«Идут ещё».

«Найдите их — мы должны!»

«Мы должны поторопиться, ибо они блуждают без знания».

Челл с трудом могла в это поверить. ГЛаДОС сдержала свое слово. Девушка уже проверила область вокруг — и всё было настоящим. Не синтетическая пшеница и облака-голограммы, а реальный живой мир. А сейчас Челл сидела на кубе-компаньоне и просто смотрела на голубое пространство сверху. И этого было почти достаточно, чтобы заставить ее расплакаться. Однако девушка отказывалась плакать. По крайней мере, не в том месте, за которым ГЛаДОС все еще могла бы следить.

В конце концов, бывшая испытуемая нуждалась в убежище. Она, конечно, могла бы воспользоваться сараем, но это являлось плохой идеей сразу по нескольким вполне понятным причинам. При помощи куба Челл вскарабкалась на крышу строения.

Как выяснилось, поля пшеницы тянулись на многие мили в разные стороны. На севере это все, что можно было увидеть. На юге — почти то же самое. На западе она вроде бы заметила деревья, но восток казался самым перспективным направлением.

Там девушка сумела разглядеть какие-то серые силуэты, которые явно не могли быть деревьями. С ее точки зрения, они выглядели прямоугольными по форме, что навело Челл на мысль, что это могут быть здания. Здания означали город, город — людей, а люди означали любого, кто не является роботом. Бывшая испытуемая спрыгнула с сарая и улыбнулась. Она была рада, что удалось оставить сапоги прыгуна. Несмотря на ненависть к Aperture, они все еще могли пригодиться.

Затем девушка посмотрела на свой куб-компаньон. Он казался большим и немного тяжелым без портальной пушки, с помощью которой его можно было носить, но в то же время каким-то образом успокаивал. Это была одна из самых странных вещей, которую Челл никак не могла понять. Почему штуковина, которая служила лишь для того, чтобы защищаться от высокоэнергетических шаров и нажимать на кнопки, доставляла такое утешение?

Это из-за маленьких розовых сердечек? Как он стал одновременно и ступенькой, и щитом в испытательной камере? Или дело было в том, что, если напрячь слух, то можно услышать музыку, исходящую откуда-то изнутри куба?

В чем бы ни заключалась причина, бывшая испытуемая не хотела бросать его. Если он станет обузой, вот тогда девушка оставит его позади безо всяких сожалений. Или, по крайней мере, так она говорила себе.

Взяв кубик, Челл направилась к городу. Шаг за шагом, но ее не покидало то неприятное ощущение, что она вот-вот врежется в стену. В конце концов, она добралась бы до края комнаты, и вся эта область оказалась бы фальшивкой.

Вскоре это стало для бывшей испытуемой своего рода экспериментом. Она делает двадцать шагов, и если не врезается в стену, то делает еще двадцать. Если бы девушка придерживалась идеи, что находится в симуляции, что все это являлось трюком, тогда не была бы разочарована, когда узнала бы правду.

Все это время Челл не сводила глаз с куба-компаньона. Она не подняла глаз, когда оставила пшеницу позади, чтобы та уступила место желтой траве. И даже для того, чтобы увидеть затем, как трава обратилась в бесплодную землю. Только когда похрустывание земли под ногами превратилось в звук металла, стучащего о камень, бывшая испытуемая заметила, что вышла на асфальтированную дорогу. Поставив куб рядом, девушка посмотрела вниз, как будто увидела улицу впервые. Она сделала несколько шагов взад-вперед, просто наслаждаясь звуком ее сапог, соприкасающихся с асфальтом. Для любого другого это было бы обыкновенной вещью, но дорога заставила Челл упасть на колени и упереться руками о поверхность. Она нуждалась в этом.

Дорожное покрытие было теплым на ощупь, и от того, что девушка сильнее прижала руки к нему, маленькие камешки впились в кожу ее ладоней. Это казалось слишком реальным. Бывшая испытуемая почувствовала, как на ее лице снова появилась улыбка, когда стряхивала крупинки грязи и гальки, прилипшие к рукам. Если это и была симуляция, то ГЛаДОС выложилась на все сто.

