Как крохотные звёзды.

***

IC3PEAK — Слёзы

Найтмер всегда был с ним особенно нежным и аккуратным.

В каждом его действии, в каждом слове, направленном в сторону Оутера, было столь много заботы, что второму казалось, будто он действительно был фарфоровым, от того и получал такое количество необъяснимой ласки. По правде, Оутер был счастлив получать любовь Найтмера, зная, что тот сильно изменился с их первой встречи под размашистой яблоней: это давало надежду на то, что даже сам Лорд Тьмы был способен на человечность.

Но было в этой нежности что-то странное и опасное, что-то тёмное и вязкое, словно сам войд среди великих галактических нитей...

Оутер не понимал всей глубины той космической дыры, в которую он погружался каждый раз, когда позволял Найтмеру целовать с более сильным напором, когда чужие руки водили вдоль тела, задевая самые чувствительные точки... Он слишком доверял Найтмеру, отдавал практически всего себя, получая взамен, как ему точно казалось, не меньше.

И сколько продлилась такая идиллия? Сотню, а может даже и три сотни лет, в любом случае — слишком быстро по меркам Оутера. Парень бы провёл целую вечность в объятиях убийцы, который рядом с ним был предельно аккуратен и честен...

Но краски сгущались сильнее, в какой-то момент принимая всё более причудливые и опасные формы, всё сильнее походя на воплощение зла. Тёмными щупальцами они утаскивали Оутера вниз, душили и не позволяли выбраться из цепкой хватки их хозяина. В такие моменты Оутеру всё чаще казалось, что его сердце разобьётся, а сбитое дыхание так и вовсе остановится на половине пути, застревая где-то в солнечном сплетении сухим комом.

А Найтмер всегда был рядом, обнимал за дрожащие плечи и ласково водил линии по спине Оутера, кажется, совершенно не обращая внимания на то, как собственными окровавленными руками пачкал белый мех чужой куртки.

— Найтмер, — голос Оутера срывался и дрожал, пока его руки сжимали плечи убийцы сильнее. — Мне...

— Страшно? — он мягко улыбнулся, заглядывая в лицо парня, убирая прядь чужих волос за ухо. — Я это чувствую... Но тебе нечего боятся, звёздочка. Пока ты рядом — опасности рядом нет.

Оутер верил ему. Был уверен, что пока он рядом, то чёрная дыра внутри Найтмера была менее кровожадной и прожорливой... Но, к большому несчастью, сила притяжения чёрной дыры всегда была и будет столь сильна, что даже самые быстрые и проворные частицы не смогут сбежать от неё. И Оутер всегда знал об этом, кому как не ему было знать о свойствах астрофизических объектов.

Забавно, что не смотря на все свои знания, он продолжал молча закрывать глаза на то, что Найтмер всё чаще и чаще переходил черту покоя, постепенно приближаясь всё ближе и ближе к сознанию Оутера, практически телепатически проникая ему в голову, заполняя собой каждый аспект его жизни.

Найтмер всегда был частью жизни Оутера, безусловно важной частью, той, которую невозможно было забыть или бросить на произвол. Но для Лорда Тьмы этого было мало: он хотел быть не частью жизни парня, а — самой его жизнью.

Был лишь вопрос времени, когда именно наступит начало конца...

— Это...

Страх сковал тело Оутера, когда прямо у его ног растекалась алая лужа, что пачкала его обувь и в отражении которой он мог разглядеть собственное отражение. Он полностью потерялся в картине происходящего, когда сделал шаг назад на ватных ногах, оседая на пол, а силуэты уже мёртвых друзей постепенно теряли очертания, превращаясь в чёрные мушки перед глазами... Он не видел и не слышал ничего, кроме собственного учащённого сердцебиения. Оутер был не в силах закричать, лишь горько глотал водопады обжигающих слёз, пока тело мелко дрожало.

Лишь тогда, когда сквозь туман перед глазами начала пробираться высокая и знакомая фигура, Оутер смог поднять голову, от чего рваный и громкий выдох вырвался наружу.

— Ну же, тише-тише, — нежно касаясь щеки парня, Найтмер опустился перед ним на колени. — Почему же ты плачешь, звёздочка?

Оутер вцепился руками за плечи Лорда Тьмы, словно тот был единственным спасательным кругом, что был способен вытянуть его из этого кошмара. Вместе с этим он знал, что именно он и был его погибелью.

— Зачем?.. — сквозь рваные выдохи, дрожащим голосом он всё же смог выдать из себя самый интересующий его вопрос.

— Я сделал это для нас двоих, моя радость, — он наклонился к лицу Оутера, целуя его слёзы. — Ты ведь любишь меня? А я люблю тебя...

Они и вправду остались одни. Всё вокруг потеряло какой-либо смысл, превращаясь в холодную пустоту, от которой уже, кажется, не могло согреть ничто. Вместо воды были слёзы, а печаль Оутера — воздух для Найтмера, которым он был готов дышать вечность.

Оутер лишь сильнее дрожал, обнимая единственное дорогое, что у него осталось. Оно и отняло у него всё. Теперь он действительно всецело принадлежал Найтмеру.

— Твои слёзы так прекрасны... Они как крохотные звёзды, — Найтмер слегка отстранился, потянув уста в ласковой улыбке. — Поплачешь для меня ещё, моя звёздочка?

***