Lying in the arms of night

In the shadows of the firelight

Suspended by this feeling of fading away

I wanna run away with you

So meet me by the cut through

Together we'll make our sweet escape

Poets of the fall – The sweet escape

— Слава, я не хочу с тобой расставаться.

Этот разговор начинался примерно каждый месяц, после той знаменательной поездки по Европе, каждый раз как в первый раз. И всегда – в такие моменты, когда уйти от ответа было бы проблематично: лёжа в объятиях друг друга после рабочего и учебного дня и после приятного, расслабляющего секса.

Вячеслав честно пытался уловить момент, когда Рихард начнёт терять интерес, любые признаки, что он ему надоел – но вместо этого, ближе к концу второго семестра магистратуры тот стал заводить вот такие разговоры.

— Я тоже, — вздохнул Слава, обнимая пристроившегося у него на груди Рихарда и аккуратно поцеловав его в макушку. – Но какие у нас варианты? Ты уедешь отсюда после учёбы и будешь жить в своей Швеции.

— Ты можешь переехать в любую страну, с твоей специализацией и квалификацией перед тобой открыты все двери. – Он поднял голову и посмотрел ему в глаза прямым, пристальным взглядом. – Если ты захочешь.

Вячеслав тяжело вздохнул, погладив его по лицу. Он говорил такие наивные, простые вещи, в которые так хотелось верить.

— Рихард, я старый убитый жизнью мужик, который никогда не следил за собой и через десять лет превратится в дряхлую развалину с радикулитом и язвой желудка…

— Ты старше меня на десять лет, — невозмутимо возразил Рихард. – Названные тобой заболевания имеют лечение и профилактику, которая более чем доступна в Европе. Это всё, что мешает тебе согласиться?

— Ты правда этого хочешь? – Вячеслав несмело улыбнулся, глядя в сияющие счастьем глаза человека, который стал для него самым близким за этот год, пока они были знакомы.

— Я хочу быть с тобой, — прошептал Рихард слова знаменитой песни Наутилуса ему прямо в губы, по-русски, в отличие от всех других их разговоров в последнее время, и поцеловал так, что никаких вопросов ни у кого из них больше не осталось.

Вячеслав понимал всё. Понимал, что совершает, возможно, самую большую глупость в своей жизни, но не мог заставить себя отказаться от него. Его сердце как будто прикипело к этому парню за этот год, и рвать по живому, причиняя боль обоим, он не собирался.

Английский он худо-бедно подтянул за этот год, остальное можно было подучить и на месте.

* * *

Алексею повезло, что он лежал, а то он не уверен был, что не упал бы на месте, когда Вирджиния спокойно так, между делом, лёжа в его объятиях, сказала, что год отношений – это для неё серьёзный срок, и она поставила своих родителей и бабушку с дедушкой в известность о том, что у неё появился молодой человек. И если Алексей не считает это слишком большой дерзостью с её стороны, не согласится ли он продолжить общение с ней в более открытом официальном формате.

Он долго пытался подобрать упавшую челюсть и лепетал что-то нечленораздельное, типа, разве так можно было? Он даже мысль не мог повернуть в эту сторону, когда узнал, что она принцесса. Прекрасно понимал своё место, и что никогда простой русский мент из глубинки не сможет официально и открыто назвать своей женой принцессу Англии. Даже мечтать не смел, надеясь не слишком расклеиться, когда она ожидаемо уедет обратно в свою сказочную жизнь, с прислугой и дворцами, а он останется в своём маленьком мирке из бесконечной работы, ежедневных матерных совещаний и еженедельных посиделок с братом, с которым им предстояло вместе запивать горечь потерь.

Вирджиния только рассмеялась, прочитав в его глазах столько международно понятных оттенков счастья, что никаких сомнений в его реакции не осталось, и чмокнула его в щёку, рассказав, на ком женились её кузены, прямые наследники престола. На обычных гражданках Америки одна вообще – актриса, что всегда считалось недостойным ремеслом. А ей и подавно никто не сможет возразить, если она захочет связать свою жизнь с достойным членом общества – офицером полиции.

