— Мужики уже прислали фото с места происшествия, — сообщает Сергеич, садясь за руль. — Картинка там, конечно… Не для слабонервных.

Паша смотрит на Сергеича со смесью амбициозности и обиды во взгляде. Он не считает себя слабонервным. Ему приходилось просматривать очень много мерзких видео еще в академии. Потому что отчего-то всем его однокурсникам казалось, будто он — этакая нежная ромашка, которую может стошнить от неприятного ролика.

А он — не ромашка. Вообще. Просто выглядит как человек, которому могут не продать пиво даже с паспортом. Так что, в грязь лицом перед Сергеичем он точно не ударит.

— Я всякого повидал, — самоуверенно заявляет Паша, пристегиваясь.

Однако, все равно не просит Сергеича показать фотографии заранее. Решает, что будет лучше, если место преступления останется для него сюрпризом.

За свою непродолжительную оперативную работу Паша видел не так много по-настоящему шокирующих мест происшествия. Обычно все выезды проходят по бытовым делам. На что-то, что вылезет за пределы отделения на заголовки всех газет и интернет-изданий ему пока не везло. И Паша не считает это чем-то плохим. Потому что на самом деле выехать на какую-нибудь расчлененку ему не очень хочется.

Сергеич цинично посмеивается. Паша отвлекается на пролистывание ленты новостей в своем телефоне. И все равно натыкается на сообщения о том, что станция метро, к которой они едут, экстренно закрыта. А подробности закрытия не разглашаются. В комментариях под такими статьями строятся как самые сумасшедшие теории, так и предположения того, что что на станции что-то сломалось, ведь бюджет на капитальный ремонт распилили чиновники.

— Я как-то в девяносто седьмом, — начинает рассказывать Сергеич, пока они спускаются на бесконечно длинном эскалаторе, — выезжал на полигон, где один молодчик расстрелял из винтовки пятерых. Как я жалел тогда, что завтракал...

— Валентин Сергеевич, — Паша придает своему голосу побольше строгости. — Не нагнетайте, пожалуйста.

— Могу рассказать анекдот, — предлагает Сергеич.

Совести у него нет. Они спускаются в подземку, где погибли люди. А Сергеич готов как хохмить, так и рассказывать какие-то байки из своей прошлой практики. Паша надеется на то, что никогда не опустится до такой степени цинизма.

Но надежда эта хлипкая. Потому что полицейских в возрасте, которые не были бы циниками, он еще не встречал. Профдеформация не щадит никого, даже самых эмпатичных людей.

Паша останавливается на платформе метро, когда видит, что окна одного из вагонов забрызганы темно-красным. И впервые начинает сомневаться в том, что он не слабонервный. Это темно-красное, да еще и по всем окнам вагона, не внушает никакого позитива.

Местам преступления в целом позитив не свойственен, но это уже чересчур.

— Лихарева уже набрали? — едва взглянув на вагон, спрашивает Сергеич у одного из оперативников, которого перехватывает на платформе. — Надо.

— Так гражданских же...

— Из него гражданский, как из меня балерина, — балерина из Сергеича, тучного и широкого, точно не выйдет. — Набирай.

Паша вопросительно поднимает брови, глядя на напарника. Смотреть в сторону вагона снова отчего-то совсем не хочется.

— Познакомишься с легендой, — усмехается Сергеич. — А пока пошли, посмотрим, что там у нас.

И не оставляет Паше выбора, кроме как сунуться в вагон.

Внутри оказывается еще хуже, чем кажется при взгляде снаружи. Складывается ощущение, будто людей в вагоне разорвало дикое животное, еще и впавшее в абсолютное бешенство. Паша даже не может понять, сколько всего жертв. Потому что к горлу невольно подступает тошнота.

Из вагона Паша вылетает моментально. Закрывает рот ладонью, вскакивает на лестницу эскалатора. По ней бежит вверх, чтобы поскорее оказаться снаружи. Его выворачивает прямо в ближайшую урну.

