Глава 1

«Харибда» взрезает пространство стремительным метеором, хотя кажется – висит на месте: в необъятных пучинах космоса она столь незначительна, что движение ее представляется иллюзией. Иногда она вздрагивает, словно раненый зверь, не успевая увернуться от мелких частичек космического мусора. Они колотят по обшивке, стремятся пробить ее, оставляют царапины и вмятины – но броня выдержит.

Внутри железного брюха «Харибды», словно во чреве древнего мифического чудища, лежит человек. Он заперт внутри стазисной камеры, высокотехнологичного гроба, он мертв, но это не окончательный приговор. «Харибда» бережет его. Им предстоит долгий, долгий путь.

*

Пробуждение сопряжено с болью. Я помню это из какой-то другой жизни — отстраненно, словно бы с чужих слов. Словно это произошло не со мной. Был другой Сири Китон. Это случилось с ним.

Время в космосе отсутствует. Корабельный компьютер отсчитывает часы – до сих пор настроенные на бортовое время «Тезея», — но в них нет никакого смысла. Я больше не веду им счет.

Вместо этого я слушаю радио. Отголоски из прошлого, далекие, тающие, хаотично перемешанные, бессмысленные, они отвлекают меня от боли, и я, как умирающий в пустыне, ловлю обрывки эфира, будто редкие капли росы.

Пробуждение сопряжено с голосами. К ним я уже привык. Они шуршат на задворках сознания, сливаются в сплошное полотно белого шума – временами их даже не получается различать.

Новый голос среди какофонии я замечаю не сразу, а когда все-таки замечаю — по кончикам скрюченных, высохших моих пальцев прокатывается волна болезненного тремора.

Сири. Сири.

Тебя нет, говорю я вслух. Или кажется, что вслух – не то чтобы это имело хоть какое-то значение. Возможно, тебя никогда не было.

В глубине моего сознания Юкка Сарасти скалит в улыбке подточенные клыки.