— Боже, Люси, всё хорошо?! — обеспокоенно спросила Ловетт, схватив подругу за плечи. — Тебя так долго не было. Я уж было-

— Да, Нелли, — тихо прошептала девушка. — Всё хорошо. Иди домой. Альберт болен, ты сама об этом говорила. Ты ему нужна.

Нехотя Ловетт оставила Баркер. Этой ночью брюнетке совсем не спалось. Она дала обещание себе, что когда Бенджамин вернётся, с его семьёй всё будет хорошо.

Стоило первым лучам солнца проникнуть в спальню, но только она зашла в дом на Флит-Стрит, она услышала грохот. Забежав внутрь, её глазам предстало лежащее тело Люси, а рядом с ним бутылёк из под мышьяка.

— Люси… — тихо прошептала Нелли. — Ты чего удумала? — уже чуть ли не на крик перешла девушка. — Вставай. Давай же! Я обещала себе, что Бенджамин вернётся в свою семью! — Девушка немного успокоилась, когда попробовала пульс подруги.

Крик Ловетт разбудил малышку, которая спала в кроватке, рядом с Люси. Переведя взгляд на девочку, на лице появилась тоска. Такая маленькая, а уже лишилась всех. Отец на каторге, мать при смерти, и всё из-за чёртового судьи. Каков шанс, что Терпин, потребует права на опекунство Джоанны? Большой. Нет, Ловетт не могла этого допустить. Переложив Люси на кровать с пола, девушка только обратила внимание на записку на столе. Баркер описала, что с ней произошло, что ввергло булочницу в ужас. Затем строчка с просьбой присмотреть за Джо. Скомкав листок и спрятав его в рукав, она взяла Джоанну, положила в коляску, стоявшую у входа, и ушла с ней домой. В голове вертелось, что что-то не так. Что-то она делала не то. Когти стыда царапали её. Но за что? Она делает всё ровно так, как попросила Люси. Возможно, понятие придёт со временем.

Только она оставила Джо в зале, как зашла к Альберту, с завтраком. Спросив о его самочувствии, в ответ Нелли получила лишь хрип, который не предвещал ничего хорошего.

— Альберт, ты же помнишь Баркеров? — Задала вопрос Нелли, на что получила лишь положительное кивание головой, и то хорошо, — Помнишь, я рассказывала, почему так часто ухожу. Бенджамина забрали на каторгу, и я поддерживала Люси. Но видимо, я просто ужасно это делала, и с ней тоже случилось ужасное, даже говорить не хочется. А их дочь, Джоанна, осталась совсем одна, и в записке, что оставила Люси, она попросила присмотреть за ней. Но если подумать, то есть большой шанс что наш судья потребует её себе. Прошу, если он заявится к нам как к близким друзьям семьи, скажи что это наша дочь, — на эту просьбу она, так же как и в прошлый раз, получила положительный кивок.

Выйдя из спальни, взгляд упал на тихо спящую Джоанну. Ловетт не хотела ей полностью заменять мать, просто быть опекуном. Не более. Может к Люси, она и не относилась, так как стоило бы, но чтобы не рассказывать дочери о родной матери, это надо быть просто монстром.

Стоило Ловетт начать готовить, как голова погрязла в мыслях. По большей части они касались Альберта. Его она никогда не любила, но и адской ненависти к нему не питала. Он помог ей вырваться из лап родителей-тиранов. Они считали, что если выдадут дочь за богатого человека, то он будет обеспечивать их до конца жизни, но он был не из глупых, и просто забрал Нелли под свое крыло, не трогал особо, даже стал хорошим другом, которому можно жаловаться на все проблемы и он поймёт, иногда успокоит, а иногда и посоветует чего-нибудь. Было печально осознавать, что болезнь скоро, с большой вероятностью, сразит Ловетта.

Через несколько дней раздался стук в дверь. У Нелли проскочила мысль о том, кто это мог быть. Девушка надеялась, что это далеко не так. Но, к сожалению, ожидания оправдались. На пороге стоял «великий» судья Терпин.

