Арсений не спрашивает у Антона адрес. Он вообще не отвечает на его «да». Он знает, какой дом снял друг. Быстро закидывает в рюкзак пару вещей, зубную щётку и зарядки от всех устройств. Уже стоя в дверях останавливается, зачем-то обводит взглядом квартиру, будто уезжает надолго, и выходит прочь. Навигатор уверенно оповещает, что дорога займёт два часа. Попов вздыхает, включает музыку и жмёт на газ.

      Антон сидит на ступеньках веранды и смотрит на экран телефона. «Как убить два часа?» Он ненавидит ждать. Даже занять себя ничем не может, потому что он и так занят — он ждёт. Шумно выдыхает через нос, встряхивает головой и решает вновь пойти пройтись, чтобы хоть как-то ускорить время. Накидывает олимпийку поверх чёрной футболки, хватает на всякий случай фонарик из ящика у выхода, закрывает дверь и выбирает тропинку до пруда. Голова почти пустая. Он не торопясь бредёт до воды. Пруд облагорожен длинной пристанью, к которой привязаны пёстрые лодки с облупившейся краской. От пристани по берегу тянется деревянный помост около тридцати метров. Он заставлен несколькими шезлонгами и низкими столиками со сложенными зонтами. С разных сторон, скорее всего от соседних домов, доносится музыка и веселые разговоры. Прибрежная территория пустует. Антон удивляется, что не нашлось поблизости компаний, желающих шумно предаться ночным пьяным купаниям. Удивляется, но рад, что здесь пусто. Почти пусто. Он замечает фигуру, сидящую на помосте. Голова скрыта под капюшоном, из-под которого торчит лишь козырёк кепки. Рядом — бутылка алкоголя, заметно неполная. Кто-то сидит в одиночестве и болтает ногами в воде. Антон останавливается и неловко оглядывается. «Какая-то, блять, киношная сцена. Сюр. Ладно», — думает он и несмело проходит по настилу на песке. Стараясь не потревожить незнакомца, он садится на другой конец деревянного мостика. Украдкой поглядывает на невольного соседа и медленно снимает кроссовки с носками. Подвернув штанины, он опускает ноги в воду, которая поначалу кажется ледяной. Тело быстро привыкает. Антон всё ещё подозрительно оглядывается по сторонам и неловко болтает ногами, будто опасается плесканиями потревожить соседа.

— Ты бы ещё дальше сел, чел! — с возмущением звучит незнакомый женский голос.

— М? — Шаст теряется.

— Ну, ещё дальше сядь, чё ты?!

— П-простите, вы это мне? — он указывает на себя пальцем и зачем-то оборачивается, хотя прекрасно видел, что больше в округе ни души.

— Тебе-тебе! Я говорю, ещё дальше сядь, чтобы я точно до тебя доебаться не смогла, — девушка жестикулирует на манер стереотипных итальянцев.

— Извините, эм… — Антон даже не может собрать слова в кучу от такого хамства, — я… Я просто хочу побыть один.

— Я тоже хотела побыть одна, дорогуша. Но тут ты припёрся. И если бы ты реально хотел побыть оди-и-ин, дома бы сидел. Так что, если хочешь попиздеть, то садись ближе, не хочу орать через всю эту лужу, — она брезгливо указала на водоём и закатила глаза, — давай-давай.

— Да, блять! — он решил уже не скрывать возмущение. — Я просто хочу побыть один! Какой «попиздеть»? Можно отъебаться от меня, пожалуйста?

— А, отъебаться? Ну давай, супер, — сюра ситуации прибавлял тот факт, что всё это время девушка почти кричала, потому что находилась в паре десятков метров от Антона. — Давай сидеть такие, две унылых рожи, сопеть под нос и делать вид, что каждый тут сам по себе! Когда вокруг темень, тут ни души и этот стрёмный, огромный, чёрный прудище! И вообще никакого слона в комнате! Так?

— Вообще-то да? — почему-то с вопросительной интонацией ошарашено выдал Шастун. — Да. Именно так и будем сидеть, — твёрдо добавил он.

— Ладно, — девушка хмыкнула, отвернулась к водоёму и с деловым видом скрестила руки на груди.

«Внатуре, блять, кино», — Антон непонимающе вытаращил глаза в никуда и скривил губы. «Ебанутая». Прошла минута в тишине. Шаст закурил. Он начал понимать, о чём говорила девчонка. Становилось неловко. Он краем глаза невольно поглядывал на эту обладательницу горячего темперамента. Она так и сидела, даже не дрогнув в его сторону, иногда заливая в себя алкоголь прямо из бутылки.