Встав на ноги, Челл подняла голову, чтобы получше осмотреться. Насколько она могла судить, прогулка заняла час, и оставалось пройти еще немного. Дорога поворачивала с севера и затем вела прямо к тому, что, скорее всего, являлось городом. Или когда-то являлось…

Чем ближе девушка подходила к населенному пункту, тем больше она замечала, что в зданиях не хватает больших фрагментов. И не только это, но еще и то, что на дороге не было ни одной машины, зато росли пучки сорняков и травы, пробивающиеся сквозь любую трещину, которую могли найти. Толика надежды, которая появилась у Челл, постепенно таяла при виде этого зрелища. Что-то нехорошее произошло здесь, пока она находилась под землей.

Наконец добравшись до города, бывшая испытуемая первым делом подошла к жилому зданию. Окна первого этажа были либо заколочены, либо стекла их покрывал толстый слой грязи. Прямо сейчас девушке не хотелось разбивать одно из них. Вместо этого она решила еще немного осмотреть поселение на случай, если кто-то все же находится поблизости. Возможно, это было просто заброшенное здание…

Однако, чем дальше она шла, тем строения, казалось, становились все мрачнее и еще более обветшалыми, чем предыдущие. Остановившись в середине перекрестка, Челл села на куб и нахмурилась. На улице не было ни одного человека.

Два часа назад девушка надеялась, что тут будет цивилизация, но теперь она застряла в заброшенном городе, не зная, в какую сторону идти дальше.

Бывшая испытуемая почувствовала легкое жжение в глазах, но тут же утерла их и посуровела. Она не желала плакать, потому что собиралась найти хоть кого-то и жить. Она сделает больше, чем просто выживет.

Возвращаясь обратно к жилому зданию, Челл бросила свой кубик в окно. По какой-то причине ей понравился звук бьющегося стекла. Она прислушалась, пытаясь определить, слышал ли кто-то этот звон. Когда никто не ответил и не появился, девушка осторожно перебралась через разбитое окно и вошла в здание. Света не было, но она могла видеть достаточно, чтобы прочитать табличку, указывающую путь к лестнице.

Воздух наполняло такое количество пыли, что бывшей испытуемой пришлось прижать руку к носу, чтобы не чихнуть. Прошло много времени с тех пор, как кто-либо проходил через это здание. Шкаф каким-то образом передвинули и прислонили к двери, действенно преграждая дорогу. Челл не стала особо задумываться об этом, проскальзывая под него; она прислонилась к гардеробу спиной, одной ногой уперлась в дверь, а другой — в пол. С первого же рывка ей удалось откинуть шкаф назад и подальше от входа на лестницу. Дерево раскололось, когда предмет мебели качнулся назад и упал на пол.

Войдя же на лестничную клетку, девушка замерла. Все было белым. Не идеально белым, так как все покрывал слой пыли, но бывшая испытуемая помнила конкретно этот оттенок. Панели. Все здесь было сделано из панелей, кроме металлических ступенек. А табличка, висевшая на стене, стала будто гвоздем в крышку гроба.

Жилой дом №5 для сотрудников Aperture

Этаж 1

Этажи 2-5

Путь на крышу

Весь этот город по-прежнему являлся частью компании, если судить по данной вывеске. Челл внезапно почувствовала нечто вроде паранойи и поймала себя на том, что проверяет каждый угол в поисках каких-либо признаков камер. Ничего не увидев, она осторожно направилась вверх по лестнице, не проверяя ни одной двери, пока не оказалась на пятом этаже.

Заглянув в коридор, девушка не заметила никаких камер, но все равно оставалась бдительной, проходя дальше. Все выглядело заброшенным, но в то же время и так, словно здесь совершили налет. Мебель разорвали в куски и разбросали повсюду, странные коричневые пятна покрывали пол и стены, и откуда-то пахло гнилью. Куда же все подевались?

Погибли ли все эти люди внутри Aperture или они просто встали и ушли после того, что случилось с ГЛаДОС? Должен же быть в этом городе по крайней мере еще один человек, кроме Челл!

А возвращался ли кто-нибудь вообще сюда? Как насчет полиции? Целый город исчезает за одну ночь, и никто не пришел на поиски? Проводилось ли расследование?