Он тогда долго не мог прийти в себя от сногсшибательных перспектив – если всё-таки они могут быть вместе, официально, он может сделать ей предложение… 

А потом до него вдруг дошло, что если он, каким-то чудом, вдруг сможет заявить об отношениях со своей прекрасной принцессой открыто, то ни Рихард, ни Слава, такого позволить себе не смогут. И впервые в жизни он поймал себя на мысли, что, наверное, это херово.

* * * 

Когда Рихард с Вирджинией уехали после окончания учёбы «решить кое-какие дела», Вячеслав с Алексеем провожали их с одинаковыми чувствами, и пошли, как полагается, заливать горе коньяком.

— Думаешь, они правда не вернутся? — Алексей шмыгнул носом, откусывая от палки колбасы кусочек прямо так – не хотелось заморачиваться с нарезанием ломтиков. Глаза ещё эти слезились, как на зло.

— Не знаю, — пожал плечами Вячеслав, быстрым движением стерев с лица две мокрые дорожки. Расклеиваться не хотелось, но он ничего не мог с собой поделать. – Я, наверное, совсем дурак, но я на что-то надеюсь. Он весь месяц спрашивал, хочу ли я переехать к нему. Я почти решился. Да и вообще решился, наверное, — он невесело усмехнулся. – Если он там у себя не передумает. Посмотрим.

— Меня Вирджиния тоже спрашивала, — Алексей фыркнул, — я даже на какую-то секунду поверил, что это возможно. Она сказала, что предлагает встречаться открыто. Типа, это им там можно, у неё какие-то братья женились на иностранках, не важно, что без титулов и всего такого… — Он виновато посмотрел на брата. – Я ещё подумал, что это так херово, если вдруг у нас получится, а у вас…

— Да ты что, забей! – Вячеслав искренне рассмеялся, потрепав его по плечу. – Я рад за вас. Правда! Прикинь, Люська твоя локти кусать будет, когда к тебе на свадьбу королева Англии приедет! – Они рассмеялись сквозь слёзы, запивая остатки горечи в душе обжигающе-пряным коньяком.

* * * 

После возвращения в рабочие ритмы Алексею стало не до переживаний – всё время стал занимать привычный круговорот дерьма в природе: маты с утра, раскрытия, планы, розыск, справки, оперативки, маты на ночь, маты на суточных дежурствах.

За всеми этими делами он даже новости по телевизору не смотрел, и только лениво поинтересовался, над чем там стажёры так уморительно смеются уже полчаса, вместо того, чтобы розыскные дела заполнять.

И чуть не упал со стула, когда ему переслали ролик из интернета.

Это была запись какого-то стендап-комика, вроде Задорнова, только американского, с последовательным переводом, которая вошла в топ интернета по просмотрам и лайкам в последнюю неделю.

«…Знаете, мне тут такую историю рассказали, у меня такое чувство, что я стал совсем тупой, и чего-то не понимаю... может, вы мне поможете разобраться.

Одна моя знакомая работает Почётным председателем в крупной Организации. Мне всегда казалось странным, что должность Почётного председателя там передается по наследству, но вы знаете, все эти богатые, у них свои причуды... к тому же, все управленческие функции у Почетных председателей давно отняли, оставили только декоративные, в память о том, что их предки когда-то основали эту Организацию.

Так вот, история. Вчера на заседание совета директоров той Организации пришел сын этой знакомой. Не тот, которому по наследству достанется эта должность, а другой, младший. Ну, вы знаете этих детей богатых публичных людей, они всегда везде лезут, как будто они дети богатых публичных людей, и их фотографии, состояние здоровья и личную жизнь выкладывают на всеобщее обозрение каждый день. Как будто каждое их движение на публике отслеживают репортеры и пишут в газетах.

Все думали, чего это он пришел на заседание совета директоров? Это же не традиционные торжественные мероприятия, где принимают участие все члены семьи Почетного председателя! Но он имел право обращаться к совету директоров с обращениями и некоторыми просьбами, которые те должны были выслушать, так что пришлось им уделить ему пять минут своего времени.

Его обращение было коротким. Он был молодым парнем, который в двадцать четыре года понял, что он не сможет порадовать публику счастливой свадьбой с прекрасной девушкой, как полагается всем сыновьям Почетного председателя. Потому что ему нравятся парни. 