— Ну как, малыш? Комфортно? Нормально? Получается отвлечься? М? — спустя пару минут внезапно звонко иронизировала она с другого конца помоста. Антон не сдержался и улыбнулся, опустив голову:

— Дурная, — Шастун никак не мог опустить бровь и убрать с лица выражение — «ты, блять, серьёзно?»

— Я — дурная?! — прозвучало без обиды. Разобрать ее выражение лица с такого расстояния было невозможно, поэтому Шаст судил только по интонациям. Затем девушка издала звук, похожий на кряхтение, помост в её стороне скрипнул, она поднялась, захватила шлёпанцы, бутылку и уверенной походкой направилась в сторону Антона.

— Обоссы, но не бей, — невнятно пробурчал себе под нос длинный, заметив приближение незнакомки. Он затушил сигарету, растрепав горящий уголёк над водой, а фильтр положил в длинный паз между досками. Потом заберёт.

— Двигайся! — подойдя к нему, приказным тоном выпалила девушка, как будто так и надо.

— Ты в себе? — Антон обвёл взглядом весь пустующий мостик в пару-тройку десятков метров и медленно поднял глаза на сумасшедшую.

— Давай-давай, — она выжидающе вздёрнула брови и упёрла руку с зажатой в ней бутылкой в бок.

— Да не буду я никуда двигаться, — дебильная шоковая улыбка не сходила с лица Шастуна. — Чё ты примоталась ко мне вообще?

— Какой же ты ну-у-удный, — громко промычала она куда-то в небо, после чего с новым кряхтением опустилась на пятую точку в полуметре от Антона и свесила ноги в воду. — Ну рассказывай, нудила.

— Блять, цирк… — длинный в абсолютной прострации покачал головой, — это сон собаки какой-то? Что происходит?

— Рассказывай давай, — уже мягче произнесла девушка, чуть толкнув его плечом в плечо, — и сигарету мне дай.

— Держи, — Антон начал смиряться с происходящим, он равнодушно кинул девчонке пачку.

— Фу, тонкий Кент, серьёзно? — она с досадой поморщилась, вытаскивая сигарету.

— Ещё Мальборо есть, — Шаст уже даже не стал удивляться и возмущаться её нахальству. «Да, в целом то, уже по-е-бать», — буквально смирился он и протянул ей открытую пачку. Стало интересно наблюдать за этой мадам. Даже в её наглости, суетливости и непосредственности удивительным образом угадывалась какая-то грация и стать.

— Во, давай! — она смешно сжала губы и отдала тонкую сигарету обратно, взамен вытянув другую из сиреневой пачки. — Спасибо, котик.

— Не за что, — безэмоционально выдал Антон, закурил отвергнутый Кент, после чего протянул зажигалку незнакомке.

Какое-то время они просидели молча, по очереди выпуская клубы дыма. Странно, когда они сидели дальше друг от друга, было больше неловкости. Теперь же было почти плевать. Спокойно.

— Ну, рассказывай свою историю, — наконец произносит незнакомка.

— Историю? — прохладно переспрашивает Антон и щурится, затягиваясь, чтобы дым не попал в глаза. Он не смотрит на собеседницу, а изучает рябящую поверхность пруда.

— У всех нас есть история, — так просто и уверенно заявляет она.

— Боже, ты не снимаешься в кино, ты в курсе? — Шаст закатывает глаза на драматичные заявления девушки.

— Коллеге своему это скажи, — с максимальным самодовольством на лице и в голосе съязвила она, взглянув на парня. Еле сдержалась, чтобы не рассмеяться от собственного же подкола.

Антон застыл с покер-фэйсом. Потом закрыл глаза и закусил обе губы так, что их стало не видно. Уголки рта предательски ползли вверх. «Это было хорошо. Прям заебись», — искренне удивился он про себя. Юмористический шок отступал и Антон с вызовом и усталой улыбкой взглянул наконец в глаза нарушителю своего порядка.

— Ла-а-адно, — он медленно кивал, скорее самому себе. — Ладно. Моё почтение. Антон, — приложив руку к груди, зачем-то представился Шаст с коротким поклоном. Хоть по шутке девчонки было понятно, что она его узнала.

— Да знаю я, господи, — она цокнула языком и оторвала взгляд от Шаста, тоже уставившись на пруд. — Сложно не запомнить твою кудрявую моську всея ютуба. И второго этого… Ленивый только твою рожу не знает, кисуль.

— Хм, — он не знал, как на такое отреагировать. Не первый год живёт в софитах, но так и не придумал, что говорить, когда тебя узнают. «Спасибо? Тупость». Глубоко в душе Антон надеялся, что и сам окажется для девушки незнакомцем.

— Не ссы, визжать не буду. Даже фоткаться не буду, прикинь, — она забавно горделиво усмехнулась.

— Даже обидно как-то, — впервые за вечер решил пошутить Антон.