Но свежий воздух приводит в чувство.

— Водички? — спрашивает один из полицейских, дежуривших снаружи. — Ты какой-то зеленый.

Паша кивает. Благодарно принимает бутылку с водой, делает несколько крупных глотков.

— Кошмар, да?

— Ничего хуже я не видел, — признается Паша.

Без преувеличений.

Он отходит в сторону от входа на станцию. Трясущимися руками достает пачку сигарет. Очень долго возится с зажигалкой, прежде, чем закурить.

Запах крови и смерти не перебивается даже никотином. А Паше нужно снова туда спуститься, пускай он не находит себя морально готовым.

Прежде, чем нырнуть под заградительную ленту, он наворачивает несколько кругов вокруг здания станции, пытаясь хоть как-то прийти в себя. Получается с трудом. Но он успокаивает себя тем, что это — единичный случай.

Совсем скоро он вернется к бытовухе. Которая после такого не покажется уже чем-то кошмарным.

Вот так, наверное, и наращивается цинизм.

Паша спускается к платформе, совсем не торопясь. И видит, что Сергеич уже разговаривает с каким-то парнем в гражданском. Когда Паша приближается, тот как раз кивает и отходит в сторону вагона.

Парень выглядит так, словно только с утра вышел из школы.

— Это кто? — спрашивает Паша Сергеича.

— Легенда, — усмехается Сергеич. — Сторонний консультант. Толик Лихарев.

Паша хмурится. Он не слышал ни о каких сторонних консультантах, которых могли бы привлекать на ранних этапах. Максимум для судебной экспертизы прокуратура может пользоваться услугами независимых баллистиков или лабораторий.

— Типа Шерлока Холмса? — спрашивает Паша.

— Типа того, — кивает Сергеич.

Да ну это вообще бред какой-то. И Паша точно пошел бы переговорить с этим сторонним консультантом старшего школьного возраста, если бы тот уже не скрылся в вагоне.

Он же там наследит. Да что такое-то?

— Он старше, чем выглядит, — сообщает Сергеич.

Очень здорово, да только ничего это не объясняет.

— Так надо, — добавляет Сергеич, кладя руку Паше на плечо.

Это не ответ.

— Кем согласовано? — вскидывается Паша, сбрасывая руку Сергеича.

— Мной, Павлик, мной.

Такое положение дел его совсем не устраивает.

***

— В какой области ты консультируешь? — спрашивает Паша Лихарева, перехватывая его в холле станции.

Сергеич не дает никаких ответов. А внизу интернет достаточно хреново ловит, чтобы можно было нормально погуглить. Паше же очень не нравятся мутные ситуации. Он не для того поступал на работу в полицию, чтобы с ними просто сталкиваться вот так, а не расследовать.

Лихарев вблизи так и не кажется старше. Может, дело в том, что он сам по себе какой-то тонкокостный и худой, да еще и ниже Паши ростом. Может, выиграл в генетическую лотерею.

— Я многопрофильный эксперт, — отвечает Лихарев, взглянув на Пашу, запрокинув голову.

— И какими выводами можешь поделиться? — наседает Паша.

Лихарев оборачивается на Сергеича, который как раз поднимается на эскалаторе.

— Проведи молодому человеку ликбез, — холодным, но при этом полным недовольства тоном обращается он к Сергеичу. — У меня нет времени на нападки твоих щеглов.

— Так...

— Отставить, младший лейтенант, — грубо говорит Сергеич Паше.

Лихарев пользуется его откровенным замешательством. И покидает станцию метро.

Самым возмутительным образом.

***

— Вырастешь — поймешь, — заявляет Сергеич.

— Что пойму? — спрашивает Паша, глядя на старшего товарища в исключительном возмущении. — Что мы даже не пытаемся справиться самостоятельно и сразу привлекаем каких-то левых консультантов?

— Толик — не левый, — тон голоса у Сергеича расслабленный и терпеливый.

— И чем он занимается?

