Кровь крупными каплями срывалась с острия исписанного рунами лезвия, поверженный противник хрипел у ног, корчась в предсмертных судорогах, но удовлетворения Матте не испытывал. Его трясло, немеющие от напряжения пальцы дрожали, теряя чувствительность. 

Вопреки логике, соплеменники заколотого им берлока не кинулись, сметая в порыве мести. Даже в круг, огороженный ровной каменной кладкой, не вошли. Остались стоять за пределами костяного поля, свистя и таращась, руками махая, орали что-то. Не ему – волхву у подножия алтаря, с которого он Ивара скинул.

Седой старик поднялся легко. И Матте крепче сжал рукоятку, отступая на шаг. Пошевелил хвостом, укладывая удобнее. Дурацкие цельнокроеные штаны, доставшиеся от хозяйских щедрот, специальных отверстий не имели. И вообще были ему велики, постоянно сползали. На животе и боках подсохшая белесовато-розовая корка чесалась. Не смог перебороть, быстрым движением поскрёбся, скривился от отвращения. И пригнулся, готовясь к нападению.

Здесь все были его на голову выше, а кто и на две. Здоровые, крепкие альфы, сильные не в меру. Так что дед, или не дед перед ним, голыми руками пополам сломать может. Второй раз так обмануть не получится, с капища вряд ли выпустят. Иллюзий Матте не испытывал.

Ничего его больше на этом свете не держало. Даже капитана пиратского корабля, забравшего всё, чем он дорожил, сумел зарезать. Кто бы подумал, что свидятся в одном месте, и шакал окажется там же куда, волка продал – на расстоянии вытянутой руки, в соседних санях. Такой подарок судьбы Матте не упустил. Урвал глоток крови с ненавистного горла. Отомстил, успокоил душу, но почему-то жить всё равно хотелось. Сердце в груди стучало, вовсе несогласное останавливаться. Не добровольно, во всяком случае, не как жертва в подарок чужому богу.

- Ты как его назвал? – старик, Бирсе, если Матте правильно запомнил, не спешил.

Спокойно приближался, руки в стороны пустые развёл, показывая, что без оружия.

Матте зарычал, щерясь.

Берлокам оно вообще ни к чему было – морфались они в недо-зверя. Становились ещё больше, чем были. Когтищи, как вилы, насквозь проткнут, не задержатся, а рожа дикая до жути: вытянутая, хищная, нечеловеческая. Тело всё мехом покрыто. У кого густым, у кого с проплешинами, словно молью побитым.

Матте это по сказкам помнил, а совсем недавно своими глазами увидел, когда Ивар в палатке перекинулся, чуть её не обрушив, подперев под самый верх шерстяным горбом.

Единственная разница в том была, что ему рассказывали о белых и светло-серых берлоках. А эти какие-то коричневые были, грязновато-бурого цвета.

- Опусти нож, – старик больше не приближался, – не тронет тебя никто. Двое в круг входят, один выходит.

Со стороны факелов недовольно заворчали, возмущаясь, но тут же замолкли, стоило волхву брови нахмурить.

- Скажи, как ты назвал его? – повторил, показывая на тело.

Ивар ещё сипел, за горло держался, рану зажимая. Меж пальцев красное проступало отчётливее, текло вязким. А из бока торчал обломок пики, вздрагивал, когда тот делал редкий натуженный вздох. Такой выносливости и живучести оставалось только поразиться. Матте, окажись на его месте, давно бы издох.

- Берлок. По племени. – Он не был уверен, как правильно: может тоже стая, как у волков, или клан, но кажется, верно сказал.

- И где ты это племя встречал?

Смотрели на него теперь все с явным интересом, прислушивались внимательно к разговору. Матте, немного поколебавшись, перехватил нож, положил его на одну из ступеней алтаря, взгляд не отводя от старика.

- Что мне с того будет, если расскажу? – Выбора особо у него не было, стоило попытаться договориться.

Бирсе кивнул, одобряя принятое решение.

- Своё право на жизнь ты уже доказал. Как и на добычу, – он вытащил из кармана сложенную в несколько раз шапку.

Под завистливое сопение и ворчание навалил из мешка камней под самый верх, протянул, предлагая.