И он не чувствует себя вправе ставить Почетного председателя и других традиционно ориентированных членов ее семьи в неловкое положение от того, что это может кому-то не понравиться, и повлечь негативную реакцию общественности. 

Поэтому он просит уважаемых членов совета директоров исключить его из официальных списков членов семьи Почетного председателя, что включает право жить в доме ее семьи, выполнять публичные функции, соответственно, получать материальное вознаграждение за них и охрану, которую управление делами Организации обеспечило всем членам семьи Почетного председателя из-за всеобщей известности.

Я тогда немного завис, понимаете, я сам — чёрный, и немного туповат, мне трудно уложить в голове некоторые сложные концепции, которые понимают умные белые люди.

Я попросил уточнить, правильно ли я понял. Члены совета директоров Организации могут решать, кто будет включен в списки членов семьи Почетного председателя? И кого из них вычеркнуть?

Мне сказали: да, конечно! 

Я тогда подумал и уточнил: а Почетный председатель может решать, кто будет входить в состав семей членов совета директоров? 

Понимаете, я, наверное, совсем тупой, но меня мама в детстве учила, что все люди равны, и могут лезть в дела друг друга в равной степени.

На меня так посмотрели, типа, ты совсем дебил, что ли, и ответили: конечно нет!

Так, — подумал я, — непонятно. А почему тогда члены совета директоров могут лезть в личную жизнь членов семьи Почетного председателя?

Ответ был простой: потому что они же члены семьи Почетного председателя, дебил! Поэтому члены совета директоров должны контролировать, с кем они будут жить и на ком жениться. Чтобы всё было красиво! Потому что смысл существования Почетного председателя — чтобы всё было красиво. Она за это зарплату получает.

Хорошо, подумал я. Красиво — это понятно. Только у меня один тупой вопрос остался, проясните, пожалуйста. А красиво — это только когда парень встречается с девушкой?

На меня снова посмотрели как на дебила и сказали: нет, конечно, это было бы дискриминацией. Наша Организация публично борется с дискриминацией по любым признакам, и соревнуется с другими Организациями в высоких стандартах прав человека! 

Я понял, что я совсем дебил и ничего не понял.

А почему тогда младший сын Почетного председателя не может спокойно встречаться парнем, если это так же красиво в глазах Организации, как и с девушкой? Оставаясь в своей семье и на своем месте?

На меня посмотрели как на дебила.

Потому что некоторым категориям людей это может не понравиться. А он, как сын Почетного председателя, не может делать ничего, что общественность не одобрит, — ответили мне.

Я снова понял, что я дебил, но я уточнил: то есть, на сына Почетного председателя гарантии равноправия и не распространяются, к нему можно применять дискриминацию, с которой Организация так борется? 

Мне ответили: ты что, совсем дебил? Дискриминация — это когда нарушаются права граждан. А он — член семьи Почетного председателя. 

То есть, не гражданин? — уточнил я, ну, я подумал, что уловил тут какую-то логику...

Он — член семьи Почетного председателя, — пояснили мне таким тоном, будто я дебил и это не лечится. — Он должен соответствовать высокому статусу.

— Вы бы так сразу и сказали! — обрадовался я, что я не совсем дебил. — Значит, встречаться парню с парнем — это не соответствовать высокому статусу? Это ниже по статусу, чем встречаться с девушкой?

Ты дебил, - сказали мне. Так нельзя говорить, это дискриминация. Это просто не соответствует статусу члена семьи почетного председателя! 

Я снова завис, ну, это бывает со мной, вы же знаете, что я тупой.

Я опять тупо спросил: а почему так?

Потому что он — член семьи Почетного председателя, пояснили мне, как тупому. Он получает зарплату. 

Хорошо, - сказал я. А члены совета директоров не получают зарплату?

Конечно, они получают зарплату, - сказали мне. Ты что совсем тупой? Как могут люди работать без зарплаты?

Ладно, - сказал я. - Тогда, получается, членам совета директоров тоже не по статусу быть любой другой сексуальной ориентации, кроме гетеросексуальной?

