Зояр не мог уснуть всю ночь. Он слышал сиплое дыхание мамы, возле которой лежала Жанна, и тихое сопение Сирены, которая свернулась от холода под одеялом. Кажется, она снова заболела, но мама заставила ее выпить горький чай, и к утру снова заварит. Слышал поверхностное дыхание брата, слышал его. Зояру несколько раз казалось, будто бы он переставал дышать, и едва страх подступал к горлу, как глаза замечали движение его груди. Нет, он живой. Но страх и не думал отступать. Живой он сейчас. Возникало чувство, что если Зояр уснет, то утром обнаружит брата уже неживым.

Кажется, он оставил какую-то частичку себя там, на берегу. Не тогда, когда он звал на помощь, слыша всплеск воды, в пучину которой забрали его брата, но когда прибежал вместе со всей семьей и увидел на месте Сирены только ее одежду. Он хотел уже сам броситься в воду за близнецом, за шебутным и таким глупым Зояном, но его в железных тисках удержал Ждан, держащий одной рукой испуганную Жанну.

— Стой на месте, — голос брата всегда был страшен, когда он того хотел.

Зояр обернулся, и обнаружил, что отец пропал. Настолько тихо погрузился в воду, что он и не заметил.

— Здесь никто не водился. Слишком близко к порту и опорному пункту. Как же они допустили?

— К демонам, — выплюнула мама. Ее взгляд был слегка диковат, но никто не мог ее винить. — кто виноват, а кто нет, разберемся потом. Оставьте Жанну. Несите полотенца и одеяла.

Зояр побежал вместе с Жданом и вытащил из телеги все нужное. Некоторые люди, увидевшие вдали движения всей семьи, поняли, что случились, и пара мужчин тоже прибежали к берегу, спросив, какая им требуется помощь.

Мама взяла себя в руки и спросила, есть ли у путников жаропонижающее и лишние одеяла. Им быстро принесли новые вещи, но ни папы, ни Сирены, ни Зояна все еще не было наверху. Но это же река, неужели так тяжело найти в ней тварей и своего сына?

Нет, не так. Пусть это река, она относительно узкая и ограниченная. Не могли же твари так далеко увести и Зояра, и Сирену?

Вот зачем эта девчонка полезла в воду? А если папа не успеет спасти и ее?

Зояр готов был от своего бессилия заплакать. Ведь это он и Ждан — колдуны, почему же папа — обычный человек, спасает детей? Почему мама просто стоит, ведь и она — колдунья?

— А если папе потребуется помощь?!

— Он справится, — Ждан тоже смотрел на гладь воды, ожидая их появления из секунды в секунду.

— Ты говорил, здесь твари не водятся, но вот они! — обычно это Зоян наглел и повышал голос на старшего уважаемого брата, за что закономерно получал, но сейчас Зояр не мог держать себя в руках и куда больше напоминал старшего близнеца, чем себя самого. Знакомое ощущение горячего жара обожгло ладони, но он не смел применять магию на своей семье. Зояр пытался вырваться, наступить на ногу, ударить локтем, но Ждан был выше, сильнее.

— Значит, к Зоран имеются претензии. Это на них была обязанность следить за флорой и фауной этого места.

— Зоран? Разве не Драган? — не понял Зояр. В прошлый раз за порт точно отвечали стихийники, а не прорицатели.

— Не имеет значения, кто.

— Имеет, — вмешалась в их диалог мама и снова застыла.

На нее было страшно даже смотреть. Если Зояр в своей злости был похож на Зояна, то мама — не на человека. Она немигающим взглядом смотрела на гладь воды, словно покажись тварь, и она отсечет ей голову голыми руками. Зояр знал, что эта женщина теперь дорожит ими, но ни разу не видел, не убеждался своими глазами. Или, быть может, она беспокоится за своего папу?

В конце концов, у нее еще остались три ребенка, а муж — один-единственный.

Теперь Зояр слышал, как папа сидит возле костра с накинутым на плечи и голову мехом. Он медленно смазывал свой кинжал каким-то ядовитым раствором и перевязывал рукоять. Зояр тихо встал и мягко спрыгнул с телеги, никого не разбудив — даже чуткая мама не проснулась. А может быть, она просто перенервничала за день.

Отец не показал своего удивления. Знал, что он не будет спать. Зояр сел на бревно возле спящего Ждана, который лежал на толстых одеялах и был укрыт ими же. И он, и отец могли вместиться в телегу, но посчитали это некрасивым по отношению к Сирене, а потому просыпались немного раньше остальных, чтобы сделать зарядку и избавиться от болей в спине.

Деян поставил перед Зояром казан, где на дне все еще оставались остатки супа. Зояр покачал головой, отказываясь. Из-за страха он совсем не хотел есть.

— Мы в долгу перед этой девочкой.

Конечно, Зояр сразу понял, о ком идет речь.

— Сиреной? Но почему?

Потому что она первая полезла в воду? Обозначила своей одеждой направление? Потому что своим барахтаньем привлекла папино внимание? Но этого было недостаточно для долга. В конце концов, ее кормят и лечат, с ней делят постель и оказывают какую-никакую защиту перед другими путниками.

— Зоран не заметили появление в этих водах чистокровной мавки. Вероятно, ее сородичи смогли найти безопасный канал для выхода в море и мигрировали окончательно, а эта не успела. Быть может, была слишком мала или слаба, или вовсе разгневала матриарха. Поэтому и вступила в отношения с более-менее разумным водяным, — папа осекся. Он, как дедушка, не всегда мог придерживаться одной линии повествования.

— Но не в этом дело. Она чистокровна, и поставила на этих водах отвод глаз. Я чувствовал присутствие Зояна и этой девочки, но не мог к ним приблизиться — я просто плыл кругами, не видя их, — голос отца был спокоен, но Зояр слишком хорошо его знал, а потому видел его злость.

Отец — обычный человек без капли магии, и конечно же, не мог оказать достойное сопротивление тварям в их же среде обитания. Будь он трижды искусным воином и наемником, он никогда не сможет быть наравне даже с самой обыкновенной мавкой в воде.

Интересно, а когда он вообще смог даже мысленно называть папу папой?

Он был очень мал, когда мама, а в то время строгая, как говорил тот мужчина, заставляющий называть его отцом — стерва, явилась в их с Зояном комнату с вещами детей их прислуги и велела их надеть. Наверно, если бы не присутствие подле нее Ждана, бледного и взъерошенного, они бы уперлись рогом и никуда не ушли, страшась наказания. А потом они бежали. Много и долго. Почему-то никогда не видели ни погони, ни того мужчины и добрую тетю, ни даже дедушку. Их постоянно сопровождал суровый слуга доброй тети, да сама Ирис. Если бы, наверно, не было Ждана, Зоян с Зояром в первые же дни вне своего дома потребовали вернуться. Тогда еще совсем юные и наивные близнецы в толк взять не могли, почему они так часто меняют свой дом и постель, почему не могут позволить себе больше вкусной еды, почему же эта женщина уделяет им больше внимания и стремится сблизиться? Но Зояна все, казалось, устраивало. Он послушно хлебал безвкусный подгоревший суп, ведь даже поварихи у них не было, а Ирис готовить совершенно не умела. Близнецы целыми днями ничего не делали, а только учились девчачьим делами — штопать одежду, чистить овощи, стирать и подметать. Было унизительно, ведь, в конце концов, они целые будущие маги или даже магистры! Они не роптали и не злились, думая, что это тот мужчина сослал их в наказание и скоро отправит весточку, чтобы возвращались. Они не скучали по тому мужчине, подозрительно косились на Ирис и Ждана, который спелся с этой женщиной, но с грустью вспоминали о своих немногочисленных приятелях: сыне учителя танцев, с которым было весело дразнить слуг, или дочке учителя верховой езды, которая понимала язык животных и могла перевести им пение соловьев. Они пытались тихо возвать к своей магии, чтобы узнать, где находиться их дедушка, но никогда не получалось.

Близнецы ночами держали друг друга за руки, боясь, что однажды Ирис заберет кого-то одного и бросит второго.

А в новый год они и вовсе остались без вкусной еды. Это было ужасно, ведь та весна выдалась холодной, и близнецы тихо надеялись хотя бы на сочное мясное рагу и пирожные, и, может быть, встретиться с дедой, а получили только кашу с маслом и кислой земляникой, непонятно как оказавшейся на столе. Ждан с Ирис и почему-то с часто отсутствующим Деяном пытались их поддержать и утешить.