— Тю, бедняжка. Выглядит, будто ты сюда именно от такого и сбежал.

— Сбежал?

— Ну, а как назвать твоё несчастное одиночество в лесах? Если только это какое-то странное хобби… Но егерь из тебя так себе, — она скептически оглядела парня с ног до головы.

— С чего ты взяла, что я один? И почему сразу несчастлив? — недовольно спросил Шастун.

— Счастливые люди не приходят с кислыми минами в пятницу ночью на пустой пруд в одиночестве. И в одиночестве по лесу весь день тоже не гуляют. Видела тебя днём. Подумала, что… чтобы ни было в твоей голове, будет весело доебаться до тебя, может… отвлеку от дерьма всякого. Да и сама отвлекусь. Сидела вот грустила, а тут ты. Ля, какава удача, да? — она уютно пожала плечами и хитро улыбнулась, глядя на Антона. Вообще, её улыбка каждый раз казалась Шасту хитрой. Что бы девушка ни говорила, и как бы себя ни вела.

— Уда-а-ача, я ебу, — с тоскливой улыбкой передразнил Шаст.

— Рассказывай, — она вновь толкнула его в плечо.

— Ты узнала меня, — прохладно констатирует он и смотрит на девушку.

— Ну?

— И как ты себе представляешь это? Я такой расслабляюсь на похуй и изливаю тебе душу? Так, что ли?

— Ну, примерно так, да. А в чём проблема? Мы после этого вечера никогда больше не увидимся с вероятностью… типа, девяносто процентов? Тебя правда волнует, что ты расскажешь левой девчонке?

— Как зовут то тебя? — Шаст поднял на неё вымученный взгляд.

— Хм, — она сперва довольно хмыкнула, затем полностью сменила выражение лица на саркастичное, — Диана. И удивительно, что ты наконец спросил, дубина невоспитанная!

— Сама дубина, — сухо отмахнулся Антон, — дубина, блять. Откуда у тебя вообще такие ругательства, — вопрос был риторическим.

— Ну что? — она сделала несколько щедрых глотков из бутылки и выжидающе взглянула на собеседника.

— Выгорел ваш Антося, — равнодушно пробасил Шастун.

— О-о-у, вэлкам ту зэ клаб, дорогуша, — девушка протянула ему бутылку, — в первый раз что ли?

— Видимо, — он глотнул жутко сладкого и крепкого пойла. Это был вишнёвый виски, причём очень скудно разбавленный колой. — Мерзость какая, — он поморщился, рыгнул с закрытым ртом, выдохнув в сторону, и вернул бутылку девушке.

— Согласна, — утвердительно кивнула Диана и отпила ещё.

— А ты тут почему одна? — Антон решил, что надо хотя бы попытаться поддерживать диалог.

— Вау, — холодно констатировала девушка. — Больших же усилий тебе стоит проявлять заинтересованность. Но ра-а-аз ты спросил, так и быть расскажу…

— Ну давай, рассказывай свою историю, — он процитировал её же, с улыбкой поджал губы и достал новую сигарету.

— У тебя было когда-нибудь такое, что ты в один день получаешь… типа… клю-ю-юч от всех дверей? — драматично протянула девушка, но вдруг на секунду посерьёзнела и сделала длинную паузу, уставившись на чёрную поверхность водоёма.

— Как-то без метафор можно?

— У меня оказалось почти двадцать миллионов рублей на руках, прикинь, блять? — ледяным голосом медленно и тихо произнесла она куда-то вдаль.

— Хм, поздравляю, — Шаст покивал с поднятыми бровями. «Не хило».

— Ага. С чем? С похоронами мотивации?

— Всё так плохо?

— Ну, нет. Но сам посуди. Я — мечтательный трудоголик, — девушка, несмотря на то, что вечер она проводила точно так же, как максимально унылый Антон, звучала в отличие от него весело, что бы ни говорила. — В количестве рабочего времени могла бы и с тобой посоревноваться. А теперь я могу просто взять и воплотить половину своих мечт раньше времени. Я, блять, в ступоре. Как это? Я могу… Не знаю, там… Ну… Могу сейчас купить тебя, прикинь? Вот, прямо сейчас.

— Тебе повезло, я тебе сегодня достался бесплатно, — наигранно высокомерно выдал Шастун и взглянул на часы.

— Да-да, я же говорю — удача, — наигранно чопорно ответила Диана. — Подозрительно много этой удачи в последнее время.

— Ну а в чём проблема? — он пожал плечами. — Воплощай и продолжай работать.

