Смущение заливало красным по самые уши. Глаза округлились, словно от испуга, а руки цеплялись за руку Лань Сичэня. В отражении он казался совсем иным. Или в жизни он тоже стал таким же, просто Вэй Усянь не привык?
Лань Сичэнь сидел позади и обнимал его одной рукой. Шептал прямо на ухо приятные глупости, чтобы успокоить, хоть временно увлечь, примирить с этим телом.
— Мне нравится обнимать тебя, Вэй Усянь. Тебя и только тебя. А ещё чувствовать, как ты цепляешься за меня. Не отводи взгляда от зеркала, мы так не договаривались. — Лань Сичэнь мягко направил свободной рукой его голову обратно к отражению.
Вэй Усянь боялся смотреть даже на гладь воды, что уж о зеркалах говорить, но Лань Сичэнь умел быть настойчивым. Поэтому Вэй Усянь смотрел на отражение Лань Сичэня. И на… отражение Мо Сюаньюя. Нет, на своё.
Или не своё? Лань Сичэнь точно говорил, что это Вэй Усянь. И сам Вэй Усянь чувствовал на себе всё, что видел в зеркале. Но как же сложно было сложить всё вместе!
— Вэй Усянь, — сказал ему тихо Лань Сичэнь и вытянул вперёд руку. — Коснись моей ладони?
Он повиновался. Чуть дрожащая рука потянулась к руке Лань Сичэня, коснулась тёплой кожи. Вэй Усянь видел это в отражении и чувствовал телом.
Лань Сичэнь переплел их пальцы, так, чтобы холодные Вэй Усяня больше касались его, согревались
— У тебя тонкие красивые пальцы, очень аккуратные ладони. Посмотри на них. Они прелестно выглядят рядом с моими. Именно твои, Вэй Усянь.
Вэй Усянь хныкнул и зажмурился, откидываясь на Лань Сичэня, будто таким образом пытался убежать от смущения, которое уже переливалось через край.
— Тише, А-Сянь, встречай свои чувства с открытым сердцем. — Лань Сичэнь улыбнулся и обнял его крепче, щекой к щеке прижимаясь.
— Лань Сичэнь, это невыносимо… — Вэй Усянь спиной чувствовал биение его сердца и вдруг осознал, насколько же они близко. Сглотнул ставшую вязкой слюну и вновь прошептал: — Невыносимо…
— Разве? По-моему, очень даже. — Лань Сичэнь поднял его голову, заставляя смотреть прямо, погладил по щеке. В отражении Вэй Усянь мог увидеть, как тот поалел щеками от смущения и как озорно блестят глаза. Это было то, что он точно не мог упустить, перед тем как Лань Сичэнь поцеловал его.
— Лань Сичэнь такой бесстыдник, оказывается, — прошептал Вэй Усянь в поцелуй. Это вызвало у Лань Сичэня тихий смешок, но он не отрывался от желанных губ больше ни на миг.
Кто бы мог подумать, что попытки принять себя в новом теле окажутся такими… приятными… Кто бы мог подумать, что они с Лань Сичэнем вообще дойдут до такого!
— Лань Сичэнь, Лань Сичэнь, неужели тебе совсем не стыдно? — игриво спросил Вэй Усянь, всё же прерывая поцелуй и чуть отстраняясь.
— Не стыдно. Только лишь неловко, но я надеюсь, что вскоре и этого не будет. — Да у него всё на лице написано было, к чему вообще вопросы?
Но Вэй Усянь без лишних вопросов и болтовни не Вэй Усянь.
— Ай-ай-ай, Лань Сичэнь! Совращаешь маленького глупого мальчика и даже не стыдишься! — он рассмеялся счастливо и посмотрел на довольное отражение в зеркале. — Я точно знаю, что сейчас счастлив именно я.
— Теперь это и есть ты. И ты далеко не маленький глупый мальчик. Пусть и выглядишь юным. Если ты вдруг вновь потеряешься, если начнёшь тревожиться — посмотри в отражение на свои глаза, именно в них, в глубину. Каждый раз, когда я вижу их, всё становится таким простым и понятным.
— Когда тебя нет рядом, это становится практически невыполнимо сложным. Лань Сичэнь дарит мне жизнь.
