Впервые, когда я очнулась, всё вокруг показалось незнакомым.

Первыми в глаза бросились деревянные палочки. Детские ручки, пытающиеся удержать деревяшками еду и не уронить её обратно в тарелку. Ничего не получалось. Казалось, ещё немного и ребёнок бросит свои попытки, как вдруг раздаётся приятный смех. Женщина в кимоно подходит ближе и помогает правильно взять несчастные палочки. Кусочек огурца наконец-то попадает в рот.

Мм, солёно.

Уже после я заметила сероватые картонные стены, низкий деревянный столик, солоноватый запах еды и морской воды. На некоторых стенах были нарисованы маленькие рыбки, в остальном же всё напоминало комнату взрослого.

Способная лишь наблюдать, я не обращала внимания на мелкие детали. Для меня это был обычный сон. Это устраивало меня, ведь я даже не успевала подумать, что что-то может быть иначе.

Постепенно сны становились дольше.

Ребёнок всеми силами старается собрать бусины на одной нитке, но они постоянно ускользают. Процесс идёт очень медленно. Женщина, что и в первом сне, продолжает находиться рядом. Она занимается тем же, чем и малыш. Хотя, в отличие от ребёнка, на её нитке уже десятки бусин.

— Молодец, Ваданохара. Уже получается. — она что-то говорит. Второе слово корежит слух, из-за чего я делаю вывод, что это имя.

Скоро сны начинают длиться дольше часа. Они становятся осознанными.

Уже не ребёнок пытается писать первые буквы, а я старательно выцарапываю иероглифы на бумажном свитке. Мои руки все в чернилах, а перо дрожит от напряжения, но я продолжаю этим заниматься. А… Б… В…

Урок чистописания заканчивается с приходом уже знакомого лица. Эта женщина… Должно быть, мама. Она просит меня последовать за ней, и я послушно шагаю в её сторону. Но дойти я не успеваю — весь мир снова погружается во мрак.

За время таких моментов, я понимаю, что могу осознанно мыслить, лишь контролируя чужое тело. У меня нет воспоминаний о том, кем я была. Нет ничего, кроме разрозненных чувств любви и опаски к разным вещам. Кем я была до этого? Была ли у меня семья? Может, я чей-то призрак?

Вопросы возникали в голове так же быстро, как исчезали под всплеском чужих эмоций. Своих же я почти не ощущала. Лишь тихая пустота и смятение. Я могла довольствоваться моментами, когда управляла телом и делала то, что хотелось. Назвать Тацумию мамой? Нарисовать цветочек на свитке вместо иероглифов? Расплести косы и переделать в пучок? Выкинуть нелюбимые грибы на пол? Пялиться в одну точку на протяжении часа? Ничего важного, но так я помнила… Помнила, что я жива.

В какой-то момент я просыпаюсь.

От оставшихся эмоций ребёнка лишь липкий страх и желание вернуться к мамочке, а из моих желание порисовать цветочки или поспать. Обстановка была незнакомой. Трудно не догадаться, что я потерялась. Вокруг никого не было, лишь снежные пустыни из звёзд, которые тускло освещали пространство. В моих руках такая же звездочка, только меньше и ярче. Фонарик?

— Всё хорошо. Мы выберемся. — произношу я, чтобы успокоить то ли себя, то ли ребёнка. Не то чтобы меня это сильно беспокоило. Тело даже не моё, не говоря о том, что почти всё время я нахожусь в полусне. Но если этот ребёнок потеряется и умрёт от голода, мне будет совестно. Детей терять очень больно… Почему-то мне так кажется.

Идти приходится долго. За это время на улице совсем темнеет. Только свет звездочки освещает часть пути. Впервые имея шанс подумать о своём, я отмечаю что-то странное. Так не должно быть, разве нет? Ребёнок, спокойно дышащий под водой; мама, напоминающая какое-то морское существо. Кажется, раньше я не гуляла под водой. Раньше это… не было возможно? Должно быть, да.

Значит, этот мир отличается. Это не мой прежний мир. Но каким он был? Мой мир…

Наверно, это уже неважно.