— Да знаю я, что делать! Знаю! — девушка повысила голос, широко раскрыв глаза, — но я не могу так сразу! Я смогу потом. Но сейчас я хочу перекрыться, не видеть эти деньги и фальшивую радость окружающих за меня. Ладно, — она выставила перед собой ладонь, — стоит подчеркнуть, что я супер-рациональный человек, — и нарисовала в воздухе перед собой воображаемую радугу. — Я не стану сливать всё на херню, и всё в таком духе. Я не этого боюсь. Да ничего я не боюсь. У меня есть план на жизнь. Я привыкла зарабатывать трудом, я не понимаю концепции лёгких денег. Я просто не понимаю… Да, я куплю себе тачку сейчас… Дом… И такая, как ни в чём не бывало работаю дальше? Как? К тому же, блять, — она поморщилась, — у всего есть цена-а-а, и вот это вот всё.

— Так, может быть, ты уже расплатилась за это перед… не знаю… перед вселенной?

— Серьёзно? — она не сдержала короткий смешок, — перед вселенной? Антон Андреич, а маткой дышите?

— Заебёшь, ты поняла меня, — отмахнулся Шастун, заметив, как быстро он расслабился рядом с ней.

— Да поняла-поняла. Не знаю, может и расплатилась. Но легче мне от этого не становится. Я вахуе. Все вокруг радуются ещё так. Бесит. Как будто они выиграли, а не я.

— Выиграли?

— Ну да. Я же говорю, лёгкие деньги.

— А сюда-то тебя как занесло, миллионерша?

— Проставляюсь, — она дёрнула плечами, — друзья тусуют где-то, — она с прищуром оглядела территорию за прудом, — где-то там, — и небрежно указала рукой в непонятном направлении, затем резко уронила голову на ладони. — Боже, я так до-хе-ра работаю, ты даже… нет, ладно, ты как раз представляешь, я думаю. Я не умею останавливаться! Я, блять, не могу расслабиться! — девушка театрально развела руками, чуть не угодив Антону по лбу. — Я сейчас могу отказаться от всех заказов и год просто джиганить! Я могу! Возможно, хочу. Но не хочу! Блять, — она попыталась заглушить свою экспрессию ещё несколькими глотками приторного виски.

— Загоняешься, — спокойно ответил длинный, принимая бутылку из рук Дианы.

— Да ты что? Я знаю, понимаешь, я знаю, что я загоняюсь. Но это период, который мне просто надо пережить. Я не тупая, понимаешь, кисунь? Надо привыкнуть к этим бабкам. Я циферки на счёте увидела только позавчера. Хоть неделю мне можно поныть и побыть в ахуе? Это мини-выгорание. Не настоящее. Дай мне пострадать.

— Да я не запрещаю, как бы, — он периодически так и поглядывал на нее, как на сумасшедшую. И её южная экспрессия вообще не смывалась алкоголем, как она думала, а только усугублялась.

— А ты?

— Что я?

— Какие спички сожгли тебя, дорогуша? — она двинула шеей на манер стереотипных латиноамериканских женщин.

— Я тоже мечтательный трудоголик, — Антон грустно улыбнулся и хмыкнул.

— Ну да, заебал мелькать из каждой дырки. Что ни включи, везде твоя физиономия.

— Извини? — иронично произнёс длинный.

— Заработался? — Диана вдруг повернулась и посмотрела ему прямо в грустные глаза.

— Наверное.

— Наверное? — она почти рассмеялась, резко качнув ногами в воде, отчего мелкие брызги оросили обоих. — Ты сидишь ночью с незнакомой мадам на болоте в лесу и бухаешь отвратительный вискарь! Наверное?

— Ха-х, ладно. Ну не только же из-за работы я могу загоняться. Это для тебя я очередная рожа с экрана. Мы все такие же люди.

— Ой блять, драма какая! — Диана скривилась и изящно махнула рукой в его сторону. — Понятно, что вы такие же люди, как и все. Но раз ты сам не раскрываешь проблему, я задаю наводящие вопр-о-осы. Так работает диалог, — последнее она добавила так, будто объясняла это ребёнку.

— Да хуй знает в чём эта моя проблема, — Антон вдруг решил сдаться самому себе и ситуации. Девчонка права — возможно, они видятся в первый и последний раз в жизни. Да и звучит она адекватно, хоть и чересчур эмоционально. Почему бы не использовать её как терапию?

— Ой, все мы, — она опять толкнула его плечом, — все, абсолютно все мы знаем, в чём наша проблема. Просто врём себе и не хотим признаваться. Потому что страдать проще, чем взять себя за яйца и что-то предпринять.

— Может, и так. Может, я просто устал. Правда. По-настоящему. Типа, ну… Ладно, — он было хотел сказать что-то другое, но передумал, — заебался я, короче.

— Та-а-ак… — она хитро стрельнула глазами, — ссышь, всё-таки. Ссышь всё рассказывать. Ну да ладно, тебя можно понять, дружочек.

— Да ниче я не ссу, — возмутился он. Искренности в этом было маловато.

