Звуки фортепиано, до этого составляя незвучную мелодию, резко обрываются. Я растерянно гляжу на монохромные клавиши. Один взгляд на ноты, и я понимаю, что они мне знакомы. Только играть совсем не хочется. Фортепиано… Это слово отдается неприятным эхом в уме. Возможно, раньше у меня были с ним какие-то проблемы. А, может, они есть и сейчас. Закрыв клавиши, я поспешила слезть с табуретки.

— Ваданохара? Всё в порядке? — заботливый голос с присущим материнским волнением обрушается на меня как ведро со льдом. И как мне объяснить, что её дочка не хочет играть на фортепиано, потому что внезапно записала его в самые нелюбимые музыкальные инструменты? При том, что до этого она спокойно играла? Ухх…

— Да, мам. Просто… просто я устала! У меня не получается и… мне не нравится, пальчики не достают! — неважно какая отмазка, главное, как ты её преподашь, верно? Может, у меня получится отказаться от занятий?

— Ваданохара, у тебя не может всё получиться с первого раза. Главное — продолжать стараться, а остальное придет со временем. — от одного её железного тона, я понимаю, что фортепиано теперь со мной на всю жизнь. Будь оно ненастно! И ведь я даже не помню, почему оно мне так не нравится! — Но ладно, мы можем немного передохнуть. Как насчет подкрепиться чем-то сладеньким?

Сладкое переменило гнев на милость, так что я быстро и радостно закивала. Я давно не ощущала вкус еды.

Стоило упомянуть, что маму звали Тацумия. Она носила белое кимоно с редкими узорами и повязанный вокруг красный пояс. Белые волосы в виде каре, алые пряди по бокам лица и теплые желтые глаза. От волос шли длинные алые усики, да и в целом она напоминала какую-то рыбку. Как и все остальные, хоть как-то похожие на человека. Кроме меня, то есть… ребенка. Смотреть на неё было одним удовольствием, ведь для своих лет она выглядела просто прекрасно. А я была уверена, что она многое успела повидать. Особенно мне нравились её волосы. По ощущениям они были очень мягкими.

Оглядываясь в сторону зеркала, я на миг разочаровываюсь. Ни разу не интересовалась своей внешностью, но как оказалось, ничего необычного в ней не было. Русые волосы, серые глаза. Лишь острые ушки выделялись, да и только. Я тоже хотела бы быть похожей на какую-то рыбку и иметь свою особенность! А так… скучно.

Может, Тацумия вовсе и не родная мама? Может быть — может быть.

— Вот, дорогая, угощайся! — вскоре Тацумия кладёт передо мной блюдце с нанизанными на палочки цветными шариками. Они мне знакомы. Да, едва сладкие рисовые шарики с бобовой пастой. Для ребенка, не пробовавшего ничего слаще мела, эта сладость вызовет восторг. Для меня же… это было хуже каторги. Я съела лишь одну.

— Ну что, как тебе? — спросила мама.

— Невкусно. — бездумно брякнула я, продолжая покусывать деревянную палочку. А вот это уже занимательно, зубы-то чешутся.

На несколько секунд между нами установилась тишина. Не обратить на неё внимания было невозможно, так что я с ожиданием уставилась на удивленную чем-то женщину. Я… сказала что-то не то?

— Хахах… А вы у нас с характером, милая леди? И чем же тебе они не понравились? — смех мгновенно смутил меня, заставив откинуть палочку на тарелку и сжать руки в кулачки. Но она же не ругала… всё нормально.

— Они невкусные. Как рыба и тофу. И грибы. И морская капуста. И вареная морковка, и виноград и-и… — думая чем бы закончить список, я переключилась на бобовую пасту. — Вот если бы вместо начинки был шокола-ад. — меня щелкнули по носу.

— Шоколад таким очаровашкам как ты слишком вреден. Тем более, когда ты не любишь столько полезных продуктов! — взглянув на мои слезливые глаза, она чуть смягчилась. — Возможно, чуть позже я принесу шоколадные данго. Подумать только, кто успел дать попробовать тебе шоколад… Надо следить за твоим питанием. — последние фразы она бормотала уже себе под нос, пока я нервно улыбалась, вспомнив, что Ваданохара не ела шоколада. Никогда.