— Для тебя нет ничего невыполнимого. Но если тебе со мной так хорошо, я буду и дальше продолжать тебя поддерживать. А теперь прекрати на меня смотреть и смотри на себя. — Лань Сичэнь мягко коснулся губами его щеки.
Несколько мгновений Вэй Усянь смотрел на себя, на Лань Сичэня, чьи губы касались его лица. Не выдержал, развернулся и обхватил лицо Лань Сичэня ладонями. Заглянул в глаза. Сердце заколотилось быстрее.
— Лань Сичэнь. Позволишь… позволишь этому недостойному… идти с Лань Сичэнем по Пути Совершенствования?
Взгляд карих глаз был помутнен от бурлящих внутри чувств, на губах застыла глупая, но милейшая улыбка.
— Вэй Усяню всё дозволено. Вэй Усянь несёт в мою жизнь и радость, и переживания, и я не желаю, чтобы это прекращалось хоть на миг.
Понадобилось время, чтобы осознать услышанное. Судорожно вздохнув, Вэй Усянь так крепко обнял Лань Сичэня, будь слиться с ним хотел. И это точно чувствовал именно он — как сильны ответные объятия.
Вэй Усянь рассмеялся и спросил на ушко игриво:
— А что ещё бесстыдник Лань Сичэнь может показать своему избраннику в зеркале?
— Повернись к нему, как полагается, и узнаешь.
Вэй Усянь развернулся и взглянул в глаза Лань Сичэня через отражение. Тот медлил, разглядывая Вэй Усяня, поглаживая его плечи. Но вдруг наполнился решимостью, и в следующий миг белая лента с облаками была повязана на лоб новоявленного избранника. Сердце Лань Сичэня пропустило удар. Он перестал дышать, глядя на него во все глаза заворожённо. Вэй Усянь медленно-медленно потянулся пальцами к ленте и осторожно коснулся её, так же как и его отражение. Лань Сичэнь точно никому, кроме него, не мог отдать свою ленту. По крайней мере, в это до щемящей боли в сердце хотелось верить.
— Мне идёт? — глупо спросил Вэй Усянь.
Лань Сичэнь кивнул.
— Правильно.
— Правильно?
— Я чувствую, что все это правильно. — Лань Сичэнь расслабился и опустил голову на его плечо.
— Радостно слышать.
Улыбнувшись, Вэй Усянь поцеловал его, куда попал.
— Хватит поцелуев, мы отвлеклись так сильно, что я уже ни о чём не могу думать.
— А так ли нужно о чём-то думать?
— Теперь уже, видимо, не нужно.
— Я могу думать только о тебе теперь.
Лань Сичэнь вздохнул обречённо. Повалив Вэй Усяня на пол, с большим рвением поцеловал его так, чтобы ни единая мысль о чём-то другом даже проскользнуть не смела. Со случайным полустоном Вэй Усянь выдохнул в поцелуй и прижал к себе Лань Сичэня крепче, буквально заваливая его на себя. Тот подался к нему, но прижался лишь грудью и сжал коленями его бёдра. Губы сдвинулись ниже, лёгкие поцелуи покрыли линию челюсти, затронули чувствительную зону за ушком.
Какая… волнующая картина отразилась в зеркале. Вэй Усянь не мог оторвать взгляда от того, как Лань Сичэнь целовал его, как его тело отзывалось на ласки неосознанными движениями и дрожью. И при этом ещё и чувствовал всё это. Ну да, ведь именно его Лань Сичэнь ласкает! И никого другого! Потому что Лань Сичэнь теперь принадлежит Вэй Усяню. Как Вэй Усянь принадлежит Лань Сичэню.
Он на миг коснулся пальцами ленты на своём лбу, а потом зарылся ими в гладкие волосы Лань Сичэня, сбивая заколку.
Непозволительно было так поддаваться страсти почтенному даосу. Но он уже совершил столько ошибок, что оставалось только продолжать. В том числе и развращать юного телом, да и душой тоже, Вэй Усяня. Целовать его с упоением в шею, плечи, приоткрытые ключицы, пьянеть от ощущений собственной дозволенности и такой открытости.