Конечно, близнецы бесстыдно разрыдались.

Но и Ирис — тоже.

Вероятно, она хотела рассказать им правду немного позже, хотя бы ближе к двенадцати годам, на их малое совершеннолетие, но получилось на несколько лет раньше. Ирис старательно подбирала слова, посадив рядом Ждана — тот все знал, но не прогонять же мальчика?

И так, перед скудным новогодним столом, давясь кислой земляникой и подарком Ждана — целой плиткой шоколада, на которую странно косилась Ирис(сноска), они поняли, почему им стоило так далеко уйти от теплого и богатого дома, почему стоило забыть прославленную фамилию и не ждать больше ни тетю, ни дедушку.

Рассказала, почему они так долго сидят на одном месте и почему нет Деяна.

И теперь, проведя свое малое совершеннолетие вдали от дома, им приходится вернуться

— Но потом вся магия просто исчезла, — продолжил Деян... нет, папа. — Это Сирена убила ту мавку. Чистокровную, голодную и полную сил мавку. Я смог увидеть водяного, а потом — их гнездо, куда они хотели бросить Зояна.

— Как она смогла ее убить? — опешил Зояр, выбравшись из воспоминаний. — Кроме того, девочка ведь домашняя. Изнеженная и наивная. Это я с Зояном можем задерживать дыхание, а она... О, — на него настигло озарение.

— Верно, — кивнул папа, — она колдунья.

— Но ведь Ирий ведь учет всех колдунов, — Зояр даже понизил голос, опасаясь, что их услышат. — Ее бы не пустили в другую страну. Несмотря на то, что прошлые обиды забыты, Крон с Ирием до сих пор не теряют возможности померяться своей силой... Ты что-то путаешь.

— Совершенно нет. Полагаю, что Сирена скрывается также, как делали мы.

Это давало ответы на некоторые вопросы, но открывало множество новых. Но Зояр не хотел ночью грузить свою голову.

— Ладно. Значит, долг?

— Долг жизни, — кивнул Деян. — Его будем нести я и Ждан.

— Почему не мы? — спросил Зояр.

— Вам достаточно и морального, — покачал головой отец. — Мои годы скоро подойдут к концу, и я надеюсь его закрыть до этого момента. Если этого не произойдет, то долг ляжет на плечи Ждана как старшего сына. И этого достаточно.

— Может, достаточно будет купить ей дом и дать денег? — Зояру стало не по себе.

Деян мягко усмехнулся и потрепал его по голове.

Зояр понял, что и он очень сильно испугался за Зояна. И он, и мама, и Ждан — все. Они боялись за обоих близнецов. Они действительно стали семьей или из нужды притворяются?

В одном только он не сомневался: не выживи сегодня Зоян, если бы мавка его утопила или ее помет сожрал брата, Зояр убил бы себя на том самом берегу.

* * *

Сирена вновь проснулась от чужих звуков. Ей стало жарко под множеством одеял, и болела голова. Она в очередной раз проверила наличие кольца и ожерелья Фриды в своем лифе, да браслета на запястье, и убедившись в их наличии. Она всегда держала драгоценности при себе на случай, если ее чемодан кто-то украдет сейчас или по дороге.

Браслет на руке почти перестал приносить дискомфорт — Сирена не любила в принципе когда руки что-то сковывает.

Сегодня они должны были пройти до перекрестка и там попрощаться.

Близнецы ее громко поприветствовали и получили за это по подзатыльнику от отца и старшего брата.

Зоян смог прийти в ум уже прошлым вечером и поблагодарить Сирену, но сама девочка не могла как нужно отреагировать на его слова. Ей было холодно до дрожи в зубах и одновременно жарко от правды, кем она является.

Сирена — колдунья. Она в самом деле не умерла под водой, не задохнулась, она убила мавку.

Это меняло и упрощало абсолютно все. Ей не нужно платить прорицателям, если она сама при должных стараниях сможет найти маму! Важно лишь научиться и...

И прятаться. Сирена, несмотря на отсутствие образования, совсем не дура, и понимает, что если власти узнают, то могут посадить в тюрьму или сослать назад в Ирий. Они обязательно тщательно проверят ее документы и могут спросить у Ирия, кто она такая, но никто в южном острове, кроме Фриды, не знает, кто такая Сирена Тис. Хотя бы потому, что та стала существовать около месяца назад. Поэтому первоочередно нужно найти свою семью, кем бы она не являлась, а лишь потом — получать образование. Безфамильную ее даже к экзамену не допустят. Значит, все-таки нужно обратиться к прорицателям, поскольку она не умеет колдовать по крови. Но ведь...

Сирена запнулась о свою ногу, когда пыталась надеть сапог.

Прорицатели точно сообщат властям, когда поймут, что фамилия в ее документах и кем она является на самом деле — разные семьи. Поэтому Сирене придется доплатить за молчание или обратиться к подпольным магам. Ее денег совершенно не хватит.

Ей нужно устроиться на работу.

В голове девочки даже стали зреть несколько планов, в числе которых — остаться с Варрин, попроситься к ним на работу, пока она не села в очередной раз между близнецами, а Зояр попросил ее поменяться местами с Зояном.

Конечно, Сирена понимала, что мальчик после инцидента у реки редко отпускает руку Зояна и теряет его из зоны видимости, но почему-то эта невинная просьба очень уколола девочку. Она поняла, насколько лишняя в этой семье. Она не вписывается.

По сути ведь Варрин не обязаны с ней возиться, это решение было принято Ирис как главной в семье и не оспаривалось. Сирена не приносила проблем, но никто не собирался с ей возиться.

Когда-нибудь им надоест делить постель с чужой девочкой, Ждан устанет спать на земле, а Деян — избегать ее, и Сирена не собирается ждать, когда они намекнут убираться вон. Она действительно покинет их у перекрестка.

— Сирена, — когда Ждан налил всем чаю, позвал ее Деян.

Девочка удивилась — старший мужчина крайне редко контактировал с ней.

— Я хотел бы выразить благодарность от всей нашей семьи за спасание Зояна. Мы в долгу перед тобой, и предлагаем заключить с нами односторонний договор.

Сирена не торопилась с ответом. Отчасти потому что некоторые элементы воспитания вдали от Ирия и Фриды забылись, потому она не спешила заверить, что спасение утопающего было ее моральным и нравственным долгом, что никто не обязан. Она — временно безфамильная, со скудной картой этих земельиз порта и незнанием, чем закончится ее завтрашний день.

— Какого толка?

А еще у нее было мелочное желание сделать эту семью обязанными себе. Пусть она — жалкая и ущербная, но Варрин будут ей обязаны, что ставит на ступень ниже.

— Долг жизни. Он ляжет на меня, как отца и старшего брата — Ждана.

Сирена склонила голову набок, обдумывая. Стоило ли торговаться, заставлять взять ответственность и близнецов? Ведь, в конечном счете, это Зояна она спасла. Она бросила взгляд на близнецов, и увидела, как сильно они сжали ладони друг друга. Сирена опешила. Это же ее приятели.

Нет, нельзя. Она не может так поступить, только не с семьей Ирис — женщины, спасшей ее.

— Хорошо. Как будем скреплять?

Коротко Ирис объяснила, что они будут делать, и запомнив, Сирена кивнула.

Больше никто не разговаривал.

Близнецы сначала выкопали маленькую ямку, а после — помогли всем присутствующим, включая свою маленькую сестру, умыть лицо и руки чистой водой из бурдюка. Дальше — наполнили водой ладони Ирис, вставшей лицом к солнцу. Один из близнецов вытащил семечко из маленького кожаного мешочка, и, как только Сирена в него подула, положил в рот Ирис. Деян снял один ярко-синий шарик из своих бус, а Ждан — булавку с шарфа, и подув на них, бросили в ладони женщины. Они поочередно проткнули пальцы иглой. Стоило нужному количеству крови упасть в ладони Ирис, сказали в один голос:

— Беру на свою душу и тело долг жизни перед Сиреной Тис. Пусть это семя будет свидетелем моих слов и намерений.

Ирис склонилась и выплюнула семя в ямку. Близнецы быстро накрыли его землей, а их мать — полила сверху водой из ладони, смешанной с кровью. В руках ее остались бусина с булавкой, которые она протянула Сирене.

— Пусть эти предметы станут тебе напоминанием о чужом долге. Сломай их, и должники тебя найдут.

