— Но если не ты, то больше некому, — вновь встрял Шан Цинхуа.

— А Лю-шиди? Слухи ходили, — напомнил Вэй Цинвэй.

— Да никогда! — Крикнул Лю Цингэ в свою защиту, — И что за слухи, кого мне нужно научить не болтать попусту?

— Это уже решено, — отмахнулась Ци Цинци, — что важнее, если не вы двое, то кто? Сознавайтесь!

Из-за того, что все всё отрицали, было решено идти «от противного». Нужно было просто вычесть всех, кто точно не мог быть мужем Шэнь Цинцю, а оставшихся тщательно рассмотреть. Список возможных кандидатов был немаленьким, но сократить его было на удивление просто.

— По понятным причинам я, сестрица Цинъинь и сестрица Цинмей сразу выбываем, — Ци Цинци широким жестом зачеркнула сразу три имени на листке.

— Ван-шиди тоже, — Му Цинфан забрал кисть у Ци Цинци и зачеркнул имя, — он, как глава пика Цзуйсянь почти всегда пьян, а Шэнь-шисюн ненавидит алкоголь.

— Меня тоже зачеркните, — Фэй Цинфэй был монахом и попросту не мог вступать в отношения.

— И про меня не забудьте, у меня уже есть жена, — Ли Цинмин, выдернул кисть из руки Му Цинфана, лихо зачеркивая свое имя.

Ци Цинци, немного подумав, также зачеркнула Шан Цинхуа.

— А меня почему исключили?

— Да Шэнь-шисюн тебя определенно презирает, ты же знаешь его, — закатила глаза Ци Цинци.

— Эй!

— Тогда и меня зачеркните! — не выдержал Лю Цингэ, — Мы бы скорее убили друг друга, чем поженились!

— И меня тоже нужно исключить, я уже объяснял, что не имею никаких намерений, — Юэ Цинъюань потёр виски от усталости.

Таким образом из одиннадцати претендентов осталось всего четыре. Юэ Цинъюаня и Лю Цингэ, не смотря на их протесты, исключать никто не стал.

— Давайте проследим за ним! — предложил Вэй Цинвэй, один из претендентов на руку Шэнь Цинцю.

— А смысл в этом какой? Он же знает, что мы ищем ответ, — Ци Цинци откинулась на спинку кресла, закатив глаза, — тем более его муж среди нас.

— Почему бы просто не спросить у его учеников? — предложил Му Цинфан, второй претендент на Шэнь Цинцю.

— А это идея!

— Без меня, — махнула рукой Сян Цинъинь, — мне неинтересно.

— Шичжи, подойди сюда, — Юэ Цинъюань подозвал ближайшего ученика в белых одеждах старшего.

— Чжаньмэнь-шибо, — уважительно поклонился ученик, после повернувшись к остальным, — уважаемые шишу и шигу.

— Шичжи, ответь на один вопрос, — Юэ Цинъюань мягко улыбнулся, — на ком женат твой шицзунь?

— Отвечая Чжаньмэнь-шибо, — снова поклонился ученик, скрыв улыбку, — это Му-шишу.

— Спасибо, ступай, — элегантно кивнул Юэ Цинъюань, отпуская ученика.

Когда ученик был достаточно далеко, чтобы не услышать, главы вершин, совершенно позабыв о приличиях, разгалделись.

— Я знал!

— Но это не я!

— Поздно оправдываться!

— Поздравляю с женитьбой.

— Как ты его вообще терпишь?

— Да не я это! — повысил голос Му Цинфан, — Это правда не я! Давайте спросим других учеников.

— Отвечая Ци-шигу, это Чжаньмэнь-шибо.

— Отвечая Лю-шишу, это Шан-шишу.

— Отвечая Му-шишу, это Ци-шигу.

— Отвечая…

— Да они просто водят нас за нос! — Лю Цингэ раздражённо стискивал рукоять меча.

— Вот видите! Не я это, — фыркнул уставший Му Цинфан.

— Ты все ещё под подозрением, — припечатала Ци Цинци.

— А с чего вы вообще решили, что Шэнь-шисюн не соврал? — вдруг спросил Шан Цинхуа, — Он же мог просто ради издёвки сказать, что это один из нас, а на самом деле быть женатым на ком-то ещё.

— Действительно…

— В таком случае с чего мы вообще поверили, что он женат? — фыркнул Лю Цингэ, — Его же никто не выдержит. Может он просто это сказал, чтобы скрыть любовь к побрякушкам.

— Но я до этого правда ни разу не видела его с украшениями, — задумалась Ци Цинци, — помимо веера и короны, конечно.

— Цинцю-шиди действительно не любит украшения, — покачал головой Юэ Цинъюань.

— Он определенно женат, — кивнул Ли Цинмин, — это правда обручальное кольцо, у них особый фон, не перепутаешь.

— В итоге он точно женат, но неизвестно на ком…

— Может на одном из своих учеников?

— Самому старшему ученику Цинцю-шиди сейчас шестнадцать, — отрицательно покачал головой Юэ Цинъюань, — ещё слишком молод.

— Может быть кто-то из наших учеников?

— Он чаще всего находится у себя на пике. Шэнь-шисюн даже с нами, главами вершин, общается лишь по необходимости, что уж говорить о наших учениках.

— Тогда точно на ком-то из вне! Может на ком-то из борделя, в который постоянно ходит!