— Ага, конечно. Сочиняй. Сидишь думаешь — вдруг она конченная, вдруг, как только уйдёт отсюда, побежит писать мерзкие фа-а-анфики… Посты всякие, про то, какой Антося ню-ю-юнька, — Диана звонко рассмеялась. — Прости, прости. Всё.

Антон с каменным лицом наблюдал за её словесными издевательствами. Но поймал себя на мысли, что по странным причинам настроение его улучшилось за прошедший час. Этот живой, очень живой амбассадор сумбура разбавил его вечер.

— Спасибо тебе, — тихо выдохнул он и вновь взглянул на часы.

— Обращайся, — девушка даже не стала спрашивать за что.

Оба замолчали. Несколько минут сидели в тишине. Антон быстро отвлёкся от разговора с новой знакомой и теперь прикидывал, через сколько приедет Арс. «Скоро». Эта мысль грела и заставляла волноваться. Пульс повысился. «Сука, это просто Арс. Угомонись!»

— Блять, — неожиданно для самого себя произносит он вслух.

— Что случилось? — удивляется девушка, делая ударение на первом слове.

— Прости, вырвалось, — неуклюже увиливает длинный.

— Боже, сколько же у тебя всего в голове происходит, раз ты даже эмоции в себе держать не можешь.

— Я с девушкой расстался, — медленно выдал он и тут же выругался на себя.

— Вот это новости, конечно, — выразительно произнесла Диана.

— Я не знаю, зачем сказал это тебе. Бля… — новая сигарета уже зажата между губами.

— Не жалей ни о чём, кисунь, — хмуро, но с пониманием, говорит девчонка. — Не ссы, не буду трепаться ни с кем об этом. Это тебе надо от меня сейчас услышать?

— Да, честно говоря, — признался Антон.

— Правда, честное пионэрское, — она уж слишком по-армейски отдала честь. — Мне, как бы… негде и не за чем это рассказывать, успокойся. Это и есть причина твоих загонов и усталости? Расставание, то есть?

— Нет, — по-прежнему честно отвечает он.

— Ух, вот это дела. Не работа и не расставание… Что же в твоей голове, Антон Шастун? — нахмурив брови она с улыбкой наклонилась и заглянула в зелёные глаза.

— Ну что? — он улыбнулся такому навязчивому взгляду.

— Улыбаешься, значит, не всё так плохо. Разберёшься и справишься. Главное, не раскисай.

— Спасибо, — он тяжело вздохнул. — Мне идти пора, — поджав губы он взглянул на собеседницу.

— Да и мне пора, скоро потеряют. А такое терять нельзя, — она встала и многозначительно указала на себя с ног до головы. — Да и комары зажрали, — взглянув в сторону леса, откуда доносилась приглушённая музыка, она стряхнула капли воды со ступней и обулась в шлёпанцы.

— Спасибо, дурная, — он ухмыльнулся и тоже поднялся на ноги. Обуваться не стал. Засунул носки в кроссовки и взял обувь в руки.

— Пожалуйста, нудила, — не уступала она.

— Ощущение, что мы пару лет знакомы, блять, — честно признался Шаст.

— Если бы я получала доллар каждый раз, как я такое слышу о себе… А стоп. Я же уже миллионерша. Всё, давай. Когда-нибудь, может, жизнь нас ещё разок решит пересечь.

— Да, у нас осталось десять процентов вероятности.

— Точно. Ну или я просто напишу тебе в инст, — смеясь добавила она.

— А, ну да, — растерялся Шаст, позабыв о своей медийности на этот час. Он выставил руку, чтобы дать пять новой знакомой. Она молча ответила, развернулась и пошла в противоположную от Антона сторону. А сам он босиком направился к своему временному жилищу.

***

      Антон ополаскивал заляпанные песком и сосновыми иглами ноги в душе, когда услышал звук подъезжающей машины. Сердце пропустило удар. Он быстро вытерся, нацепил тонкие тапки с логотипом этого загородного комплекса и вышел на веранду. Метрах в пятидесяти за деревьями мелькали фары на небольшой парковке. Авто припарковали. Хлопок двери. Короткий «бип» закрытия на сигнализацию. Антон смотрит на часы — через полчаса полночь. И он взял и приехал. Просто приехал. Не задал ни одного вопроса. Он здесь. Антону казалось, что по спине толпами бегают мурашки. Но это были не они. Ощущение было такое, что под кожей по всему телу волнами проходит вибрация. Она придавала лёгкость и расширяла зрачки. Будто Антон неделю жил только на кофе и энергетиках. Но все эти ощущения были внутри. Снаружи — всё тот же унылый Антон, у которого не хватает сил даже посмеяться. На протяжении уже пары недель в нерабочее время его максимум — это грустная улыбка. Во рту пересохло.

