Впоследствии Торин ещё много раз вспомнит этот день – свой последний день в доме сестры. И её красное, опухшее от слёз лицо, и пухлые губы, которые повторяли «Не уезжай! Не увози их!», словно заклинание, вновь и вновь заставляя Торина качать головой. И её прозрачно-голубые глаза, полные такого отчаяния, и руки, цепляющиеся за полы его одежды – всё это не раз будет являться ему во снах. И это будет последнее, что мелькнёт перед его глазами в последней битве короля гномов…

Но будет это не сегодня и даже не завтра. Сейчас над Синими Горами ярко сияла луна, и удивительным покоем были наполнены Залы Торина.

Сам король выезжал раньше остальных: направлялся на север на встречу с послами гномьих кланов. Торин возлагал большие надежды на Даина и его народ из Железных Холмов. Если он заручится поддержкой родича, это изменит всё... Дубощит не хотел думать, что будет, если тот откажется участвовать в столь опасной авантюре.

Перед рассветом Торин тихо заглянул в комнату сестры, чтобы попрощаться. И в смятении остановился в проходе.

Дис полусидела-полулежала в кресле, глаза всё ещё мокрые, губы и ресницы подрагивали: сон не принёс женщине желанного спокойствия. Одна рука на медленно поднимающемся и опускающемся животе, другая – на светловолосой голове у подлокотника. Фили храпит, прислонившись спиной к креслу, правая ладонь то ли дело сжимается на рукоятке спрятанного в левой рукавице кинжала. Кили заснул с другой стороны, прямо на ковре, голова сладко покоится на ступнях матери, а руки даже во сне крепко обнимают её ноги. Кажется, он единственный из троих, кто расслаблен: мышцы лица не напряжены, на губах играет лёгкая улыбка.

– Вместе навсегда, – задумчиво прошептал Торин, едва двигая онемевшими губами.

Он ещё некоторое время наблюдал за ними, а его сердце сжималось, настолько сильно, что вызывало почти физическую боль в широкой груди. Гном нахмурился, не понимая, что с ним, и медленно отошёл от двери, не в силах оторвать взгляда от сестры и племянников. Только сейчас он понял, что делает. Да, его собственная судьба была безразлична ему, но чего он лишает её – родную сестру, что была с ним долгие годы, единственную, кто ни на секунду не терял веры в него?

Торин молча отвернулся и зашагал к выходу, опустив голову под невыносимой тяжестью внезапно пробудившегося чувства вины.

Дис открыла глаза. Она чувствовала присутствие Торина, но притворилась спящей, потому что не знала, что сказать брату. Женщина перевела взгляд вниз. Мальчишки ещё спали, и мать аккуратно погладила по голове Фили и с любовью посмотрела на Кили, который клубком свернулся у её ног и сладко сопел.

Солёная капля скатилась по её лицу, но Дис заставила себя улыбнуться. Детство кончилось. Её мальчишки выросли и превратились во взрослых воинов.

Дис понимала, что ей не удержать сыновей. Они всегда, с самого детства, были себе на уме: и когда воровали вино из погреба, и когда сбегали из дома на весь день, и когда брали на тренировку настоящие мечи вместо тупых, которые предложил им Торин – что уж говорить теперь!.. У неё есть ещё несколько дней, но всё равно – скоро они уедут навстречу приключениям и даже не оглянутся ей вслед. И всё, что останется ей – это ворох воспоминаний, который будет преследовать её до самой смерти. Лишь тогда она сможет заснуть спокойно.

Это было последнее, о чём подумала Дис, прежде чем вновь окунуться в беспокойную дрёму.