Утверждение, что вампиры не испытывают страха, является ложным. Сири понимает это отчетливо, сразу, стоит ему заглянуть в расширенные глаза Юкки Сарасти. В неярком свете аварийных полосок тапетум горит тревожным рубином, но Китон успевает заметить, как конвульсивно подергиваются глазные яблоки. Отмечает сжавшиеся в точку зрачки и красную сетку мгновенно лопнувших капилляров.

Сири закрывает чужие глаза ладонью, перехватывает окостеневшего в мучительной судороге вампира поудобнее и решительно отталкивается от переборки, игнорируя плотно схлопнутую пасть медотсека.

Впереди ждет Харибда.

х

Бейтс нагоняет их, когда вырубается питание и смолкают сирены. Химфонарик на ее лбу окрашивает отсек мертвенным монохромом, бросает на лицо майора резкие, жесткие тени, делающие ее похожей на мертвеца. Солдаты маячат за ее спиной армией призраков, кровожадно шевелят жвальцами.  

– Китон! – рявкает она. – Живой?

Сири молча кивает. Сарасти в его руках слабо дергается, сведенная судорогой ладонь вампира ударяет Сири по спине -- раз, другой.

– Не стой в проходе, если не лезешь внутрь. – Бейтс отталкивает их в сторону, даже не глядя, и велит роботам переключиться на оптику. – Что с ним?

– Крестовый глюк, – бормочет Китон в ответ. – Кто-то подменил лекарства.

Майор коротко кивает, и взгляд ее затуманивается. Рой солдат позади нее рассыпается в сложном пчелином танце.

– Идите, – отрывисто бросает она.

Сири не спорит.

х

Тезей не прерывает связь до последней секунды, и Сири немо смотрит на тактический дисплей – даже тогда, когда вспученный бок Большого Бена заслоняет собой и тонкую серебристую стрелку корабля, и гневную громаду ощерившегося молниями и вздыбленными шипами Роршаха. Даже тогда, когда изображение мигает и взрывается волнами безразличного белого шума.

Он не знает, сколько времени проводит так – сидя на полу шаттла, бок о бок с бесчувственным вампиром.

Из оцепенения его выводит тихий гортанный стон. Сарасти рядом слабо шевелится, приходя в себя. Шарит ладонью по полу, скребет ногтями металл, напрягается, пытаясь, кажется, приподняться. Китон подползает ближе, подхватывает его и сажает, прислоняя спиной к боковой стенке анабиозного гроба. Вампира в его руках колотит крупная дрожь.

– Не открывай глаза, – говорит Сири. – Тебе нужно будет снова включить инъектор.

– Статус? – хрипит Сарасти.

Сири качает головой.

– Только мы, – говорит он. – Аманда осталась. Банду потеряли раньше.

Вампир со свистом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, щелкает горлом раз, другой – а затем еще и еще. Сведенные остаточными судорогами пальцы нашаривают запястье Китона, сжимаются вокруг него клещами. Юкка тянет его на себя, и Китон поддается, укладывает голову на костистое плечо. Ему больше не страшно. Ему кажется, что он уже мертв.

Сири вжимается лицом в шею Сарасти, слушает неритмичные щелчки.