Кэйл никогда не признает, что он не в порядке.

Прошлая жизнь, жизнь Ким Рок Су, научила вертеться, падать, вставать, сгорая заживо, приспосабливаться и никогда не останавливаться — стоит сделать передышку, как мир уже тебя сломил. Это тоже было выяснено на сугубо личном опыте.

Беги-прячься-ударяй-беги — отработанная тактика, вертящаяся в голове постоянно, она поселилась на подкорке мозга и как не старайся, оттуда её не вытравишь. Так же как и привычка оценивать силу каждого встречного человека и в мозгу прикидывать тактики сражения. Так же как и привычка спать, прижавшись спиной к стене. Так же как и привычка контролировать всё, что попадает в поле зрения, чтобы неоткуда было ждать подставы. Так же как и другие, бесчисленные привычки выживания.

Ли Су Хёк говорил: «Жизнь — это лучшее!». Потом добавлял: «Но выживание это не жизнь».

Рок Су не уверен, было ли это так на самом деле или это работа его покорёженого сознания.

Су Хёк и Чжон Су просили жить. Кто он такой, чтобы отвергать их просьбу? Тем более, написанную их кровью, сказанную в последние минуты, эту просьбу-приказ-обещание, удержавшую его на плаву.

И Ким Рок Су жил, формировал эти привычки, бежал, ударял, защищал и жертвовал, никогда не останавливаясь. Держался особняком, задушил ребёнка внутри себя, заколол надежду и веру в лучшее, привил трудоголизм и научился мастерски игнорировать вой втоптанных в грязь собственных чувств.

Сейчас Ким Рок Су стал Кэйлом, и этим привычкам уже пора бы отступить за ненадобностью. Однако то, что стало частью личности и образа жизни искоренить не так просто.

Рядом с ним множество людей, которыми он дорожит, однако эти привычки заставляют его снова брать всё под контроль и отталкивать всех.

Ах да, эти привычки не только негативные.

В их число входит и постоянная насторожённость и внимательность, что не раз его спасали, и умение всегда оставаться спокойным, и исключительно здравый ум, и закалённая твёрдость характера и убеждений, что были приобретены в прошлой жизни, и приспособляемость, и умение успокаиваться.

Сейчас Кэйл поверхностно и рвано дышал, обливался холодным потом, пытался успокоить разыгравшуюся запись, но несмотря на многолетний опыт в работе с ней, отчего-то не мог.

Записи играли и играли всю ночь, порождая кошмары и заставляя чувствовать себя абсолютно беспомощным и слабым. Кэйл ненавидел это чувство, но никак не мог остановиться.

Не помогли ни привычные упражнения восстановления дыхания, ни переключение на другие мысли, ни просмотр других записей – такого давно не было.

Кэйл перепробовал всё, но он также задыхался и чувствовал, что всё больше теряет контроль. Воспоминания душили его и заставляли зажимать рот рукой во избежании лишних звуков.

Он выскользнул из под одеяла, окидывая взглядом спящих детей. Раон начал копошиться, не чувствуя рядом человеческого тепла, но успокоился после того, как знакомая рука огладила его круглую голову.

Кэйл невесомо, почти печально улыбнулся. Перед глазами вставала сцена лежащих на кровати копилок, и лишь ощущение чешуи Раона под рукой возвращало его в реальность, не давая окончательно окунуться в воспоминания испытания острова ветров или прошлой жизни.

Кинув последний взгляд на мирно посапывающих детей, Кэйл прикрыл дверь и бесшумно выскользнул в коридор. Записи играли и играли, а к горлу поступало мерзкое ощущение тошноты. Перед глазами мутилось, а воспоминания почти перекрыли зрение. Древние силы довольно шумно били тревогу, и Кэйл с раздражением мял висок, пока направлялся к выходу из поместья.

Следом за ним незаметно мелькнула человеческая тень.

Кэйлу было жизненно необходимо ощутить своё тело и сосредоточиться на чем-то физическом вместо напряжённой умственной работы по выведению его нервной системы из строя. В прошлом он всегда использовал для этого тренировки, ведь они всегда требовали высокой концентрации. Лучше всего помогали боевые приёмы.

Кэйл до последнего отсрочивал использование этого метода, во имя своей бездельной жизни и избежания недоразумений. Но, чувствуя, как сознание уплывает, растворяясь в самобичевании и неясных голосах прошлого, Кэйл не ощущал возможности выбирать.

До чего же глупо.

Да, тренироваться ночью, когда ты уже даже не в своём теле и совершенно не нуждаешься в этом – действительно глупо.

Кэйл мог только вздохнуть.

Он желал себе спокойной жизни, но прошлое было отнюдь не спокойно, тогда слабость физическая или моральная равнялась недопустимой ошибке. Выжить стало необходимостью после смерти Ли Су Хёка и Чхве Чжон Су, ведь он обещал. Оттого и постоянные расчёты тактик, стратегий, режимов тренировок, эти же тренировки со своими подчинёнными и индивидуальные. В какой-то момент они перестали раздражать, а стали напротив чем-то успокаивающим и методичным. Стали ещё одной привычкой, частью образа жизни, необходимостью и отдушиной.

Кэйл спешно минует коридоры, будучи предельно тихим и краем глаза следя, что никто не увязался за ним следом. Будто бы тревожный звоночек звенит где-то на периферии сознания и по спине пробегает дрожь: инстинкты Кэйла бьют тревогу. А Кэйл никому не может доверять больше, чем себе и им, поэтому окидывает взглядом потолок, спрашивает Супер Камня о ситуации под полом, берёт кнут ветра и призывает элементалей. Действовать стоит до действий соперника, и Кэйл знает это как никто другой.