— Стоп. В борделе только девушки… — вдруг задумалась Ци Цинци, — в таком случае, что он делает в борделях? Он ведь не только женат, но ещё и на мужчине!

— А точно ли на мужчине? Может он и в этом соврал.

— А зачем ему? Сейчас отношение к обрезанным рукавам не самое лучшее, — пожал плечами Шан Цинхуа.

— Му-шиди, ты сможешь приготовить какой-нибудь чай, который заставит его говорить правду?

— Это против моих принципов, Ци-шицзе.

— Слушайте, давайте просто спросим, — предложил Фэй Цинфэй.

— И опять выслушивать его «вы все такие тупые» речи?

— Но дела наших собственных вершин не ждут, мы должны закончить сегодня.

— И правда, тогда встретимся на Цинцзин через два шиченя. В это время Цинцю-шиди обычно дома. Если никого за это время не осенит, мы спросим.

— Есть идеи?

— Да он определенно женат на ком-то из вне, — Лю Цингэ был на взводе.

— Давайте просто спросим и не будем друг другу головы морочить, — Фэй Цинфэй развернулся в сторону бамбуковой хижины.

— Но Шан-шисюн и Сян-шимей ещё не пришли, — Му Цинфан оглянулся, замечая отсутствие двух глав.

— Догонят, — фыркнула Ци Цинци, направляясь за Фэй Цинфэем.

Девять человек, все время переговариваясь, шли к бамбуковой хижине, в окнах которой горел свет. Навстречу им из дома выбежал маленький зверь, не больше трёх цуней. Это был духовный зверь Сян Цинъинь.

— Так Сян-шицзе уже там, — Ду Цинмей чуть ускорила шаг, — возможно, Шан-шисюн тоже уже там.

— Мы же договорились встретиться около ворот, — снисходительно отозвался Юэ Цинъюань.

— Надеюсь, они пока не выболтали все наши выводы, — Ци Цинци толкнула дверь.

— А я и говорю: «С чего бы вообще решили»… — Шан Цинхуа замолчал, повернувшись к прибывшим. Шэнь Цинцю, сидящий напротив за столом, спокойно пил чай, пока Сян Цинъинь рядом с ним кормила какого-то зверька сладкими булочками.

— Добро пожаловать, искатели истины, — чопорно кивнул Шэнь Цинцю.

— Здорова, бандиты, — отсалютовала Сян Цинъинь.

— Чему ты ее научил, пока я с твоими хахалями разбирался? — поперхнулся Шан Цинхуа, разворачиваясь к Шэнь Цинцю.

— Они мне не хахали, а я просто научил свою шимей паре замечательных цитат.

— Не хахали, конечно, то-то твоего мужа ищут, — странно захихикал Цинхуа, — глядишь, на его место метят.

— Да ни за что! — тут же отреагировал Лю Цингэ, едва ли не хватаясь за меч.

— Никто из нас не имеет…

— Успокойтесь уже, он не всерьез, — закатил глаза Шэнь Цинцю, после чего вновь обратился к Шан Цинхуа, — «Ищут»? То есть ещё не нашли?

— Смирись, они идиоты, — вставила Сян Цинъинь.

— Цинъинь, язык.

— А сам-то.

— Не при остальных же.

Диалог прошёл так стремительно, что никто и слова вставать не успел, как он уже закончился. Не обращая внимания на показавшую ему язык Цинъинь, Шэнь Цинцю спокойно развернулся в сторону остальных глав.

— Вы правда не поняли?

— Это кто-то, кто не принадлежит Цанцюн, — Лю Цингэ неодобрительно смотрел прямо в глаза Шэнь Цинцю.

— Ой ли? Я, кажется, говорил, что это один из глав пиков, — снисходительно напомнил тот.

Шан Цинхуа и Сян Цинъинь расслабленно наблюдали за шоу, ожидая кульминации.

— Мы откинули все невозможные варианты, — взяла слово Ци Цинци, — и остались только Чжаньмэнь-шисюн, Лю-шиди, Вэй-шисюн и Му-шиди.

Если бы Шэнь Цинцю что-то пил, он бы поперхнулся.

— Юэ Цинъюань и Лю Цингэ?! Да никогда в жизни! — Несдержанно воскликнул он, в экспрессии случайно смахнув пиалу с чаем.

— Ааааа, — протянул Шан Цинхуа странным тоном, в котором всё равно угадывалось что-то шутливое, — то есть против Вэй-шисюна и Му-шиди ты ничего не имеешь?

— Имею я только мужа, — огрызнулся Шэнь Цинцю, пытаясь стереть чайное пятно со своих одежд.

— Кого ты там имеешь? — Уже откровенно дразнящим голосом переспросил Шан Цинхуа.

— Я думаю, это было в контексте «у меня есть», в конце концов, как сказал Му-шисюн, «именно он выполняет все обязательства женщины в браке».

— Цинъинь! — воскликнул Шэнь Цинцю под громкий смех Шан Цинхуа, упавшего от смеха на пол.

— Так кто же избранник Цинцю-шиди? — вернул разговор в нужное русло Юэ Цинъюань.

— До вас правда не дошло? Есть один очень просто способ узнать, вы знали?

— Да кто это?!

— Ладно вы все, неженатые, но Ли Цинмин, ты-то должен был догадаться.

— Да скажи ты уже!

— Вы могли просто посмотреть на руки. У моего мужа будет парное обручальное кольцо, гении.

...

— ШАН ЦИНХУА?!