Сирена с коротким поклоном приняла их. Нанизав бусину на булавку, девочка приколола ее внутрь своего кармана.

На том ритуал был окончен.

— Всегда нужно проливать кровь? — спросил Зоян, поливая посаженное семечко из бурдюка.

— Отнюдь, — сказал Ждан, вытирая палец и ладонь, куда набежала кровь. — Просто это исключение.

— Хм? — не понял, очевидно, Зоян, но Зояр его ткнул локтем, на что-то намекнув.

Сирене, тем не менее, тоже было интересно. Ждан увидел ее сомнения, а потому, помявшись, после предупреждения наклонился к ее уху и сказал, что знают о подделке документов. После этого уточнил: они не собираются это вскрывать.

Сирена прищурилась в подозрении и облегчении сразу.

— Что будет, если вы не сдержите свой долг? В случае, если я что-то скажу сделать, а вы по каким-то причинам не сможете?

Ждан задумался.

— Смотря что ты прикажешь. Тебе известно об ограничениях на любых формах сделок, скрепленных словом и кровью? — спросил он и тут же прикусил язык.

Это показалось Сирене забавным, и она даже не разозлилась. Конечно, ей неизвестно. Она первый-то раз видела ритуал.

— Давай я расскажу тебе по дороге? Тебе важно знать все нюансы, — предложил он.

Сирена, подумав, согласилась.

Они потушили костер, помыли и собрали посуду (вернее, ее помыл Деян, самостоятельно уйдя к реке — никто отныне не собирался отпускать детей одних), свернули одеяло, накормили и напоили в дорогу лошадей и тронулись.

Сирене даже показалось, что вдали кончается лес.

Близнецы, если и хотели вначале забрать Сирену к себе в компанию, услышав предмет разговора ее с Жданом, ушли подальше. Было видно, что им, в особенности Зояну, претил долг отца и брата, но они старались не подавать вида. Тем не менее, в первое время им придется походить в сторонке, чтобы остыть.

— Долг жизни, — начал Ждан, — вовсе не означает, что по первой прихоти главенствующей стороны должник обязан положить свою жизнь. К примеру, вздумай ты из интереса выставить меня на поединок с главой Драган, я в своем праве отказаться, и ничего мне за это не будет. Как ты думаешь, почему?

— Драган сильнее? — предположила Сирена. Она знала про триаду Крона, и знала, что Драган — сильнейшие в плане боев.

— Именно. Верная смерть. Здесь моя обязанность строится сугубо из моих интересов. Но есть некоторые нюансы. Твои предположения?

— Если Драган держит меня в заложниках, — задумалась Сирена.

Ей нравился формат объяснений Ждана. Он не дает ей готовую информацию, а проверяет на прочность ее мышление. Не возиться как со слабоумной.

— Или моих близких. Если посягает на мое имущество? Что-то существенное, вроде дома, — она оглянулась на Ждана и встретила кивок. — Если посягает на мою честь...

Сирена осеклась и продолжила, не краснея:

— Или свободу. Если заставляет делать что-то против моей воли.

— Все правильно. Можно, конечно, продолжать развивать мысли, но главное: — Ждан стал загибать пальцы: — Твоя жизнь и жизнь твоих близких людей. Не обязательно семья, это может быть побратим, некровная сестра, возлюбленный и так далее. Главное — твои чувства. Твоя честь и свобода. А также твое право, но и здесь есть некоторые тонкости, в частности, не относится к долгу жизни.

— Почему тогда называется долгом жизни? Почему не долг убеждений или еще чего-нибудь?

— Потому что его дают после спасения жизни, и долг будет висеть до конца твоих и наших дней, — терпеливо объяснил Ждан.

— В этом есть смысл, — подумав, согласилась Сирена. — А зачем важно семя? Как свидетель оно, ну, мало чем подходит.

— В этом тоже есть своя сакральность. Сейчас мы заключили магический договор, одну из его разновидности. Есть три составляющих любого договора: две его стороны, то есть наниматель и нанимаемый, взыскатель и должник, даже государственные лица, а третий — свидетель. Они связаны незримыми, но прочными узами магии.

— Но вас — двое, — не поняла Сирена и осеклась. Варрин ведь представляли одну сторону. — Стой, я поняла.

— Нет-нет, — качнул головой Ждан, — ты правильно сказала, пусть и не поняла до конца. Еще один важный элемент: в договоре одновременно могут участвовать только три живые души. Сейчас нас трое: ты, я, да отец. Кто же займет место свидетеля? Только условно-живое. Будь здесь алтарь, мы бы скрепили долг возле него, но сейчас при нас нет ничего, кроме нашего долга. Поэтому в ход пошло семя. Оно обязательно прорастет, станет деревом, и при случае сможет рассказать о договоре. Конечно, не нашим голосом, только слышащие Горан и другие семьи при наличии умений смогут узнать.

— Что еще может быть свидетелем?

— По сути своей — все, — охотно подхватил Ждан. — Все всегда были кому-то должны, но не у всех есть возможность найти свидетеля или храм с алтарем. Это может быть живое дерево после некоторых манипуляций с ним, в частности, прошением его духа, или животное, но после заключения ритуала оно погибает, и обе стороны берут его кости с собой.

— Обе стороны? Почему тогда вы ничего не взяли?

— Это зависит от умений магов. Мне с отцом не нужно вовсе ничего брать, достаточно того, что вы отдали свою кровь.

— Значит, вы маги?

Ждан помялся, но ответил честно:

— Не отец. Но он провел достаточно времени с магами, чтобы чему-то у них подучиться.

— Тогда вы знаете, где можно найти неразговорчивых учителей? — на свой страх спросила Сирена.

Ждан молчал. Либо обдумывал ее вопрос, либо формулировал отказ.

— Это опасная затея. Не таи на меня обиду, Сирена, но ты очень юна, но уже слишком взрослая, чтобы пытаться научиться магии. Кроме того, женщины и мужчины отличаются и по магии, и по физиологии своей, — уклончиво намекнул юноша, и скоро замолк.

Сирена нахмурилась, пытаясь разгадать его слова, и побледнела, осознав.

Он сейчас сказал то, что сказал? То есть после того, что с ней сделал Натан... Неужели невинность важна в магии?

— Но это не точно, — поспешно заверил ее Ждан будто бы виновато, — магистры каждый день делают новые открытия, а этот аспект женской магии всегда был предметом споров. Я давно не читал журналы, и возможно, мои слова являются не более чем ересью... Впрочем, минимуму всегда можно научиться.

— Хорошо, я поняла, — тихо выдавила из себя Сирена.

Ждан замолчал и некоторое время они шли молча. Впереди Деян разговаривал на козлах с Жанной, близнецы убежали вперед и что-то искали в земле, а Ирис лежала в телеге и читала книгу. Никто не заметил неловкости.

— Скажи, — она не верила, что на самом деле решилась на этот вопрос, но слова уже слетали с губ, — зачем вы заключили договор? Это ведь я перед вами в долгу.

Ей не требовалось перечислять все, что сделали для нее Варрин.

Ждан пожал плечами так, словно это ничего не значило.

— Всего лишь из своей позиции. Но ты спасла жизнь членам нашей семьи, вот что имеет значение.

Сирена не сбавила своего шага и ни одна мышца ее лица не дрогнула, но в груди, легких и ее сосудах стала копиться злость.

— Мы не можем оттянуть свою карму, не выплатив долги.

Она на секунду прикрыла глаза и убрала руки в карманы, чтобы крепко сжать ладони в кулаки.

Вот как. Со своей позиции, то есть они имели в виду их различие в иерархии. Они не могли опорочить свою фамилию, оставшись обязанными какой-то бесчестной безфамильной. Значит, Сирене дозволено бесстыдно есть с чужого стола и спать в чужой постели, но они побрезгуют и не опустятся? Пусть на их руках два убийства, это неважно, ведь сильные должны присматривать за слабыми!

На руке она чувствовала плетеный браслет, а во внутреннем кармане — булавку с бусиной. Злость медленно схлынула, оставив после себя обиду.

Да, Сирена — жалкая, безнравственная, необразованная и ущербная. Варрин здесь совершенно не виноваты, они всего лишь следуют своим принципам.

— Расскажи про другие виды договоров, пожалуйста. Кратко, потому что я ничего не записываю.

Ждан тихо облегченно выдохнул и продолжил рассказ, но уже не уделяя время на вопросы к Сирене. Значит, все верно понял: девочка предложила новую тему, просто чтобы избавиться от молчания. Она краем уха слушала его слова, будто вылизанные с учебника, но мало о них задумывалась.

