— Там остался капитан Кейа!..

Это последнее, что отчетливо услышал Дилюк во всем шуме, что стоял вокруг горящего здания. А дальше все будто бы резко опустилось в туман: мастер перестал чувствовать мир, слышать его. Он не видел лиц других людей, лишь размытые силуэты, снующие туда-сюда, и яркие-яркие языки пламени, обдающие жаром всю округу. Стремительно и с треском пожирающие винокурню...

Глаза быстро проходились по этим силуэтам, пытаясь выцепить среди них знакомое лицо. Где же он, где?! Дилюк долго вглядывался в огонь, делая шаг за шагом навстречу пламени, пытаясь разглядеть сквозь него родной силуэт, увидеть знакомое лицо, услышать хотя бы голос. Он словно сторожевой пёс без привязи - дай только одну причину, сделай только одно лишнее движение - он сорвётся и побежит, даже сквозь пламя.

Мастер не замечал, как чужие руки пытались его остановить, тянули в другую сторону, что-то кричали. Он бы и сам закричал, очень хотел, но не мог сказать ни слова, с безумным испугом смотря, как пламя быстро пожирает здание. Руки дрожали, пока парень едва заметно и незвучно произнес — "Кейа".

Больше всего в жизни мастер боялся терять близких людей. До безумной дрожи во всем теле, до разъярённых криков и бездумных действий.

Это всегда был самый страшный сценарий его кошмаров, от которых он просыпался в холодном поту, со сбитым дыханием и бешено колотящимся сердцем. Готовый закричать, взвыть, или разнести все вокруг, лишь бы забыть, забыть, забыть... Не допустить...

Он не позволит этому повториться...

Мастер не знал, как оказался в больнице. Он только недавно пришел в себя, вернулся в реальность, хотя вокруг все так же было приглушенно и размыто.

Дыхание было тяжёлым, а сердце продолжало колотиться в бешеном ритме, отдавая громом и в уши, мешая вслушиваться в голоса за дверью. О чем там говорят?..

— ... повреждения сильные, я не уверен... — Нет. Дальше страшно слушать.

Дилюк привык просыпаться по ночам и долго-долго сидеть, обдумывая кошмар. Давно привык делать это в одиночку. Привык сдерживать крик, привык закусывать губы, сжиматься и вгрызаться пальцами в кожу, лишь бы не шуметь, не тревожить чужой сон. Не привлекать внимание. Оно ни к чему. Уж точно не Его внимание.

За дверью послышались шаги.

Сердце забилось ещё сильнее, быстрее, мешая нормально дышать. Оно будто бы сдавливало лёгкие, удушало горло, горело безумным пламенем, сжигая всю грудную клетку изнутри.

Дилюк поднял голову, стоило только деревянной двери со скрипом открыться. В глазах был страх и немой вопрос.

— Мистер Рагнвиндр, вы можете пройти.

Дилюк не всегда был наедине со своими кошмарами.

В первый раз, по счастливой случайности, Кейа выходил ночью за стаканом воды. Из комнаты красноволосого исходило негромкое кряхтение, бормотание и тяжёлое сбитое дыхание. Капитан тогда осторожно заглянул в комнату, увидев страшную картину - тело, будто бы в конвульсиях дрожащее на кровати, задыхающееся от неведомой силы.

Теплые руки осторожно опустились на плечи красноволосого, пытаясь разбудить и успокоить. Кейе тоже было страшно.

Дилюк дернулся от прикосновений, с дурной силой ударив капитана локтем в грудь. И проснулся, с безумием и страхом смотря на брата, что пытался откашляться от перехватившего дыхание удара.

Пусть это и было не специально, но мастер запомнил эту ситуацию.

А затем она повторилась вновь и вновь, и каждый раз брат страдал от таких резких испуганных ударов. То в грудь, то в плечо, то в и без того раненный глаз. Так не могло продолжаться.

Кейа лежал практически бездвижно. Грудная клетка еле заметно вздымалась и опускалась, пока он беззвучно выпускал воздух из чуть приоткрытого рта. Большая часть тела была прикрыта простыней, но и без того было понятно, как парню больно даже дышать. Руки, чуть виднеющиеся ключицы, шея, часть лица, пострадавший в молодости глаз... Все было частично закрыто бинтами.

Дилюк устало сел рядом с кроватью, не решаясь даже прикоснуться к чужой ладони. Пальцы дрожали. Он боялся навредить ещё больше. Как делал это не раз...

— Отстань! Не трогай меня! Ты вообще тут лишний, — кричал Дилюк, когда в очередной раз проснулся от кошмара в чужих объятьях.

Нет. Он не хотел так говорить. Но, кажется только такие же резкие, неожиданные слова, как и его внезапные удары, смогли наконец оттолкнуть парня. Защитить его...

Не хотел. Но... Пусть так. Так будет лучше.

Наверняка будет лучше...

Мастер не хотел больше ранить брата. Не хотел навредить, не хотел вновь ошибиться.

Ведь однажды такая ошибка может стать последней...

Свет пробивался сквозь закрытое веко, мешая, нервируя, прожигая. Все тело безумно болело, а пошевелиться было просто невозможно, будто бы какая-то неведомая сила сжимала, не давала даже кончиком пальца смять ткань под рукой.

Кейа медленно открыл глаз. Сначала все было размытым, смутным и безумно ярким. Будто бы кто-то подставил лампу прямо к его лицу.

После он заметил красный силуэт рядом, белую ткань на себе, светлые стены. Свои такие же белые, чем-то покрытые руки, темные кончики волос, спадающие с плеч.

Зрение медленно фокусировалось, приходило в норму. Красный силуэт превратился в родное лицо брата, белая ткань - в больничную простынь, руки - обмотаны бинтами, темные кончики - сожженные волосы...

И чужая рука, лишь одним пальцем касающаяся ладони. Так нежно, еле прикасаясь, будто бы боясь разрушить. Но и боясь потерять...

"Люк..." — хотел бы сказать Кейа, сжать его палец в ответ, но так и не мог ни пошевелиться, ни сказать хотя бы одно слово, лишь шумно выдохнув на эту попытку.

Но и этого было достаточно.

Лишний. Тут - лишний. В этой комнате. В это время. В этом страхе. Вообще.

Кейа это услышал. Понял. Запомнил. И больше не приходил ночами.

Сначала почти срывался в попытках заглянуть на очередной шум, закрывал уши, прикусывал губы и шел дальше. Повторял себе вновь и вновь это брошенное ему "Лишний".

А после просто привык. Или перестал слушать. Или просто не замечал. Или даже не пытался. Или... Он не знал. Но со временем стало намного тише. Может, он и правда был лишним...

Мастер сонно поднял голову на чужой вздох. Он не спал, даже не дремал. Просто не мог. Но слишком устал, чтобы держать голову поднятой, чтобы продолжать смотреть на травмы родного человека.

Живой. И это сейчас самое главное.

И никогда не лишний. Вовсе нет.

Дилюк будет стараться, чтобы доказать это. Научится просыпаться спокойнее. Попробует перебороть кошмары. И будет всегда рядом.

Больше не отступится перед ним. Не испугается. Не навредит.

Не потеряет.