Ну ты тупооооой, - сказали мне. Они же члены совета директоров! Они же не входят в семью, которая получает статус Почетного председателя по наследству. Им можно.

Я всё ещё не понял, как соотносится дискриминация — которую нельзя называть дискриминацией — с высоким статусом члена семьи Почетного председателя, и почему совет директоров должен решать, какого пола партнёры соответствуют его высокому статусу, а какого — не соответствуют.

Но я услышал много новых красивых слов про традиции и устои, и про важность непрерывности линии наследования! Я только не понял, как они соотносятся не с прямыми наследниками, а с другими детьми Почетного председателя, но я, наверное, слишком тупой, чтобы это понять.

Мне ещё так понравилось, как гневно пытались вскакивать члены совета директоров, которые считают ненужной саму должность Почетного председателя, приводили столько примеров прекрасных соседних Организаций, где эту должность совсем упразднили. 

Правда, вместе с самими Почетными председателями и членами их семей, через отрубание голов и расстрелы.

Они потом так мило отнекивались, что на таких крайних мерах не настаивают, у нас же цивилизованная Организация.

Я даже проникся…»

И следом – выпуск новостей, где ведущие, с трудом справляясь со слезами от смеха, зачитали короткий пресс-релиз с заседания Государственного Совета Швеции – «Как все уже поняли, младший сын короля Швеции, принц Рихард сделал необычный каминг-аут, попросив исключить его из официальной линии наследования, чтобы его действия и выбор в отношениях не затрагивали королевскую семью. Источники говорят, лица короля и кронпринцессы были весьма красноречивыми. Имя таинственного незнакомца, настолько пленившего сердце юного принца, пока не разглашается, но источники в органах государственной безопасности говорят об иностранном гражданине…».

Сказать, что Алексей охренел – это ничего не сказать.

— Родионов, ты дома видосики не пробовал смотреть?! – У нас раскрытий сегодня хер, ты где опять потерялся?

Алексей хотел, было, отложить телефон, под гневным взглядом начальника, но в рекомендациях сайта с видеозаписями появились такие названия, что у него упала челюсть и он прямо под носом Терентьева включил следующее видео – «Новая сенсация от семьи принца Виктора – принцесса Вирджиния встречается с таинственным полицейским!».

— Погоди, я сейчас, — под офигевшим взглядом Терентьева он включил видеоролик новостей «ВВС» с последовательным переводом.

«…Принцесса Вирджиния, дочь скандально известного принца Виктора, третьего сына королевы Елизаветы объявила, что уже год встречается с таинственным офицером полиции. Её двоюродные братья герцог Кембриджский и герцог Сассекский с супругами горячо поддержали кузину, указав, что настоящая любовь не признаёт условностей и границ, в том числе государственных. Имя таинственного офицера пока не раскрывается, однако источники в Парламенте подтвердили, что Секретной Службе представлена вся необходимая информация, и после стандартной процедуры проверки перед Парламентом будет поставлен конкретный вопрос…».

— Какого хрена ты делаешь, можешь объяснить? – Терентьев посмотрел на застывшего на месте Родионова так, будто опасался за его психическое состояние.

— Мне надо позвонить, — он поднял на начальника подозрительно блестящие глаза и с дебильной улыбкой выбежал за дверь, на ходу набирая что-то в телефоне.

* * *

Алексей как раз возвращался в кабинет, когда Терентьев буквально припёр его к стенке.

— Колись, что с тобой творится, блядь!

— Что?... – Алексей с трудом мог сконцентрироваться на своём сослуживце-начальнике, когда у него в животе как будто бабочки надувные летали и губы сами расползались в идиотской улыбке.

— Через плечо, блядь! – Терентьев раздражённо встряхнул его за грудки, — По твою душу опять пришли из ФСБ и забрали личное дело из кадров! Через минуту нас обоих вызывает начальник отдела. Ты мне ничего не хочешь сказать?! В какое место вазелин, блядь, намазывать?!

Алексей тупо моргнул, пожав плечами.

— Да тебе-то ничего не будет, Влад, — он криво улыбнулся, отводя взгляд. – Это мои дела. Сказать не могу, извини. Я документы подписывал.

Терентьев досадливо рыкнул и отступил от него, покачав головой.