Больше ее мучали собственные грязные мысли.

* * *

Деян остановил лошадей прямо у дорожного указателя.

Сирена сняла с телеги свой чемодан и откинула капюшон.

— Ну, — вздохнул Зоян, поправив свою шапку. — Пора прощаться?

Сирена кивнула.

Дети Варрин стояли полукругом, Ирис была за ними, а Деян и вовсе не показался.

Сирене было неловко и грустно. Ее никто так не встречали и никогда же не провожали, а потому она не знала, что делать и куда стоит идти. С удивлением и некоторм удовлетворением она увидела похожие эмоции на лицах близнецов и — вот чудеса! — в глазах Ждана.

— Да, пора.

Зояр первый шагнул вперед, и положа одну руку на сердце, второй тронул плечо Сирены. Она уже знала о некоторых традициях Крона, а потому не отшатнулась.

— Легкого пути тебе.

Сирена повторила этот жест, но ничего не сказала.

Поочередно жест повторили все дети, каждый со своим пожеланием: ясного неба над головой и крепкого здоровья, тяжелого кошелька. Даже маленькая Жанна, проливая слезы, пожелала ей что-то хорошее, но Сирена не смогла разобрать ее слов. В конце к ней подошла Ирис, и положила на плечи обе руки.

— Счастливого тебе пути. Не смей погибать просто так.

Сирена ей кивнула. Она догадалась о намеке, и поняла, что поступала глупо и неразумно.

Она подхватила свой чемодан, и набросив на голову капюшон, ушла, больше не оборачиваясь.

Карман грели зачарованные булавка с бусиной.

Она не услышала тихого и грустного шепота Ирис, смотрящей в спину девочки: "Не держи на нас зла".

В отличии от Варрин, ей идти было совсем близко. Она уже видела вдали высокий забор и пропускной пункт Зоран. Судя по карте, первым на пути будет город Ренор, известный своими игорными домами и борделями, что неудивительно: он один из ближайших к порту. В нем Сирена думала подзаработать в некоторых заведениях — всем же требуются подавальщицы? Она молода, красива, ловка, умеет находить с людьми общий язык — очень помогало в служении у Фриды, ведь уживаться со слугами приходилось. И кроновский она уже знает. Правда, ее желто-красный паспорт явно ирийский, но это ведь не может стать проблемой?

Сирена надела на себя всю теплую и нет одежду, которая была в чемодане, но все равно чувствовала, как ее пальцы на ногах еле сгибаются. Тем не менее, она не обращала на это существенного внимания, с неописуемым восторгом обводя взглядом фигуры и лица людей, спешащих по своим делам, громко веселящихся, или, наоборот, бранящихся. Высокие дома интересной архитектуры, такой отличной от Ирия, с яркими вывесками над дверьми или на балконах. Она по слогам могла читать их названия: "Бокал и ломоть", "Сад дивных роз", "Любимцы богов", "Солнечные карманы" и прочее-прочее. Из некоторых домов доносились громкие взрывы смеха, из других — тонкая музыка свирели и струнных инструментов, женское пение, клубы сладкого дыма. На улицах стояли одиночные лавки, продающие обереги на удачу, против сглаза, на легкую руку и "мужскую силу". Последнее Сирена долго переводила в уме, и поняв смысл, быстро сбежала, пока хозяин не заметил ее. Она быстро отыскала пункт обмена, и поменяла ирийские сеуты на кроновские злат, иней и ценги(сноска), но в простонародье последние два, как научили ее близнецы, назывались как серебряк и медяк. Сирена с удивлением признала, что так деньги легче считать. Один злат был равен десяти серебрякам и ста медякам. За пять медяков можно купить одну булку, за серебряк — послать письмо в ближайшие города, а за злат — купить на трое суток комнату. Что ей не понравилось: все деньги были в виде монет с отверстием на вершине. Это было неудобно в переноске и опасно, ведь монеты могут услышать воры и запросто свистнуть. Поэтому Сирена за семь медяков купила там же кошелек с кожаными шнурками и крепко его завязала на поясе, и по одному злату спрятала под воротник, в прическу, в белье и носки. На случай, если все же украдут.

Сирена поменяла все свои деньги, но не стала пока закладывать украшения Фриды. Их она оставила на самый черный день.

Она довольно скоро нашла венту, но здесь почему-то она называлась постоялым двором. Сирена тщательно запомнила это новое слово, и замотав на шею шарф, зашла внутрь.

В холе сидела упитанная моложавая хозяйка в пенсне на глазу и со счетами в руках — Сирена видела их у экономки Фриды, но так и не научилась ими пользоваться. Впрочем, и Фрида ее не хотела учить таким обыденным вещам. Женщина быстро двигала колечки и делала записи карандашом на бумаге. Услышав Сирену, она положила было счеты, но увидев наряд девочки, неуловимо скривилась и сухо поздоровалась.

— Добрый день, уважаемая, — тихо и сипло сказала Сирена, притворяясь больной, чтобы не был слышен ее акцент. — У вас есть свободная недорогая комнатка с горячей водой и отхожим местом? Мне на двое суток, но возможно продлю срок.

— Будет. С тебя злат и пять инеев. В комплекс входит обед и ужин.

Сирена прищурилась. Вышло дороговато. Конечно, у нее хватит денег выкупить все крыло на целый месяц и чтобы хозяйка будила ее высоким пением, но потом она останется ни с чем. Но зато она будет гарантировано сытая и чистая, а это, на взгляд девочки, было главным.

Девочка заранее наощупь запомнила каждую монету, а потому сразу вытащила из карманов нужное число. Хозяйка стукнула по каждой монете мизинцем с металлическим ногтем и прислушалась ко звуку. Проверив на подлинность, спрятала деньги в разные отсеки выдвижного шкафчика. Она стянула с крючка на стене ключ и громко свистнула. Сирена не заметила, как к ним прибежал невысокий худощавый паренек с оспинами на лице, а хозяйка приказным тоном сказала ему сопроводить Сирену до комнаты, вручив ему ключ. Паренек подхватил ее чемодан и заикающимся тоном пригласил за собой. Комната располагалась на втором этаже в середине коридора. Ей открыли дверь и поставили чемодан на пол. Парень жестом указал ей внутрь, и она быстро прошла. Комната оказалась опрятной и чистой, с тонким ковром на полу, кроватью, столом и дверью в уборную. После крохотной каюты и ночей под открытым небом и чужой спиной под боком, ей это место показалось роскошнее дворца. Сирена едва не расплакалась.

— Если х-хочешь, вечером будет ужин на п-первом этаже... — сказал паренек, почему-то еще ушедший.

Сирена обернулась. Он прятал взгляд и покраснел, будто боролся с высокой температурой. Впрочем, здесь довольно холодно, в отличии от Ирия. Вот там только зимой немного холодает у моря, у порта.

— Нет, не нужно, — сказала Сирена своим нормальным голосом и поспешно покашляла, снова понижая голос: — Если можно, принесите ужин в номер. Благодарю.

И закрыла дверь.

Она разулась и первым делом она проверила, есть ли в номере мыло. К ее удовольствию, было, и даже крохотный кувшинчик шампуня. Она с удивлением обнаружила большое глубокое железное корыто на ножках вместо привычной ей высокой бочки с сидениями. Зачем? Ведь так вода быстрее остывает! Она осмотрела весь номер, но так и не нашла ни единой бочки, даже самой узенькой и крохотной. Зато в уборной был один длинный чистый халат.

С печальным вздохом Сирена повернула вентиля с горячей и холодной водой, и сняла с себя всю одежду. В номере не было таза, в котором она планировала постирать с мылом вещи, потому она вышла и спустилась на первый этаж. Хозяйка ей сказала, что за четыре медяка можно воспользоваться услугами прачки. Сирена решила, что так и поступит: лучше ходить в чистой одежде, нежели вонять и чесаться. Она просто пропустит один обед, и тем восполнит дыру в бюджете. Она переоделась в халат и отнесла все свои вещи, предварительно вытащив спрятанные монеты, в нужную комнату в конце коридора первого этажа и заплатила женщине нужную сумму и добавила еще медяк, чтобы одежду погладили и принесли в ее номер.