— Привет, — буднично бросает Арс, выходя из-за деревьев и останавливаясь перед ступенями на веранду.

— Привет, — мягко отвечает Антон, стоя выше гостя и опираясь на перила.

— Веселишься? — хитро смотрит он в глаза длинного.

— Сейчас начну, — ловко парирует Шаст, удивляя самого себя.

— Оу, она улыба-а-ается! — по-дурацки протягивает Попов и смеётся. Он поднимается, кидает свой рюкзак в кресло и вплотную встаёт рядом с другом, копируя его позу и касаясь плечом его плеча, будто невзначай.

— Выпьешь? — говорит Антон, не поворачиваясь к нему.

— Да, только я что-то устал уже от жести. Просекко захватил.

— Прасека ему, — довольно сухо передразнивает Шастун, — нежность какая.

— Ты не забывай, сколько мне лет. Мне уже осторожнее надо, чтобы неделя из жизни не вылетала из-за одного пьяного вечера.

— Ладно, бокал тебе принесу, — Шаст хлопнул ладонями по перилам, чуть оттолкнулся от них и зашёл в дом.

Арсений через плечо проследил за его спиной и улыбнулся, обратив задумчивый взгляд к лесу. На улице похолодало, он поёжился и огляделся. На спинке кресла висит олимпийка Антона. Он не раздумывая натягивает её на себя, потом лезет в рюкзак за бутылкой «прасеки», — кривляется он себе под нос, повторяя интонацию Антона. Олимпийка пахнет мятой. Он утыкает нос в ворот на секунду, улыбается и решает открыть бутылку. Надо отвлечься.

— Держи, — Антон возвращается и звонко ставит фужер на стеклянный стол. В руках он держит красный пластиковый стаканчик со своим виски.

— Прям фужер? — усмехается Арс и эмоционально двумя руками указывает на бокал.

— А в чём дело? — длинный не понимает причин смеха.

— Да нет, всё нормально, — Попов медленно наливает себе предательски пенящийся просекко в красивый бокал и всё ещё улыбается. Он думал, Шаст даст ему посуду попроще.

— Да нет, в чём дело? — хмуро настаивает непонимающий Антон.

— Ну… Ты с пластиком, а мне вынес прям, блять, фужер.

— Ну, граф же? — с мягкой ироничной улыбкой отвечает Антон.

— Согла-а-асен. Убедил, — он оттостовал в сторону друга.

После пары глотков игристого Арсений присел на ступеньки веранды, стрельнув глазами куда-то вбок, пытаясь проследить, собирается ли Антон сесть рядом. Не собрался. Длинный подвинул кресло-грушу поближе к другу, почти за его спиной, и устроился в нём. Несколько минут они молча наблюдали за лесом. Из колонки Антона доносилась какая-то неизвестная Арсению композиция. Оба хотели начать диалог, но не знали, с чего. Шаст сидел с озадаченным лицом, сверля затылок друга. Арс это ощущал почти физически. Актёр прекрасно понимал, что роль ведущего в диалоге сегодня должна принадлежать ему. Он знал, что Антону трудно. «Ему просто надо помочь», — уже в который раз пронеслось в голове.

— Что делал днём? — начал он буднично.

— Хм, — длинного повеселило такое начало хотя бы из-за его банальности, — гулял.

— И всё?

— А! Точно… Встретил девчонку.

— М-м-м, — Арс перебарщивал с заинтересованным мычанием.

— Да не, не в том смысле, — невнятно добавил Антон.

— В каком «не в том», Антон? — Попов был рад, что друг сейчас не видит его лица, потому что сдержать самодовольную ухмылку он не смог. «Боже, Тош, почему ты передо мной оправдываешься?» Он знал почему.

— Короче, — отмахнулся тот, — она просто е-ба-ну-та-я, — членораздельно подчеркнул Шастун. — Но очень прикольная. Навыёбывалась на меня сначала, потом сидели говорили целый час. Вообще…

— Круто. Правда, круто. Не узнала тебя, получается?

— Да как раз узнала, прикинь. В этом и крутость. Говорит, заебала моя рожа из каждого коробка, — он весело усмехнулся, даже с налётом гордости.

— О чём говорили?

— Да, ни о чём. Так, ныли друг другу, — честно ответил Шаст.

— Хорошенькая? — хитро прозвучал Арсений.

— Ну, да. Классная, но…

— Но? — Попов уже еле держался, чтобы не пустить сарказм в свою интонацию.

— Но я об этом не думал даже. Просто было в кайф пообщаться. Без вот этого вот всего… Она меня слышала, как будто. Прям… Слушала. Знаешь, типа, несмотря на то, что узнала… Говорила просто как с любым другим челом, которого могла так же случайно сегодня встретить там, — задумчиво заключил длинный.