— Придурок, блядь. Пошли давай.

В кабинете начальника отдела их ждали двое серьёзных внушительных ребят в чёрных костюмах и невысокий старичок представительного вида в костюме какого-то странного покроя. Под его цепким, оценивающим и холодным взглядом Алексею стало не по себе, даже бабочки в животе как-то сдулись.

Особенно на фоне начальника с более чем красноречивым выражением лица.

— Товарищ полковник…

— Отставить, — прорычал начальник отдела, оборвав попытку Терентьева доложиться за них обоих. – Проходите и дверь закройте. Родионов, к тебе пара вопросов. Господин посол, пожалуйста, — он приглашающе махнул рукой старичку в сторону замершего на месте Алексея.

— Господин Родионов, — старичок проговорил на чистом русском языке с мягким, скруглённым акцентом, не сводя с Алексея пристального, замораживающего взгляда. – Позвольте представиться. Артур Дойл, чрезвычайный и полномочный посол Её Величества в Российской Федерации. С вашего позволения, у меня к вам несколько вопросов, которые требуют некоторого прояснения. – Он оглянулся на начальника отдела. – Боюсь, нам придётся уединиться на пять минут, господа. Будьте любезны проводить нас в отдельное помещение.

Начальник отдела с раздражённым вздохом проводил их в смежную приёмную, выгнав оттуда секретаря в канцелярию.

— Полагаю, вы догадываетесь, чем вызван этот разговор, — проговорил посол, обводя ровным взглядом небольшую приёмную.

— Да, — кивнул Алексей, невольно повторяя направление его взгляда. Откуда вдруг появился интерес у целого посла Великобритании к одному конкретному оперу было очень понятно.

— В таком случае, вы окажете мне честь, ответив на пару вопросов, на этом же языке? – Вопрос прозвучал на очень чистом, ясном и медленном английском, и Алексей только кивнул, ответив на нём же:

— Да, конечно.

— Прежде всего, позвольте поинтересоваться, насколько серьёзные намерения у вас по отношению к Её королевскому высочеству?

Алексей невольно растянул губы в широкой улыбке, отведя глаза. Когда речь пошла о Вирджинии, он не мог справиться с собой.

— Какие только могут быть у мужчины, когда судьба дарит ему девушку его мечты. Но я понимаю, где я и где она…

— Позвольте мне выразиться яснее, — старичок оборвал его нелепые лепетания таким же твёрдым, чётким тоном. – Её королевское высочество поспешила объявить публично о том, что находится в отношениях, и уже длительное время. Несмотря на то, что ваше имя не было названо публично, это предполагает определённые направления для дальнейших её действий. – Он поправил очки на переносице. – После таких новостей закономерным продолжением считается объявление о помолвке, за которой следует свадьба, через несколько месяцев. Отсутствие этих последствий может негативно сказаться на репутации семьи, которая уже пережила достаточно общественного порицания. Её величество поручила мне осведомиться у вас о ваших намерениях. Поскольку если юная леди в чём-то ошиблась, нам нужно знать об этом из первых уст, чтобы попытаться исправить ситуацию.

Алексей нахмурился от таких сложных конструкций, но общую суть уловил и чуть не вспыхнул от возмущения.

— Какие здесь могут быть ошибки! Мы провели вместе самый прекрасный год в моей жизни! И если есть возможность нам продолжить… в этой последовательности, которую вы озвучили, то я всецело её поддерживаю! 

— Хорошо, — кивнул посол, оглядев Алексея своим ледяным взглядом с ног до головы. – Позвольте, в таком случае, осведомиться о ваших дальнейших планах. Вы обсуждали их с Её королевским высочеством?

— Обсуждали, — Алексей мрачно сверкнул на него глазами и высоко поднял голову. – Если выбирать между нашими странами, то Англия выглядит привлекательнее. У неё там вся семья, и работу найти проще, и путешествовать по Европе проще. Я понимаю, что не смогу остаться здесь работать с такой женой, так что буду устраиваться там. 

Несколько секунд посол удерживал его взгляд, после чего едва уловимо кивнул.

— Я вас услышал. В таком случае, я уполномочен передать вам приглашение Её Величества на аудиенцию. Самолёт вылетает через час.