По ее возвращению корыто уже набралось и Сирена с наслаждением в него легла, немного поморщившись от температуры, но довольно быстро привыкая. Как же она скучала по этому чувству! Пришлось признать, что в корыте есть свой смысл — было так легко расслабиться и задремать. Ногой она повернула вентиль с горячей водой, и стала отмокать. В Ирие она не могла себе позволить долго мыться. Пусть Фрида ей разрешала воспользоваться ее собственной бочкой, если бы узнали другие слуги — ее бы сжили с поместья, и никто бы не помог. А Сирена очень дорожила крышей и пищей. Тем не менее, она часто видела, как сама Фрида могла часами лежать в воде и читать, или слушать музыку, или просто разговаривать с ней.

Сирена стала скучать по ней. Девочка с тоской понимала, что у нее даже нет фото этой женщины. Она хорошо помнит ее светлые вьющиеся волосы, и темные глубоко посаженные глаза, и вечная скука во взгляде. Она помнила ее объятия и ласки, и с тоской вспоминала их первый и последний поцелуй. Интересно, сейчас Фрида обнимает какую-то другую девушку или взрослую женщину? Может быть, она не ушла с ней, потому что Сирена слишком юная и неопытная?

Девочка шлепнула себя по щеке.

Нет, довольно. Она же обещала себе не скучать по ней!

Сирена вылила шампунь на голову и с остервенением стала тереть. К демонам, она найдет здесь девушку в разы лучше Фриды! Которая всегда будет на ее стороне, никогда не бросит и не выберет какого-то там младенца!

Вертя в голове эти мысли, Сирена отмыла с себя грязь.

Она нашла в полке под раковиной полотенце и вытерлась им, укутала свою голову и надела халат. Она сняла браслет, и помыв его с мылом, снова надела.

Плюхнувшись в постель, она закуталась в одеяла и вытащила из чемодана у кровати карту. Там были лишь названия городов с краткими характеристиками. Интересно, а где искать ей провидцев? Только спрашивать людей?

В номер постучались. Сирена вынырнула из кровати и подошла к двери.

— Ужин!

Она повернула ключ в замке дважды. На пороге стоял все тот же парень с подносом в руках. Сирена кивнула ему благодарно, и взяв еду, закрыла дверь, не пытаясь даже выслушать его сбивчивую речь. Если что-то срочное — он снова постучится, нет — и бог с ним.

Сытно поужинав, она легла в кровать и, за долгие дни, с удовольствием уснула.

Снились ей теплые объятия.

* * *

Уже утром возле ее двери лежали чистые отпаренные вещи. Надев приличную рубашку с юбкой, Сирена спустилась на первый этаж и спросила, скрывая свой акцент, не требуется ли хозяйке работница.

К сожалению, совершенно нет.

Помня морозы, Сирена надела вязаные чулки и носки, две юбки, рубашку, два свитера и сверху натянула шубку с шапкой. Спрятав за раковину кошелек с деньгами и закрыв номер на ключ, она вышла из постоялого двора. При себе она оставила пять серебряков и документы на имя Сирены Тис. Почему-то она стала привязываться к этой фамилии... Нехорошо.

Поочередно она стала заходить в разные заведения, просясь на работу. Правда, дома, в которых она видела полуголых, даже по меркам Ирия, женщин и юнош она обходила. Нет уж, продавать свое тело Сирена и не подумает.

Она обошла один квартал, за ним — второй и третий, но так и не нашла никакой работы. Большинство мест искали людей умелых, а она ничего, кроме уборки делать не умела. Сирена болталась по городу до вечера, бродя тут и там. Она даже дошла до кромки леса, но все равно не находила себе места. С разочарованием она вернулась во двор, и на следующий день снова пошла искать работу. В конце концов, веселые улицы остались позади, и перед ней встала тихая улица. Были только дома без витрин и зазывал: красивые, сравнительно новые и откровенно старые, с покосившейся крышей и дырявой черепицей. Впрочем, были некоторые вывески. Сирена, почти смирившаяся с тем, что придется собирать чемодан и отправляться в другое место, решила в последний раз заскочить в трактир. Над дверью звякнул колокольчик, и Сирена обнаружила, что зашла в кабак.

За стойкой протирал стакан высокий коренастый мужчина в годах и удивился, увидев ее на пороге.

— Малютка, да ты, небось, дверью ошиблась. У нас молока не наливают, — и засмеялся над своей же шуткой.

Сирена попрыгала на месте, чтобы с ног сошел снег, и без стыда прошагала к стойке.

— Нет, я к вам. Вы здесь хозяин?

— Ну, я.

— Найдется для меня работа?

— А зим-то тебе сколько? — снова удивился мужчина.

— Этой осенью будет восемнадцать, — не моргнув глазом, сказала Сирена.

— Дык, врешь ведь.

— Отнюдь, — и она достала из рукава свой документ. В цвете обложки мужчина мгновенно узнал паспорт Ирия, но открыл.

— Надо же. А говоришь ты хорошо, я даже не заметил. Ну, найдется, — Сирена было возликовала, пока мужчина не продолжил: — Но ты ведь понимаешь, какие сложности возникнут, если захочешь оформиться в магистрате?

— Простите? — удивилась Сирена.

— Магистрат, — повторил мужчина и поморщился, подыскивая слова. — Там сидят главные люди города и решают, как он будет жить. Там оформляют документы на жилье, брак, рождение детей, работу вот.

— И что же делать? — отвела взгляд Сирена. Об этом она ни разу не задумывалась.

— Давай так, — кашлянул мужчина. — Я буду платить тебе по семь серебряков в день, а ты будешь подавальщицей. Ну, и уборщицей. И на кухне иногда помогать. У нас уже есть одна, Вивой зовут, она тебя научит.

— И обед с ужином, — добавила Сирена.

— Ладно, — пожал плечами мужчина. Видимо решил, что на тоненькую Сирену не уйдет много порций. Как же.

— И найдете мне свободную комнатку здесь, — помявшись, добавила она. — Пожалуйста.

Мужчина хохотнул.

— Ладно, найдем. Подвинем Виву, а то ей одной свободно совсем. Зови меня дядь Власием, кстати.

— Каков график работы? — вовремя спохватилась Сирена. В поместье она, к примеру, была на ногах с утра и до ночи.

— Сутки через сутки устраивает?

— Сутки это сколько?

— Это двенадцать часов. Я же не деспот, чтобы сна лишать.

Сирена восхитилась. Она будет работать всего двенадцать часов за двое суток, при этом имея еду и крышу. Восхитительно!

На том и решили.

Она вернулась во двор, где забрала свой обед и ужин, поела, а то что не смогла, завернула в салфетки. Она в последний раз помылась, собрала вещи и сдала ключ хозяйке. Она уже знала дорогу до тихих улиц и кабака. Увидев ее, Власий повел ее через дверь в коридор с тремя дверьми.

— Вот моя комната, — указал на одну из них он. — А эта — Вивы и твоя теперь.

Он дважды постучал, и услышав разрешение, открыл дверь. Внутри на койке сидела девушка старше Сирены и штопала одеяло. Увидев Власия, она приветственно кивнула

ему и стала разглядывать Сирену.

— Это ты новенькая?

— Добрый вечер, — сказала ей Сирена. — Да, это так.

— Вон — твое место, — указала она на сложенный у стены матрас.

— А, точно, — кашлянул Власий. — Я на днях найду тебе койку. Пока поживи так.

— Хорошо, — согласилась через силу Сирена.

— Ну, устраивайся тут. С утра выходи на смену.

Сирена поставила свой чемодан на пол и сняла шубку, сложив ее поверх матраса. В комнате было жарко и душно, потому она сняла юбку, чулки и свитер, оставшись в одной юбке в пол и рубашке.

— Откуда будешь? Я тебя не видела здесь. — Вива слегка гундосила, будто простудилась.

— Из Ирия. Города Ларски, то портовый город.

— Из Ирия? Южных острова? Так ты ириска?

— Кто? — опешила Сирена. Конфета?

— Ну, ирийка? — не объяснила ей значения девушка, испытующе глядя.

Сирена удивилась. Она же только что сказала, что из ирия, соответственно, она ирийка.

— Именно так, уважаемая.

— Ой, перестань, зови меня просто Вивой.

— Прошу о том же. Сиреной.

— Как морских чудищ? — ухмыльнулась девушка.

Сирене почему-то показалось, что несмотря на очевидную разницу в возрасте, она здесь разумнее.

— Это нужно спросить у моих родителей, — улыбнулась она, будто не оскорбилась.

— А где они?

— Остались в Ирие.

— А ты почему здесь?