Ты — нехороший человек. Ты сама это понимаешь, правда? С хорошими людьми такое не случается.

Бывшая испытуемая выбросила эту мысль из головы. Нет. Она не считала себя такой. По крайней мере, думала, что это не так. Она имела смутные воспоминания о своем прошлом, но ничего конкретного. Девушка знала, что у нее был отец, который работал в Aperture. Помнила собственное имя. Свой возраст — или сколько ей было до того, как она проснулась там. Челл не сомневалась, что у нее также имелась жизнь и до всех этих испытаний.

Но, впрочем, было и то, чего она не знала. Например, где жила. Занималась ли спортом. В какой колледж ходила и имела ли высшее образование. Она даже не помнила, заканчивала ли школу. Как будто из ее мозгов стерли все то, что не касалось Aperture.

Бывшая испытуемая громко вздохнула, прежде чем толкнула первую попавшуюся незапертую дверь и вошла внутрь. Комната оказалась такой же грязной, как и остальная часть здания. Пыль покрывала каждую поверхность, а краска отслаивалась от стен. Также на потолке был большой и подозрительный потек, к которому девушка не хотела приближаться из страха, что все обрушится.

В углу располагалась маленькая кухонька. Челл проверила краны, но они лишь шипели в ответ. В шкафчиках не было еды.

Спальня находилась в таком же плачевном состоянии, как и все прочее в этой квартире. Матрас был потрепанным, из него торчали пружины. В углах виднелся мышиный помет, поэтому бывшая испытуемая даже и не подумала ложиться на кровать, потому что не сомневалась, что в ней окажется гнездо.

Отодвигание постели от стены подняло много пыли, но она достаточно быстро осела. И там, где был этот предмет мебели, осталось пятно невыцветшего ковра. Что давало некое представление о том, каким это место могло выглядеть когда-то. По крайней мере, будет чистое место для сна.

Затем девушка поставила кубик в угол и легла, прижавшись к нему спиной. А когда закрыла глаза, компаньон, казалось, загудел точно так же, как в Aperture. Это успокаивало.

Утяжеленный грузовой куб не может угрожать перерезать вам горло и даже не умеет говорить.

Я думаю, этот собирался сказать: «Я тебя люблю».

Они разумны, конечно.

Под тихие звуки куба и сгущающуюся темноту Челл не потребовалось много времени, чтобы погрузиться в объятия сна. Он был первым настоящим, который она имела за долгое время. Не тем, что вызывали лекарства, которые закачивались в модули стазиса или комнаты консервации. Не из-за того, что потеряла сознание после падения почти на две мили в яму. И, безусловно, не по той причине, что она снова отключилась после того, как ее вытащили из космического вакуума…

Если бы девушка могла, она бы немного спала между тестовыми камерами, но пары адреналина позаботились о том, чтобы это было лишь фантазией. Несмотря на то, что испытуемая ощущала себя бодрой в Aperture, это вовсе не означало, что она не чувствовала напряжения в своем теле, вызванного всей этой химией. Ее сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди, и, невзирая на то, что Челл злилась на все подряд, бывали моменты, когда волны тревоги накатывали и обрушивались на нее все разом. Уничтожение камер слежения помогало отчасти снять этот дополнительный стресс.

Но в данный момент девушка крепко спала. Все ее тело обмякло, и она полностью расслабилась после всего, что пережила. Жесткость вокруг ее глаз сменилась спокойным выражением. Каждые несколько минут в ее организме происходили какие-то изменения; инстинкт подсказывал ей, что нужно будет встать и двигаться, если потребуется. Челл оставалась в неведении об этом. Что-то связанное с прошлым, которое было забыто.

Хотя, если бы она не спала, то услышала бы удары и скрип передвигаемых половиц. Страдальческие стоны, доносящиеся снизу, с улицы. Странное рычание, возникшее из-за того, что услышали добычу. Долго дремавшие и гнившие трупы встали по приказу паразитов, прикрепившихся к их головам. Никто из них не мог этого видеть, но они ощущали этот запах. Чувствовали его в воздухе. В городе было нечто, чего не должно было быть.