Вэй Усянь гладил его по волосам и спине, смеялся счастливо и болтал глупости вроде «ах, какой же Лань Сичэнь бесстыдник!», «а что ещё умеет благородный Лань Сичэнь?», «ах, ещё! Ещёещёещё!»
Так и захотелось вновь припасть к его губам. Жар охватил всё тело, так хотелось оказаться в целительном холоде источника, чтобы унять его.
— А-Сянь… — прошептал Лань Сичэнь, тяжело дыша. Да только это и смог.
«А-Сянь...»
Вэй Усянь вдруг вспомнил, что в прошлой жизни только один человек звал его так.
Он мотнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. И резво перевернул Лань Сичэня на спину и случайно (правда случайно!) уселся прямо на его пах. В горле пересохло, когда Вэй Усянь почувствовал… всю взбудораженность Лань Сичэня, и понял, что взбудоражен не меньше.
— Ох…
Он облизнул губы и провокационно поёрзал, отчего Лань Сичэнь заскулил. Он слабо понимал, что с ним происходит, но чего-то отчаянно желал. Например, чтобы Вэй Усянь продолжил ёрзать и дальше. Лань Сичэнь впился в его бедра пальцами и судорожно вздохнул, когда тот вновь случайно пошевелился.
— Лань Сичэнь прекрасен, словно Небожитель… — почти прохныкал Вэй Усянь и сполз чуть ниже. Но не успел Лань Сичэнь разочароваться, как тонкие пальцы Вэй Усянь уже скользнули под тонкую ткань штанов, чтобы подарить ему то, чего он неосознанно, но так сильно желал. Пальцы Вэй Усяня всё ещё были холодны, пусть и не так как раньше, и касание к разгорячённой коже показалось Лань Сичэню изощрённой сладострастной пыткой. Он задрожал всем телом и не сдержал стон удовольствия. Мысли оставили бренную голову, пообещав вернуться, когда образумится.
Но никто никому не дал образумиться: будоражась сильнее от чувственных откликов друг друга, они желали слышать, видеть и чувствовать ещё и ещё больше, а потому ласкали друг друга, как получалось, но очень старательно. И обоим казалось, что это не закончится никогда. Стоило только почувствовать близость разрядки, взгляд падал на зеркало, в котором было будто даже ярче видно, как партнёр изнывает от желания… и граница, которую нужно перешагнуть, чтобы захлестнуло удовольствием, сдвигалась и сдвигалась.
И всё же бесконечно это длиться точно не могло. Стало так легко и свободно, будто они вознеслись. К счастью, нет.
— Тебе невероятно идёт удовольствие, Лань Сичэнь, — с придыханием сказал Вэй Усянь. Смущённый Лань Сичэнь притянул его к себе вплотную, позволяя на себе разлечься, и с глупейшей довольной улыбкой уставился в пустоту. Осознание того, что они только что познали друг друга, приятным теплом разлилось в груди. Новая жизнь пополнилась ещё одним пройденным этапом.
Весьма приятным, стоит признать, этапом.
— Лань Сичэнь… Лань Хуань? — Вэй Усянь улыбнулся. — Так радостно, что в этом мире есть ты. Люблю тебя.
— Ты меня спас своей любовью, понимаешь? — Лань Сичэнь коснулся губами его макушки, зарылся носом в волосы и медленно вздохнул. — А я полюбил тебя так сильно в ответ…
— И ты спас меня, — прошептал Вэй Усянь, подрагивая от чувств.
— Мне остаётся надеяться, что мы отстрадали своё. Что дальше новая жизнь станет гораздо лучше. А-Сянь, просто останься со мной как можно дольше. Я больше не могу надеяться ни на что другое.
— Я останусь с тобой до тех пор, пока буду тебе нужен. Ты стал моей радостью, моей жизнью, моим смыслом. Я хочу быть с тобой рядом столько, сколько мне вообще отведено оставаться в этом мире. Даже в следующих жизнях хочу встречать тебя и быть рядом.
— Тогда мы можем быть спокойны. Я не отступлюсь от тебя и не оставлю. А ты не оставишь меня.
Нелепые, растрёпанные, такие счастливые и влюблённые до помутнения рассудка. Они построили своё счастье на обломках разрушенного мира.
И, кажется, навсегда?
Точно навсегда (маленький спойлер на благо психике).