— Еду к родственникам.

— Это куда?

— Извини, я устала с дороги. Можешь показать, где здесь уборная?

— Дык, на заднем дворе.

Сирена замерла.

— Там баня?

Вива странно на нее посмотрела.

— Там дырка в земле.

— Где же мне дозволено помыть руки и умыть лицо?

— А, это вон, — Вива махнула рукой на дверь, — по коридору идешь, и в углу стоит бочка и тазик. Наливаешь и моешься. Полотенце там есть.

Сирена некоторое время крутила в голове ее слова, думая, что просто забыла их истинное значение. Потому что это дико и некультурно мыться при мужчине, да в коридоре! И совершенно нельзя иметь общее полотенце, это попросту мерзко!

Как бы то ни было, ей пришлось пойти и помыть руки. Благо, хоть вода была чистой и прозрачной, пусть и холодной. Сирена с грустью вспоминала горячее корыто венты, но ей нужно было двигаться к своей цели… Она пережила третирование слуг, поездку на судне, смогла пережить мавку и обрести знакомство со знахаркой и ее детьми. Она накопит денег, соберет сведения о прорицателях и через пару месяцев ее здесь уже не будет. Можно потерпеть и отсутствие теплой бочки и кровати, ведь у нее есть крыша над головой, свое место с одеялом, еда и заработок.

Что же может случиться?

* * *

— Эй, красавица, а подлей и мне винца!

— Ты такая очаровательная! Сколько тебе лет? Знаешь, у меня есть сын — вот твой ровесник! Вот школу заканчивает, не хочешь ли познакомиться с ним?

— А у тебя есть жених, иль муж? А хахаль?

Девочка не всегда понимала пьяную речь, но безропотно и дружелюбно отвечала:

— У меня только старшие братья и работа, — улыбалась Сирена, доставая из сумок на поясе нужную бутылку и тщательно следя за дозировкой. Если она нальет выше отметки, Власий посчитает и вычтет из ее жалованья.

Вива шестой день подряд не могла выйти на работу по какой-то причине, но Власий говорил, что девушка болеет. Почему же она тогда не отлеживается в комнате ей было непонятно, но работать без отдыха несколько дней подряд ей было не в новинку, пусть это и был явный минус: от усталости ее спину ломило и ноги гудели. Тем не менее, Власий платил каждый день, ведь Сирена сразу сказала, что может уйти когда угодно, и не будет ждать конца месяца ради жалованья.

Вивы не было в комнате, потому Сирена могла не тратить время на придумывание ответов на ее бесконечные вопросы и упасть в свой угол на матрац. Власий так и не принес койку.

Сирена снова проверила наличие своего браслета на запястье и кошелька с украшениями в толще матраца. Когда Вивы не было, Сирена распорола одну из дырок и засунула все свои сбережения, а потом снова заштопала стащенными у соседки нитками.

Сирена уже сталкивалась с воровством, и могла разгадать во взгляде девушки желание присвоить чужое. Она однажды поймала ее с поличным, когда ночью проснулась от того, что на руке стало подозрительно пусто, а Вива была так близко к ней с зажатым браслетом в руке. Сирена была зла и изрядно напугана: он должен защищать ее рассудок, и слишком рано его снимать. Девочка помогла придумать паникующей воровке ложь: воскликнула благодарность, ведь очевидно, что Вива нашла ее потерянный браслет и хотела положить возле Сирены.

Девочка вообще очень хорошо отгадывала эмоции в других людях, особенно если они недружелюбно настроены по отношению к ней. Она ясно видела непонятную злобу и зависть в глазах Вивы, которые та пыталась скрыть. Именно поэтому девочка не стала налаживать с ней контакт и расспрашивать о Зоран. Только спросила о сути работы, и Вива быстро ознакомила ее с залом, кухней и подсобкой и на том посчитала свою работу законченной. При Сирене она вышла на смену всего трижды, а теперь — пропала.

Между тем в кабак люди приходили толпой и в Сирене зрело с каждым днем уважение к Виве — девушка одна справлялась с таким количеством посетителей.

Сирене снова приходилось убирать, мыть и наливать, но теперь ко всему прочему добавилась вонь алкоголя и обязанность быть обходительной. Кроме того, она за пару дней научилась ловко уворачиваться от шлепков по заду и бедрам. Казалось, что у нее на затылке и висках выросло по паре глаз, если она могла одновременно держать в двух руках поп подносу с жаркое и быстро уходить от потных рук. Власий несколько раз говорил не трогать новую подавальщицу, но не всегда люди его слушали.

А между тем Сирена мысленно возносила хвалу Варрин. Если бы не их браслет, она бы ударилась в истерику в первый же день.

По утрам не было так много посетителей, а с теми немногочисленными Власий сам мог справиться, и Сирена могла отоспаться, пусть и спя только на спине — подушка пахла сыростью.

Сирена все чаще прибывала в дурном настроении. Да, она накапливает деньги, но все еще не знает, куда и как их потратить. Несколько раз она пыталась заговорить с условно-трезвыми посетителями, но те любой ее интерес воспринимали в ином ключе, и Сирене приходилось быстро уходить с колотящимся в ужасе сердцем. Идет вторая неделя, а она до сих недалеко ушла от порта. Она не начала поиски матери, не учится к сдаче экзаменов.

Сирена все еще топчется на месте. Более того, она стала подобием слуг Фриды: только работает, ест и спит.

Ради уважения к Власию она решила дождаться Вивы, а потом уйти. Купит крайне послушную и неприхотливую старенькую лошадку и отправится в путь. Пусть Сирена не умела обращаться с лошадью, конюх Фриды, старый Джим ее редко прогонял, и она, по крайней мере, знает чем кормить лошадь и каким концом привязывать седло.

Но Вивы все не было.

Солнце ушло за горизонт, и в кабак потихоньку стали подтягиваться люди. В отличии от заведений в центре города, здесь не было вкусных блюд и большого выбора в алкоголе, но цены были приемлимыми и никто не выгонял буйствующих. А драки случались, пусть и редко: Сирена застала всего две, и задир быстро помирил оплеухами Власий.

В Сирене с каждым днем росло все большее отвращение к этим людям. Если в при входе они могли и быть сознательными людьми, обсуждающими свои темы или проведенный день, то уже к середине ночи они только воняли и громко смеялись, не слыша ни себя, ни других. Может быть, Сирена была несправедлива к ним или излишне жестка с выводами, но она ненавидела смотреть на то, как люди превращаются в животных. В их глазах было лишь желание влить в себя очередную стопку отравы, и пусть так, но они совершенно теряли человеческий вид и ничего не понимали. Ни то, как проливают на себя или ближайшего человека алкоголь, ни то, как мочатся в штаны или стену кабака.

— Эй, Сирин!

— Меня зовут Сирена, — поправила девочка. Она с трудом мирилась со своим именем, оказывается, таким ужасным, но не могла терпеть и такое обращение.

— Ага, подлей и мне, — посетитель постучал по бокалу ногтем.

Девочка шустро подошла. В одной ее руке был поднос с пустыми тарелками, но она подхватила бутылку, висящей на ремешках на поясе, и стала наливать.

— Слушай, ты здесь недавно, верно? Не присмотрела себе еще никого?

Гость улыбнулся. Сирена почувствовала нутром его намерения, и хотела шагнуть назад, но позади нее уже стоял другой человек спиной. У нее были заняты обе руки, потому она не смогла остановит чужую ладонь — холодная и слегка влажная легла на ягодицу и сжала.

Замахнувшись, с громким стуком Сирена ударила его бутылкой по виску.

Из-за открытого горлышка алкоголь разлился на пол и задел ее ноги, но Сирена не замечала. Человеку перед ней она не могла придумать оправданий. Он не был трезв, но осознавал себя и совершенно точно знал, что она не ищет никаких контактов с людьмии.

— Т-ты ч-что твори-ишь?! — закричал его собутыльник.

— Увольняюсь, — рыкнула Сирена так, что человек мгновенно сел на место и поднял руки, мол, сдаюсь.

Сирена быстро смогла пройти через толпу и со стуком поставить поднос на стол кухни перед женой Власия Лидой, женщиной склочной и жадной. Она не слушала ее возмущения, а сразу пошла к хозяину. Власий стоял у стойки и громко смеялся над шуткой его постоянника. Она поставила на стол пустую и оставшуюся висеть на ее поясе бутылки, сняла ремни, передник и положила туда же.