- Что делать с этим? – Матте прижал к груди шапку, вес оказался приличный.

- Обменивать. Что угодно можно получить: дом, скотину, невольников. Вернёмся в Офту, побеседуешь с ведуном, и всё в лучшем виде устроим тебе.

Матте смотрел недоверчиво. Не понимал, зачем такая щедрость, что мешает им получить знания другим, более очевидным путём. Может старик опасался, что под пытками и угрозами он правду не скажет? Так и задабривание не давало никакой гарантии в его честности.

Но давали, значит, надо было брать. И пытаться в свою пользу вывернуть, чем бы всё в итоге не оказалось.

- А сани, олень тоже теперь мои?

Бирсе подтвердил.

- И сколько я за всё это вместе могу получить? – он оглянулся на глазеющих берлоков. Точнее не-берлоков, как успел понять. Не про себя же они хотят послушать.

Что он мог такого важного рассказать, не представлял. Про гигантов ему в детстве говорили, и казалось всё это не более чем выдумками, которыми непослушных волчат пугают.

- Не нужен мне дом, – оставаться в этих краях даже мысли не возникало, – корабль хочу. За то, что знаю, хочу корабль, на котором меня сюда привезли.

Сейчас было главное палку не перегнуть, запросив невозможного, но старик торговаться не стал, согласился сразу.

- А за это, – Матте тряхнул тяжёлой шапкой, – котов. Всех, что здесь вижу.

За кругом зашептались активно. Здоровяки поводки натянули, заставляя сидящих на них невольников вызвериваться. Замелькали тощие разноцветные хвосты в полосах и пятнах. Мелкие островные коты задёргались, поднятые на ошейниках, не-берлоки тянули их выше, показывая, что готовы меняться.

- Норсу за двоих отдашь? – раздалось откуда-то с задних рядов.

- Закатай губы! – сразу в ответ с другой стороны донеслось. – Пол гузла за двоих и то много будет!

- Чужак, мне отдай, договоримся, не обижу!

Похоже, с ним действительно торговаться намерены были. Споры за добычу разгорелись нешуточные. Волхву пришлось несколько раз прикрикнуть, чтобы унять гомон и навести порядок.

- Обсудим, – сказал Матте, ничего никому заранее не обещая.

Следовало посмотреть, что там такого интересного его «хозяин» с охоты принёс, перед тем как с кем-то договариваться.

Бирсе оставил это дело до утра, сказал, сам судить будет, назначит, сколько и кто стоит, без обмана чтобы. И вывел Матте за круг туда, где кривыми выщербленными ветром палками старые кости торчали. Сам вернулся.

- Кровь урса на алтарь не прольётся. Лично Хладу отдам, – поднял с земли замершее тело, будто оно ничего не весило, и уволок в пещеру.

Вернулся достаточно быстро, Матте успел только место найти поудобнее, где присесть. Жертвоприношение возобновилось. Те здоровяки, которые с котами пришли, дружно до своих саней рванули, от добычи куски отрезать, чтобы было что на алтарь положить. Остались только с шакалами.

Когда закончилось всё, валун был чёрен от пролитой крови, голов на пиках прибавилось, а мешок с камнями и наполовину не уменьшился. Волхв не слишком дарами жаловал, больше двух горстей никому не дал. После завязал узлом, на плечо закинул.

- Пойдём, чужак Матте, – за собой поманил, – поговорим. Про тебя, про то, что ты знаешь.

****

Дорога до Офты – крупного местного поселения на берегу ледяного моря – заняла больше времени, чем в эту сторону добирались. Путь шёл в обход леса с ядовитым туманом, вверх на гору по извилистой тропе, такой узкой, что сани могли двигаться только друг за другом. Груженые шматами мяса и рулонами невыделанных шкур они медленно тащились вереницей.

Матте тоже не налегке ехал. В его салазках, свернувшись клубками, ютились четырнадцать вызверевшихся островных котов. Самому ему приходилось идти рядом. По-другому не получалось: получив желанные камушки, урсы – так правильно было называть это племя – интерес утратили, побросали поводки, оставив невольников в чём были, и разошлись. Коты, кто в одних драных штанах, кто без них вовсе, замёрзли бы, стоило от горячих источников отдалиться.