– Хаос! Разрушение! Старый друг! Я рад тебя видеть! – Кэйл морщится от громкого голоса этого конкретного элементаля, всегда производящего так много шума.

– Кэйл, все спят, только Рон медленно идёт в нескольких метрах от тебя, – зевает один из элементалей, всегда находящихся рядом с Кэйлом.

«Рон?» – Кэйл подсознательно чуть ослабляет хватку на кнуте ветра, но темп не сбавляет. Сейчас он чувствует, как медленно начинает терять самоконтроль. Ему нужен свежий воздух и ощущение улицы, там он сможет успокоиться.

Кэйл выходит из подземной виллы со вздохом облегчения, оседая рядом со случайным деревом Леса Тьмы: силы на исходе. Он дышит поверхностнее, чем в спокойном состоянии; лоб покрывает испарина, перед глазами плывёт, записи перехватывают всё внимание, а сердце колотится быстрее, заставляя работать Жизненную Силу Сердца и настораживаться Нерушимый Щит.

Кэйл упрямо поднимается и хрустит костяшками пальцев: маленький ритуал перед началом разминки. Боже, как же он не хотел к этому возвращаться.

• • •

Рон бесшумно выскользнул из поместья, следуя за своим молодым господином. Тот выглядел встревоженным, и хотя то, что щенок просыпался посреди ночи давно не было новости, Рон никогда не видел его таким. Держащимся за голову, хмурящимся при каждом движении, закусывающим губу в кровь, пошатывающимся и даже более бледным, чем обычно.

Кэйл выглядел так, будто его лихорадило. Рон не мог не беспокоиться, а поэтому проследил за безответственным щенком, решившим, что выйти на улицу в таком состоянии – хорошая идея. Рон уже собирался подойти к Кэйлу, но остановился как вкопанный.

Кэйл тренировался.

Точные, сосредоточенные удары руками, махи ногами, безукоризненные азы самообороны – Кэйл двигался выверенно, отточенно, опытно и не делал ни одного лишнего движения. Рон насторожился: молодому мастеру не откуда уметь подобное.

Однако, сосредоточившись не на чтении приёмов и поз, а на состоянии щенка, Рон понял, что пора бить тревогу. Это определённо выглядит как лихорадка, а сам Кэйл кажется не в меру измученным – зачем вообще тренироваться с таким самочувствием? Вопросов с каждой секундой наблюдения становилось всё больше и больше, а скрываться казалось всё менее и менее целесообразным.

– Молодой господин, – Рон нахмурился, – Или тот, кто им притворяется?

Кэйл поднял расфокусированный взгляд на Рона и отёр рукой подбородок. В голове было пусто, в ушах звенело, и слышалось назойливое: «Оставляю всё на тебя, Рок Су-а». Перед глазами плыло, и дальний пейзаж Леса Тьмы сменился на пейзаж постапокалиптической Кореи. В нос бил фантомный аромат крови, а Кэйл тщетно пытался не дать своему сознанию окончательно растворится в этих воспоминаниях.

Рон, источающий опасную ауру настороженности, весьма этому поспособствовал, и Кэйл впился ногтями в ладонь, прогоняя наваждение.

– Это я, – Кэйл сумел посмотреть Рону прямо в глаза. Его голос был хриплым и надломным, но выражение глаз всё то же – твёрдая решимость, сейчас пусть и граничащая с отчаяньем, – Но дай мне немного времени перед тем, как я объяснюсь.

Рон посмотрел в эти глаза, считал ауру, зацепился взглядом за стоическое выражение лица и чуть расслабился. Действительно похоже на молодого мастера. Однако это не объясняло той опытности, которую Рон прочёл в его движениях ранее.

– Ударь меня, – хрипло донеслось со стороны Кэйла.

Рон вынырнул из своих мыслей и не на шутку заволновался –

Кэйл снова выглядел так, словно сейчас упадёт в обморок. Из его носа текла струйка крови, а руки мелко дрожали.

И он просит ударить его? Что за бред?

– Простите, молодой господин, я не совсем понимаю причины ударять вас, – шагнул по направлению к хмурящемуся Кэйлу Рон.

– Чёрт, просто отвлеки меня, – Кэйл сжал затылок, чувствуя, как ситуация накаляется, – я могу сейчас потерять сознание, если ты этого не сделаешь. Удар – самый простой метод.

В подтверждении своих слов Кэйл нанёс себе удар. Или это был кто-то другой? Он уже не уверен.

В голове гудела смесь чужих голосов. Древние силы опять бушуют... а может, это Ким Мин А отчитывает новичков? Кэйл видел перед глазами мутную смесь цветных пятен. Обычно записи были чёткими. Значит, это реальность?

Кэйл ни в чём не был уверен. А Рон проверил тело отключившегося молодого господина, ещё раз прокрутил в голове разговор, прислушался к своим инстинктам убийцы, кричавшим, что это настоящий молодой мастер Кэйл, и отнёс его в виллу.

Воспоминания накрыли Кэйла с головой, и тот погрузился в лихорадочный сон, оставив себя на попечение дворецкому. Что ж, остаётся лишь надеяться, что он проснётся. Кто знает, на что способен подозрительный убийца.