— Ухожу. Плату за сегодня можете не возвращать.

И быстро ушла за вещами. Может быть, Власий что-то ей говорил, но Сирена не слышала. Она налила в таз воды и быстро помыла руки, лицо и смысла с ног и обуви остатки алкоголя.

Была глубокая ночь, но Сирена потянула за нитку, распарывая матрац и вытащила кошелек. Собрала все скопившиеся монеты, которые по одной засовывала в дырку и тоже положила внутрь.

Дверь резко открылась. На пороге оказалась Лида, недовольно кривя губы. С ее приходом в комнате стало пахнуть тушеными овощами с гусем.

— Этот сказал оставаться тебе до утра и уходить.

Сирена не успела ей ответить — женщина громко захлопнула дверь и ушла.

Заставив себя остыть, она поняла, что сейчас действительно не сможет уйти. Ночью в неизвестном городе с ней может произойти что угодно.

Сирена, воспользовавшись отсутствием Вивы, легла на ее кровать и дремала. Она не могла полноценно уснуть из-за абсурдного ощущения, что кто-то стоит за дверью и вот-вот зайдет. К утру ее голова болела, но она смогла встать, чтобы умыться и быстро ополоснуться, зная, что в это время все спят. Она снова надела все слои одежды и привязала к себе кошелек.

Ни Власия, ни Лиды она не встретила. Дверь была открыта, и Сирена быстро к ней направилась.

Подумав, она вернулась к стойке, за которой стоял хозяин, и взяла одну небольшую бутылку и фляжку. Алкоголь она спрятала в чемодан, а фляжку промыла и наполнила водой.

Сирена посчитала, что за вчерашнюю ночь все-таки заслужила плату, но не могла найти в себе сил залезть в чужой карман. А вот бутылку взять можно, это все равно отрава.

Наконец, она ушла.

Сирена шла по краю города и купила в первой же лавке довольно неплохую карту. Так она могла хотя бы приблизительно прикинуть свой маршрут. Сирена посчитала, что разумнее всего будет поехать в столицу, Хонорру.

Она смогла найти несколько ломбардов и заложить там свой чемодан, поскольку он привлекал внимание и был неудобен для долгого пути и по той же причине шубку, приобретя вместо нее темно-серое пальто с капюшоном и меховой подкладкой и шарфом. Также она купила холщевую сумку на плечо, маленький компас, спички, нож, фильтр для воды и карманные часы, которые нужно было заводить каждое утро. В сумку очень удобно вмещались все немногочисленные вещи и новые покупки, за которые доплатила два серебряка. Тот же продавец и подсказал, где можно купить кобылку.

Вскоре Сирена стояла в сарае-хлеву-зверинце, где в клетках были орлы, соколы, волки и даже змеи, а вдали стояли безучастные лошади. Она быстро присмотрела себе самую спокойную и не такую энергичную. Продавец подтвердил ее слова, сказав, что кобылка сама пришла и совершенно невраждебна. Сирена отдала за нее пятнадцать злат и приоберла там же седло с поводьями. Мужчина быстро научил ее правильно садиться на седло, показал как затягивать ремни, тянуть поводья и отпустил с миром.

В очередной раз сверившись с картой, Сирена обнаружила, что ей стоит пройти весь город, либо же обойти его.

Она выбрала второе. Пусть Сирене и было интересно посмотреть на город в утреннем свете, она крайне не хотела попасться на глаза страже.

Сирена видела и слышала, как Фрида обращалась со своей кобылой, такой красивой, статной и гордой Ми. В отличии от нее, лошадь Сирены, которую та, недолго думая, нарекла Зорей, она была очень медленной и спокойной. Стоило Сирене потянуть поводья налево, и Зоря неспеша семенила налево, направо — и та без возмущения меняла направление. Для неопытной Сирены такое отношение было чудом, и она часто гладила и хвалила кобылу.

Если утром было холодно, то ближе к обеду солнце стало греть интенсивнее, но не так, чтобы Сирене, привыкшей к теплу, стало легче. Она крепче куталась с свое пальто и натянула шарф по самый нос. Она сверялась с компасом каждые полчаса, а город все не кончался. В конце концов, она забежала в пекарню, где приобрела целый мясной пирог для себя и мешочек овощей для Зори. Все покупки она перебросила через спину лошади и снова отправилась в путь.

Сирена решила, что стоит дать животному привыкнуть к ее голосу, а потому стала рассказывать ей все сказки, прочитанные или рассказанные Фридой. Так она и сама себя развлекала.

Может быть, стоило купить и какую-нибудь книжку, на любую тему, но по дороге она встречала только дома и редкие лавки с продуктами питания. Сирена прикинула время, которое займет ее путь к следующему населенному пункту. По сему выходило, что еды и воды ей хватит на первое время, и уже до вечера она сможет добраться до деревни, а там попроситься кому-нибудь на ночевку. У нее есть деньги, она заплатит!

И все же Сирена признала — несмотря на все трудности, она была довольна своим положением. Да, несомненно, некоторых неприятностей все же хотелось бы избежать или забыть, но сейчас она была почти счастлива. Она сыта, в тепле, с деньгами, Зорей и целью впереди.

Что может пойти не так?

* * *

Время шло, Сирена неспеша шла к деревни у озера Слез. На карте написано, что вода в нем очень чистая и прозрачное, оттого и название соответствующее. Впрочем, ничем, кроме озера, деревня и не могла похвастаться. Судя по местоположению, там часто должны были оставаться путники, а потому найдется мало-мальски приличная вента.

Сирена старалась избегать кромки леса, почему-то опасаясь в него заходить, но что поделать, если в принципе все эти земли находились в лесу, просто с разной степенью его гущи?

Солнце стало уходить за горизонт, но Сирена, наконец, увидела дома. Постучавшись в одно окно, она узнала, где дом старосты, и направилась к нему. Тот встретил Сирену уже у своего забора, словно увидев издали или его предупредили. Невысокий старик за два злата и три серебряка быстро нашел ей пустой домик на отшибе, хозяева которого давно померли, но теперь староста подселяет туда путников на благо деревни. Дополнительно Сирена вложила ему в ладонь серебряк, чтобы к утру ей принесли молока, яиц и корма для лошади.

Сирена оставила Зорю под навесом, налив ей в корыто воды и высыпав овощи, а сама ушла в дом. Там она обнаружила половину свечи и совершенно пустую печь. Она помнила, что видела где-то у дома сухое полено с ветками, и натянув пальто, пошла собирать.

Они с Зорей одновременно повернули голову к лесу, услышав крик, который слишком резко оборвался.

Сердце Сирены ухнуло в кишки.

Это ведь кричала была девушка.

Сирена некоторое время стояла с ветками в руках, пока оцепенение не спало и она осознала — прямо сейчас девушке могут делать очень больно!

Обдумывая свои действия несколько дней спустя, она могла поражаться своей глупости и везению. Вероятно, сыграло ее отсутствующее воспитание.

Сирена не привыкла просить или искать чьей-то помощи, а потому ей даже в голову не пришло бежать и стучать во все дома, кричать, что сейчас какую-то девушку могли убивать.

Она забежала в дом, и выхватив с сумки нож, помчалась в лес. Она могла примерно знать откуда доносился звук, но добежав до определенного места, остановилась, переводя дыхание и снова прислушиваясь. Снова раздался крик, но на этот раз мужской, перебивающийся грязными ругательствами. Сирена все бежала и бежала, пока не обнаружила деревянную постройку, по цвету сливающуюся со стволами деревьев. Она осмотрелась. В зоне ее видимости не было собак или других зверей, которые могли бы обнаружить ее присутствие. Сирена присела и как можно тише прокралась к грязному на вид окну, обходя редкие лужи, покрытые коркой льда. Она могла на них наступить и выдать свое присутствие.

Между тем она слышала влажные звуки, будто кто-то вылез из бочки. Она встала сбоку окна и пригнулась, чтобы заглянуть одним глазком.

Сирена задержала дыхание и прикусила изнутри щеки, чтобы не закричать от ужаса.

Двое взрослых мужчин прямо сейчас хлестали мокрым тонким ремнем по спине тонкого и бледного подростка. То была девушка. Ее волосы и тело было мокрым, а от ударов кожа на спине покрылась бордовыми бороздами. Она сгорбилась на полу, и позвонки с лопатками выступили на ее спине, но не издавала более ни звука. На ней были одни только полупорванные штаны на завязках.

— Плачь! Плачь, тварь!

