Гарри знал, с кем ему теперь предстояло жить. Все знали. Том Реддл был человеком, который всегда брал то, что хотел. Поттер искренне сожалел о том, что на этот раз Лорд захотел Чарли.

Гарри не знал, что послужило причиной. Вернее, причин было настолько много, что он терялся в них — какая именно привлекла взгляд темного мага к его брату, понять было решительно невозможно.

Поттер каждый вечер подкрашивал корни волос в сочный огненный цвет, ощущая, как трясутся поджилки от одной только мысли о том, что Волдеморт может заметить разницу в оттенках и что-то заподозрить.

Вообще, женитьба казалась Гарри бесполезным делом. Происходящее все больше напоминало ему бред. Конечно, договорные браки были нормой для волшебного мира, но Тёмный лорд же не мог жениться. В смысле... это же Тёмный лорд. Он всегда был одинок, потому что все, кто его сопровождал, рано или поздно умирали — а вот он был бессмертен. Гарри только родился, когда Реддл уже пятнадцать лет как правил Британией, и с тех пор этот человек ни капли не изменился внешне. Уже даже клобкопухи поняли бы, что он не старел.

Почему он решил найти спутника жизни именно сейчас? По какой из тысяч причин выбрал именно Чарли? Как Гарри протянуть в этом месте целых полгода и не раскрыть правды?

Вопросы изъедали Гарри изнутри.

Чтобы хоть немного успокоиться, он коротал дни в библиотеке, но — только когда Реддл отлучался по своим тёмнолордовским делам, ведь Чарли бы никогда не взялся за книги Тёмного лорда. Это было "не в его характере". Но Гарри ведь и не был Чарли?

Гарри тихо фыркнул, подавляя желание нервно рассмеяться. "Вообще-то, — заметил он мысленно, — Ты сейчас именно что Чарли."

Поттер сел на траву, выйдя на полянку перед поместьем, и раскрыл очередную книгу на самой первой странице.

По правде говоря, Волдеморт почти никогда не присутствовал дома. Лишь по утрам он рассеянно здоровался с Гарри за завтраком, читал свежую газету, наспех съедал завтрак, — и то не всегда, — и сразу же то уходил через камин, то аппарировал. Зачем вообще Гарри должен был жить здесь — было неясно.

Поттер протяжно выдохнул, пытаясь сосредоточиться на книге, и лег на траву всем телом.

— Это мое мес-сто, бес-сполезный гость, — услышал Гарри недовольное шипение, и резко подскочил с места, оглядываясь.

— Кто здесь? — спросил он, когда никого не нашел взглядом. Гарри сейчас очень пожалел о том, что оставил свою палочку в комнате под подушкой.

— Вниз пос-смотри, идиот, — Гарри опустил глаза, и тут же отскочил назад.

На него, ехидно щуря один глаз, из травы косилась огромная змея.

— Э... вы Нагайна? — уточнил Гарри, на всякий случай делая пару шагов назад.

Змея закатила глаза.

***

Когда Гарри только родился, Джеймс уже понимал, что ничего хорошего их семье он не принесет. Изначально они с Лили готовились только к одному сыну.

Гарри был нежеланным.

Как приговор в голове главы рода Поттер звучали слова о темном цвете магии Гарри. Разумеется, Чарли был полностью светлым.

Дамблдор, проводивший ритуал по выявлению вектора магии, скорбно молчал. Вообще, когда Реддл пришел к власти, разделение магии на светлую и темную стало запрещено. Волдеморт запретил даже в мыслях разделять магию по цветам, и в этом он был весьма категоричен. Однако слушать указы Тёмного лорда могли его слуги, но не сторонники светлой стороны.

Лили плакала, качая на руках два свертка с мирно посапывающими младенцами. Джеймс бы заподозрил ее в измене, ведь род Поттеров исконно был светлым, но род принял обоих детей, а значит, кровь Джеймса была в венах обоих.

Гарри был лишним.

Деталька из другого набора паззлов, по ошибке брошенная не в ту коробку.

Джеймс поклялся сделать все, чтобы никто — никто — не узнал о том, что Гарри был темным.

Он и сам пытался забыть об этом. Но каждый год Гарри будто специально напоминал ему об этом.

В полтора года Лили начала отучать его от рук. Обидевшийся Гарри магическим выбросом взорвал дорогую коллекционную вазу на подоконнике, и починить ее никто не смог.

В два Гарри, еще толком не умеющий говорить с людьми, мило шипел со змеями на заднем дворе, пока Чарли играл в песочнице.

Когда Гарри исполнилось три, он случайно проклял отнявшего у него совочек ребёнка. Мальчик не прошел и десяти шагов, как упал и свернул себе шею.

В четыре года магическим выбросом Гарри превратил труп котенка в неконтролируемое умертвие, оставившее когтями Лили несводимый шрам на ноге.

Гарри был ошибкой. Дефектом. Пятном. Его силы росли вместе с ним, и направление его магии становилось все более явным.

Поэтому Джеймс принял единственно верное решение. Он полностью запечатал волшебный дар младшего сына.

Дамблдора хватил удар, когда он увидел шрамы от нитей магии на тонких детских руках, но отменить уже ничего было нельзя. Джеймс был отменным артефактором: вычертить магией десяток блокирующих рун на костях живого, пусть и такого маленького человека было для него проще простого.

Лили молчала. Молчал и Джеймс. Они негласно решили: сын-сквиб намного лучше, чем сын с тёмным даром.

Сосредоточив все свое внимание на младшем сыне, они совсем забыли о том, кто родился буквально на пять минут раньше.

Гарри был ошибкой. Но кем тогда был Чарли?

Чарли был неучтенным фактором.