Время шло дальше. Моё периодическое появление стало стабильным. Но чаще всего такое происходило, когда сама Вадда уставала или была испугана. Потому очнувшись, я была готова снова выпутываться из каких-то лабиринтов или бежать к кровати, а не вот это всё.

— …Он здесь совсем новичок, ничего не знает и много нервничает. Я думаю, если вы познакомитесь, то ему станет полегче. Поддержи его, хорошо, дорогая? Надолго я тебя с ним не оставлю, мне нужно отойти лишь на часик. А пока вы вместе посидите, почитаете книжки, хорошо? — я могла лишь кивать на вопросы, не понимая о ком идёт речь.

Что опять случилось? Её испугало новое знакомство? Она не спала ночь? Так почему она так резко передала мне контроль над телом?

Это напрягало, но я пыталась успокоиться. Мне же лучше. Эта бесконечная тьма начинает надоедать.

Вскоре мы подошли к библиотеке, где нас встретил незнакомец. Заметив его, я с трудом удержала рот закрытым. Ух, а ведь я была лишена почти всех прелестей знакомств с другими, так что не видела почти никого, кроме Тацумии.

Белая акула? Эта правда была белая акула! Мальчик или девочка? Судя по обращению мамы, всё-таки он.

— Привет! Ох, это и есть Ваданохара? Я Сал, очень рад знакомству! — было видно, что акуленыш нарочито пытался выглядеть энергичным и дружелюбным, но у меня это не вызвало ничего, кроме скепсиса. Ну, будем знакомы, мистер Сал.

— Ну, я оставлю вас. Я совсем скоро вернусь. Если возникнут какие-то проблемы, то Пульмо всегда поможет. Не забывай, Сал. Не скучай, милая. — получив поцелуй в лоб, я улыбнулась. Что ж, это определено будет весело.

Вскоре мы остались вдвоем.

— Тацумия сказала, что сейчас ты должна заниматься, так что мы можем поискать подходящие для тебя книжки, идёт? — я киваю. — Ох, а ты не больно многословна, а?

Продолжая пялиться на него, я лишь шире улыбнулась. Внезапно на ум мне пришла одна забавная затея. Он выглядел как самая настоящая плюшевая игрушка, из-за чего я не могла побороть своё желание потискать эти щеки.

— Можно потрогать?

Наблюдать за тем, как акула впадает в ступор, весело. Его голубые глазки на миг расширились, но потом вернулись в прежнюю форму. Вай, а они красивые!

— Х-хех, потрогать? Что ты имеешь в виду…? — так и не дождавшись разрешения, я подошла и тыкнула его в щеку.

Тишина.

Обычно в такие моменты возвращалась настоящая Ваданохара и брала всю ответственность на себя, но в этот раз этого не случилось. Эээ, так, ладно.

Стараясь сохранить каменное лицо, я пожамкала обе щеки одновременно.

— Поймала. Ты проиграл.

Его лицо или, точнее, мордочка, удивлённо вытянулось.

— Мы играли?! Но я даже не знал, какие правила и ты- — внезапно замолкая, он пристально смотрит на меня и точно так же тыкает в щеку плавником. Вау. А ты быстро понял.

— Ты всё равно проиграл! — не скрывая смешка, проговариваю я и бегу в библиотеку. Лишь бы нас не выгнали за шум.

Вскоре он ко мне присоединился, и мы принялись за книжки. После такой глупой выходки он вёл себя менее зажато, что мне нравилось. Не хватало ещё, чтобы он вёл себя как напыщенный павлин или наоборот, как зажатый подросток. Раз уж мне дано это время, стоит провести его с пользой. 

Все предложенные им детские книжки я отвергла. Вместо этого в мои руки перекочевала книжка по истории, которую белый акуленыш пытался безуспешно забрать. А, может, только делал вид.