— Там?

— Там озеро, — Антон кивнул куда-то вперёд, не думая о том, что Арс этот жест не видит, — впереди там есть то ли пруд, то ли озеро… не знаю. Я туда пришёл, пока ждал тебя. Вот… буквально, сколько? Час назад вернулся, где-то.

— Прям ждал меня? — Попов изогнул бровь и закусил нижнюю губу, уставившись в пол.

— Ну, — Шаст сглотнул, а кончики ушей порозовели, — типа, да. Я же знал, что ты едешь… Ну и…

— Ага, — Арс опрокинул в себя остатки просекко и резко поднялся. Он вновь наполнил свой бокал и встал около друга, глядя на него сверху вниз. — Ну, пошли.

— Куда? — слова друга сбили с толку.

— На пруд твой. Я что, только трепаться приехал? — ухмыльнулся он, — тоже отдохнуть хочу. Как там водичка?

— Да, блять, ледяная, — запинаясь ответил Антон, брови которого уже взлетели вверх, — ты чё? Давай посидим просто, а?

— Не надоело тебе? Просто сидеть, — актёр быстро допил второй бокал и уже рылся в рюкзаке, доставая оттуда полотенце.

— Ты купаться, блять, собрался, идиот?

— Слабо? — с вызовом выпалил Арс, который уже вприпрыжку спускался по ступеням.

— Так, вот не надо этих подлых ходов, — Шастун выставил вперёд указательный палец, но улыбался.

«Надо, Тошенька, надо. Как ещё тебя спасать?»

— Слабо, получается, — легко кинул Арс, не оборачиваясь и уже ступая по тропинке, — ну ладно.

— Сука! — выпалил Шаст в ночное небо, — подожди уж, придурочный!

Арсений улыбался, остановившись у высокой сосны и прислонившись к ней затылком. Он сквозь стеклянную стену наблюдал, как друг суетится в доме в поисках полотенца и подходящей обуви. В итоге вышел он ещё и со средством от комаров и другой олимпийкой. Захватил со стола колонку, из которой всё ещё тихо играла музыка, и побежал в сторону Арса, который уже двинул дальше.

— Тепло тебе, сука? — ёрничал он, поравнявшись с ним, — я кофту обыскался.

— Стиль паршивенький, но да, тепло, спасибо, — не глядя на друга, ответил он, брезгливо оглядывая на себе олимпийку.

Через пять минут Арс уже стягивал кроссовки и одежду, стоя на самом краю помоста. Антон ошалелым взглядом наблюдал за ним, укутываясь в накинутое на плечи полотенце.

— То есть, ты серьёзно?

— Ну а что? — Попов вздёрнул бровь, складывая свои на удивление широкие штаны. — Почему нет? Ответь себе. Или ты полотенце своё взял, только чтобы подыграть мне?

— Потому что, блять, холод ебучий, может быть? — эмоционально выдал длинный, в шоке таращась на друга.

— Плюс двадцать, малыш. А ты ссышь. Эх, — издевательски ответил Арсений, а в следующую секунду шумно прыгнул в воду.

— Дебил, — Шаст поморщился, закатил глаза и начал медленно снимать одежду. — Сука. Ну, ёбнутый, ну? А я-то куда… Блять, — он скинул свои вещи в кучу с одеждой Попова, поставил рядом колонку, сделав чуть громче, и подошёл к краю. В одних красных боксерах он стоял, переминаясь с ноги на ногу, как школьник перед кабинетом директора.

— Ну? — Арс только сейчас вынырнул, потирая глаза.

— Гну! Ты — ебанутый. Просто имей ввиду, — манерно выдал Антон, садясь на деревянную поверхность и опуская ноги в воду. Прыгнуть сразу он не решился.

— А ты ссыкло, — смеялся Арс, поправляя мокрые волосы. Даже в воде он должен был выглядеть идеально. Он подплыл к Антону и положил мокрые руки на его колени.

— Сука, даже не смей! — визгнул Антон, который опасался, и не без причин, что друг может его просто стащить в воду силой. От холодного прикосновения его ладоней всё тело тут же покрылось мурашками. Из-за холода ли?

— Да что?! — Попову было до неприличия весело и он даже не пытался этого скрывать. Про себя он подумал, что давно не было так. Ему как будто двадцать лет. И да, соблазн стащить Антона в воду силой присутствовал. Но он решил быть менее жестоким и с силой скользнул ладонью по поверхности пруда, сильно обдав длинного брызгами.

— Блять! — Антон поёжился и тряхнул руками, — блять, пизда тебе. Ща, тока, наберусь сил, и точно пизда тебе! — он и сам уже смеялся сквозь свои игрушечные угрозы.