— Вы миссис Элеон-

— Нелли Ловетт, — перебила Терпина, при этом поправив. — Не люблю полное имя и предпочитаю, когда ко мне обращаются как к Нелли.

— Хорошо, миссис Нелли Ловетт, — начал заново судья. — Вы же являетесь близким другом Баркеров, да?

— Допустим, — отрезала она. Хотя стоило быть более вежливой, как-никак не то слово, и возможно её мечта исполнится. Она окажется рядом с Бенджамином на каторге, или того хуже. Хотелось нагрубить и послать Терпина куда подальше, но всё же жизнь была дороже. — Что ещё Вам потребовалось от этой бедной семьи?

— Я точно помню, у них была дочь. Мне бы хотелось взять над ней опеку, но дом на Флит-Стрит пуст.

— Джоанна? — спросила Ловетт, то ли себя, то ли судью. — Я не знаю что с ней и где она. Я пришла к Люси, она лежала полумёртвая. А что она сделала со своей дочерью, для меня загадка.

— Я могу осмотреть Ваш дом?

— Вы же судья, Вы на все имеете право, — отрезала девушка, пропустив представителя закона в дом. — Ребёнок что лежит в кроватке, это моя дочь. Мой муж это подтвердит, если надо.

Обойдя весь дом, Терпин даже не удосужился спросить подтверждение у Альберта. Извинившись за беспокойство, судья ушёл, но перед этим сказал, что Люси жива, но она не в себе и была отправлена в лечебницу Фогга. Даже не ясно, что хуже: смерть или это место? Только он исчез из окон, девушка глубоко вдохнула и, завалившись на диван, расслаблено выдохнула. На глазах навернулись слёзы, но не было никаких плохих мыслей, только хорошие о том, что она смогла спасти дочь Баркеров от лап тирана-судьи.

— Альберт вышло, — произнесла Ловетт, сев на стул рядом с кроватью. — Он даже к тебе не зашёл. Глупец. Альберт? — Девушка в момент притихла. Вся радость улетучилась. С некой дрожью она поднесла руку ко лбу. Он был холоден. — Альберт? Боже…

Он умер. Это было очевидное событие, но слишком резкое. Ловетт оставила его фамилию, как уважение, ведь Альберт сильно ей помог. Из сильной апатии спасала забота о Джоанне.

Дочь Баркера стала тем солнцем, которого так не хватало в жизни Нелли. Так же девушке удалось перебраться на Флит-Стрит. Её дом напоминал о покойном супруге. Хотя и сто восемьдесят шестая Флит-Стрит тоже не блистала счастливыми воспоминаниями, но всё же была надежда на то, что в один из дней на пороге появится Бенджамин.

 В очередной тихий час Джо, Нелли решила прибраться в доме. Протирая полки, она только сейчас обратила внимание на небрежно оставленную шкатулку в глубине шкафа. Достав её, девушка поняла, что в ней Баркер хранил бритвы. И они лежали всё там же. Семь серебряных лезвий. Их можно продать за хорошую сумму, но это попросту не правильно. Их стоило спрятать, чтобы глаза не мозолили. Лучшее место, это где-то под полом в цирюльне. Доски довольно легко поднять, да и комната явно не будет использоваться.

Завернув шкатулку в тряпку, девушка отломала доску и положила туда. Только она положила дощечку обратно, кто-то зашёл.

— Извините, — тихо спросил мальчик, который стоял в дверях. — А что случилось с мистером Бенджамином Баркером? Просто я у него подрабатывал. И он обычно заходил за мной, но его уже почти два месяца прошло, а его нет. Да и недолго я проработал. Пару недель, если не меньше.

— Ты… — протянула Нелли, пытаясь вспомнить имя того с кем говорила.

— Денни, — представился мальчишка, поняв, что имя его Ловетт не вспомнит, хотя смысл вспоминать то, чего не знаешь. — Если полное имя то Даниель Хиггенс.