К приходу Тацумии мы обсуждали любимые блюда и хобби. Впервые я задумалась о том, чем действительно хотела бы заниматься. На ум сразу пришёл кривенький, нарисованный чернилами цветок. Возможно, рисование было бы лучшим вариантом? Или можно заняться писательством? А может петь? Чем здесь такие, как я, занимаются?

— Хорошо! Тогда когда научишься достаточно рисовать, то нарисуешь меня, договорились? — эта просьба вызвала во мне странное чувство дежа вю. Такое было. Когда-то… очень давно.

После этого так же шли дни. Периодически я сменяла настоящую Ваданохару, в остальное время пребывая в темноте. Время подходило к десятилетию. Из необычного было лишь то, что это ее первый юбилей, а так же к этому числу близилась церемония официального представления. Никогда не обращала внимания, ведь не заставала эти моменты, но Вадда являлась ведьмой. И я, должно быть, тоже. Обучение начнётся так же с десяти лет, а пока я могла не волноваться об этом. Кто знает, может к этому моменту меня уже не будет.

Вновь я очнулась, видя плачущего Сала. С нашей последней встречи ничего не менялось, так что причины понять я не могла.

— Хей, Сал, что случилось? — от моего появления он вздрогнул, тут же начиная стирать слёзы с мордочки.

— Ох-х, это ты, Вадда… Да ничего особенного. Не волнуйся обо мне, у тебя наверняка много дел на сегодня. Наслаждайся свободными деньками. — вытирая слезящиеся глаза плавником, он всхлипнул. Такой поворот меня совершенно не устраивал. Не знаю, что у него случилось, но я не позволю, чтобы он плакал в такой прекрасный день!

Что же можно придумать?

Повернувшись назад, я наткнулась на приоткрытую ракушку. Прямо в ней сияла маленькая жемчужина… Жемчужины… Ох, точно!

Одним из самых первых воспоминаний здесь было плетение бисером. Тацумия давно не устраивает такие уроки, заменив их на мое нелюбимое фортепиано, но некоторые штучки у меня остались. Даже сейчас… Ну же… Вот!

Достав из кармана горстку маленьких детских украшений, я постаралась выбрать самое красивое. Довольно широкое, аккуратное белое колечко. Почти полностью его сделала Тацумия, но и свою руку я приложила, надев одну из бусин.

— Сал, вот! — протягивая кольцо, я вдруг вспоминаю, насколько это похоже на предложение руки и сердца. А ведь это идея…

Плаксивое выражение лица почти сразу же сменилось на ошарашенное.

— В-Ваданохара?! Ч-что ты делаешь? — пережив первые пять секунд шока, он уточняет, — Ты что, делаешь мне предложение?

Лыбясь во всё лицо, я драматично соглашаюсь:

— Конечно, мой дорогой Сал! Обещаю, когда вырасту, взять тебя в жены. 

Тишина длится лишь пару секунд, как она разрывается громким смехом.

Вытирая слёзы с ресниц, я пытаюсь хоть как-то натянуть это несчастное колечко на плавник друга, но ничего не получается.

— Упс, не угадала с размером. Ну, в следующей раз исправлюсь, хихи!

— Ваданохара, ты просто чудо. — он улыбается, кажется, уже позабыв о своей проблеме. Вот так-то лучше. — Я сохраню его, так что оставь.

— Скорее шут гороховый, но как скажешь. — я не сдержала повторный смешок. Впервые за долгое время мне не хотелось уходить в незабытье. Хотелось остаться в этом моменте на подольше. И как на зло, именно тогда я теряю контроль.

Темнота наступила резко, слишком быстро обрубая связь. Словно боялась, что я полностью займу чужое место, и не дам хозяйке вернуться. Но она сама даёт мне это право, так почему?

Может ли быть, что скоро… скоро всё решится? Скоро я, наконец, исчезну? Растворюсь в этой бесконечной тьме, расстаю как призрак?

Но что, если я не хочу?

Я хочу жить.