Терентьева было откровенно жаль: когда вернувшегося с послом Родионова усадили за стол писать рапорт на увольнение с сегодняшнего числа, его погнали делать за того все увольнительные дела – сдавать его пистолет и подписывать обходной лист, бросив всё остальное. 

Алексей только бросал на него виноватые взгляды, но ничего подробнее не объяснил, шепнув только, что позвонит, когда сможет.

* * *

Вячеслав как обычно не смотрел новости, и не сразу обратил внимание на два видео, которые прислал ему в вотсаппе брат. Зато когда посмотрел – натурально сел мимо стула, когда ноги у него подкосились.

Написал Рихарду, но тот пока не ответил – судя по времени, там была ночь, и звонить он не решился. Он как раз нервно расхаживал по квартире, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли, когда в дверь позвонили. Он открыл сразу, ожидая или Лёшу или Рихарда, но на пороге стояли два незнакомых парня. Один – в стандартном костюме охранника, и второй – статный, высокий с тёмными вьющимися волосами, уложенными в стильную причёску. И со знакомыми, пронзительно-голубыми глазами.

— Добрый день, — поздоровался он по-английски, с вежливой улыбкой, — Вячеслав?

— Да, — кивнул он, сглотнув, и приглашающе отошёл с дороги. – Вы от Рихарда?

— Я его брат, Карл, — он протянул ему руку, с тёплой улыбкой. – Это офицер охраны, Михаэль.

— Приятно познакомиться, — Вячеслав пожал ему руку, приветственно кивнул охраннику и смущённо улыбнулся. – Прошу прощения за обстановку, я только что пришёл с работы, и не ждал гостей. – Он смущённо скользнул взглядом по не самой чистой квартире.

— Не стоит, — отмахнулся Карл. – Могу я отнять немного вашего времени?

— Проходите, — Вячеслав пригласил его к столу, вспоминая, как там будет по-английски эта вежливая формула, которая положена по этикету, — Могу я предложить вам напитки?

Гость радостно согласился, и Вячеслав поставил на стол бутылку того замечательного коньяка, который теперь всегда покупал с зарплаты. Жить можно было и на ползарплаты, в конце концов. Охранник вежливо отказался, и он выставил два бокала, нарезая колбасу на закуску.

— Я прошу прощения за такой неожиданный визит, — сказал Карл, когда они отпили по глотку. – Но после того заседания Государственного совета Рихард не может покидать дворец – слишком много шума он наделал. Секретная Служба запретила, чтобы не было неприятных инцидентов, в том числе с журналистами. Виктория тоже не имеет права выезжать за границу инкогнито. Я здесь, можно сказать, представляю всю нашу семью, — он мягко улыбнулся, отпивая ещё глоток коньяка.

— Я только сегодня увидел те видеозаписи, которые ходят по интернету, — Вячеслав тяжело вздохнул, проведя рукой по лицу. – Господи, зачем он это сделал? 

— Зачем… — задумчиво протянул Карл, — этому было много причин. Прежде всего, я хотел сказать, что для меня это было таким же шоком, как и для всего мира, — он невесело усмехнулся. – Мы потом поговорили, конечно. Я был уязвлён, что мой брат не считал нужным рассказать мне такие вещи лично. Но у нас не так много было времени в последние годы, когда мы могли бы общаться наедине. Я всегда был с женой и детьми, и почти на все мероприятия ходил с Софией. А Рихард учился в другой стране. – Он покачал головой, — А по поводу причин… здесь я, как раз, его понимаю. Видите ли, наша страна по праву гордится равноправием, осуждая любую дискриминацию. Мы со школьной скамьи растём в атмосфере свободы и равенства. И потом, когда оказывается, что у членов королевской семьи свобода выбора партнёров ограничена одобрением Парламента… это обескураживает.