Ноги устали от ходьбы, но я упрямо продолжаю плестись вперёд. Тело вновь сковывает противное ощущение страха и тревоги, чужое мне, но я не обращаю внимания. Главное выбраться отсюда. Впрочем…

Я останавливаюсь и вновь оглядываюсь по сторонам. Мрачное чёрное небо и свет белесых коралловых звёзд создавали яркий контраст между собой. Стоя здесь, в белом хлопковом платье, я сливалась с этими звездами, как и они, даря свет тёмному небу. А ведь это завораживающее зрелище.

Я не знаю, сколько так стояла. Может, минут пять, пятнадцать, а может и целый час. Руки покрылись мурашками. В какой-то момент я начала клацать зубами и лишь тогда осознала, что мне пора идти. Куда? Неважно. Куда-нибудь, где тепло. Ребёнок может заболеть, так долго стоя на холоде. А я? Я… должно быть, я могу только появляться и исчезать. Ничего большего.

Делая шаг вперёд, я слышу позади себя какой-то треск. Тело останавливается на секунду. Стоит повернуться и посмотреть, но я этого не делаю, продолжая идти дальше. Если мне и суждено умереть, то я в любом случае умру, верно? Да и этот ребёнок… Лучше просто поторопиться.

Вскоре я снова останавливаюсь, но уже не из-за подозрительного звука. Мои ноги крепко прижаты друг к другу. Мне не сделать ни шага вперёд. Значит, ты всё-таки хочешь, чтобы я посмотрела на тебя?

Не зная чего ожидать, я оборачиваюсь настолько, насколько это возможно.

Высокая незнакомая фигура. Свет падал так, что я не могла разглядеть её лицо. Единственным отличительным качеством этого существа были розовые широкие щупальца, пара из которых обвивала мои ноги. Кажется, таких звали осьминогами. Но обычно они поменьше… поменьше и совсем не напоминают человека, да?

Никто не произносит ни слова ровно до того момента, пока я не вспоминаю о холоде. А эти щупальца ещё холоднее, чем вечерний ветерок.

— Отпусти меня. — произношу я, на секунду теряя связь с реальностью. Этот голос… мой голос? Нет, он детский, чересчур детский для меня. Значит, это голос ребёнка. Девочки. Да, девочки… это определенно девчачий голос. Но даже так… и для ребенка не очень подходит, да?

Незнакомец продолжает молчать. Он медленно подходит ближе, вскоре наклоняясь к моему лицу.

Сейчас и я могу разглядеть его. Густые короткие волосы, но длинная чёлка, цвета морской пены, серо-голубые глаза и тощее, на первый взгляд взрослое лицо.

На секунду я испытываю укол тревоги. Но она не моя. Всё в порядке.

— Что… ты здесь делаешь? — юношеский тихий голос эхом проходит по округе. Он не кажется слишком дружелюбным, но и агрессивным тоже. Может, если я… хорошо. Попробуем.

По-хомячьи насупливая щеки, я сжимаю руки в кулачки и пытаюсь выдавить слёзы. Это удаётся без какого-либо труда, стоит мне на секунду потонуть в чужих эмоциях.

— Я-я… я потерялась. Я случайно забрела сюда и-и… хнык… не знаю куда идти.

Тень незнакомца вздрагивает, а хватка на ногах ослабевает. Щупальца медленно соскальзывают с моих ног. Он отходит на пару шагов, кажется, впав в короткие раздумья. Ситуация к доверию особо не располагала, так что чуть поразмыслив, я дернула вперёд. Плевать куда, лишь бы подальше отсюда.

Когда я врезалась в кораллы, до меня дошло, что это было плохой идеей. Но, видимо, осьминог не пошёл за мной, так что я снова осталась одна. Так я думала, пока не услышала издалека чужие крики. Кажется, они искали кого-то.

Подбираясь к нашумевшей страже, я пару раз поцарапали так раненные коленки, а так же потеряла свой фонарик. Веселое путешествие, что скажешь. После я вовсе выпала на дорогу перед вооруженными рыбками.

Кажется, я сильно их напугала, ахах.

Когда мы подошли к огромному замку, я уже вырубалась. Была ли то проблема детского тела, либо моя собственная усталость, но стоило мне одним глазком заметить маму девочки, как я облегчённо рухнула в небытие.

Надеюсь, такое больше не произойдёт.