— Ну-ну, — Арс с хитрой улыбкой упёрся руками в деревянные балки по бокам от сидящего на них Антона. — Рискуй, — даже снизу вверх он умудрялся смотреть на человека свысока.

— Бля-я-ять, — прошипел длинный и скользнул в воду с головой. Вынырнул он тут же. Между расставленных рук Арсения, спиной упираясь шеей в край помоста, на котором сидел секунду назад. — Сука-а-а, холод! — с досадой смеялся длинный. Он ещё не понял своего положения в пространстве и с силой протирал глаза, которыми зачерпнул слишком много воды.

Играет сейчас

OVER

Flora Cash

«Слишком близко», — промелькнула у Арса уже знакомая мысль. Между парнями было не больше полуметра. Попов с томной и грустной улыбкой оглядывал Антона. У него было на это всего несколько секунд, пока друг тёр глаза, но и они показались вечностью. Арсений запомнил мокрые мурашки, тонкую вену на шее, редкие волосы на груди и родинку на плече. Попов нервно сглотнул. Антон открыл глаза и взглянул на руки Арса, которые заключили его в ловушку. Зрачки моментально расширились. «Слишком близко». Улыбки медленно исчезали. Они почти не шевелясь смотрели друга на друга, лишь перебирая ногами, чтобы держаться на воде. Арсений, сам того не замечая, слегка закусил нижнюю губу. Проклятые рефлексы. Антон уже не думал о холодной воде. Он инстинктивно проследил взглядом за движением губ друга, потом вновь посмотрел в синие глаза. Тишина затянулась.

— Ну? — серьёзно и совсем тихо, но оттого не менее многозначительно, произносит Арс.

— Нет, — звучит в ответ.

— Что «нет», Тош? — ледяным тоном спрашивает Арсений, не разрывая зрительного контакта. Он чуть сгибает локти, приблизившись к другу на несколько сантиметров и оставляя ему меньше пространства для любых манёвров.

Антон вжимается в край помоста и медленно сглатывает, вновь мельком взглянув на его губы. Кажется, что их бешеное сердцебиение должно вибрацией ощущаться по всему водоёму. Шаст уже забывает двигать ногами и моментами чуть ниже опускается в воде. Арс бесцеремонно берёт его ладонь и кладёт на своё плечо для опоры. Для опоры? Антон не контролирует свою руку. Он сжимает плечо друга и с силой проводит большим пальцем по линии его ключицы, а указательным по пульсирующей сонной артерии. И сам же пристально наблюдает за движением собственной руки, чуть склонив голову. У Попова от этого жеста срывает крышу. Крылья его носа дёргаются, он сжимает челюсть. Антон прекрасно это замечает. Арсений ещё сильнее сгибает локти, ещё ближе оказывается к Антону, ещё больше ощущает, как некомфортно ему в чёртовых боксерах в воде. Арс опускает голову, отрывает от помоста правую руку и не глядя кладёт ладонь на грудь Шаста ближе к шее так, что большой палец оказывается в ямочке под кадыком. Он тяжело вздыхает и сглатывает. Рукой буквально ощущает, как Антон тоже сглатывает ком в горле. Он чувствует его сумасшедший пульс. «Ему просто надо помочь». Он поднимает голову. Взгляды вновь встречаются, расстояние между ними медленно, но неумолимо сокращается. Уже непонятно, кто подаётся вперёд. В гробовой тишине, где они не слышат ни птиц, ни ветра, ни плеска воды… Ничего, кроме собственного пульса… Они вдруг замирают, чуть коснувшись носами. Страх, сомнения, ужас, паника, неизвестность, неуверенность. Они замерли только для того, чтобы послать все эти эмоции к чёрту. Их губы встречаются. Медленно, жарко и мокро. Уже через секунду оба резко вдыхают и смелеют. Рука Арса скользит выше по телу друга, он за шею прижимает к себе Антона, кусая пухлые губы. Шаст запускает ладонь в волосы своего «просто коллеги». Они теряют и находят себя в этом моменте. Весь окружающий мир попросту перестаёт для них существовать. Арсений не замечает, как из его закрытых глаз вырывается одна единственная слеза. Это эмоции, которым не хватает выхода через мурашки. Антон не замечает ничего, кроме щетины друга, царапающей его подбородок. Он проводит ладонью по его колючей щеке и с силой сжимает за шею. Они прерывисто дышат друг другу в губы. Не тонут лишь потому, что Арс одной рукой всё ещё держится за край помоста. Держит и себя и Антона. Спустя неизвестное никому из них время, Арсений разрывает поцелуй. Они прижимаются лбами друг к другу и переводят дыхание.

— Получается, — хрипло начал Арс, — Артон канон?

— Дебил, блять, — прерывисто вдыхая, реагирует Антон.

Они улыбаются.