Зверя чудного с длиннющим носом волхв себе забрал, пресекая лишние распри среди альф. Обещал довезти в целости и сохранности, чуть позже, потому как ему надобно было задержаться на капище. Вместо себя назначил в провожатого высокого угрюмого детину, присмотреть и куда нужно направить по прибытии.

- Проходи. – Распахнулась тяжёлая створка срубных ворот, пропуская на широкий двор.

Встречающий урс выглядел знакомо, но Матте никак не мог вспомнить, откуда мог его знать. Здоровяк с интересом посмотрел на него сверху вниз, и посторонился, давая пройти. На ходу расстёгивая длинную шубу, провёл за собой в деревянный бревенчатый дом с покатой крышей. Разделся в сенях, подождал, пока Матте тоже скинет тонкий овчинный тулуп, толкнул вторую входную дверь.

Внутри было светло и просторно. Кроме стола по самому центру и стульев со спинками вокруг него из другой мебели были только поставцы заставленные расписной посудой. На окошках висели полупрозрачные узорчатые занавесочки. Дальнюю стену загораживали два широких подвешенных к потолку полотна, перехлёстнутые между собой. От проскочившего сквозняка они шевельнулись – возможно, за ними скрывалась ещё одна дверь. Это бы объясняло слишком простую обстановку. Матте сразу показалось, что здесь не живут, а лишь принимают гостей.

- Балли, ведун Офты, – урс представил омегу на богато отделанном камнями и мехом кресле, устроился рядом.

- Матте Линг, волк из стаи Дэртон, – он присел на указанное место, пытаясь не выказывать удивления.

Напротив был вполне миловидный молодой человек, со слегка надменным выражением лица. Въезжая в поселение, Матте слышал разговоры среди местных о том, что старый ведун помер, но не так представлял себе нового: здоровым альфой или пожилым, похожим на так и не догнавшего караван саней волхва.

- Нашёл где остановиться?

Матте кивнул. Ему показали гостевой дом – двухэтажное строение с длинными коридорами и множеством комнат вдоль них. Там за плату принимал заезжих урсов, позволяя жить и оставлять добро в своём дворе под охраной. Он загнал освобождённых котов в комнату, наказав им на всякий случай не выходить, и поспешил встретиться со здешним главой. Нужно было сразу определиться со своим положением.

Балли поправил широкий пояс, стягивающий охровый кафтан у талии и, немного расслабив его, откинулся на спинку, умащиваясь удобнее:

- Рассказывай.

Про берлоков, здоровяков выше любого рослого волка, которые в-зверя не морфаются и полу-форму страхолюдскую имеют, Матте от отца слышал.

Пришли они с северной стороны большим племенем, обосновались в лесах у перевала откуда спустились. Несколько поселений отстроили, никому не мешались, на чужие территории не лезли, с волчьими стаями, что невольно в соседях оказались, особо не контактировали.

Жили мирно какое-то время. А потом у волков стали люди пропадать на ровном месте. Места все хоженные, знакомые, заблудиться невозможно. А до котов идти слишком далеко, чтобы можно было на них подумать. Не оставалось никого кроме чужаков. Собрались несколько стай и пошли к ним выяснять. Ничего не нашли ни следов, ни запахов – берлоки добровольно дали вынюхивать по округе. Пришлось ни с чем возвращаться.

Пропажи не прекращались. С весны по осень два-три волка словно под землю проваливались. Искать бесполезно было.

А потом и берлоки исчезли. Кто-то заметил, что который день нет с их стороны дыма из печных труб. Сходили проверить, да застали только пустые дома, брошенные словно в спешке. Вот тут следов много было и по ним волки вышли к пещере. На жертвище у её входа нашли останки пропавших собратьев.

- А сами берлоки?

- Никто их с того времени не видел. Говорят, что обратно за перевал горный ушли.

- Не густо…. – Довольным Балли не выглядел.

Это обстоятельство нервировало Матте. Запросто могло случиться, что обещанного ему не видать как своих ушей. Урсы явно надеялись на что-то большее, чем пересказ старых баек.