— Ну все, хватит, — остановил обозленного мужчину его напарник, встав из-за стола, на котором горела на подставке свеча.

Сирене на миг показалось, что он пожалел девушку, пока не услышала:

— Давай завтра продолжим, уже жрать хочется.

— Да ты посмотри на эту суку! — воскликнул первый, утирая пот со лба, — Эта мразь ведь смеется над нами!

— О небо, нашел тоже, на кого злиться. На это животное? Пойдем, — второй потянул напарника за ворот к выходу. — Пусть полежит, подумает. Если безвинна, то заплачет.

— Мы столько за ней гнались, чтобы уйти ни чем? Идиот, она двух наших завалила!

— Сами виноваты, раз подставились. Хватит, перед ее смертью нужно доказать вину. Сегодня мы этого сделать не сможем. Продолжим завтра.

Пререкаясь, они ушли, оставив девушку на мокром дощатом полу.

Сирена было испугалась, что мужчины выйдут на улицу, но прождав несколько минут, она почувствовала запах жарки рыбы.

Пол дома был не на одном уровне с землей снаружи, а значительно ниже. Девушка в своем состоянии не смогла бы просто так допрыгнуть до окна.

Сирена пропустила мимо ушей слова мужчин о какой-то вине девушки, которую еще надо доказать. Сейчас она видела перед собой только избитого подростка, которого желала спасти.

Девочка сразу поняла, что не стоит привлекать внимание мужчин. Но как же спасти ее?

Она снова посмотрела в окно. Там горела свеча, но она так сразу не смогла отыскать девушку. Куда же она делась? Проследя за мокрым следом, она обнаружила, что та укуталась в куцее темное одеяло возле сухого места у стены. Ее запястья были перевязаны веревкой.

Неожиданная идея почти ослепила Сирену. Нужно было воспользоваться, пока мужчины были заняты.

Она поддела кончиком ножа стекло в раме и потянула на себя. Сирена понимала, что мужчины по сквозняку быстро догадаются о побеге, но она видела на них высокие сапоги. Кровь закипела в жилах, и она действовала крайне быстро, затолкав липкий страх поглубже. Она не задумывалась, что с ней сделают эти мужчины, если помают.

Она вытащила все стекла, положила на землю и сломала раму, сняла с себя пальто, бросила внутрь, а потом пролезла следом, мягко приземлившись на одежду. Она разулась, чтобы не оставить следов.

Девочка вздрогнула, когда обнаружила на себе взгляд одного глаза — второй был закрыт мокрыми волосами, но явно выбит. Сирена поджала губы, когда увидела искривленную переносицу и кровоподтеки на скулах и губе. Она как можно аккуратнее сняла с девушки одеяло, помня о ее ранах, но накинула на нее свое пальто, в котором был компас с часами, и которое в темноте делало ее почти незаметной. От страха ее шепот был очень сбивчив:

— Убежишь через главную дверь, поняла? — ножом она разрезала веревки, но не стала отдавать оружие. — Обуйся.

Не было так важно узнать размер ноги подростка. В приоритете было не умереть от холода.

Она помогла ей обуться и добраться до стены возле двери, где ее не будет видно, но так и не дождалась ни единого звука от нее. Впрочем, то было неважно. Сирена задула свечу, чтобы девушку не заметили в темноте, и, приставив к окну стул, вылезла наружу, сразу же поежившись от мороза. Она набросила на себя одеяло, и помолилась.

Взяв стекла в руки, громко ударила об стену, разбивая, и бросилась в бег.

Она слышала, как была выбита дверь и крики мужчин ей вслед, и могла догадаться о погоне, но Сирена все бежала и бежала. Она не знала, куда именно, но по внутреннему своему чутью двигалась то вперед, то зигзагами.

Сирена совершенно не знала, что ей делать дальше. Она не задумывалась об этом ранее. Весь ее план был в том, чтобы обмануть мужчин, заставив поверить, что в избитой пленнице нашлись силы, и она разбила окно, сбегая.

Ее сердце стучало так, что казалось, будто оно выскочит из горла. Ее легкие и все мышцы тела горели, а глаза были напряжены, чтобы заметить малейшую кочку и корень. Она думала, что должна натыкаться на зверей, но того не случилось. Видимо, жители деревни переловили всю мелкую живность, а более умные большие ушли вглубь леса.

Бег Сирены был все медленнее.

Она очень сильно замерзла. Пусть на ней были чулки, юбка и свитера, в ночной мороз это не спасало. Ее пальцы ног так заледенели, что почти не чувствовались. Сирена готова была заплакать, как, наконец, увидела огни домов.

То была все та же деревня, но другой ее край. И все спали.

Сирена медленно двигалась сквозь дома, зная, что если увидит дом старосты с зеленой крышей, то поймет, где находится ее домик и Зоря. Она все шла и шла, переставляя силой ноги, и казалось, что если она на секунду остановится и присядет отдохнуть, то больше не встанет.

Краем сознания она заметила, что ни одна собака не залаяла, ни одна лошадь не всхрапнула, хотя животные обычно самые первые замечают чужое присутствие. Сирена в глубине души даже развеселилась — а неужто она умерла и стала призраком, и потому ее не видят?

Наконец, через пелену в глазах, она смогла увидеть зеленую крышу и приободрилась. Осталось совсем немного.

Вскоре она увидела Зорю. Лошадь спала, но открыла глаза при появлении Сирены. Девочка открыла дверь и сняла с себя грязные носки, которые теперь только выбросить и стянула юбку, бросив на пол. Она быстро отыскала кровать, и вытащив из шкафа пару одеял, укуталась в них и легла на кровать.

Ей было так холодно.

К счастью, она заранее бросила сумку возле кровати, а потому смогла до нее дотянуться и вытащить фляжку воды. Она нащупала и сироп, оставленный ей еще Фридой, и сделала глоток прямо из бутыли.

После такого забега она точно заболеет.

Теперь нужно отыскать новое пальто. И компас с часами.

Интересно, а девушке удалось сбежать? Сирена сделала все, что могла.

Ей в голову не пришло и мысли, что тем подростком могла быть и настоящая преступница, а те мужчины — стражниками, и что они могли поймать недалеко ушедшую и ослабевшую девушку. Они могли снять с нее пальто и утром объявиться в деревню, прийти домой к старосте и поставить перед ним вопрос, видел ли он кого-нибудь подозрительного в этом пальто?

Сирена совершенно не думала о собственной безопасности. Перед ее глазами стояла только картина, как мужчина сечет подростка и звук ударов ремня об кожу. Она уснула, согревшись под слоями одеял, пусть дома и было не теплее, чем на улице.

* * *

Странно, но утром ее никто не разбудил стуком в дверь, хотя она точно помнит, как просила старосту принести ей продуктов.

Следующая мысль была странной: Сирене было тепло. Но не от одеял, это дом был теплый.

Неужели она горит? Но нет запаха дыма…

Сирена приоткрыла глаза. Ресницы слиплись. Она чувствовала, что вспотела, да и зубы были очень грязными. Как и ее одежда.

Но она мало обращала на это внимания. Она видела, что возле ее кровати было сложено ее пальто, на котором лежали компас с часами и поставлены на пол чистые сапоги.

От удивления она даже приподнялась, но со стоном медленно легла назад. В комнате она услышала движение, и ее голову приподняли, чтобы ткнуть в губы кромкой посуды.

— Пей, — сказано было грудным голосом, с хриптоцой. — Это вода.

Сирена сделала глоток и сразу почувствовала, как к ней вернулась частичка жизни, пусть горло и болело, опухшее и воспалившееся. Она сделала еще несколько маленьких глотков и отвернула голову. Медленно поморгав, она увидела фигуру не то подростка, не то юноши в теплых бесформенных и темных одеждах. Его лицо было бледным, волосы собраны в низкий хвост, в на левом глазу была повязка.

— Откуда? — тихо спросила Сирена, имея в виду темную повязку на лице.

Но тот, видимо, неправильно ее понял, если ответил:

— Я затопил печь. Тебе принесли продуктов. Оплатил этот дом еще на неделю вперед.

Сирена вздохнула. Его голос был низким и грудным, а лицо таким милым.

И все же, несмотря на ранее пробуждение, она очень устала и снова хотела спать. Но перед тем, как снова погрузиться в сон, она тихо спросила:

— Твое имя?

Юноша, задумался. Сирена испугалась, что сейчас снова уснет и не успеет услышать, но он сказал:

— Федóр.