— Плохо с ним обошлись, — произнесла Нелли, сев на стул. — Его на каторгу отправили. Лет двадцать ждать, если не больше. Так что нет причин сюда ходить.

— А вы…

— Знакомая.

— Понятно, — тихо сказал он. — Удачи Вам.

Проводив мальчика глазами, Нелли тяжело вздохнула. Серые улицы Лондона не вызывали счастья. Тоска от осознания того что произошло за последние два месяца проходила медленно, но всё же с каждым днём становилось легче.

Так через пару лет от той боли остались лишь осколки, которые иногда давали о себе знать. Ловетт во многом помогала Джоанна. Хотя сейчас это больше моральная поддержка. Когда же дочь Баркеров более-менее научилась говорить, но голову Нелли посыпались кучи вопросов. Один из них Нелли запомнила лучше всего. Джоанна спросила про фонарщиков, при этом назвав их волшебниками, ведь девочке совсем не хотелось верить, что обычный человек может дарить свет ночным улицам Лондона. Но главными и самыми тяжёлыми вопросами были: «А почему вы просите называть себя тётя Нелли, а не мама? А где моя мама тогда? И почему в толпе вы всё же просите меня называть мамой?». Чаще всего Ловетт аккуратно обходила эти вопросы, говоря что-то вроде: «Объясню, как подрастёшь». Так тянулось всё до одного вечера.

Нелли уже собиралась ложиться, но раздался тихий стук в дверь. Это была Джоанна. Да и не удивительно. Ночью стучаться особо не кому больше.

— Тётя Нелли, — еле слышно произнесла она, словно стыдясь чего-то. — Можно я с Вами сегодня переночую?

— Конечно, дорогая, — ответила Ловетт, усадив девочку на свою кровать. — И что же напугало тебя, Анни?

— Темнота, — всё таким же не громким голосом говорила дочь Баркера. — Это глупо, да?

— Ничуть, — с большой теплотой в голосе утешала её Нелли, при этом прижав к себе. — Всё хорошо. И если тебе действительно будет спокойней рядом, то конечно, оставайся.

— Спасибо, тётя Нелли.

Джоанна свернулась калачиком рядом с девушкой. Но сон к ней не приходил. И в очередной раз она задала вопрос о матери, но что для Ловетт было неожиданным, так это то, что девочка впервые спросила о своём отце.

— Так уж и быть, — тяжело выдохнув, пробормотала она. — Твои родители были чудесными людьми. Люси была бы чудесной матерью, но с ней произошло ужасное, и мне пришлось приглядывать за тобой-

— А что случилось?

— Это я всё же расскажу, как подрастёшь, дорогая. Твой отец — Бенджамин Баркер. Чудесный юноша, которого судьба так же не пощадила, но есть шанс что в один день он вернётся-

— Правда?

— Самая что не наесть. Просто стоит, надеется, и верить в это.

— Можно я ещё кое-что попрошу?

— Я вся во внимании, — с мягкой улыбкой сказала Нелли.

— Можно я Вас буду называть мамой? — тихо пробормотала девочка. — Я поняла, почему Вы не хотели этого. Но я честно буду помнить о родной маме, просто хочется кого-то так называть…

— Конечно, дорогая, — дрожащим голосом сказала Ловетт. — Если тебе так будет легче, то конечно.

***

Довольно много прошло с того вечера. Около пятнадцати лет. Нелли удалось открыть булочную. Хотя пирожки были далеко не первого качества, если не ужасного, но на большее денег не хватало. Джоанна, в свою очередь любила помогать названной матери: сходить за мукой, или постоять за прилавком вместо Ловетт, было обычным делом.

— Мам, я в город! — сказала Джоанна, пропав в дверях.

— Будь аккуратна! — крикнула в след Ловетт, продолжая нарезать тесто для пирожков. — Даже в раннее утро стоит быть осторожной!