— Виктория первой из нас испытала эту систему на прочность, — он улыбнулся. – К одобрению будущих супругов для наследников престола всегда подходят с особой тщательностью. Слишком много нюансов, слишком много требований и ограничений. Она снесла почти все мыслимые критерии, поставив всех перед фактом: «Вот Даниэль, мой фитнес-тренер и мой будущий муж. Или мы поженимся как полагается, с вашего одобрения, или без него, и пусть тогда наследует престол следующий в очереди. Я не держусь за титул, когда он стоит между мной и моим любимым человеком». Все были, мягко говоря, под впечатлением. Но откровенно серьёзных претензий к нему ни у кого не было, если не брать уровень образования и сферу деятельности. Первое он сам исправил, получив степень бакалавра по направлению «Физическая культура», а со сферой деятельности… супругу кронпринцессы не полагается работать. Так что все молча проглотили все свои эмоции и со скрипом, но одобрили его кандидатуру. Общественность приняла этот брак так же тепло, как свадьбу принца Уильяма и Кейт Миддлтон в Англии.

— Наша средняя сестра, Мадлен, через год объявила о помолвке с американским бизнесменом. К нему у Парламента почти не было претензий, кроме одного – гражданства. Он не захотел отказываться от гражданства США, и Мадлен вычеркнули из линии престолонаследия. Это формальное отстранение из официальных списков членов королевской семьи. Официально, после этого к ней не могут предъявляться никакие требования и ограничения, связанные с происхождением, хотя титул ей номинально и сохранили, потому что она не стала брать фамилию мужа. Все её дальнейшие поступки не будут затрагивать королевскую семью, которой она официально стала чужой. Об этом же просил Рихард для себя на том собрании Государственного совета.

— Господи, — прошептал Вячеслав, закрывая лицо руками. 

— Всё получилось немного более… публично, чем он ожидал, — горько усмехнулся Карл. – Он не знал, что заседания Государственного совета протоколируются и пресс-релизы передаются в газеты. Просто обычно там не о чем писать, поэтому они не вызывают ажиотажа и остаются скромными заметками «одобрен законопроект такой-то», «одобрен отчёт казначейства»… А после его выступления пресс-релиз попал на первые полосы всех газет и новостных порталов Швеции. И почти всех стран за рубежом. 

— Он не предупреждал об этом ни отца, ни Викторию – считал, что это маленький личный вопрос, который может быть быстро разрешён, ко всеобщему удовлетворению, после чего все смогут заняться важными делами. Но это совсем не маленький вопрос. Это серьёзнее, чем выглядит на первый взгляд. – Карл тяжело вздохнул и отпил ещё глоток коньяка. – Мадлен теперь не имеет права приходить на территорию королевских владений без официального приглашения. Её дети не будут считаться частью нашей семьи. Пусть только официально, но это не менее болезненно.

— Ещё бы, — прошептал Вячеслав, неверяще покачав головой. – Господи, он не заслуживает такого… никто не заслуживает! Как он сейчас?

— Он сначала не понимал весь масштаб того, о чём попросил, — грустно улыбнулся Карл. – Но такие серьёзные вещи не делаются быстро. Если речь не идёт о браке с иностранным гражданином, который сохраняет своё гражданство. В иных случаях есть формальная процедура, и начинают эту процедуру по представлению короля или с одобрения Парламента, когда выявлено недостойное поведение у члена королевской семьи, позорящее страну и фамилию. Как вы понимаете, отец не стал писать такое представление. Вопрос был вынесен на рассмотрение Парламента, но такие случаи были предусмотрены именно как форма наказания, — он усмехнулся. – Весь интернет, все опросы общественного мнения категорически против того, чтобы из-за ориентации отсекать человека от семьи. Если допустить иное, получится, что Парламент считает возможным прямую дискриминацию по отношению к членам королевской семьи, решая, какая ориентация является «правильной», а какая – нет. Я искренне восхищён, как точно было подмечено в том юмористическом шоу про «Почётного председателя». Мы все оценили.

Он грустно усмехнулся и вздохнул, поднимая на Вячеслава взгляд.

— Заседание Парламента назначено через неделю. Я здесь, чтобы передать вам официальное приглашение от королевской семьи. Я понимаю, что это всё произошло неожиданно, и у вас могли быть свои планы… 

— Господи, какие планы! – Вячеслав поднял на него блестящие глаза. – Мне нужно два часа завтра с утра, чтобы решить вопросы по работе. И я поеду с вами.