Сергеич поворачивает машину.

— Ты бы о самом деле думал, а не о Толике, — говорит он. — Совсем не на том ты циклишься.

Это в точку. С этим Паша не сможет поспорить. Но вернуться к материалам дела он еще успеет.

Как только разберется с вопиющим нарушением протокола.

— Полковник Климов будет того же мнения? — спрашивает Паша, апеллируя самым очевидным — именем начальника их отделения.

— Не поверишь, но будет, — смеется Сергеич. — Павлик, ну ты же слышал про практику привлечения нетрадиционных экспертов, да?

— Экстрасенсов типа?

Сергеич кивает.

— Хочешь сказать, этот пацан — экстрасенс?

— Не совсем, но методы работы у него тоже нетрадиционные. Ты, давай, не бормочи. Толик для нас — как вибратор в отношениях. Товарищ, а не конкурент.

Паша понимает — Сергеич его просто разводит. И к Климову с прямым вопросом про эксперта Лихарева он еще обязательно обратится.

Экстрасенсы, понимаешь ли, полиции помогают. Да, конечно. Он же не тупой.

***

— Паша, ты меня вообще не слушаешь?

Он поднимает взгляд от телефона. Света, его девушка, смотрит на него так, словно он сотворил какое-то ужасное преступление.

А он всего лишь пытается найти информацию. Факультативно.

— Слушаю, конечно, — врет он, блокируя экран телефона.

Информация не находится. В сети словно совсем нет никаких следов этого Толика. Паша ищет его по основным социальным сетям, но не находит подходящих профилей. Гуглит как просто по имени, так и по сочетанию «Анатолий Лихарев — экстрасенс». И ничего.

Хреновый он экстрасенс, если его бизнес не присутствует в интернете.

Паше приходит в голову мысль поискать его на фотографиях с известных мест преступлений последней пары лет. Но за нее приходится цепляться, потому что Света очень внимательно за ним следит.

— Я тебя не вижу практически, — замечает она.

Достаточно справедливо. Но в то же время — нет. Для отношений, при которых двое не живут вместе, они видятся регулярно. На выходных. Когда эти выходные совпадают.

А съезжаться Света не то чтобы готова. Паша ей однажды предлагал, потому что это решило бы проблему встреч. Да и в целом было бы удобнее. Но Света так прямо и заявила, что нафиг он ей не нужен на нынешнем этапе жизни на ее жилплощади.

И Паша уважает ее выбор. Но не понимает, в таком случае, претензий.

— А ты утыкаешься в телефон, когда раз в неделю приезжаешь, — продолжает Света.

— Я искал информацию по делу, — признается Паша. — Меня взяли на то массовое убийство в метро.

— Тебе оплатят то время, которое ты тратишь на поиск информации сейчас?

— Нет.

Света выразительно поднимает брови и пристально смотрит на него.

Казалось бы — и в чем она не права? Но у Паши зудит. С этим он тоже не может ничего сделать.

Он тянется к Свете, чтобы ее обнять, но она выворачивается. Раздраженно поднимает свою пустую тарелку с журнального столика. Уходит в сторону кухни. Паша решает, что лучше дать ей подышать и не беситься.

Паша не думает, что может сказать или пообещать хоть что-то, что Свету успокоит.

Поэтому он снова возвращается к поискам. Которые так и не оборачиваются успехом.

Телефон, однако, оживает не информацией. А входящим вызовом. На экране высвечивается контакт Сергеича.

— Надеюсь, ты не ел, — говорит Сергеич, когда Паша отвечает на звонок. — У нас тут еще один инцидент.

Паша бросает тяжелый взгляд на свою пустую тарелку, которую Света, конечно, из чистой вредности не захватывает с собой.

Он понимает, что проблема совсем не в инциденте. Даже не в том, что его наверняка вывернет. А в том, что Света его теперь с еще большей вероятностью заблокирует по всем фронтам.

И будет права.

— Выезжаю, — обреченно говорит Паша.