На самом деле ему было что добавить. Берлоки появлялись ещё несколько раз, спускаясь из-за того же перевала. И получив сразу организованный отпор отступали. Матте об этом умолчал – опасался, последствий. Неизвестно как эти знания использованы будут. Замашки у урсов похожие, успел на своей шкуре убедиться. И таких гостей не желал на своей земле видеть.

Балли вздохнул, поняв, что ничего больше не услышит:

- Не было раньше чести слово перед чужаком держать… Но про уговор с волхвом мне передали, отказывать не буду. Только корабля у меня нет. Разобрали уже.

Этого Матте боялся больше всего. Не увидев паруса по возвращении в Офту, до последнего надеялся, что пиратское судно просто куда-то подальше отвели.

- Так что дом тебе пока дам у берега. Не слишком большой. Приплывёт ещё большая лодка, заберёшь.

- И часто здесь шакалы появляются?

- До двух раз за лето.

- Лето? – Матте цыкнул. Если он сейчас в тулупе трясся от пробирающего до костей холода, то до следующего мог и не дожить. – Не нужен мне дом. В ночлежке вашей поживём. А корабль я сам построю. Отдашь, что осталось от этого?

Балли посмотрел на него с удивлением.

- А ты можешь?... Скажу главе, даст, всё что попросишь, но урсам моим покажешь, как большую лодку построить.

- Договорились.

За это Матте не переживал, без сноровки и знания деталей повторить за ним не смогут, да и ходить под парусом это не вёслами огребаться, тоже уметь надо. Оставалось получить необходимое, по-быстрому поставить среднего размера джонку и отправиться подальше от этих мест.

План был добраться до любого знакомого торгового острова, высадить котов, а самому в Трегас. Не придумал ещё пока, какими словами перед родителями мужа будет объясняться, что не смог того уберечь, но как расплачиваться за это знал – сколько жив будет, на берег не сойдёт, пока пиратов до последнего не передушит. 

Балли вдруг о чём-то задумался, наморщив лоб, наклонился к сидящему рядом здоровому урсу, пошептал на ухо. Тот как от удара дёрнулся и повернулся, вперился яростным взглядом. Матте напрягся, это было непонятно. Альфа, продолжая на него таращиться, отвечал ведуну так же тихо. Слов не разобрать, но по интонации сильно негодующе, тянул губы в сдерживаемом оскале.

- Осборн! – Балли рыкнул на очередную тираду. – Заговариваешься! Иди прогуляйся! Что б духу твоего не было, пока не позову!

Урс, побледнев в раз, вскочил, стукнул по столу перед Матте кулаком:

- Хладов удок! Свалился на мою голову! Что б тебе пусто было! – и вылетел с комнаты, чуть не снеся дверь с петель.

К подобной демонстрации Балли остался равнодушным, слез с кресла, махнул рукой, приглашая.

Идти следом после непонятной сцены не особо хотелось, но выбора Матте не видел. С властями, хоть он и не совсем понял здешнюю иерархию, нужно было поддерживать хорошие отношения.

- Пошли, чужак Матте, – распахнул полог.

За плотной занавесью у стены добротная лестница вела вниз в подпол. Что спускаются не в простой подвал, он понял сразу. Пахло не сыростью и плесенью, а наоборот, обжитым помещением. От аромата готовой еды слюны полный рот набрался – не успел поесть перед тем как сюда идти.

Видно было плохо, на стенах слабо светили зелёным странные неровные шары. Шкуры, развешанные повсюду, скрадывали звуки, пока шли по тёмному коридорчику, Матте слышалась какая-то возня и рычание из-за стен. Дверей он не заметил. Спрашивать не стал, разумно решив не совать нос куда не следует.

- Сюда, – Балли поднял за угол одну такую шкуру, открывая проход в комнату. – Ведмежонка мне сделаешь.

Матте осмотрелся. Большую часть пространства занимала широкая кровать. Человек на четырёх не меньше, даже если местными мерками прикидывать.

- Что сделаю? – Отдельные слова урсов он не понимал.

- Раздевайся.

Балли откинул пояс и потянулся к блестящим пуговицам на кафтане, одновременно стряхивая с ног кожаные короткие сапожки.